***
— У-ууууилбур… У-ууууилбур…- протяжённо шептал на ухо знакомый приятный голос подростка. От неожиданности я все-таки проснулся, хотя очень сильно хотел этого избежать и поспать побольше. Но голос был настойчив, и становился шёпот всё громче, переходя в тихий крик. Не имея желания открывать глаза, я перевернулся на другой бок, показывая Томми, что все ещё сплю. Но он всё также сидел (или стоял) около меня, шепча моё имя и стараясь «аккуратно» разбудить. Как ему ещё не надоело? Ему нисколько не надоело. Через силу я открываю глаза, и первое, что предстало началом моего нового прекрасного утра — это улыбающееся во все 32 зуба личико подростка. Я ухмыльнулся от такой «неожиданной» встречи, и потому сразу сел, чтобы выслушать подростка (по его лицу было видно, что от дикого желания высказаться он никак не мог устоять на одном месте). Тихо и протяжно зевнув и протерев глаза, я сфокусировался (кое-как, будто моё зрение за столь короткий срок испортилось и не могло более выполнять столь простые настройки без очков) на Томми и стал ждать действий. Он мигом понял моё молчание и выдал: — КАК ПРОШЛА НОЧЬ, МОЙ ДОРОГОЙ ГОСТЬ?! — громко и с восклицанием проговорил подросток, стараясь удержать себя от необдуманных действий радости. Полагаю, он (все еще) чем-то сильно обрадован: либо моим приходом, либо хорошей новостью, что кажется маловероятным. Чужие шаги в доме я не слышал, потому второй вариант я отмечу зачёркнутым сразу и уверенно. — Ох, Томми, это очень громко. Я о-оооочень хорошо поспал, ты не представляешь как. Давно я так не высыпался. Этого мне не хватало будто всю жизнь. — радостно ответил я подростку, стараясь выдать наилучшую реакцию, чтобы обрадовать хозяина дома. Томми ещё сильнее улыбнулся. — Я очень рад, что моему гостю всё понравилось. И кстати… Недалеко есть «деревушка», в которой я обычно покупаю продукты, и еще часто там тусуюсь. И у меня появилась такая идея… Может, мы- — Давай, я только «за». Почему бы не прогуляться; чуствую, что я здесь надолго. — обнадеживающим вышел мой ответ, перебивший речь подростка. Он загорелся ещё сильнее, в его глазах будто отразилось цунами, которое пронеслось на пляж, солнечные блики могли ослепить любого простого обывателя на неком побережье. Он не был обижен тем, что я перебил его, наоборот, это только подбавило масла в огонь его энергии. Он проговорил несколько раз «Да!», очень радостно и энергично. От такой бурной реакции в мою голову закрались странные сомнения: он одинок? Ему не с кем поболтать? У него нет друзей? Стоит задать ему эти вопросы, если не забуду. Но это будет во время прогулки за продуктами. Сейчас мне стоило бы привести себя хоть немного в порядок, быстро и прилично подготовив себя к новому обществу. — Ванная у лестницы, если что. Что-нибудь понадобится, позови, я пока что буду на 2-м этаже. Буду ждать тебя там. — резкий ответ сбил меня с толку и вновь удивил. Он подмигнул и быстро поднялся наверх, за мгновение. Он опять угадал мои мысли. Этот подросток удивляет всё больше. Дверь сильным скрипом ударила по ушам и голове, отдаваясь неприятным эхом. Комната была осветлена солнцем из небольшого широкого окна. Справа от меня стоял темно-металлический котёл, наполненный чистой водой без всяких водорослей и грязи, а над ним грозно возвышалось прямоугольное зеркало. Слева была дверь, вероятней всего, ведущая в туалет. Прямо выделялось широкое окно, как раз служащее освещением в этой комнате. Незамедлительно подойдя к котлу, я стал протирать лицо холодной водой, вздрогнув от ощущения резкого прохлады. Повторив такое несколько раз, я поднял голову вверх, чтобы рассмотреть состояние моего внешнего вида. Волосы были взъерошены, несколько витьеватых каштановых прядей закрыли левый глаз. Лицо более-менее выглядит живым, хотя бессонные ночи еще отчётливо видны под глазами в виде тёмных мешков, хорошо выделяюшихся на фоне светлой кожи. Щетина также отросла, и стоит её как раз побрить. Резко выбежав из ванной, я искал в рюкзаке бритву, которую в каком-то отделении припрятал. После недлительных поисков бритва