Маскарад

      Пока Тим шел по коридору на восемьдесят девятом этаже, вокруг то и дело мелькали лица людей, которые при одном только взгляде на него почтительно кивали. Кто-то даже улыбался ему, словно старому знакомому, и такие простые жесты смущением отзывались внутри, — но как будто внутри «Уэйн Энтерпрайзес» могло быть по-другому, когда ты сам носил эту фамилию уже… Тим, едва не споткнувшись, призадумался, пытаясь сосчитать, когда именно он стал частью семьи Брюса по документам. Странно было осознавать, что прошло не меньше двух лет с оформления нового ID; еще более странно — принимать тот факт, что все чаще он не замечал, как быстро уплывало время.       Может, это в порядке вещей у героев и борцов с преступностью, оглядываться однажды назад и понимать, что вот уже большая часть прожитых лет брошена на то, чтобы усмирить в очередной раз непокорных охотников за наживой или кого похуже. В разы похуже, в отвращении повел плечом Тим, словно за спиной услышав визгливо-ядовитый смех и почувствовав характерный запах токсинов, а потому ускорил шаг в попытке как можно скорее достичь кабинета Брюса.       При входе в приемной перед кабинетом привычно обнаружился стол секретаря. Теперь уже секретарши, конечно, поправил себя Тим — несколько месяцев кряду личным секретарем Брюса Уэйна была молодая Кора, которая как будто по нелепой случайности заняла должность. Смена персонала тогда произошла вынужденно: взрыв, крики, частично разрушенные стены, трое пострадавших, одна смерть. Тим почему-то в тот день впервые осознал, что враги могли быть не только у Бэтмена, но и у Брюса, в конце концов, в обеих своих ипостасях отец устрашал ничуть не хуже, чем наживал недоброжелателей. Выяснить детали взрыва получилось за жалкие пару дней, но раскрытие дела совсем никак не умаляло того, что в отделе кадров стопка с заявлениями об уходе по собственному желанию возросла вместе с количеством присланных резюме.       И тогда Коралину Фрейзер наняли в числе первых.       Для новоиспеченного Уэйна по-прежнему оставалось загадкой, чем Кора так приглянулась сначала сотрудникам по подбору персонала, а затем и самому Брюсу. Одно дело Тим: ему нравились все люди, с которыми можно было перекинуться парочкой шуток, а Коралина не производила впечатление человека, который был против хорошенько посмеяться. Но помимо всего прочего, Кора даже со своим университетским дипломом с отличием не производила впечатление и чересчур умной и серьезной девушки, которая аксиоматично бы вписывалась в общую атмосферу компании.       Но именно на ней остановил свой выбор Брюс, и втянул ее в рабочий процесс вплоть до того, что назначил ее личным секретарем, что, в некотором роде, означало помощником. Это означало, что на ее плечи возлагалась часть планирования рабочего распорядка дня начальства, отслеживание и напоминание о встречах, а еще иногда, редко, однако стабильно раз в месяц, отсутствие выходных с повышенной часовой ставкой. Но Кора справлялась со своими задачами, и можно было даже подумать, что менеджмент — ее талант. А у Брюса, наверное, помимо десятков прочих, был талант замечать в людях что-то особенное, что гарантировало бы качественное выполнение работы. Да и должность Коры можно было сравнить — как бы кощунственно это ни звучало — с положением Робина, только внутри «Уэйн Энтерпрайзес», и в том прослеживалась какая-то особенность характера Брюса — он не мог работать один.       Или, решил Тим, не брезговал окружением красивых девушек. Сам-то он не осуждал эту черту отца, но вот мисс Кайл можно было бы не сообщать такую информацию.       — Как жизнь, страж башни? — Тим ворвался в приемную со смешком и тут же, склонив голову, окинул Кору изучающим взглядом. Она, одной рукой держа сэндвич, другой старательно припудривалась широкой кистью. Параллельно еще ей, кажется, удавалось просматривать входящие сообщения на стеклянном экране ноутбука.       — Была бы в разы лучше, если бы я пять минут назад не узнала, что выходной с этой недели переносится на дополнительный день отдыха после Благодарения. Могло быть иначе, но, — она пожала плечами, откусывая слегка подсохший хлеб, — сама контракт подписала.       — Еще не надумала сменить работу?       — А похоже на то? — Кора со смешком кивнула на ноутбук, со стороны которого то и дело доносилась короткая трель уведомления о входящем сообщении. — Пока Уэйн сам не захочет распрощаться, буду оккупировать этот стол и разбирать запросы, которые сотрудники, кстати, и сами решить могли. Впрочем, ладно, не ребенку же мне жаловаться. Что у тебя?       — Ребенку? Имей совесть, Кора, ты старше меня на сколько, на четыре года? — фыркнул Тим, зная, что собеседница нисколько не планировала его оскорбить. Она улыбнулась в ответ и отмахнулась. — Начальство на месте?       — Да. Только к нему нельзя. И, предвосхищая следующий вопрос, нет, никому нельзя. Даже тебе, Тим, даже с маленьким Дэмианом за пазухой, даже в сопровождении самого мэра Готэма — нельзя совсем, пока босс сам не выйдет из кабинета. Не знаю, с кем он так старательно там ведет переговоры, но, во-первых, это что-то неразглашаемое, во-вторых, он явно не в духе из-за этого, и, в-третьих, не советую его злить еще больше. Вопросы?       — Один: дашь номерок?       — Он у тебя есть и, смею напомнить, используешь ты его для того, чтобы скидывать мне мемы в мое рабочее время. Еще что-то?       Добавить было нечего, но и отступать Тим не собирался, в конце концов, пришел не просто так, и ему действительно необходимо было увидеть Брюса как можно скорее. Не по делам компании, конечно, и как раз потому он не стал продолжать разговор с Коралиной: та, конечно, была посвящена во многие планы Уэйна, но вот о делах Бэтмена, слава богу, не знала ничего.       Пришлось ждать.       Отец не выходил из кабинета еще долгих пятнадцать минут, и Тимоти успел даже сосчитать все листья многострадального фикуса в приемной, перевязать отросшие до подбородка волосы на затылке и пролистать всю ленту Инстаграма, прежде чем дверной замок щелкнул. Кора, не отрываясь от ответа на чье-то электронное письмо, мотнула головой, и Тим незамедлительно юркнул за тяжелую дубовую дверь, плотно закрывая ее за спиной.       — Что за секретность? Ладно, я понимаю, Коралине нельзя слушать о… — повернув голову в сторону широкого панорамного окна, где Тим ожидал увидеть Брюса, он, вместо этого, оказался лицом к лицу с Селиной Кайл, которая наверняка намеревалась выйти из кабинета. — О-о-о! Ну, хоть бы предупредил… Доброго дня, мисс Кайл, как здоровье? Прошлая наша с вами встреча прошла не слишком удачно, вы простите за лодыжку.       — А ты за рану на руке не обижайся, малыш, но в следующий раз не лезь на рожон без надобности, — в своей привычной манере подмигнула и улыбнулась Селина, которая, как и всегда, выглядела безупречно: в облегающем подтянутую фигуру платье, наброшенной на плечи большеватой куртке с серебряными клепками, в дорогих серьгах и с едва вьющимися черными волосами она как будто только что сошла с работ фотографа редкого таланта. Аккуратно сжав его предплечье тонкими пальцами, Селина, наконец, вышла из помещения, оставляя после себя запах терпкого парфюма, какой не ожидаешь почувствовать на коже женщины такого образа.       Не то чтобы, казалось, Брюсу встреча принесла видимое удовольствие, поэтому Тим срочно проглотил назревшую шутку, которая уже готова была слететь с языка, и подошел ближе. На лице Уэйна не отражался полный спектр тех чувств, которые он сейчас ощущал, впрочем, юношу это и не удивляло: отец всегда был скуп на эмоции, и с годами он вряд ли бы изменил своей привычке каждую неприятность или радость переживать только внутри своей души.       — Что-то, что мне было бы неплохо знать...? — с надеждой поинтересовался Тим, складывая руки перед собой. — Вы ведь говорили о новеньком среди террористов? Селина знает его?       — Нет. С ним лично она не знакома, но говорит, что может помочь выйти на нескольких информаторов, и если их правильно мотивировать, то, возможно, получится получить хоть какие-то сведения.       — Я могу надавить, только скажи. Или соблазнить — но исключительно в том случае, если это не пятидесятилетний старикан-наркоторговец. Может, и тогда могу, конечно, но не сказать, что я буду в восторге от этого, — поморщился Тим, а после рассмеялся, заметив, как Брюс вскинул брови в недоверии. И для отца это было крайне активное проявление скептицизма. — Шучу. Но поучаствовать в шантаже и правда могу — без насилия, клянусь! Ну, во всяком случае готов попытаться.       — Он ставит под свой контроль местных глав наркосиндикатов. Предположительно, скоро возьмется за нелегальных поставщиков оружия, и вот это уже сулит проблемы, — никак не прокомментировав замечания Тимоти насчет допроса с пристрастием, уведомил Брюс и присел на край стола, складывая на груди руки.       — Надо действовать и перехватить его.       — На словах это просто, но ты не хуже меня знаешь, что, во-первых, собрания проходят в разных точках Готэма, во-вторых, даты проведения неизвестны никому, кроме непосредственных участников.       — И Селины.       — Иногда, — кивнул Брюс и зажал кончиками пальцев переносицу.       Тиму иногда казалось, что отец устал. Не от чего-то конкретно, может, но в целом: это ощущение вечной опасности, непрерывной гонки, где он участвовал на стороне добра, которое всегда шло вровень со злом, измотало его за долгие годы. Возможно, Дик скоро тоже выбьется из сил, а за ним — и он сам, однако все равно их усталость не могла бы и теоретически быть соотнесена с тем, что испытывал Брюс.       Но даже сейчас он не готов был отступать; не сейчас и, может, не в ближайшие десять лет. Брюс, наверное, совсем не умел отдыхать, ровно как и жить для себя, ведь, когда маска Бэтмена ждала своего часа, Уэйн каждую минуту посвящал работе в корпорации или, например, благотворительности. Недавно, вспомнил Тим, благодаря Коре выяснилось еще и то, что у Брюса, оказывается, могла оставаться пара лишних часов в неделю, не занятых совершенно ничем, и юноше на мгновение показалось, что Уэйна такая информация даже шокировала.       Трудоголик до мозга костей.       — И что, остается ждать?       — Делать все, что в наших силах. Барбара следит за передвижениями Сиониса, но, — Брюс повел плечом, — этого мало. Не всегда получается перехватывать сигнал, да и гоняться за ним в надежде, что он именно в этот день и в этот час решит почтить своим присутствием очередное собрание, по меньшей мере, глупо; добавь к этому еще и то, что он буквальное воплощение непостоянства, и получишь абсолютную бесполезность слежки за ним. Можно выследить через покупателей и дилеров, но точечный анализ тоже вряд ли приведет к чему-то, поэтому если у тебя есть идеи — я весь внимание.       У юноши дельных советов не оказалось: через время — и он был в том уверен — что-то да прояснится, однако сейчас проблема с неизвестным в красной маске, который успел за относительно короткий промежуток времени приковать к себе чрезмерно много лишнего внимания, только угнетала и оставляла без сна. Это непомерно раздражало — в конце концов, если Брюс не мог позволить себе того же, у Тима иногда возникало желание на время забыться и отречься от супергеройского альер-эго, провести время со Стеф, которая ему, нужно было признать, очень нравилась, хоть раз прийти в колледж на занятия выспавшимся. Или просто уехать в Нью-Йорк на выходные, почему нет?       Он вздохнул: потому что за долгое время рядом с Бэтменом он научился ставить интересы города и людей выше своих.       — Зачем зашел? — как будто забыв о разговоре минутной давности, Брюс все-таки решил поинтересоваться о причине визита Тима, и юноша улыбнулся: наконец-то можно было обсудить насущные вопросы, не касавшиеся тем организованной преступности, и напомнить отцу, что неплохо было бы дать Альфреду отпуск в его день рождения, который близился вместе с Днем Благодарения.       — Можно? — со стуком в кабинете появилась Коралина, державшая в руках планшет, прежде чем Тим успел ответить отцу. — Мистер Уэйн, сегодня, кажется, придется задержаться. К половине седьмого курьером передадут бумаги от «Аллюмикс», соглашение на партнерство. Говорят, нужна ваша личная подпись, электронная их не устраивает.       — Спасибо, мисс Фрейзер. Вы можете не задерживаться сегодня, я справлюсь с бумагами.       — Отличные новости, но я и без того не планировала оставаться, простите за прямолинейность. — Она неловко улыбнулась, а Тим, стоявший по правую руку от девушки, заливисто рассмеялся.

