Мне никогда не хватит...

      Взгляд Стэна всё время сосредоточен на однокласснике: на уроках, переменах, обедах, даже в автобусе. И это видят все, кроме самого Кайла, потому как взгляд всегда направлен ему в спину. Стэнли не настолько смелый, чтобы пялиться прямо в лицо.       После разговора с Брофловски совсем не стало спокойнее, скорее наоборот: теперь он наверняка знает дату, когда придётся признаться в своих чувствах, и Кайл чётко дал понять, что другого шанса на встречу у парня совсем не будет.       Единственный шанс и, к сожалению, он наступит только через неделю и несколько дней... До тех пор Стэну не остаётся ничего, кроме как репетировать своё признание и думать о том, как на него среагирует Кайл.       Рыжеволосый иногда украдкой смотрит на Марша, в его взгляде всегда беспокойство или злость — одно из двух. От этого взгляда неловко, всегда.       Кайл не умел скрывать своих эмоций, и его лицо постоянно отображало то, что парень чувствует. Хотя, возможно он никогда и не пытался что-то там скрывать: Брофловски всегда был прямолинейным, иногда даже слишком.       С их разговора прошло три дня. Кайл не пытался заговорить с Маршем, а Стэн, пусть и хотел, но испытывал неподдельный страх. Не хотел злить вечно занятого Брофловски и чувствовать на себе его гнев, ведь знает, как сердце болезненно сжимается, когда любимый человек говорит неприятные вещи, как в подобные моменты не хочется ничего, кроме скорейшей кончины.       Марш чешет себя по колючей щеке — снова не побрился утром, уж очень не любит брюнет это делать, даже выговоры от Шерон не способны на него повлиять. А Рэнди наоборот нравится! Сын-то весь в отца, настоящий мужчина с обильной растительностью на лице.       В руках Марша — новенький учебник по истории, он с озадаченным видом всматривается в текст, пытаясь запомнить события и соответствующие им даты перед контрольной, да только не очень выходит — невозможно выучить что-то за пару минут, особенно когда открываешь учебник на этих страницах впервые.       — Можем поговорить наедине? — Кайл цедит слова сквозь зубы, на его лице недовольство. Как обычно. Стэн нервно сглатывает, медленно закрывая учебник. Так увлёкся чтением, что и не заметил, как Брофловски подкрался к нему.       Что-то он совсем не готов к разговорам, уж тем более с озлобленным Кайлом. Чувствует, что пахнет жареным.       Марш следует за Кайлом сначала в коридор, а затем — в подсобку, где стоит весь инвентарь для уборки. Эта маленькая комнатка никогда не запирается на замок, но ученикам всё равно здесь находиться нельзя, по правилам. Впрочем, это никого не волновало. И резкий запах дыма лишний раз об этом напоминает.       — Что с тобой происходит? — рыжеволосый кричит шёпотом, от этого становится немного смешно. Ненадолго, правда.       — Ты о чём? — Стэн искренне удивлён. С ним происходит много чего странного, а о чём конкретно Кайл - неясно.       — Чувак... Ты постоянно на меня палишься, думаешь, я не вижу? Мне об этом даже другие говорят, спрашивают, какого черта ты на меня палишься, как будто я тебе денег должен!       Стэнли закусывает кончик языка до боли. Сказать, собственно, нечего, оправдать себя нечем.       — Да оно как-то само... Задумываюсь и залипаю в одну точку.       — Ага, и почему-то эта точка всегда у меня на спине.       — Да просто ностальгия какая-то по былым временам, мы раньше очень круто общались, и...       — Чувак, это не повод на меня пялиться. Перестань делать это, иначе я тебе врежу. С меня скоро смеяться начнут из-за тебя.       Кайл никогда не разозлился бы, если бы именно Картман не обратил внимание на то, что Стэн бесконечно пялиться в спину рыжеволосого. И, конечно же, сделал Эрик это в своей излюбленной манере — с издевкой.       « — Что, понял, что с девчонками ничего не светит, и сам решил стать девчонкой для нашего брутального Стэна?»       И ещё парочки подобных цитат от жиртреста хватило, чтобы довести Брофловски почти до белого каления, а последней каплей стало совсем безобидное замечание от Баттерса, который спросил снова ли парни стали лучшими друзьями.       Кайл поспешно уходит, а Стэн бьёт кулаком в стенку, злясь на самого себя за неспособность контролировать собственный взгляд, о чём тут же жалеет: это, оказывается, очень больно.       Такое поведение чревато слишком неприятными последствиями.       Но...?       Это поведение Брофловски показывает негативное отношение к некогда лучшему другу. Но ведь есть тип людей, которые склонны отрицать свои чувства и грубить обьекту симпатии? Может, Кайл тоже из таких?       Хотелось в это верить, но верится с трудом.       