нашлась, и я моментально вернулся к зеркалу. Ещё раз обтерев кожу водой, я аккуратно прошёлся по челюсти, стараясь не делать резких движений и внимательно следя за бритвой. Лёгким движением я завершаю чистку лица от щетины, которая упала куда-то на пол. В углу стояла метла, и я быстро замахнул всю свою грязь одну из щелей. Ещё раз взглянув в зеркало, я убедился в своей готовности выходить, потому после ванной сразу поднялся на 2ой этаж. Деревянные ступени негромко, слабо скрипели, но выглядели крепко и надежно. На некоторых виднелись пятна, старые и уже не способные отмыться. Надеюсь, он не против моего домашнего прикида. Томми возился у двух темных коптильней, в которых что-то активно пеклось так, что чёрный дым уже мало-помалу окружил подростка. Над дымящимися печами надвисала большая старая вытяжка, больше похожая на прямоугольную плитку для ванной. Рядом стояли тёмно-серые тумбочки с нижними ящиками, над которыми возвышались шкафы. На одной из тумб стоял, ярко выделяясь из почерневшей атмосферы бежевый чайник, покрытый, будто тропическими лозами, узорами и рисунками светло-розовых цветов пиона. Напротив своеобразной кухни стоял небольшой деревянный, покрытый кофейной пеленой столик с тремя табуретками. Из окна ярко светило на стол, облегая бликами проснувшегося утреннего солнца; чуть видна была пыль на нем. Две кружки чуть поодаль стояли друг от друга, будто обиженные на что-то. Я стоял у лестницы, удивлённо наблюдая за быстрыми действиями подростка, который подходил то к одной коптельной, то к другой, нюхая и внимательно смотря на что-то внутри. Затем ловким движением он вынул сковородку с яичницей и зеленью на тумбу рядом. Из верхнего шкафчика он за мгновение взял две светлых тарелки, и лёгким движением разделив яичницу, положил то на одну, то на другую. Он что-то напевал, нечто позитивное и энергичное, чуть двигаясь туловищем в такт музыки у себя в голове. Разложив тарелки у готовых «обиженных» чашек и приборы, он легко наливает горячую воду в стаканы. Он остановился на мгновение, заметил меня и испугался, издав резкий странный вскрик. Затем посмеявшись от нелепой встречи, пригласил присесть за стол, руками указывая на табуретки. Уже я чувствовал запах прекрасно приготовленной яичницы, от которой у меня резко заурчал желудок. Невольно сглотнув от голода, я дожидался Томми, сидя наблюдая за его поиском чая. Найдя заварку, которая у него была уже в другом, не бежевом чайничке, он залил темной жидкостью чашки. Запах лесных ягод приятно прошёлся по стенкам носа, и ощущения великолепного вкуса прошлись по сознанию, будто наркотик воспроизвел свой эффект на человека. Томми наконец присел, улыбаясь и глуповато смотря на меня. Полагаю, он рад тому, что кому-то готовит. — С ДОБРЫМ УТРОМ, УИЛЛ! — громко и с явным удовольствием вновь поприветствовал Томми. Глаза, будто лазуриты, отсвечивали солнечные лучи, превращая их в небесно-голубой, добавляя объем и глубины зрачкам. Буквально сияя и переливаясь, его глаза смотрели то на меня, то на еду, молчаливо намекая на завтрак. Я, улыбнувшись, стал разрезать яичницу на 3 полоски: две по бокам и третья с желтком, похожим на яркое утреннее солнце. Подцепив вилкой боковую часть, я быстро положил её в рот и медленно прожевал, заострив внимание на вкусе. Горячо, но очень вкусно и по-домашнему, будто я дома ем завтрак, приготовленной мамой в детстве. Это было так давно, стало непривычно думать и вспоминать прошлое. Невольно, я задумался о прошедшей жизни и выпал из реальности, медленно пережевывая раскрошенную яичницу. Взгляд устремился на желток, и реальность поплыла, объединившись в один жёлтый цвет. Я потерял из виду всё: стол, чай, тарелку. Из жёлтого перешло в неприятные тёмные пятна, облепившие почти все видимое пространство. Голос странным эхом выговаривал мысли.«Почему я здесь? К чему был весь этот путь? Стоило ли мне уходить из дома навстречу приключениям и отцу?» — эти вопросы с некой силой били по сознанию, требуя незамедлительного решения и быстрого результата, то есть ответа. Но я не знаю ответа… Я не знаю ответа!
