***
— Мне нельзя сладкое до ужина, — Зои недоверчиво смотрит на какао в стаканчике, которое Энн поставила на скамейке рядом с девочкой. Захочет — выпьет. «А не захочет — налью туда бурбона и отдам Нигану». Может и нельзя, но Энн же видела, каким взглядом ребенок гипнотизировал витрины в кофейне. И ведь смолчала, не клянчила. «Чудо, а не ребенок». А какао — это же водичка, да? Просто согреться, пока они сидят на скамейке в ожидании задерживающегося дядюшки. — Кто сказал? — Папа и Ниган. — И Ниган никогда-никогда не балует тебя сладким, когда вы вдвоем? Прям никогда-никогда? Зои отводит взгляд и тихонько хихикает. Стаканчик с какао она все-таки берет в руки. «Очко в мою пользу». Вот уж что точно удивило Энн больше, чем просьба Нигана, так это притихшая девочка. «Я уже скучаю по всем тем неловким вопросам. Из-за того мальчишки? Ну подумаешь — стукнула. Ничего такого. Или все-таки. Ну да, ты тупица, Энн. Это из-за Джона». — А почему мы пошли сюда? Мы с Ниганом ходим в длугой палк. Там есть голки и качели. — Ты хочешь покататься? — Не очень, — признается Зои, решаясь на маленький глоток. Улыбка становится чуть шире на ее личике, но до Зои, которую Энн увидела в первую встречу, еще далеко. — Я люблю это место. Раньше мы сюда часто ходили с отцом. Он говорил, что здесь отдыхает от суеты и шума. Мы брали хот-доги и молча смотрели на колесо. Иногда, когда я очень-очень долго на нем фокусировалась, мне начинало казаться, что оно крутится. Потом, когда отца не стало, я сбегала сюда вместо школы. Почему-то именно здесь я чувствовала себя лучше всего. — Ты скучаешь по нему? — Да. Он не был мне родным отцом, но был самым родным человеком в этом городе. — Я тоже скучаю по папе. Зои оставляет стаканчик с какао в сторону и понуро опускает голову. «Так. И что сказать? Что папа поправится и с ним больше никогда не случится ничего плохого? Боже. Как же тяжело, наверное, быть родителем. Или дядей». — Тот мальчишка тебе что-то сказал? Ты поэтому его стукнула? Эй, не важно, что именно он тебе сказал. Он мелкий засранец, который не понимает и половины того, что лопочет. Никогда не слушай тех, на чье мнение тебе плевать, — Энн прикусывает язык, чтобы не сболтнуть лишнего. На самом-то деле, чтобы тот задира ни говорил, она немного рада, что Зои его стукнула. Она бы сделала так же (да и делала, будучи в ее возрасте). Но, пожалуй, ее дурное влияние остановится на мелках для волос. — Я очень лазолилась. Очень. Он сказал, кто же будет моим папой, если мой не велнется. Я сказала, что с папой все будет холошо, и у меня есть дядя Ниган. А он, что у Нигана опасная лабота. И лазолилась! А потом мне стало стлашно. И стыдно. Я знаю, что плохо длаться, но… — Эй, эй, малыш, ну же, — Энн приобнимает девочку за плечи и двигает поближе к себе. От растрепанных волос пахнет клубничным шампунем. «Вот же маленький говнюк». — Этот мальчишка дурак. Твой папа скоро поправится, а твой дядя. Слушай, Зои, я, конечно, не Ванга, но точно знаю: и твой папа, и Ниган сделают все, что в их силах, чтобы возвращаться к тебе. Ты же их храбрая Зои. А когда я принесу тебе мелки, ты будешь их храбрая Зои с радугой на волосах. — Плавда? — Клянусь своими розовыми волосами. Побреюсь налысо, если забуду, малыш. А теперь пей какао. Сегодня тебе точно можно сладкое до ужина. — Энн. Что такое Ванга?***
— Эй, Ниган! — ему приходится остановиться, оглядываясь через плечо на голос, — ты в участок? К нему ближе подходит Рик, отделившись от двух патрульных, с которыми вместе производил допрос свидетелей. — Нет, — Ниган мотает головой, — мне нужно забрать Зои. Только теперь, спустя эти дни, пока Джон находится в больнице, Ниган стал понимать, как его брату одному приходится крутиться ужом, чтобы всюду успевать. И ему пришлось бы вот так же, роди все же Люсиль, а после исчезни из его жизни. Только теперь Ниган понял, как мало помогал брату и нужно это исправлять, чтобы у Джона хоть немного оставалось времени на себя. Возможно, он все еще ждет обратно Джун, любит ее, верит в их возможное будущее, но Ниган не раз уже намекал, что пора перестать жить одной надеждой. Его короткий вздох не укрылся от глаз Рика, который слишком уж понимающее лицо сделал в этот момент, так что у Нигана на секунду возникло желание въебать ему по харе, чтобы в этих ебаных голубых глазах не видеть сочувствия. — Узнал чего-нибудь полезное от свидетеля? Рик отрицательно ведет головой на вопрос, Ниган хмыкает. В их работе ничего не меняется. — Парень выгуливал собаку. Псина учуяла труп. Рядом никого не было. — Нужно запросить видео с камер. Одну я заметил на углу частного дома, а вторая на пересечении улиц. Обратись к хозяину, возможно он даст посмотреть запись без ордера. С городской же, я попрошу завтра у