***
Тишина. Слышалось лишь резкое потрескивание огня на крышах домов. На фоне этого ада виднелась крупная фигура. Мужчина не спеша маршировал, пытаясь высмотреть индейца. Сейчас все его товарищи отправились вдогонку за небольшой кучкой выживших крыс. Однако все-таки некоторые могли остаться здесь, так что стоило проверить всю деревню. Глаза его зорко прогуливались по каждому дому. Вдруг он остановился перед одним из них. Только что беленный двухэтажный дом, уже съеденный пламенем. На балконе можно было разглядеть что-то, ранее напоминавшее цветы. Могли бы здесь жить дети? Наверняка. Индейцы, как кролики. Грязные животные, у которых мужчины глупее пня, а женщины походили на ночных бабочек. Разве? Бернар ощущал угасающий уют и богатство от дома. Имел ли он право гнать этих людей? Животных. Брось Бернар это индейцы, дрянные выродки в них нет ни капли человеческого. Бернар задумался. Что значит быть человеком? Консерватор мог еще вечность простоять, смотря на дом. Послышался крик. Тихий, заплаканный вопль. ― Mamita! Детская мольба доносилась из этого самого дома. Тело Бернара инстинктивно дернулась по направлению к ребенку, но разум офицера всей силой сдерживал его. Мужчина встал как вкопанный, разрываясь между двумя сторонами. Это точно индейский выродок. Если не огонь его сожрет, так он его добьет. Не человек значит, крыса он? А ты случаем не мразь последняя, думать так о ребенке. Офицерский разум был отвлечен глубокими размышлениями и Бернар кинулся в дом. Внутри было еще хуже, чем снаружи. От дорогих шелковых обоев остались лишь ошметки, вместо ковра на полу лежала обугленная тряпка. Здесь рядом с камином лежали игрушки, корешок от книжки. Все будто бы оставлено в середине самого увлекательного процесса. Будто бы прямо сейчас мать с ребенком отпрянут и продолжат играть, как ни в чем не бывало. Вот здесь лежал ребенок. Не думая, офицер схватил еле живое тельце и побежал к выходу. Сейчас больше всего он боялся не огня, не дыма, а… Сверху скрипнул потолок. Еще секунда и второй этаж с грохом рухнул, вместе с этим, едва понимающий Бернар, выпрыгнул из жилья. Офицер приземлился в сантиметре от выхода. Борясь с желанием рухнуть на землю, он судорожно отполз от дома. Все тело щипало от ожогов, а горло неумолимо пыталась избавиться от дыма в теле. Он еще долго лежал на спине, крепко прижимая к груди ребенка и не желая смотреть на него. Но он не мог пролежать здесь вечность, поэтому смотрел спасенного. Это был мальчишка лет 3-х не больше, смольные волосы были покрыты сажей, огромный нос и слегка темный цвет кожи, на которой были огромные ожоги. Индеец. «Нет, ― подумал офицер, ― не индеец он, не крыса и не выродок. Он всего лишь ребенок. Обычный мальчишка» Бернар поднялся, взяв мальчишку на руки. Ребенок потерял сознание, но, тем не менее, мужчина был уверен, что ребенок жив. Тут раздался оглушительный взрыв. В стороне, куда убежали жители деревни. То, что Бернар увидел дальше, не укладывалось в голове. Это был не взрыв, это был скрежет, вырастающих из земли, огромных скал. ― Господи Иисусе… ― вымолвил он. Он держал мальчика, словно крестик, будто пытаясь найти в нем спасение. Где же сейчас его парни?***
После очередного набега на деревушки индейцев в Боготу вернулся только один старый офицер Марко Бернар вместе, по его словам, с его внебрачным ребенком. Где и при каких обстоятельствах они встретились, сеньор Бернар не уточняет, но он настойчиво заявлял, что мальчик лишь на половину индеец. Остальные солдаты, все еще по его же версии, пали в бою. После этого офицер Бернар подал в отставку.