— Уилл? Всё в порядке? — звонкий голос подростка вывел меня из внутренней клетки. Я вздрогнул от обращения к себе и продолжил наслаждаться самым обычным завтраком за всё время моего путешествия. Оставив тарелку пустой, я быстрым залпом выпил чай, который успел прилично остыть. Это выглядело странно, но я продолжал делать вид, что все нормально и хорошо. Томми странно смотрел на меня, прищуриваясь и ожидая ответа…полного ответа. Я улыбался, фальшиво и криво, но это был единственный жест, который мог свести все подозрения и претензии на нет. Он ждёт, всё ещё ждёт. — Уиллбур, ты в порядке? Если что-то не так, то скажи, пожалуйста. Я помогу, выслушаю тебя, и всё будет хорошо, да? — с надеждой выдал Томми, приулыбнувшись. Ухмылка осветила лицо подростка, который уже и так достаточно сиял с самого утра. Я невольно хмыкнул и решил высказать недавние мысли: — Томми, я…я просто задумался над встречей с отцом. Думаю, стоило ли мне уходить из дома и бросать свою «прошлую» жизнь? — серьёзно закончил вопрос, возможно риторический, я отвернулся в бок, в сторону окна, из которого чуть выглядывало небесное светило, наблюдая исподтишка за мной. Краем глаза я заметил, что Томми был в замешательстве, но ответ не заставил себя долго ждать: — Думаю, это стоило того. Порой, стоит менять свою обстановку, ну, то есть, дом, работу — да в общем всё, что связано с прошлым. Ну, я так считаю. Зато интересно и непривычно. — из привычной энергичности осталась лишь слабая тень, его ответ был грустным и серьёзным, видимо, такие эмоции он перенял от моего ответа. Мысли вполне понятны и логичны, потому я почувствовал себя чуть легче. Томно вздохнув, я повернулся к Томми и решил спросить по поводу прогулки. Он уточнил время и небольшие подробности по поводу пути: в принципе, туда идти недолго. Я смогу рассмотреть местных, и, может быть, даже найду отца. Также стоит изучить местность, это будет одной из первостепенных задач на неделю.***
Найду я отца, а что будет дальше? Буду с ним жить в какой-то деревушке? Или буду с Томми? К чему вообще все это походное дерьмо в такую ужасный для этого сезон? Почему я опять поступил так импульсивно по отношению к себе и к своей жизни?! Я не могу сказать точно, желание найти отца пришло неожиданно, будто метеоритом упало на голову. Я случайно в шкафу нашёл карту и прикрепленную к ней записку. Всё началось этой картой, и все на ней закончилось. Я не знаю, дошёл ли я до цели, или ещё далеко. Лишь отголосками я помню какие-то домики около красной пометки — возможно, это и есть та деревня, о которой говорил Томми. Надеюсь, я близок к концу.