Андреа, чтобы подала запрос, — Рик согласно кивает, — криминалисты еще не закончили, побудешь с ними? — и вновь кивок, — буду нужен, я на телефоне. Завтра с утра сразу поеду в морг на вскрытие. Если до этого момента получится найти родственников, дай знать. Ниган смотрит на часы, сдвигая манжет пиджака. Он успокоился после звонка к Энн и ее согласия помочь с Зои, но ему все же не хотелось оставлять девчонок надолго одних. Да и Ниган прекрасно понимал, что у Энн есть своя личная жизнь, в которой своей просьбой он мог нарушить планы и ему немного (неожиданно даже для него самого) было из-за этого неловко. Он бросает взгляд за спину Рика, следя за суетой, что всегда царит на месте преступления. — Ладно, мне пора. На связи. Ниган разворачивается, двигаясь к машине и раздумывая не о новом убийстве, которое очередной папкой будет пылиться в архиве, а о том, что что-то с ним происходит. С этим ощущением неловкости, которое он вдруг начал испытывать. Или же с тем, как резануло от Джона о том, что он трахался с Энн. И почему он вообще позвонил Энн? Есть родители Люсиль, которые бы никогда не отказались ему помочь, и Зои сейчас носилась бы по их заднему двору, играя с дедом в очередную ими придуманную за пару секунд игру. Но он набрал Энн, почти и не думая, набрал ее номер. И это… пугает? Пугает то…, что она не просто девчонка, у которой он с утра покупает кофе, а один из первых контактов в его телефоне.***
Мысли о том, как девчонка с волосами цвета зефира оказалась первым контактом его телефона, не покидали Нигана всю дорогу до парка, с поиском парковочного места, и времени, что шел до колеса, возле которого Энн обещала его дождаться вместе с Зои. Ниган не стал уточнять у Энн, почему ее выбор пал именно на этот парк, ведь рядом с детским садом был другой, и там была детская площадка, на которую он с Зои часто заглядывали, а это же место…. Оно больше, наверное, подходит для свиданий. В подтверждение этим мыслям он замечает на другой стороне от парка несколько ресторанчиков, а после, если свидание все же удастся, можно прогуляться в парке, найдя укромные романтические места, что идеально бы подошли под первый поцелуй. Он заходит со спины. Ни Зои, ни Энн не видели его приближения, что дало Нигану пару минут для наблюдения. Ему ничего толком не объяснили, что произошло и почему Зои ударила того мальчишку, пострадала ли она сама, или весь инцидент закончился лишь шишкой на яйцах пацана. Ему только предстоит с этим разобраться. Впереди еще беседа с директором детского сада, воспитателем Зои и родителями мальчишки — но все это будет завтра. Сейчас Зои вроде выглядит спокойной. Болтает ногами, улыбается. Пьет что-то горячее из бумажного стаканчика и тараторит без умолку с Энн. Она, как минимум, точно цела. Внешне он не замечает на ней никаких повреждений. Это позволяет выпустить хоть часть воздуха из легких, когда понимает, что забыл о необходимости дышать. — И кто это у нас тут нарушает правила? — он напускает на себя строгий вид, когда обходит деревья и выходит на дорожку, что напрямую ведет к скамейке, подходя к девчонкам ближе. Заглядывает в стаканчик в руках Зои, понимая, что в нем какао, и совсем не возражает против этого напитка, пусть Зои и нельзя сладкое перед ужином, но как часто он сам нарушал это правило с племянницей. Он бросает взгляд на Энн: — Как у вас дела? Зои быстро отставляет стаканчик с какао, подскакивая на месте, забираясь на скамейку ногами, и прыгает на Нигана, цепляясь ручками за его шею. — …самое главное — хорошенько взбить. Чем лучше взобьешь, тем пышнее будут оладьи. И, конечно, сковорода. В идеале — чугунная. Не знаю уж почему, но на ней всегда получаются самые вкусные оладьи на свете. Я отправлю твоему папе рецепт, приготовит, когда вернется дома. Или могу отправить Нигану. — Ммм. Оладушки? А может лучше ты? Энн кажется, что даже если Ниган и не является первосортной кухарушкой, то ради племянницы уж точно старается. Мысли — зачем-то — скачут к образу Нигана в цветастом передничке. В одном лишь цветастом передничке. — Оладушки на ужин? Почему бы и нет. — На завтлак! — Малыш, не думаю, что твой папа или дядя разрешат тебе остаться у меня с ночевкой, — не говоря уж о том, что Джон в принципе не в восторге от района, в котором живет Энн. Он ей постоянно предлагает переехать, мол у него есть свободная комната. Но «мне не нужны подачки, к тому же мастурбировать, когда за стенкой спит твой шеф и его дочка — сомнительное удовольствие». — А ты оставайся у нас. Сегодня! Останешься? — Я…., о…кактус тебе в ж….