Ты научил меня дышать

Люди, засиживающиеся допоздна за чтением фанфиков или книг, рисованием, доделыванием долгов по адской учёбе, да и в целом просто люди, неспящие глубокой ночью, прекрасно понимают эту загадочную прохладную тишину. И совсем неважно, где вы живёте: около трассы, трамвайных путей, глухого леса или поля, засаженного ромашками. В один миг, вы выходите на балкон или открываете окно и чувствуете, будто весь ритм жизни умер. Тишина и только. Иногда ветерок поддувает листву на деревьях, напоминая вам о том, что время не остановилось. В такие моменты всё вокруг кажется нереальным, эта тишина продлится буквально час, может быть два, а затем, с восходом солнца, жизнь вдыхается в окружение, как и ваши лёгкие наполняются свежим ночным воздухом. Именно в этот особенный период не спал Лёша. Он стоял на балконе и разглядывал сумрачный город. Его глаза сейчас были подобны луне: такие же светлые и очень сложные по своему цвету. Парень крутил в руках пачку стареньких Marlboro. Он задавался вопросом: закурить или нет? Больше он склонялся к «нет», ведь достаточно давно завязал, да и ситуация была не такой патовой, чтобы снова начать курить. То есть, относительно, всё было нормально. Придя со школы, он так и не смог заснуть. Так что, можно сказать, что прошлый день у него не закончился, а тянулся в этот. В голове юлой крутились мысли о том, чем он будет заниматься через полтора часа: новый поход за очередным посланием сумасшедшего. Алексей пытался как-то отвлечь себя и у него это получилось, в голову пришло воспоминание уходящего учебного дня. Вот, предпоследний урок. Парни стояли в коридоре: Лёша, облокотившись на подоконник, писал английский, а Вова стоял рядом и наблюдал. — Ты левша? — внезапно спросил Семенюк. — Ну да, — глаза цвета чистого летнего неба взглянули на шатена. — Ого, а попробуй что-нибудь написать, — удивился, словно маленький ребёнок Вова. — Например? — Алексея подобная реакция заставила улыбнуться. — Ну, например, — Владимир взял в руки гелиевую чёрную ручку и аккуратно вывел на листе бумаги: «ты солнышко». Алёша заулыбался и написал рядом: «ты тоже )». Брюнет, как и прежде улыбнулся и положил пачку сигарет на подоконник. — Я солнышко, — голубые обратили своё внимание на луну и, словно ведя диалог с ней, парень продолжил: — он такой странный, ну, чуть-чуть. Я тоже странный. Но его я не совсем понимаю. С чего всё-таки такая ненависть к нему? Он хороший человек. Перед глазами встало румяное лицо: вот он – Владимир Семенюк собственной персоны. Без прежней ненависти, злости и грусти. Он стоит рядом улыбается, по-доброму глядит в снежные глаза. Иногда он смеётся, щеки алеют. Время от времени он запускает руку в копну светло-коричневых волос. Одно блаженство наблюдать за ним. Лёша вновь улыбается, представляет их приятную обстановку. На щеках образуются милые ямочки. Сейчас он бы отдал всё, чтобы снова посидеть у Вовы дома или просто пообщаться с ним в школе, а вообще, он не прочь и погулять с товарищем, только вот график забит одной работой. От этого мысли становятся всё приземлённее и приземлённее, Алексей уже не так сильно улыбается, а перед глазами картинка с разбитым носом Братишкина. — Да что ты блять за него так печёшься, — проносится одна из фраз Оли, — он же не маленький. — С одной стороны да, он не маленький, — пачка сигарет во второй раз попадает в тонкие ловкие руки, — но с другой стороны, я не хочу, чтобы с ним что-то произошло. Просто не хочу и всё. Я помню, как он плакал из-за Даши и… мне так неприятно за него. Может быть это не совсем дружеское чувство, но, но я считаю, что я должен уберечь его от этого, — Лёша всё-таки достаёт отраву из пачки и, расположив между губ, зажигает её. Сразу чувствуется лёгкий привкус никотина, но затем, ментоловый фильтр всё сгущает и во рту ощущается лишь мята и эвкалипт. — Не дай Бог Оляша его с нами на заброшку потащит. Губанов снова оглядел город такой же тихий, как и десять минут назад. Одна сигарета кончилась, в ход пошла вторая. Вместе с каждой затяжкой в голову приходили странные мысли - одна была мрачнее и хуже другой, а апогеем стало новое воспоминание и голос бывшей в голове: — Обо мне ты так не заботился, — холод пробежался по сутулой спине парня, — быстро ты мне замену нашёл, милый. — Иди нахуй, — образ растворился в ночном воздухе, — даже если и нашёл, то что дальше? Алёша огляделся, а затем встал в оцепенении. — Я уже с ума схожу блять. Голубые глаза снова что-то искали в тёмном помещении. — Нужно поспать, — пришёл к выводу белолицый.