***
В последний раз посмотрев на себя в зеркале и поправив волосы в шапке, я вышел из ванной к двери. Как же приятно ощущать в зимнее время теплую одежду: мои штаны с курткой высушились, и на недолгий срок, думаю, смогут заменить мне камин. Пока я поправлял мелкие детали: складки не те на штанах, куртка в каких-то местах пыльная и т.п., Томми с нетерпением ждал меня, нервно подрагивая ногами. Ох, сколько же в нем силы. Закончив и махнув рукой, я вышел на улицу, сразу начав рассматривать ближайшие деревья получше, чем вчера в почти кромешной тьме. Крупные старые ели окружили дом в хаотичном порядке. Ветви широко растянулись по верху, будто намереваясь скрыть дом от чужеземцев и незнакомцев, защищая подростка и его жизненный уголок. Дальше виднелись дубы, поменьше чем ели, которые скромно светились своей «лысиной», стараясь не выделяться. Тропинка ярким контрастом со снегом виднелась на земле, сразу бросаясь в глаза. Я, медленно оглядываясь, глубоко в лёгкие вдыхал свежий зимний воздух через нос, затем медленно выдыхал его ртом, образуя легкие белые пары выхлопной трубы маленького паровоза. Небо чистым голубым морем раскинулось на небосводе, очистившись от любых туч, сияя девственной чистотой. Мои глаза, свободно расхаживая по ближайшей местности, получали сильное впечатление от каждого небольшого объекта вблизи. Я насытил себя и свое сознание природным умиротворением, уже до конца подготовившись к выходу в людской свет. Томми шёл впереди, уверенно шагая по тропе и, порой, проверяя меня, кидая непродолжительные взгляды.В пути мы пробыли недолго. Мне все ещё непривычно от осознания того, что я больше не буду скитаться по природе в поисках безопасности, еды, сна и, возможно, людей. А так, я могу спокойно общаться с Томми, чувствуя некую обыденность и сходство с прошлой жизнью. Интересная аналогия, как по мне. Думаю, многое изменилось во мне после путешествия и прибытия сюда. Надеюсь, я больше никогда не испытаю тот ад, который был во время «похода». Никому не желаю такого грациозного и сложнейшего самоубийства.
Даже уходя в мысли по пути, я старался прислушиваться к ответам и/или вопросам подростка, стараясь поддерживать дружелюбный диалог. Было сложно держаться, я чувствовал внутри себя, в душе, некую тревогу. Быть может, это была паника, боязнь общества, страх неизведанного —вариантов много, но точный и верный не узнаю. Я запинался, и несколько раз чуть не попал лицом в снег из-за такой неосторожности. Томми стал чаще оборачиваться и вскоре вровень встал подле меня, следя за движением ног. Наш дальнейший разговор ограничивался пояснениями о деревне, о ближайших красивых местах, и немного о жителях. По словам Томми, в деревне все живут спокойно и взаимопомогая друг другу, без ненависти, презрения и надменности. Где-то там протекала река, по поводу размеров он не уточнил. Думаю, её стоит навестить в будущем. Недалеко от неё располагается поляна. Ничего не могу сказать, но мне все больше хочется посетить эти места. Стоит Томми предложить такую затею после покупок.***
Деревня была не так ветха и стара, как я думал ранее. Да это было даже не деревней. Передо мной раскинулся целый город, развитый, мирный и сияющий в своём великолепии! Издалека, на холме, я с открытым ртом рассматривал каждый квартал и улицу, которую мог увидеть с расстояния. Каждый дом сверху выглядел отличным от других, лишь общая концепция крыши как-то объединяла все жилые строения. Керамические черепицы покрывали нижние части крыш, отсвечивая от нежного бежевого до шоколадного коричневого, образуя многоугольные различные формы. От них город сиял оттенками некой старой эпохи: сочетание оттенков коричневого отдавалось в сознании некой историчностью. Также на крышах были некие балконы и помещения, выступающие из плоской поверхности. Они выделялись, добавляя объёму и сложности крыше. Они были чем-то заполнены: то некими сундуками, кажется, то чем-то ещё. Мелкие окошки из выступов смотрелись будто в дворце или замке. В общем плане складывалась интересная картина: каждый дом сверху выделялся по-разному, сохраняя общую простую концепцию, меняя лишь цвета и выступы в виде объёма и деталей. Стены домов пестрели цветами даже более яркими и насыщенными, чем верхняя их