в ягодицы, Ниган! — торопливо поправляется Энн, удержав в себе поток матов из-за этого «гребаного ниндзя!», — ты хочешь, чтоб я поседела? Сам будешь краску покупать, — она строго грозит мужчине пальцем, но помимо воли рот расплывается в улыбке, пока наблюдает за тем, как Зои прыгает на дядю. «Ей повезло. Хорошо, когда у тебя есть надежные люди в жизни. А тут двое». — Честное слово, офицер, никаких нарушений. Мне говорили, что никаких конфет и пирожных перед ужином. Про какао никто и слова не обмолвился. Мы тут делимся кулинарными рецептами. — Энн лассказала пло лецет своих оладушек. А можно Энн останется с нами? Ниган, можно? Энн разводит руками и кидает на Нигана извиняющийся взгляд. Она вовсе не напрашивается к нему в гости. «И без того мы зачастили с этим». Впрочем, что в этом предрассудительного? Она всего лишь помогает … другу? Ниган перехватывает Зои удобней, сцепляя пальцы под попой, чтобы девочка не упала, и улыбается, хотя во взгляде можно заметить напряжение. Ему нужно еще придумать, как суметь у Зои расспросить о случившемся и о причинах произошедшего. Хотя он уже все для себя решил: завтра на встрече с родителями мелкого засранца он в любом случае и на йоту не уступит, не позволит всю вину свалить на свою племянницу, а если ее захотят наказать, то послезавтра Зои будет ходить в другой детский сад. — С нами? — он чуть ведет бровью с легким удивлением, скользнувшим по лицу. Хотя удивляться на самом деле нечему. Энн нравится Зои, и эта еще одна из причин, почему именно Энн он попросил присмотреть за малышкой сегодня. И возможно именно у Энн ему стоит спросить о том, что произошло, ведь вероятность есть, и большая, что племянница всю правду уже выболтала той, о ком она сама без умолку болтала, рассказывая отцу про желание обзавестись такими же яркими волосами. Он коротко пожимает плечами: — Почему нет? Мы можем сходить куда-нибудь вместе поужинать, если у Энн не планов на этот вечер. — Нет! Я хочу, чтобы ты плиготовил свои сэндвичи. С сылом! — Не думаю, что… — Ну, Ниган… Энн обещала лецепт оладушек, а ты должен плиготовить ей свои сэндвичи! — Ладно. Энн, как ты смотришь на то, чтобы на ужин съесть пару сэндвичей с сыром? — Люблю, когда мужчины готовят, — «особенно в одном цветастом передничке, тьфу ты, голова уймись», — то есть с удовольствием. Люблю сэндвичи с сыром.***
Зои начала клевать носом еще до окончания ужина, от чего Ниган, не доев до конца свой сэндвич, вынужден был оставить Энн одну, подхватив Зои на руки, уйдя с ней сначала в ванну, помогая племяннице почистить зубы перед сном, а после отнес ее в спальню, укладывая спать. Он пообещал малышке, что обязательно утром попробует приготовить оладьи, рецепт которых точно попросит у Энн перед тем, как та уйдет домой. Он поцеловал малышку в лоб, а после аккуратно прикрыл за собой дверь в спальню. — Уже поздно, ты можешь остаться, — Ниган не пугается тому, как легко у него вообще возникает это предложение, как от него не тянет в груди. Он быстро думает о том, что нужно успеть Энн отправить к Зои в спальню и точно не оставлять ее на диване. Их полуночные разговоры уже приводили к близости, и неважно, что в один из этих случаев довести дело до конца им помешала Зои, проснувшись. Он думает быстро еще и о том, что… «твою же, сука, мать»: он бы точно не отказался от секса с Энн. Он чешет пальцами небритую щеку. От пальцев пахнет сыром и жареным хлебом. Он с интересом наблюдает за Энн и ее действиями с обувью, больше не удивляясь и не спрашивая у нее о причинах, из-за которых она снимает ее на пороге квартиры. Он решил для себя: раз ей хочется, пусть делает со своей обувью все что угодно. Хоть из окна пусть выкинет. Лишь бы не в его голову. — Да все в порядке. Я доберусь. Там всего лишь накрапывает, и метро тут близко. Меня будут греть твои сэндвичи. Кстати, весьма недурно. Если надоест быть копом, всегда сможешь купить свой фудтрак. "Сэндвичи от офицера Шилдса". С тебя 30% прибыли за идею и бесплатные сэндвичи. Ей не особо хочется уходить, и эта мысль немного тревожит. В первый раз, когда она возвращала домой не сильно трезвого детектива, квартира показалась ей чуждой, холодной. С Зои в квартире Нигана все по-другому, даже неразобранные коробки перестают казаться ящиком Пандоры. Просто мужчине некогда, он ухаживает за ребенком, вот и все, дело не в том, что в них хранится, и не в том, что ему плевать на обстановку. С Зои в квартире уютнее, теплее. Энн разморило от чая, от горячих сэндвичей в желудке. «Сейчас бы растянуться на диване, который в тысячу раз удобнее моей кровати. Соберись, Энн, мать твою. Тебе еще нужно кое-что сделать». — Слушай, я знаю, что это не мое дело. Это твоя жизнь, твоя племянница. Но Зои кое-что мне рассказала, и я обязана поделиться. Может она и сама тебе расскажет, или нет, — она вздыхает и перестает возиться с обувью. Привычка, которая осталась у нее из далекого, очень далекого прошлого, когда они еще жили в России — разуваться в доме. Эта привычка уже давно должна была себя изжить, остаться лишь отголоском, как, например, редкие разговоры на русском или попытки думать на родном языке. Но нет. Она так и держится за нее, неизменно удивляя всех, когда оставляет обувь на пороге. — Насчет того пацана, которому она по яйцам стукнула. Он что-то сказал ей про отца, про тебя. Она боится за вас, она уже прекрасно понимает, что у тебя за работа, и ей страшно. Она у вас отчаянно храбрая девочка и старается не показывать вам это, но она боится. Вы можете с ней, конечно, поговорить, пообещать, что с вами все будет в порядке, но в идеале…. В идеале ее бы отвести к детскому психологу. Хороший специалист поможет. Я не пытаюсь учить тебя или Джона воспитывать ребенка, но если бы кто-то в свое время услышал меня, то вполне возможно, что…. Энн снова вздыхает и застегивает молнию левого ботинка. Никто, включая ее, и никогда не узнает, что было бы, как бы изменилась ее жизнь, если бы ее когда-то услышали. — Короче, я рассказала, что знаю. Дальше решать вам с Джоном. — Я понял, — Ниган коротко хмыкает себе под нос. — Я поговорю с Джоном, и он уже пусть примет решение. Зои до сих пор сложно без мамы, и Джон, да и я, мы стараемся, но все еще не придумали, как суметь объяснить Зои, когда вернется ее мама. И это понятно, что она боится за отца и меня. И… спасибо тебе, что выручила меня сегодня. Если я все же нарушил твои планы, готов искупить это. Лишь озвучь свои пожелания, — он уже под конец ухмыляется, растеряв немного своей серьезности, отрывая взгляд от Энн и переводя его на окно, за которым сверкнула молния. — Кажется, там не просто накрапывает. Я могу тебя подвезти. Зои в машине отлично спит. Этот ребенок вообще вырос в машине. Мы в свое время всей семьей по очереди катались по городу ночами, только чтобы усыпить ее, и дать Джун отойти после родов. — У меня был один единственный план на сегодня — пожрать на халяву и не торчать у плиты, так что считай, что уже искупил, — она ухмыляется в ответ, хотя ее мысли сейчас далеки и от еды, и от дороги (и даже от задницы, не прикрытой цветастым передничком). Энн чувствует злость, абсолютно иррациональную злость к незнакомой женщине. Она никак не может понять, как Джун могла бросить дочь и уехать. Что же должно творится в ее голове, чтобы оставить своего ребенка? Она слышала о парах, которые не смогли сохранить отношения после гибели единственного ребенка, но «у них ведь есть Зои». Она понимает, что не имеет никакого права судить Джун, только злость все равно никуда не девается. От нее першит в глотке. — Не надо. Я доберусь. Пусть отдыхает. Я, конечно, тоже любила в ее возрасте спать в машине, и отрубалась чуть ли не моментально, но не стоит. Просто будь с ней рядом, я… Ее отвлекает проблеск молнии. Близко, очень близко. Энн принимается мысленно считать (еще одна привычка из дома, хотя обычно вроде считают от грома до молнии, или все-таки наоборот?), как раздавшийся следом раскат грома заставляет ее вжать голову в плечи от неожиданности. «Вот уж накаркала своим "всего лишь накрапывает". Черт. Не хотела разоряться на такси». С раскатом грома гаснет свет, и Ниган мчится в спальню на плач Зои. Эта его черта немного раздражает и умиляет одновременно. И то, раздражает скорей не черта, а то, что она была уверена, что уже раскусила Нигана. «Угу. Ты думала, что раскусила его уже в участке. После подвала. Потом в зале. Потом у Мари. Потом в кафе-мороженом. Давай признаем, что этот орешек обломает тебе зубы». Энн мимолетом глядит в окно. Темно. Видимо, свет вырубило не только в этом здании. В здании напротив тоже темно. Она бежит следом за Ниганом, теряя мысли о том, как ей теперь добираться домой. Такси в такую погоду будет стоит как гребаный самолет. Она бежит вперед, так и оставшись в одном ботинке. —…я подумала, что стлеляли. — Все хорошо, принцесса. Это всего лишь гром. Все хорошо. — Темно. Мне стлашно. — Вы в порядке? — подает голос Энн, подсвечивая себе дорогу телефоном. В приглушенном свете она видит заплаканное личико Зои, выглядывающее из-за плеча Нигана. «Идиотский вопрос». — Энн, не уходи! Там темно! И так стлашно глемит. — Не бойся, малыш, это просто дождь. Я же не Бастинда…. Эм. Злая ведьма Востока? — она до сих пор путает имена в оригинальной версии Волшебника страны Оз. — Запада. Это она ластаяла. А на ведьму Востока упал домик Долоти, — Зои даже шмыгать носом перестает. На ее лице проблеск улыбки. Вот такие эти взрослые странные, сказок не знают толком, а чему-то учат. — Там глемит! Не уезжай. Энн беспомощно смотрит на Нигана, пусть и не уверена, что он вообще в этой темноте видит ее взгляд. — Не уезжай, — повторяет Зои, пытаясь дотянуться до руки Энн. Ниган покрепче прижимает к себе Зои, проводя