***

Перед парой друзей расположился старый задрипанный район. Вот заброшенные частные дома, а через несколько кварталов отсюда жили Лёша с Олей в именитой общаге. Сейчас ни парень, ни девушка не живут в этом районе и хвала небесам, что им удалось выбраться из этой наркоманской дыры. Даже заброшки не могли перекрыть те самые отвратные гаражи, их прекрасно было видно. Смотря на железные постройки, по плечам обоих пробегали мурашки, ведь ребята знали, что за разносортную мерзость гаражи таили в своих закоулках. Алексей в который раз проходит глазами по полуночному району, пока Оляша что-то ищет в своём телефоне. Воспоминания быстро всплывают в голове брюнета, от чего парня окатывает холодной неприятной волной. Лёша ёжится, обнимает себя за плечи. Взор останавливается на одном из жилых заброшенных домов. — Я помню тут жили мои друзья по двору, — Алёша находит глазами окно, где раньше была детская, — летом мы с ними сидели вместе в той комнате и обменивались вкладышами с жвачек «Турбо*», — голубоглазый улыбается, — а потом, весной, они пошли в школу через речку, Томь. Лёд был не таким крепким, как зимой. Двое из моей компании погибли. Грустно конечно, — сзади проехал автомобиль, парень обернулся и, смотря на ветхий асфальт, вспомнил ещё одну историю: — Той весной еще один парень ехал на велике по дороге и зацепился на какой-то грузовик, — Лёша тяжело вздохнул, — авария была. Его голову по полу размазало. Ох. Тяжело было тут жить. И взаправду. Райончик славился своими частыми происшествиями и также тем, что на эти происшествия приезжало поглазеть всё больше и больше репортёров. Наверное, таким образом они хотели поднять вопрос об условиях жизни людей, но, что-то не особо это получилось. Вроде бы памятник мальчику, которого грузовик переехал, поставили, а вроде всем всё равно и он уже давно зарос мхом, а вокруг образовалось болото. А вообще, если бы действительно всем было не всё равно на жителей Новокузнецка, то тут бы сейчас не было лабиринта из гаражей и большого количества заброшек. — Оль, мы кого-то ждём? — заглушая мрачную тишину, спросил Алексей. — Да, — она нервно улыбнулась и огляделась по сторонам, — а, вот! — девушка активно замахала рукой. Лёша обернулся и увидел того, кого он совсем не хотел здесь видеть - Вову. Шатен был весь в чёрном, на спине у него был такой же чёрный рюкзак, а в руках деревянная бита. Он шёл под ядовито-жёлтым светом фонаря и также улыбался. — Какого хуя? — Вы ахуели? — вспылил Губанов. Вова подошёл к друзьям и положил руку на плечо Лёши, тот немного расслабился, но всё равно злился: — Шо ты тут блять делаешь? Оляша, я же просил. — А что такого? — Саксон говорила очень уверенно, — Мне страшно идти вдвоём. — Серёжа скоро приед… — Серёжа приедет после, — вскинула брови подруга, — а сейчас ты заткнёшься и послушаешь меня. Мы идём в эту заброшку втроём. Потому что я не думаю, что ты со своим невъебенным режимом сна сейчас круто соображаешь и сможешь меня защитить. И мне насрать, что ты по этому поводу думаешь. Мы заходим туда, — Оляша показала пальцем на полуразрушенное здание, — забираем какую-то херню, а потом за нами приезжает Серёжа и ты ебёшь мне мозг уже в машине. Ты понял меня? — Если я сейчас начну с ней спорить, то точно не переспорю. — Ладно. — Вот и замечательно, — тон сменился на более дружелюбный и Оля снова широко улыбнулась, — приветик, Вовочка, — она затянула десятиклассника в свои объятия. — Пиздец, — Алексей достал сигарету и закурил, — иначе не скажешь. Вова и Оляша немного проворковали, а потом обернулись на недовольного брюнета. — Ты куришь? — спросил Владимир. — Немного, — окурок упал на землю и сразу же был потушен обувью, — пойдёмте. Ребята последовали прямиком в заброшку. Лёша шёл впереди, он был достаточно серьёзно