Снова тройка по контрольной. Да и плевать, Стэн ведь и не старался получить оценку выше. Вновь неосознанно поднимает взгляд с исписанного красной учительской ручкой листа и сверлит глазами оранжевый тёплый свитер. Кайлу не нравилось быть рыжим, но он всегда любил оранжевый цвет во всём: этот цвет был преобладающим в его одежде, даже канцелярии и всякой мелочи вроде значков и наклеек.       — А почему у меня четыре с минусом?       — Я выделил неправильные тезисы.       — Да, но...       — Кайл, перечитай ещё раз пятьдесят седьмую страницу и свои тезисы. И сравни. Можешь вслух.       Брофловски произносит себе под нос ругательство, которое слышит едва ли не весь класс, но не мистер Гаррисон. Он всегда ненавидел получать плохие оценки, а в выпускном классе — уж тем более.       Стэну никогда не хватит целеустремлённости и терпения, чтобы учиться как Кайл или Венди.       Ах, Венди...       Первая любовь Марша и первые невероятно неудачные отношения.       Сейчас они даже не здороваются, хотя Стэн изредка задумывался о том, что с Венди было хорошо, даже если она полная мерзкая сука, которая думает только о себе и бесконечно делает своими глупыми решениями Маршу больно... Нет, с ней не могло быть хорошо. Это всё проделки разума, который склонен отображать в памяти плохие ситуации более приятными.       Марш ловит себя на мысли, что второй раз влюбляется в отличника. А сам-то... ***       Стэн пропускает несколько учебных дней чтобы лишний раз не беспокоить рыжую бестию своим наглым взглядом, приходит только на контрольные и пишет все на три балла, как обычно.       Сегодня — его день рождения, на часах четыре часа утра, суббота, а Стэн не спит. Не может уснуть от волнения. Он признается сегодня. Сегодня или никогда. И даже не знает, что из этого лучше...       Баттерс поздравил Стэна первым, прямо в полночь, с кучей смайликов в сообщении и с забавной видео-нарезкой из их совместных видео и фото. Мило. Но от волнения никак не избавляет.       Ночь прошла даже без минуты сна, утром самочувствие чертовски неприятное. Совсем никаких празднований не хочется, даже в узком семейном кругу.       Рэнди с самого утра в чертовски хорошем настроении, исполнил сыну песню-поздравление, вручил подарок, который Стэн бросил на кровать и даже не открыл, подарок мамы постигла та же участь, да и подарок старшей сестры.       Они знали заранее, что брюнет отказался от громкого празднования в компании друзей, но всё равно проигнорировали просьбу сына ничего не готовить. Ну и чёрт с ними, сами есть будут.       Кайл звонит ближе к обеду. Сухо поздравляет по телефону и уточняет время, на которое стоит прийти.       Даже по телефону с ним говорить волнительно, а что произойдёт в реальности?       Стэн прячется весь день у себя в комнате, иногда отвечая на звонки с поздравлениями друзей и родственников. Внутри грудной клетки всё переворачивается вверх дном, Марш уже готов буквально выблевать все свои внутренности, лишь бы не испытывать это мерзкое чувство внутри. Но увы.       Стук в дверь. Снова Рэнди. Но в этот раз не один. Из-за его спины выглядывает паренёк в дурацкой зелёной шапке и с огромным подарком в руках.       — Мы звали тебя, а ты не спускался к нам, решили проверить, всё ли у тебя хорошо. — обьяснился Марш старший.       Очередной рвотный позыв, в этот раз от него хочется потерять сознание, желательно навсегда.       Брофловски входит в комнату бывшего лучшего друга, осматривается. Прошло уже, наверное, года четыре с его последнего визита сюда, но изменилось мало что: всё та же помойка с кучей ненужных вещей и плакатов, которые Маршу всегда было жалко выбрасывать, даже если они ему самому совсем не нравились.       — Вы поужинаете с нами?       — Нет, мы возьмём еды сюда и будем здесь сидеть.       — Ну... Хорошо, парни, отдыхайте. Зовите, если что-то нужно.       Рэнди пожимает плечами и уходит прочь из комнаты, не закрывая за собой дверь. Он никогда не закрывал за собой дверь! Раздражает.       — Чувак, у тебя всё такой же хлев, а не комната. — подмечает Кайл, прежде чем протянуть подарок другу. — Ещё раз с днём рождения. Прости, если нагрубил тебе где-то слишком или обидел, весь на нервах из-за учёбы.       Стэн принимает коробку, поспешно благодаря товарища, но не открывает. Неловко, да и к тому же, Шерон всегда твердила, что подарки нельзя открывать сразу, как получаешь на руки — это невежливо.       — Откроешь может?       — Да... Сейчас.       Стэн садится на край кровати, распаковывая подарок. Руки дрожат. Наверное, Брофловски тоже видит это.       Чёрная джинсовка с кучей нашивок и значков на ней: тут и любимые группы Стэна, и чёртова марихуана, и забавные надписи. Красивая штука, к тому же сколько в неё вложено сил? Эти значки и нашивки наверняка Кайл подбирал индивидуально. От этого в душе поселяется тепло и какой-то лучик надежды. Черт, еврей потратил столько денег и времени на него...!       — Пришлось просить помощи у твоего нового лучшего друга, а то я совсем не знал, что тебе нравится. Надеюсь, ты доволен подарком.       Стэн бережно откладывает подарок в сторону. Боже, он так хочет обнять этого парня... Прижать как можно крепче к себе, сжать так, чтобы Кайл просил его отпустить, зарыться лицом в его волосы. Они наверняка пахнут чем-то приятным. Ванилью, да, или может цитрусами. Стэну так кажется.       Но сдерживается.       Это неправильно.       Кайл вырос и стал совсем нетактильным человеком.       — Спасибо, очень крутой подарок, правда, чувак. Приятно, что ты так заморочился.       — Последний твой день рождения, который мы проведём вместе, как-никак. Дальше можешь ждать от меня поздравлений только по телефону или в чатах.       Слова Кайла возвращают к суровой реальности, вновь напоминая о том, для чего Брофловски сюда и был приглашён. Нет, Стэн не хочет, чтобы это был последний день рождения, который он проводит в компании Брофловски. Марш хочет проводить с ним каждый день. Лежать, уткнувшись лицом в кудрявые волосы или бледное плечо, прикасаться к его тёплому телу, черт возьми, целовать его губы. При этой мысли становится противно от самого себя, но очередной рвотный позыв вызван совсем не отвращением: Кайл приблизился, сел совсем рядом.       — Знаешь, я тоже немного вспоминал о былых временах. Круто было. Спасибо за то, что был моим лучшим другом. Буду рассказывать о тебе своим детям и внукам, у нас столько классных совместных историй.       — Так говоришь, словно уезжаешь куда-то навсегда и мы больше не увидимся.       — Так и есть. Когда я закончу школу моя семья переедет в другой город. Туда, где мой университет, чтобы быть рядом со мной. И мы сюда больше не вернёмся.       Эти слова сравнимы с ледяным душем: от них замирает сердце и лёгкие больно сжимаются, из головы вылетают все фантазии и домыслы, оставляя по себе только сухие факты. Кайл уедет. Навсегда. Да, это произойдёт через полгода, но... Но что тут осталось?       Брофловски вновь начинает рассказывать историю о том, почему его семья хочет переехать с ним, но Стэну это не интересно, он перебивает собеседника:       — Кайл, — его голос дрожит, — я должен тебе кое-что сказать, но, пожалуйста, попробуй среагировать нормально. Хотя бы без агрессии.       — Чего...?       Марш бросает взгляд на открытую дверь. Приходится быть тихим, чтобы никто не услышал. Конечно, хорошо было бы её закрыть, только вот Стэн чувствует, как у него подкашиваются ноги, даже когда он сидит, а когда встанет — непременно поцелует лицом деревянный пол.       Кайл с очевидным непониманием рассматривает Марша, а тот смотрит куда-то вперёд, в стену.       — В общем, Кайл... Ты мне давно нравишься и я хотел тебе признаться в этом, не могу больше скрывать, я...       Он хочет оправдаться, но, черт возьми, как можно оправдать себя в такой ситуации?       «Прости, Кайл, я полюбил тебя, потому что любовь зла!».       Эти чувства никогда не зависели от него, как и чувства других людей.       И Стэну никогда не хватит самоконтроля, чтобы удержать собственные чувства в клетке и убить их там же.       Отвращение. Самое настоящее отвращение на лице Кайла, его невозможно спутать с чем-то другим. Стэн видит это краем глаза, хочет содрать с себя кожу, чувствует себя невероятно грязным после сказанных слов.       — Это такой тупой прикол у тебя что ли?       — Нет, ты мне реально нравишься.       Кайл зарывается пальцами в волосы, которые выбиваются из-под шапки, совсем не зная, как ответить.       Он не любит Стэна. И не любил никогда.       Он, черт возьми, даже не гей, наверное, ведь Брофловски всегда нравились только девушки и только с девушками он встречался.       — Чувак... Я не могу ответить тебе взаимностью, извини. Ты мне не нравишься и вряд ли когда-то это изменится. Но... Не расстраивайся, ладно? Такое бывает, иногда люди отшивают друг друга и всё такое. Тебе будет немного больно первое время, но надеюсь ты сможешь меня понять. Я не могу поступить иначе. Не могу притворяться, что я тебя люблю, терпеть твои прикосновения только для того, чтобы тебе было хорошо. Просто... Я пойду, ладно?       Марш накрывает лицо ладонями, а Кайл поспешно уходит из комнаты, напоследок похлопав товарища по плечу. От этого жеста становится ещё противнее.       Стэн наверняка дурак, если ожидал чего-нибудь другого. Наивный дурак.       А Рэнди соврал. Легче совсем не стало.       Стэну никогда не хватит сил, чтобы перебороть себя, закрыть собственные чувства в тесной клетке, чтобы они передавали друг другу грудные клетки и умерли.       Скорее эти самые чувства запрут Стэна в клетке.       Хотя, чёрт возьми, они уже это сделали.       Как и со всеми другими людьми.