успокаивающе по ее спине ладонью, забираясь дальше по кровати, чтобы малышке было удобней. Чертов гром. И дождь, который собирался весь день, затягивая тучами все небо, и нужно было ему пойти именно сейчас. — До метро ты теперь вряд ли доберешься, а на такси сейчас в принципе не лучшая идея ехать. В подобную погоду аварии частое дело. Там видимости ноль со стеной дождя, и не каждый водитель согласится ехать в твой район. Он, как и Джон пытается убедить Энн переехать из дома, в котором она живет сейчас, и потому не любезничает в своих отзывах об этом месте. Зои укладывает голову ему на грудь, и он аккуратно ее укачивает в своих руках, пока она не успокаивается. — Оставайся. Вам здесь места с Зои хватит на кровати. Можешь переодеться, мои рубашки все там же, в шкафу. Ниган все говорит по делу. В такую погоду даже зонт не спасет (не говоря уж о том, что у нее и нет зонта). Погода дерьмо, льет как из ведра, такси обойдется ей в приличную сумму, и не стоит позволять себе так разоряться. Она смотрит на Зои, которую прикрывает глазки, успокаиваясь в руках дяди, и у нее вновь першит в горле. Уже не от злости. Наоборот. Она тут определенно лишняя, но и уходить ей не хочется. — Лучше ты останься с ней. Ты ей нужен, — шепчет Энн, не отводя взгляда от Зои, — я прям так лягу на диване, и уеду с утра пораньше. — Не уходите. Вы полежите со мной? Немножко? «Ну как можно ей отказать?» — Конечно, малыш. Я не уйду.***
— А теперь можно его разбудить? — Подожди-подожди. Он сам проснется и выползет на запах, — хитро улыбается Энн, продолжая орудовать лопаткой, пока Зои перемешивает тесто. Девочка со всей ответственностью подошла к должности шефа. Они изначально так и договорились: главный шеф — Зои, а Энн так — на побегушках. Напоминает рецепт (а ведь девочка почти все сама запомнила), смотрит, чтобы оладьи не пригорали, управляется с лопаткой. Идея улизнуть по-тихому рассыпалась подобно карточному домику, когда она проснулась и увидела, как малышка лежит поперек кровати, растолкав взрослых по краям. Она улыбнулась, заметив, как похоже они с Ниганом спят: подложив ладонь под щеку. Потом же Зои потянулась, открыла сонные глазки и широко улыбнулась, глядя на Энн. «Вот я попала», — подумала Энн, улыбнувшись в ответ. — А чем мы будем поливать их? — Зои кидает взгляд на растущую горку оладий. «М-да, что-то я слегка не рассчитала количество. Тут на трех Ниганов хватит, если он оладьи ест как пиццу с ананасами». — А что у вас есть? Я так ем. Или со сметаной с сахаром, если не очень сладкие. Многие поливают кленовым сиропом. Она думала, что наскоро умоется, попрощается с Зои и побежит. Но одно за другим и: сначала она приняла душ, потому что помогала Зои, и нет смысла оставаться наполовину мокрой, потом Зои решительно собралась приготовить завтрак, и всплыли оладушки. Раз уж Энн накормили фирменными сэндвичами с сыром от дядюшки Нигана. — У нас осталось мороженое! — О, прекрасно. Будет такой штрудель из оладий. Вы прекрасный шеф, мисс Зои. — Ты тоже! Так вкусно паааахнет! А ты всегда любила готовить? — Кажется, да. Меня это успокаивает. Ниган еще некоторое время укачивал Зои, поглаживая ее ладонью по спине, молчаливо наблюдая за тем, как в кровать забирается Энн, укладываясь по другую сторону. Ниган планировал дождаться момента, когда Зои полностью заснет, и уйти спать на диван, не оставаясь с девчонками в кровати до утра. Но усталость дала знать о себе быстрей, и он заснул, чувствуя тепло исходящее от Зои, и под ее сопение у него под ухом. Когда же он открыл глаза, то не сразу понял, где он находится. Ведь спальня и кровать для Нигана все еще оставались местом не самым желанным, и все, что в этой комнате функционировало, так это шкаф, в котором он развесил одежду, вынужденно признавая, что мятые рубашки с пиджаками ему совершенно не идут. Ниган сонно потер пальцами глаза, оглядываясь, вспоминая, что заснул, укачивая Зои, и рядом должна еще Энн. Но он в кровати один. Во всей комнате он один. За окном уже светло, и он кидает взгляд на наручные часы. Еще нет и восьми утра. Ниган садится, прислушиваясь. Дверь в спальню прикрыта, но из-за нее доносятся звуки тихих голосов и что-то еще…, как будто что-то жарится на сковороде и…. Ниган на секунду с задумчивостью хмурится, слезая с кровати, опуская ноги на пол. Запах, который он вдыхает, тоже говорит о том, что на кухне что-то жарится. А еще он ощущает запах горячего кофе. Он тянет дверь на себя, выходя из комнаты, подавляя зевок. Он все сонный. Он спал так крепко, с ним давно уже не случилось подобного, и теперь ему сложно сориентироваться в собственной квартире, по которой разлетаются совершенно незнакомые для ее стен запахи. Он оглядывается, замечая Зои, что взгромоздилась на высокий