часть. Ярко-желтые, изумрудные, персиковые — цвета, которые первые попались мне на глаза, но я чуствовал, что их было намного больше. Отдаляясь от мелких деталей, я постарался собрать в голове общий вид города сверху. Дома имели различную форму, многие имели вытянутые по улице многоугольники с выраженными углами. Где-то показалось строение в виде круга, оно находилось, предположительно, в центре. Этот город вдохновил меня, дал эстетическое наслаждение моим глазам и разуму. Я смотрел издалека настолько воодушевленно и нетерпеливо, что Томми странно поглядывал на меня, ожидая моего ответа. Он стоял, давая мне время на рассмотрение города, но мой голод жаждал большего: он жаждал улочек, архитектуры вблизи, мелких деталей. Я с энтузиазмом схватил подростка за плечи и восторженным голосом указал: — ТОММИ, Я ХОЧУ УВИДЕТЬ ЭТОТ ГОРОД ВБЛИЗИ! ХОЧУ ИЗУЧИТЬ ЕГО ВДОЛЬ И ПОПЕРЁК! ПРОШУ, ПОЙДЕМ УЖЕ! — будто на грани срыва выпалил я. Хоть и звучала это довольно нервно, Томми не затерялся и принял мою странную форму энергичности сразу, загораясь идеей показать своему новому знакомому родной мир. Мы, оба воодушевленные прекрасным городским пейзажем, бегом направились к его началу. По приходе я часто оборачивался на каждое строение, которое мы успели проходить. Розово-лиловый дом выделился своими колоннами, грозно поддерживающими выступающий второй и третий этажи. Грозный белоснежный ствол гладкой формы отсвечивал нежный розовый оттенок от стен дома. База колонны имела округлый более тёмный по цвету торус и плинт, ближе к серому, но светлее. Трохилус имел два углубления, выделяя при этом середину в виде тонкого кольца. Выше, уже ко второму этажу над стволом закругленный капитель отражал старинный стиль. Архитрав над ним был разных оттенков, начиная от жёлтых и заканчивая синими, и линий, которые выше расширялись. Небольшие прямоугольные окна, углублённые в стены, были внутри закрыты шторами тёмного цвета. Жители, приветствуя Томми, странно поглядывали на меня, бросая рассматривающие и удивленные взгляды. Я старался не обращать внимание на такие знаки, шёл гордо, продолжая рассматривать каждую деталь городского стиля. Полагаю, мое поведение либо внешность так сильно отличалось от общего плана? Что по поводу внешнего вида, то чёрная куртка с белыми рукавами, темно-серые штаны и кофейная шапка — всё, что могло как-то удивить прохожих, не беря в расчёт мои действия, и то я лишь шёли активно рассматривал каждый дом или строение, которое мы проходиди. Не буду зацикливать мысли на этом, я просто новый здесь. Пусть привыкают и принимают это. Вскоре, проходя по плотной каменной плитке, выделяющейся своими разнообразной формы и цветами камушками, довольно крепкими свиду, мы дошли до того самого круглого строения. Оно имело арку, высоко закругленную и выделяющуюся объемными деталями в виде спирали и линий. Само строение было малахитового цвета, имело много окон, углублённых в стены, но имеющие выступы в виде белых полок с такими же завитками, что колонны и арка. Между окнами были некие белые вырезки, похожими на волнистые лозы. Пройдя через арку, мы предстояли перед крупным фонтаном, покрытым тенью от стен, будто щит, защищающий декорацию от лучей. Снизу с белоснежными стенками, имеющими вырезы в виде витиеватых линий и цветков, стоял первый уровень фонтана, полный воды. На ножке, которая была в в виде рельефной колонны с ровными глубокими полосами, держалась чаща, из глубины ввысь выходил покрытый углублениями столб, испускающий струю воды в виде фейерверка. На этой площади стояли разноцветные лавки с продуктами и вещами, которые оживляли и наполняли место. Томми, найдя какого-то бакалейщика, энергично заговорил о каких-то отдельных от покупки вещах, подойдя к теме продуктов только под конец. Я продолжал рассматривать площадь и дом, окруживший эту зону как крепость. Целые линии окон имели выход на площадь; маленькие балконы округлой формы с ограждением выделялись среди однообразнях стёкол. Я чуть отошёл от Томми, задумавшись над дальнейшими планами здесь. Во-первых, это изучение. Во-вторых, поиск отца.Моё чутье разрывает меня своим ощущением близкого предчувствия: он где-то рядом, очень близко. Мой небольшой путь даёт знать о своём конце, отец — ключ к завершению. Но что делать дальше…?