напряжён, поскольку не понимал, что ждёт его внутри и какие это будет иметь последствия. Ещё больше его раздражало нахождение Вовы здесь. — Ну не его это дело, — ледяные глаза блестнули в сторону шатена, а затем вновь вернулись в прежнее положение, — я определённо поною потом об этом Оле. Друзья перешли через порог: перед ними расположилось огромное тёмное помещение. Проходы в остальные комнаты видно в темноте не было, от этого становилось жутко. Дом отдавал холодом и смердящим запахом. — Господи, тут воняет так, — Оляша неспешно прошлась по комнате, прикрывая нос рукой, — будто тут либо ночевала стая бомжей, — она обернулась на парней и насмешливо улыбнулась, — либо друзья-скейтбордисты Серёжи. От них также несёт. — Неужели? — посмеялся Владимир. — Ага, — Ольга ухмыльнулась, — мы обязательно с тобой сходим на скейт-площадку и ты ощутишь этот аромат. — Включайте фонарики, — сохранял невозмутимость Лёша. — Конечно, шеф, — васильковые глаза смотрели на Губанова, а губы друга были сомкнуты в милой улыбке. — Не дай Бог, с ним что-нибудь случится. Губанов смерил Братишкина серьёзным задумчивым взглядом. После он огляделся вокруг и, тяжело вздохнув, собрался с мыслями: — Так, — он повернулся на ребят, — в этом доме, насколько я помню, два этажа и чердак. Комнат не так уж и много, так шо, я надеюсь, что мы легко найдём нужную нам вещь. — А что мы вообще ищем и для чего? — спросил Владимир. — Мы, — Алёша в очередной раз с упрёком взглянул на девушку, а после посмотрел в васильковые глаза, — мы ищем послание, которое мне оставил бывший моей сестры и по совместительству настоящий наркоман. А ищем мы это для того, шо бы он отъебался от меня и Беллы. — Окей. Когда вопросы закончились, компания двинулась в первую комнату – кухню. Она была обшарпанной и обгорелой. Почему она была обшарпанной понятно, но вот обгорелой? Вроде бы как никакого пожара у родителей этого мальчика не было и после смерти сына, они с большим горем уехали, оставив дом гнить в одиночестве. Брюнет взглянул на два стула, стоящих предположительно для кухонного стола, но того и след простыл. — Я помню, как мы теми ребятами сидели летом на этой кухне, — прервала тишину девушка. — Вы общались? — всё также гипнотизируя стулья, спросил Лёша. — Не так, как вы, — Оля выдержала небольшую паузу, — но да, общались. — Тут раньше жили ваши друзья? — поинтересовался Семенюк. — Не то, чтобы друзья, просто хорошие знакомые, — вздохнул Алексей. — А что с ними случилось? Переехали? — Они в речке утонули лет-так десять назад, — усмехнулась Саксон. — Ой, — Вова опешил. — Да забей, — в непринужденной манере говорила подруга, — для этого местечка смерть - обычная вещь. — Смерть, — эхом отозвалось в голове старшеклассника. — Она всегда была так близка ко мне и моей семье, но никогда её костлявые руки не дотягивались до нас. — Десять лет назад, – протянул Владимир, пока Алексей рассматривал небольшую кладовку вместе с Оляшей, — это получается, что вам было по восемь и одиннадцать лет? — Ага, — обернулась на шатена девушка. — И как это, что вы чувствовали? — Это больно. — Сначала пустота, — неожиданно начал Алексей, — а потом, ты резко осознаёшь всё, — голубые холодные глаза смотрели в пустоту, они смотрели не на физический мир, а на время и на воспоминания, связанные со смертью. Вот он Лёша - маленький, немного глуповатый, относительно беззаботный и счастливый. Год назад его друзья утонули в речке, а дошло до него это сейчас, его будто щёлкнуло, паренька затрясло и на глазах выступили детские слёзы. Одиннадцатиклассник хмурится, — и тебя полностью заполняют эмоции. Это тяжело, особенно, когда ты ребёнок. — Я понимаю, — Алексей посмотрел на товарища, того тоже, видимо, накрыли воспоминания, — я помню, когда мне было четыре, у меня умер