барный стул, стоя на нем на коленях, и Энн, которая выкладывает на тарелку «оладьи?» Энн не ушла, как только проснулась. Видимо успела сходить в душ, и одета она лишь в его рубашку, что чуть доходит ей до колен. — Я конечно знал, что я хороший мальчик, и мне положен подарок под елкой, но сегодня, кажется, еще не Рождество, — он сонно улыбается, подойдя ближе и целуя Зои в макушку. — Доброе утро. В честь чего такой пир? Ниган садится на свободный стул, глядя то на Энн, то на Зои, что счастливо улыбается, вся перепачканная в муке. Девочка тянет на себя тарелку с оладьями и ставит ее прямо перед Ниганом. — Плобуй! — А ты точно знаешь, что они не отравлены? Зои смешно морщит носик, озадаченно расширяя глаза на вопрос от Нигана, и Ниган тихо смеется. — Ладно-ладно, шучу, — он щелкает легонько ее по носику, а после тянется за оладушком, игнорируя вилку и обжигая пальцы обо все еще горячую выпечку. Он откусывает добротный кусок и довольно щурится: — Ммм… — Вкусновкусновкусно? — нетерпеливо прыгает на месте Зои, требуя от Нигана ответ. — Очень, — соглашаясь, кивает он, доедая оставшееся у себя в руке, — и правда, ты умеешь готовить не только кексы, — он пересекается с Энн взглядами, хмыкая себе под нос, понимая, что и это для него становится неожиданностью. Хотя они оба знают, что в этой фразе на парковке Энн не о своем умении в готовке высказывалась, но при Зои он не может прокомментировать все свои мысли и потому только сверкает глазами. «Какая же я все-таки сволочь», — думает Энн, наблюдая за тем, как Зои суетится возле дяди и чуть ли не в рот ему смотрит. Вот зачем она устроила этот показушный завтрак с оладьями и кофе? Напялила его рубашку и светит тут голыми коленями в присутствии племянницы, как бы намекая, что ему не светит (не сегодня уж точно). Она ведь испытывает смутное удовольствие от быстрого взгляда, которым Ниган скользнул по ее ногам, от тихого смеха, улыбки и довольно сощуренных глаз. Надо было свалить утром. Молча. Без этого всего: душ, оладьи, кофе, семейная идиллия. Это нечестно по отношению к Нигану («впрочем, он-то взрослый, он и сам справится»), это не справедливо по отношению к Зои, временно (?) лишенной материнской любви. Энн прекрасно понимает, отчего девочка так к ней тянется. Дело не только в ярких волосах и посещении закулисья кафе-мороженого. Ее воспитывают два мужика. Какими бы внимательными и заботливыми ни были Джон и Ниган, они не все понимают о маленьких девочках (как и о взрослых, впрочем). Так что вся эта идиллия — запах выпечки, мука в волосах, пятнышко масла на чужой рубашке — это временно. Скоротечная иллюзия. Это не ее семья. «О, да, я знаю, почему осталась». Один из шагов избавления от зависимости (не менее важный, чем отказаться пичкать организм всяким дерьмом) — поверить, что ты заслуживаешь лучшего. Но Энн не верит, что заслуживает семьи, любящей семьи. Отец, отчим — те, кто любил ее искренней, простой, безусловной любовью, ушли от нее. Так зачем пытаться снова, если она по себе знает, как же больно отпускать. «А он смог отпустить Люсиль?» — Ты даже не представляешь, что я еще умею, — соглашается Энн, отбивая подачу. Интересно, они оба намекают на одно и то же? И для чего? «Что ты, блин, творишь?» Она же это начала, поддалась импульсу и покорилась тараканам в голове. Первая поцеловала, первая проявила инициативу. Ниган всего лишь поддерживает начатую ей игру. «Пора с этим заканчивать». Только как? Уйти из Центра? Переехать в другой город? «Или для начала перестать с ним заигрывать. Что было, то было, и не должно повториться. Тебе ли не знать, что секс способен осложнить жизнь обоим». Энн толкает Нигану кружку с кофе, и он ее принимает с благодарностью, делая сразу из нее глоток. Зои на пустую тарелку накладывает себе с общей тарелки оладьи, и Ниган, осматривая всю эту картину, чувствует легкий укол боли в груди с грустью. Он думает о том, что завтрак, горячий, приготовленный для него, да хотя бы просто сваренный с утра кофе, у него был только с Люсиль, и сейчас пустая, безжизненная квартира, которой он не хотел придавать статус дома, наполнилась вдруг на момент жизнью, изгоняя его тоску по прошлому. Тому прошлому, где эти завтраки были обычным делом. Ниган замирает, чувствуя, как сводит плечи из-за непривычности старых ощущений. Спасает его стук в дверь, который вытаскивает его пинком из воспоминаний о его жене и ее улыбки. Он чуть вздрагивает, оборачиваясь на стук. «Кто это может быть?» — Ешьте, а я сейчас, — он ворует из тарелки Зои, быстро отправляя оладушек в рот и облизывая довольно жирные пальцы, корча рожицу племяннице с ее возгласом недовольства. Ниган шагает к дверям и, не спрашивая, распахивает дверь на втором стуке от неожиданных гостей. — Мама? — лицо