Deep inside

Когда солнце скрылось за грядой гор, и небо над Скайхолдом потемнело, Хоук накинула плащ и отправилась прогуляться по крепости… В темноте легко скрыться от лишних взглядов, Защитнице Киркволла они ни к чему. Она до смерти устала наблюдать эту смесь благоговения, страха и осуждения… Странное сочетание. Но когда ты по горло в крови, как ещё смотреть на тебя обычным людям, которым никогда не доводилось спасать этот чёртов неблагодарный мир? Хоук проскользнула мимо костра в дворике и поднялась на стену. Патрульные едва обратили на неё внимание. Хорошо… На стене было холодно и ветрено. Летел с гор редкий колючий снег. Хоук плотнее закуталась в плащ и задумалась, глядя в темноту. — Не спится? От глубокого с хрипотцой голоса у женщины по всему телу пробежали мурашки. Или это порыв пронизывающего ветра заставил ее вздрогнуть? — Такие как мы не спят ночами, сам знаешь, — ответила она темноте. Силуэт тяжело облокотился на стену. Блеснули во мраке глаза, затем белеющие на фоне ночного неба горы очертили знакомый профиль. Молчание. Не натянутое, как струна, но и не умиротворённое… Так молчишь наедине с собой, когда борешься с призраками прошлого. Бессмысленная борьба… — Не хочешь выпить? — Нет. — Варрик надеялся, ты заглянешь в «Приют». Снова молчание. Снова в темноте блеснули глаза, обращённые к Хоук. — Не сегодня, Логэйн. Собеседник кивнул. Ветер свистел, острые снежинки впивались в лицо. Дрожь было уже не унять, слишком холодно. Но Хоук упорно всматривались в темноту и в себя… Этот холод оттягивал внимание на себя, гасил воспоминания едва заметно… Но всё же чуть легче. Спустя четверть часа, так и не сказав больше ни слова, Логэйн отвернулся и сделал пару шагов, собираясь уйти. — Уходишь? — Прогуляюсь. — Пойдем вместе? Молчание. Холодные пальцы Хоук неуверенно скользнули в теплую ладонь Мак-Тира. Собственными руками она убила Аришока, вонзила кинжал в спину предателя, которого прежде любила… А сейчас эти руки предательски дрогнули. И снова сложно сказать, только ли в холоде дело. Но одно Хоук знает точно: это смятение тоже притупляет боль, и она не боится… — Ты скажешь хоть слово? — спрашивает она спустя полминуты молчания. Проходит ещё несколько секунд, прежде чем темнота отзывается. — Пойдем. По голосу слышно, что он всё понял. Может даже раньше, чем она сама… Хоук выпускает его руку и идёт к лестнице. В глубине души, под тяжелыми развалинами надежд неуверенно приподнимается забытое теплое волнение… Неспеша, словно стараясь растянуть этот момент в вечность, она минует стену и внутренний двор. Ей кажется, что сейчас она обернется и никого не увидит за спиной… Но не оборачивается, потому что не хочет знать. До тех пор пока не останавливается у дверей своих скромных покоев в чужой крепости. Она надавливает на дверь, входит, чуть придерживая ее за собой. Через мгновение дверь со стуком захлопывается, и щелкает замок. В тишине Хоук слышит, как бьётся ее сердце, и различает за своей спиной тихое, почти невесомое дыхание. Как ему удается быть таким незаметным?.. Наконец, Хоук оборачивается. Неподвижный силуэт мужчины во мраке напоминает каменное изваяние. Кажется, он давно уже перестал понимать: жив ли ещё или умер в ту страшную ночь под Остагаром. Хоук тоже сомневалась, сможет ли дышать, просыпаться по утрам и смотреть на этот мир, смотреть в глаза другим, особенно самым близким… Способен ли на это живой человек, или нужно умереть, чтобы пережить то, через что пришлось пройти ей? Но сейчас, в это мгновение она понимает, что жива. И он тоже жив. Одного шага достаточно, чтобы оказаться так близко, что можно ощутить его дыхание на своей коже. Снова мурашки, но теперь нет сомнений, что дело вовсе не в холоде. Хоук прикасается ладонью к его щеке, и он резко, словно очнувшись, перехватывает ее руку. — Мариан… Я не знаю… Эти слова самые сложные для бывшего генерала королевской армии, для предателя и узурпатора, для стража-командора, который всегда должен знать, что делать дальше. Никто и никогда не должен слышать от него этих слов. И сейчас они вырвались из таких глубин души, где даже ему самому не удавалось их заметить… Это было словно признание или откровение. За сияющей фигурой героя и устрашающим ореолом злодея — просто человек. Который имеет право испытывать сомнения, боль и страх. — Не нужно, Логэйн… — Хоук мягко сжала и опустила его руку. Затем снова прикоснулась ладонью к его щеке, закрыла его глаза своими пальцами. — Отпусти это. Здесь никого нет кроме нас. Ничего нет. Она сама не верила в то, что говорила, но это может стать правдой. Нужно лишь… Хоук привстала на цыпочки, подалась вперёд и поцеловала его закрытые глаза.