дедушка. Я очень его любил, но родители мне не рассказали про то, что его не стало, — васильковые глаза пронзили Лёшины, — я всегда говорил: «когда я выйду из садика, мы пойдём в зоопарк с дедушкой». И я так часто это говорил, что моя воспиталка отвела меня к психологу, а потом она ещё пиздела моей маме, что я биполярный, — Семенюк усмехнулся, — даже когда мне сказали, что дедушки не стало, я просто не поверил в это. А потом я плакал, очень долго плакал. — Почему мы так много повидали дерьма в детстве? Нужно будет поговорить по душам. — Так, — Оля хлопнула дверкой кухонного гарнитура и грозно посмотрела на парочку друзей, — давайте не будем это пока обсуждать. — Да, — Губанов кивнул, — тут ничего нет, пошлите на второй этаж. Ребята собрались и все вместе двинулись дальше. Они ещё раз прошлись по самой первой комнате, зашли в уборную, в которой, кроме шприцов и использованных презервативов ничего не было, и решились идти на второй этаж. Там комнат предположительно было побольше, спальни всё-таки. Но вот незадача: лестница, видимо, проверку времени не прошла и вся разъелась. От ступенек осталось одно название, каркас был очень ржавым, а оставшиеся пародии на ступеньки выглядели слишком хлипко. — Может быть есть лестница на улице? — Владимир задумался. — Не знаю, но тут не так уж и высоко до второго этажа, — Лёша скинул с плеч сумку, она упала на пол, растормошив пыль вокруг. Парень подошёл вплотную к проходу и прикинул свои силы. — Предлагаю Олю поднять, а она там может быть лестницу отыщет. — Что? — кашляя из-за строительной пыли, спросила Оляша, — мне страшно идти туда одной, может быть Вову поднимем? Он лёгкий. — Я выше и тяжелее тебя. — Факт. Саксон умоляющие посмотрела на парней. Но, к счастью или сожалению, это было бессмысленно, ведь через мгновение Владимир и Алексей уже подсаживали подругу. — Найди лестницу и если что кричи, — сказал Алёша. — Очень воодушевляет, — Оляша саркастично улыбнулась и показала палец вверх. Девушка ушла. Брюнет в который раз шумно выдохнул и облокотился на грязную стену. Он запрокинул голову назад и посмотрел в потолок. Лёше было тяжело, но, а с другой стороны, когда ему вообще было легко? Разве что в детстве и то, морально сложно жить в тех условиях, каких жил он. Общажная комнатушка, тараканы, да клопы, старый ковёр на стене - единственное, что семье досталось от бабушки с дедушкой, на столе хлеб с плесенью и сосиски с мусорки. За окном бесцветный ужасный мир: трупы животных, смерть друзей, наркоманы. Родители часто ругаются, иногда до драк доходило. А потом, когда отец слёг под хирургический нож, всё это свалилось на хрупкие плечи парня. — Сейчас с Беллой разберусь и станет легче, — успокаивал себя Лёша. Он достал предпоследнюю сигарету и закурил. — Хочешь? — предложил Алёша последнюю Вове, который всё это время смотрел прямо в бело-голубые глаза. — Нет, — он улыбнулся, как и всегда. — Вот опять, — Лёша не сводил взгляда с товарища, — у него тоже дохуя проблем, а он улыбается, он постоянно улыбается. Мы стоим ночью и ищем непонятно что и для чего, а он всё равно улыбается, шутит. Мне бы его оптимизм. — И с каких это пор ты куришь? — Владимир аккуратно вытащил сигарету из губ Алёши. — Я всегда курил. — Не-а, — Семенюк хитро посмотрел на Алексея, — врёшь. — Да, вру, — белолицый улыбнулся. — Плохо получается. — Да? — Очевидно. — Хитрожопый Вова. — Научишь меня? — ухмыльнулся брюнет. — Посмотрим на твоё поведение, — Братишкин пытливо посмотрел на лестницу, — если душнить перестанешь, то да. — Ах вот, как мы заговорили, — Алексея это раззадорило и он уже хотел продолжить, но его перебил Владимир. — Слушай, — васильковые глаза проницательно глядели в душу, — давай я попробую по этой лестнице подняться, а ты меня просто подстрахуешь. — Ты