вытягивается в недоумении и удивлении, — Отец? На пороге стоит высокая женщина, она ничуть не уступает Нигану в росте, а позади нее мужчина в инвалидном кресле. — Откуда…? Почему вы не позвонили? Да, Ниган знал, что родители должны приехать, но перед выездом они должны были сообщить о том, что выезжают. Он точно не пропускал звонка или сообщения. Он хмурится, начиная пятиться под напором матери, что шагает навстречу к сыну, входя в квартиру. — Мы тоже по тебе очень соскучились, сынок, — безапелляционно заявляет женщина, мужчина, что въезжает вслед за ней в квартиру, извиняюще улыбается. — Бабушка! Дедушка! — Зои соскакивает со стула и быстро бежит к женщине, обнимая ее и деда, забираясь к тому быстро на колени. Ниган отходит назад, пятясь до Энн, и думает: лучше еще раз послушать лекцию от Джона о том, что ему можно, а что нельзя делать с Энн, чем вот это неожиданное появление родителей, и Энн в его рубашке, с засыпанной мукой кухней и горячим завтраком. Джон все это хотя бы просто назвал обычным сексом, а мать же…. «Еб твою же, сука, мать», — мысленно ругаясь, он встает чуть сбоку от Энн. — Умоляю, скажи, что на тебе есть нижнее белье. Не то, что я думаю, что его нет, но скажи, что есть, — шепчет он Энн, пока родители заняты внучкой и не обращают внимания на сына. — Конечно, мать твою, — «боже мой, как иронично», — есть! Ты что рассчитывал на быстрый перепихон после завтрака? Или кто я по-твоему, чтоб с голой задницей шастать по чужой квартире при ребенке? Ты это спланировал? Это что — месть? — в ответ яростно шепчет Энн, улыбаясь профессиональной улыбкой приветливой баристы. «Бабушка? Дедушка?» Энн чувствует, как ее брови ползут вверх ко лбу, перепрыгивают на макушку и остаются на затылке. Надо бы срочно что-то сделать с лицом, чтоб не чувствовать себя любовницей, которую застала врасплох не вовремя вернувшаяся жена. Хотя в подобной ситуации она как-то оказывалась и быстро сумела сориентироваться, что делать. Всегда можно поставить себя на место обманутой женщины, тут реакция более-менее предсказуемая (на всякий случай готовишься к худшему). Родители — это другое. «Рановато для знакомства с родителями. То есть это вообще не входила в планы! Какого черта? Была же здравая мысль уехать сразу! Почему я никогда себя не слушаю?» Энн сводит глаза в кучку и смотрит на колени. Не шелковая ночнушка Рейчел из "Друзей", конечно, но платья в бельевом стиле сейчас в моде — это и то проще объяснить, чем мужскую рубашку. — Ох, — выдыхает мать Нигана, бросая взгляда на сына, а затем уводя его на Энн и удивленно вскидывая бровь (ну точь-в-точь, как делает ее сын), — кажется, мы и правда помешали, — она на секунду переглядывается с мужчиной много значительными взглядами, на что Ниган закатывает глаза. — Что? Нет. И прекратить эти ваши взгляды. Это Энн, она… помогает мне с Зои, пока Джон в больнице. Они вместе работают в центре. Энн, а это наши с Джоном родители, Корнелия и Чарльз Шилдс. И они должны были позвонить прежде, чем приезжать. — И правда должны были, — примирительным тоном говорит отец, протягивая руку в сторону Энн, — приятно познакомится, Энн. — Мне тоже приятно познакомиться, Чарльз, Корнелия, — она бы с удовольствием наступила Нигану на ногу (желательно каблуком) или пнула по яйцам, но приходится делать вид, что она нормальная (а это очень затруднительно, потому что слова Нигана, пусть и являются правдой, звучат как идиотская отмазка). Родители вернулись пораньше и застали сына с девочкой, и теперь детки вешают лапшу на уши, мол они всю ночь готовились к экзамену, а раздета девочка, потому что облилась газировкой. — Какие у вас все высокие в семье, хоть с кем-то можно общаться, не задирая голову, — Энн моментально осекается, понимая, что ляпнула. Взгляд мечется между инвалидным креслом Чарльза и его глазами, в которых пляшет смех. — Я не это имела ввиду, сэр. Мэм, очень приятно, да. Это оладьи. Вы угощайтесь. — Просто помогаете моему сыну? — Корнелия не стоит на месте, шагая быстро по кухне. — Это мы вместе с Энн готовили, бабушка! По ее лицепту! Дяде Нигану очень понлавилось. Плавда, Ниган? — Ниган чуть растерянно кивает. Да уж, есть от чего растеряться. — Мне нужно было чем-то занять руки, пока не проснулся ваш сын. Не оставлять же ребенка голодным. Не скажу, что Ниган ее не кормит, — «Заткнись и беги! Беги отсюда!» — было приятно познакомиться, но мне пора бежать на работу. Энн впихивает лопатку в руки Нигана и потихоньку сдает назад. — Вам в центр? — деловито уточняет мама Нигана («вот это у нее ноги — закачаешься»), забирая у сына лопатку. Кажется, ее взгляд успел просканировать содержимое миски с тестом, она даже кивнула удовлетворительно, мол, все в порядке, можно есть. — Нет. Нет. У меня смена в кофейне, уже