— Уилл! Эй, всё в порядке? — неожиданное обращение напугало меня, от чего я вздрогнул, как это было утром. Я повернулся в сторону звука, Томми заинтересованно глядел на меня, нетерпеливо ожидая ответа. В руках он держал коричневый пакет с выглядывающими оттуда листьями салата. Что-то ещё было внутри, но это будет показано уже дома. Я потупил взгляд и быстро бросил: — Всё хорошо, пошли дальше. Томми незамедлительно пошёл дальше, порой, бросая проверяющие взгляды. Я не отставал от него. Улицы были выполнены также аккуратно, как и площадь. Тропинка сделана из каменной плитки, но более гладкой и ровной поверхности. Выступы вырезных деталей все чаще появлялись на пестрых строениях. По архитектуре здания мало чем отличались от первой улицы, по которой мы прошли к центру. Через несколько метров стояли вытянутые фонари: основание было вытянуто, и из широкой окружности выходил рельефный столб, на котором грозным шпилем ввысь устремлялся светильник. На некоторых были некие указания со стрелками с наименованием улиц. Но улицы были удлиненные, и за некоторыми домами были вытянутые улочки. Тень большей частью покрывала главную тропу. Томми подошёл к лавке, находящейся рядом с светло-коричневым домом в два этажа, и завёл с продавцом разговор на привычные, неинтересные и обыденные темы. Я стоял рядом и ловил взгляды продавца, заинтересованные и пренебрежительные. Взгляд будто сверлил и прожигал, изучая каждую деталь моего внешнего вида. Ощущение, будто по мне грубо прошлись, выразительно отозвалось в сознании. Я, не заметив акта обмена, снова вздрогнул от громкого голоса подростка. Я предложил подростку еще погулять по городу, на что он радостно кивал. По пути я замечал, что в каких-то местах было очень грязно и мусорно, особенно в тёмных улочках между домами, отчего Томми быстро уводил меня дальше. Отдаляясь и углубляясь в город, строения все больше старели и принимали старинный вид. На многих домах проявлялись трещины, колонны также были заключены в такие же грубые цепи старости. Местные всё также рассматривали меня, их взгляды будто касались, пачкая и оставляя неприятный след. Я мельком рассматривал тех, кто проходил рядом: дальше вглубь люди становились всё проще внешне и не богаче по виду. Становилось душно и жарко: будто кислород и холодный ветерок здесь в такой же нехватке, как и деньги. В голове пробрались странные ощущения, будто мои ожидания одновременно сломали, но и одновременно починили. Вначале всё выглядело так презентабельно, но это было только на главных улицах. Чем дальше вглубь, тем сильнее выражается разница и социальное положение в жизни людей в Городе. Мою идею выйти за пределы Томми поддержал, и очень даже охотно. Я шёл быстрым шагом, быстро прощаясь и городом глазами. Мы подошли к ещё одному входу/выходу, проходя через одну из главных улиц. Заснеженные сосны стремились в небо, под ними не такие огромные ели и дубы занимали свою нишу. Ровные и пустые участки земли сильно отдавали контрастом пустоты и полноты, имея резкую линию границ. Вдалеке виднелись слабые отголоски реки. Небо необъятной ширины полностью раскрылось передо мной, облака малыми группами плыли по течению ветра и голубого «океана». От таких простор голова закружилась, что было неестественно для меня.Странная мысль попала в голову: может, здесь построить что-нибудь, оставить свой след за истории этих земель. Такая красота, такие пейзажи… Я хочу, чтоб они были мои. Я хочу наконец-то сделать что-то важное и значимое. Идея была первозданна и чиста, я постараюсь запомнить её. Продолжая размышлять по поводу такого странного предложения, я осознал всю ничтожность своего положения в этих кругах. Я не имею здесь ничего: ни денег, ни дома, ни друзей — в общем, ничего! Я должен что-то сделать, должен как-то вжиться в ближайшее общество. Я должен сделать хоть что-нибудь!
Мусорка воспоминаний стала разгребаться от беспорядка, образуя последовательность от нужного к бесполезному. Что я могу и что я имею? — главные два вопроса для начала. Петь, играть на гитаре, писать, рисовать — это творческие способности, но на них я не смогу быстро заработать, но зато это, возможно, сблизит меня с горожанами. Они увидят во мне творческую натуру и заинтересуются ею. Внимательность и проницательность — это звучит более подходящим вариантом для случайных знакомств и посиделок в тех же барах, в таких местах люди под действием алкоголя могут рассказать многое о себе и о доме. Я могу попробовать что-нибудь продавать. Заведу знакомых, сделаю некую лавку с продуктами и начну свой бизнес, громко объявляя, что мои продукты более высокого качества. Но…я не имею земли и дома. Черт!***