уверен? — Ну, — шатен оценочно посмотрел на пристройку, — терять нечего. Оли давно нет. — Окей, давай попробуем. Вовин рюкзак оказался рядом с сумкой друга. Десятиклассник осторожно подошёл к лестнице. Он ещё раз проанализировал её состояние и, немного нахмурившись, сделал первый шаг. Ступенька была крепкой, но вот поручень трясся, как ученики перед уроком географии. Следующих двух ступенек не было, поэтому нужно было аккуратно пройтись по каркасу лестницы, желательно никак не напрягая поручень, а то Вова шлепнется. — Щас держи меня. — Оке, — Лёша подставил одну руку к ноге друга, а второй взял Братишкина за руку. Тишина. Всё вокруг замерло, вместе с дыханием Алёши. Владимир тихо пробирался к новому чекпойнту*, а Губанов внимательно следил за тем, чтобы с ним ничего не случилось. Новая ступень, оба облегчённо выдохнули. — Супер, — Вова уверенно вздёрнул голову и усмехнулся, — почти добрались. — Ты аккуратнее, а то вдруг следующая окажется не такой крепкой. — Да ладно, всё норм будет. — Напоминаю, — доставая из сумки бутылку воды, пробурчал Лёша, — этот дом стоял лет десять в полном опустении и им правила природа и нарики, так что непонятно, насколько он… — Солнышко! — вскрикнул мальчик с васильковыми глазами. Алексей быстро повернулся: Вова уже летел с хлипкой лестницы. Брюнет подлетел и выставил руки. Испуганный друг упал на Алексея. — Тихо, — держа на руках парня, успокаивал Губанов. — Блять, — синие детские глаза бешено глядели в ледяные напротив, — накаркал ты. — Ой, — послышался удивлённый возглас сверху. Товарищи вскинули головы и посмотрели на очутившиеся девушку в проходе второго этажа. Владимир сразу же вскочил, он отряхнул пыль со своих штанов и, пытаясь спрятать стыд, полез в рюкзак непонятно зачем, — извините, что отвлекаю, — хихикнула Оля. Она посмотрела на Алексея, как бы намекая: «и не ври мне, что он тебе друг». — Блять. — Где тебя носило? — раздражённо и немного хрипловато спросил Алёша. — Эй, — подруга напряглась, — я лестницу вам искала, олухи. А вы тут чё творили? — Я хотел подняться по этой херне наверх, — ответил Братишкин, — только вот ёбнулся, — парень скептично взглянул на Лёшу, — накаркал, потому что кто-то. — Я не накаркал, а просто предупредил, — возмутился брюнет. — Стоп, — всё внимание сосредоточилось на Саксон, — заебали. В машине поругаетесь. А сейчас, — она еле как подняла какую-то деревянную лестницу и спустила её вниз, — забирайтесь. Друзья снова были вместе. Они стояли и рассматривали коридор. — Я кстати, кое-что нашла, кажется, — неуверенно произнесла Оляша. — Да, а что и где? — заинтересовался Лёша. — Пойдёмте. Подруга привела их в последнюю комнату на втором этаже. Она была пустой, а посередине неё стояла коробочка с красивым красным бантом. — Я не помню эту комнату, — сказал Лёша, — сколько я был в гостях. — Я тоже, — Оляше было тревожно, её карие глаза суетливо бегали по лицу друга. — В любом случае, — одиннадцатиклассник сделал длинную паузу, — это то, что мы искали. — А вы уверены, что эту коробку безопасно поднимать? — спросил Владимир. Саксон тут же посмотрела на него и отрицательно замотала головой. — Но нам нужно, — Алексей уже было хотел зайти и взять предмет, но Семенюк резко дёрнул его. — Стой, — он сел на корточки и показал пальцем на нить, перетянутую через дверной проход. Оля прикрыла рот рукой от удивления. Алексей выпучил глаза. — Кто-то явно следит за нами, либо кому-то точно нужно знать, что ты тут был. — Лёша, — девушка схватила его за руку, — что за чертовщина? Ты уверен, что это делает бывший Беллы, он же гопник и нарик, он не способен на такую хуйню. — Я не ебу. Семенюк переступил через перетянутую леску. Он аккуратно прошёлся по комнате и открыл коробку. Пару минут он стоял в оцепенении, а затем его вырвало. — Вова!