пора открываться, так что… — Ниган, ты ведь подвезешь ... коллегу Джона? Это минимум, что ты можешь сделать за оладьи и кофе. — Спасибо, мэм. — Корнелия. — Корнелия, спасибо, но мне и правда пора. Я тороплюсь, а Ниган вас очень ждал. Все говорил и говорил, как жаль, что давно вас не видел, и что-то определенно хотел обсудить. Она бросает быстрый взгляд в сторону Нигана. Он ей это еще припомнит. Ну и Энн не забудет эту "родительскую" ловушку. «Я тебя убью», — чуть видно шевелятся губы Нигана, когда Энн бросает его на амбразуру в виде его родителей. Когда это он вообще говорил о том, как жаль, что давно их не видел? И это уж точно месть, хотя он ни в чем не виноват. Он сам охуел от вида матери на пороге своей квартиры. Сейчас ему не меньше Энн хочется провалиться сквозь землю. У нее хоть есть возможность сбежать до начала расспросов, при которых любой допрос по обвинению в убийстве покажется детским лепетом. Он с горечью и печалью смотрит в спину Энн, что быстро скрывается за дверьми ванной комнаты, и с такой же горечью Ниган, вздыхая, смотрит с мольбой в глаза отца, встречая в ответ смешливый взгляд. Чарльза Дори все это чертовски забавляет. Но он всегда выручал своего непутевого сына, прикрывая перед матерью его косяки в школе, и долгое время храня в тайне начавшиеся отношения с Люсиль. Да, Ниган влюбился в Люсиль до беспамятства и дня не мог протянуть без девушки, не страшась ответственности, мыслей о будущем (их будущем), но он так не хотел тогда, чтобы мать, с ее характером все преувеличивать за секунды, напугала Люсиль, заставив ту думать, что вот уже завтра ей придется рожать детей на радость старшему поколению. Нет. Нет. Нет. Сейчас ему тоже нужно постараться сделать так, чтобы мать не надумала себе там чего, перегибая палку со своим желанием, чтобы ее сын вновь начал "нормально" жить, не желая прислушиваться к просьбам этого самого сына, чтобы просто не лезли к нему в эту самую жизнь. Он сам разберется (как коробки, возможно, когда-нибудь разберет). И уж точно Ниган не хочет, чтобы Энн попала под локомотив по имени "Корнелия". Не хочет, чтобы та испугалась и сбежала не просто из его квартиры этим утром, но и из города. Да и от всей его дурной семейки. От греха подальше. «БЛЯДЬ". — Я сейчас, — он хватает свой телефон, который лежал на журнальном столике, оставленный там еще с вечера. Ему бы тоже не мешало переодеться, потому что через час Ниган должен быть в морге на вскрытии и это, если думать, не самая худшая из причин, чтобы сбежать из дома, откладывая на потом разговор с матерью, у которой наверняка очень много вопросов. А еще замечаний. Уточнений. Поучений. И всего того, что имеется в арсенале женщины, у которой энергия хлещет через самый край, а понятие о личных границах настолько размыто, что на фоне матери Ниган очень даже эти границы уважает. Он оставляет родителей на кухне с Зои, которая без умолку рассказывает обо всем сразу, перепрыгивая с темы на тему, не проходя мимо и тех, что касались бы Энн с ее обещанием разноцветных мелков, и что она будет скоро такой же яркой-яркой. Ниган открывает приложение с убером, вызывая такси для Энн, когда она выходит из ванной, успев за короткий промежуток времени переодеться. — Я вызвал тебе такси. И чтобы ты там себе ни надумала, все это не моих рук дело, — голос как будто звучит с извиняющимся тоном, потому что Нигану … правда жаль? Стыдно? Ему, кажется, немного грустно от того, что это утро заканчивается так нелепо. Утро, что за столько времени впервые не вызвало у него желание вздернуться на своем же ремне, проснувшись в пустой квартире на диване, под звук капающей воды из-под крана, который плохо вечером закрыл. И вздыхает он тоже с этими извиняющимися нотками, провожая взглядом Энн, убеждаясь, что у той все же получилось проскользнуть до двери, не привлекая к себе внимание его матери. Отец выручил, отвлекая жену от Нигана и его гостьи, заставляя Корнелию полностью сосредоточиться на болтовне Зои и беспорядке на кухне, на которой она начала прибираться вместе с внучкой. Он скрывается сам в ванной в тот момент, как Энн, схватив свои ботинки, босиком ныряет за дверь и тихо ее прикрывает за собой. А Ниган же через десять минут, включив воду в душе, уже вылезает в маленькое окно в ванной, проклиная все на свете, но радуясь, что пожарная лестница расположена рядом с его окнами, по которой он и бежит, откладывая до вечера все разговоры. Он радуется, вспоминая, что в багажнике возит комплект не только запасной одежды, но и обуви, ведь сбегает он в одних лишь носках, хлюпая ими по мокрому асфальту. Мать с отцом позаботятся о внучке. Да и больницу, в которой находится их второй сын, они также сумеют самостоятельно. А ему нужно на работу. Его там труп ждет.