***

      Темно-каштановые волосы она гладко причесала и завязала в тугой хвост на затылке — такая бесхитростная прическа делала ее лицо гораздо более живым и молодым, и теперь Мине Фрейзер как будто было не положенные сорок три, а не больше тридцати пяти. Женщина взглянула на собственное отражение в карманном зеркальце, и сердце в очередной раз сжалось. За два года никаких изменений, ни одного поседевшего волоска, ни единой новой морщинки, только замершая во времени восковая фигура с белой кожей и застывшей полуулыбкой на губах карминного цвета.       Точно такая же, как в день своей смерти.       То, что Мина умерла три года назад, знало всего несколько человек: она сама, ее дочь и убийца, лица которого Кора так и не сумела разглядеть. Три выстрела в грудную клетку, и пули, наверное, попали в легкие, потому что свои последние слова Мина силилась произнести внятно, однако все равно захлебывалась густой бордовой кровью. Она смотрела на дочь глазами, полными ужаса и неверия: недалеко, внутри шумного бара за углом, осталась ее личная охрана, а она сама умирала в сырой подворотне на дрожащих руках дочери, которая шептала какие-то успокаивающие фразы. Кора не разбирала слов тогда, и Мина видела это, но все равно через боль давала ей последнее наставление, запрещая вызывать службу спасения или полиции.       «Будь умницей», — вот, что в тот роковой вечер услышала Коралина Фрейзер от Мины, непрерывно рыдая и кивая головой. Ей было страшно в ту секунду так же сильно, как и сейчас, когда она безропотно выполняла последнюю волю своей матери — правда, исключительно в своей интерпретации.       Коралина помнила, что впервые узнала о своей способности менять внешность в детстве, когда они с подругой обменялись браслетами дружбы: кожа маленькой Коры считала ДНК другой малышки, и весь ее организм как будто подстроился под стоящую напротив девочку, копируя внешность. Когда родители Коралины обнаружили, что дочь изменилась до неузнаваемости, Мина запаниковала и еще долго пыталась выяснить, как обратить действие мета-гена. История, к счастью, завершилась благополучно, но вынудила юную Фрейзер учиться подчинять способность, чтобы по нелепости не попасть в ситуацию наподобие истории из детства.       Смотреть в зеркало и не видеть себя: к этому Кора привыкла с юности, с того момента, как обнаружила в себе ту особенность, о которой она лишний раз нигде старалась не рассказывать, стараясь думать о ней как о возможном козыре в рукаве. Разыграть его получилось только к девятнадцати годам, когда Кора, собственноручно похоронившая свою мать, что руководила одним из наркосиндикатов Готэма, вынуждена была под ее личиной продолжать нечестный бизнес Мины.       Коралина Фрейзер работала на Брюса Уэйна и вела вполне законный образ жизни, иногда, правда, нарушая общественный порядок безбилетным проездом или переходом дороги в неположенном месте. Мина Фрейзер же стала призраком ее прошлого; мертвая для Коралины, но совершенно здоровая и завидно живая для общественности, она продолжала торговать наркотиками на черном рынке и делить позиции с личностями, подобными Роману Сионису. Он, к удивлению самой Коры, теперь скрывавшейся за личиной матери, ничуть не притеснял потенциальную конкурентку, наоборот, был благосклонен к ней и даже как будто дружественен.       И это чертовски пугало, думала Кора, сцепляя руки в замок, но садясь рядом с представителем Сиониса на собрании. На телефон Мины еще утром пришло сообщение с неизвестного номера, где в привычном коде были зашифрованы координаты проведения встречи, и Кора прибыла туда чуть позже положенного, застав разгоревшийся спор о том, чьей инициативой было собираться в заброшенном тракторном ангаре на выезде из Готэма.       — Мина, — приветственно кивнул, кажется, Люк Маккалистер, который работал на Романа уже около двух лет. Кора холодно протянула ладонь для рукопожатия и наклонилась к молодому человеку, тихо спрашивая причину громких дебатов. За круглым столом собрались и представители нескольких крупных синдикатов, и дилеры-одиночки, толкавшие дурь бездомным подросткам и тем, кто искал приключений на улицах Готэма. Будто бы это не было самоубийством. — Мы все в замешательстве, предположу, что и вы тоже.       — Я не сильно удивлюсь, если это окажется чей-то неудачной шуткой.       — А если это Бэтмен? — подала голос Крис, темнокожая девушка с ядерно-оранжевыми косами. Кора знала ее немного, иногда даже нанимала для того, чтобы сбыть излишки товара. И та справлялась — Кристина была крайне талантливой и достаточно умной; наверное, если бы не эта грязная работа и проблемы в семье, она могла бы стать хорошим специалистом в любой легальной сфере. Ее предположение заставило всех замолчать: даже самые болтливые прикусили языки, чувствуя, что Крис могла быть права. Теоретически, но только, конечно, так, Бэтмен и впрямь мог вычислить номера телефонов, предназначавшиеся исключительно для такой работы. Кора прикусила губу и прищурилась.       — Тогда он уже слишком долго медлит. Не думаю, что он ждал меня, чтобы начать, — тихо произнесла Кора и посмотрела наверх, туда, где в тени прятались помосты.       — Можно подумать, не ты тут важная шишка, голову которой хотят заполучить и стражи правопорядка, и, что уж таить, некоторые из нас. — Громила напротив изогнул губы в мерзкой усмешке, но был удостоен только небрежным взмахом руки. Однако двое присутствующих поддержали его тихим смехом, и по спине Коры тут же пробежали мурашки: минимум шесть человек их тех десяти, что собрались здесь, мечтали о смерти Мины Фрейзер. И Кора оттого до ужаса хотела выйти из игры, но долги и огромная криминальная группировка, которые оставила после себя Мина, потенциально угрожали и самой Коралине, и ее отцу. А еще, может, доброй части Готэма, потому что бесконтрольные наркоторговцы были хуже бомбы замедленного действия: отпустишь кнопку и рванет так, что не останется живого места.       Боги, Кора мечтала сбежать, но ноги ее, как назло, были связаны, пусть, конечно, и метафорически.       Она уже собиралась что-то ответить, но ее прервала шумная автоматная очередь, выпущенная в стол прямо перед скалившим зубы амбалом, и это заткнуло не только его, но и каждого, кто собрался в ветхом амбаре. Кора соскочила со стула, и тот по инерции отъехал назад, тут же опрокинувшись, когда она выхватила из-за пояса пистолет, направляя его вверх. Коралина плохо стреляла; можно сказать, она вообще практически не умела этого делать, но носила оружие с собой. Просто на всякий случай.       — Вряд ли тебе это поможет, старушка. — Приглушенный голос звучал немного глухо и как будто металлически, но смутил не сам звук, а интонация, с которой произнесена была фраза: неизвестный, прятавшийся в тени, говорил лукаво, с каким-то почти мальчишеским задором, и Коралина подумала, что, быть может, он действительно мог увидеть старушку в сорокалетней женщине. — Никакого Бэтмена можете не ждать, но не спешите радоваться этому раньше времени.       — Кто ты? — подала голос Кристина, щуря большие черные глаза.       — Ваш ночной кошмар или ваш спаситель: зависит исключительно от вашего поведения, — усмехнулся мужчина, выступая на свет из кромешной тьмы. Ожидаемо: лицо его было скрыто красным шлемом, а в руках он держал автомат — мальчик-клише, который насмотрелся на злодеев в кино и в новостной сводке и вдруг возомнил, что сможет им подражать. Жалкий. — С этой минуты вы работаете на меня: отдаете сорок процентов своей прибыли мне, взамен получаете полную защиту как от Черной Маски, так и от Бэтмена, которого вы все так опасаетесь, но при условии, что не толкаете дурь детям. Предложение щедрое, скидок не будет, и лучшего вы не найдете, поэтому советую согласиться.       — Почему мы должны тебя слушаться? Я представляю мистера Сиониса на сегодняшнем собрании, и ты здесь последний, кто может диктовать свои правила, — выкрикнул Люк. Зря, подумала Кора ровно в тот миг, когда автоматная очередь просвистела в дюймах от нее и попала в оба бедра Маккалистера. Брызнувшая кровь окропила светлые брюки, принадлежавшие Мине, и девушка не сдержала разочарованного вздоха. Люка она, конечно, недолюбливала, однако все равно присела рядом с ним, когда тот рухнул вниз с болезненным стоном. Маккалистер из последних сил поднял голову, устремляя взгляд на террориста, а после что-то злобно выплюнул — не то оскорбление, не то мольбу о пощаде. И потерял сознание.       — Выживет, если не будет больше слишком много трепаться. — С этим предупреждением он поднял с пола сумку, что до этого стояла возле его ног и кинул на стол, точно в то место, где остались дыры от автоматных пуль. Кора отпрянула, когда тяжелая спортивная переноска с глухим стуком упала за ее спину, а после осторожно обернулась.       Встав, она не притронулась к замку, чувствуя, как сердце быстро застучало в груди. Что-то заставило ее вздрогнуть, и только пару мгновений спустя она поняла, что это запоздалая реакция тела на неосознанный страх. Неизвестный в красном шлеме внушал ужас сочетанием уверенной, но словно насмешливой манеры речи и жесткости, которая как будто стала обыденностью для него. Иногда такая непредсказуемость, когда не знаешь вовсе, какое действие последует за очередной репликой, пугает больше классического насилия.       Коралина Фрейзер в жизни не встречала Джокера, но ей показалось, что, возможно, тот вел себя так же.       От раздумий ее отвлек звук, характерный рвотным позывам человека. Громила, который недвусмысленно угрожал Коре минутой ранее, упал на колени, и боковым зрением женщина увидела, что его вырвало. Неудивительно, ведь в сумке, которую один из присутствующих все же решил вскрыть, оказались отрезанные головы. Коралина зажала рот рукой: одно из лиц она узнала. Рябое, с подбитым заплывшим глазом, оно принадлежало Колину Циглеру — некрупному дилеру, который сотрудничал с Миной еще при ее жизни. До того момента, пока тот не вознамерился убить мать Коры и занять ее место в цепочке наркоторговли.       — Головы ваших щенков, собранные за, — убийца в шлеме взглянул на свое запястье так, как если бы там были часы, и прищелкнул языком, — каких-то два часа. Это вам для понимания общей картины: вы не сотрудничаете со мной — и у меня уходить меньше суток на то, чтобы стереть ваши имена из истории гнилых подворотен Готэма. Поэтому сорок процентов прибыли — и я ваш друг. Это не просьба, если кто-то не понял; это приказ.       — Двадцать пять.       Голос Мины прозвучал неожиданно громко, и эхо зазвенело в повисшей тишине. Все дилеры, которые уже готовы были прямо сейчас вытащить имеющиеся при себе деньги, не без ужаса и раздражения вперили свои взгляды в женщину, которая, складывая руки на груди, медленно подняла глаза и взглянула на незваного гостя, возомнившего себя тем, кто станет править бал в Готэме.       — Сорок, и я повторять не стану, даже если ты не расслышала из-за сломанного слухового аппарата, бабуля.       — Двадцать пять процентов с меня. И… — Кора не закончила начатую фразу: в считанные мгновения незнакомец оказался от нее на расстоянии вытянутой руки, и в ту же секунду над ее ухом просвистела пуля. Кора дернулась. Он не промазал, поняла она, повторил вновь свой приказ, пусть и невербально. Любитель вторых шансов? — И ты добираешься до Черной Маски в короткие сроки, а потом ставишь под контроль всю наркоторговлю в Готэме. Звучит честно.       — Все вон, — опасно понизив голос, приказал мужчина и приставил пистолет, вытянутый из кобуры, ко лбу Мины. Никто не осмелился спорить, поэтому уже через минуту в помещении никого не осталось; Кора, может, и сама была бы не прочь сбежать, но отступать несколько поздновато, когда ко лбу прижато дуло пистолета. Она, надо признать, вообще не сразу поняла, какого черта начала торговаться с человеком, который угрожал им расправой, но сквозь страх и лихорадочно мечущиеся мысли она ухватила одну, самую важную: с помощью амбициозного мальчишки можно было избавиться от Черной Маски, а потом и самого его убрать с поля. В конце концов, знакомство Мины через два рукопожатия с Бэтменом через Женщину-Кошку должно было пригодиться хоть где-то. — С чего ты решила, что я стану сотрудничать?       — А почему нет, если ты в этом заинтересован?       — Ты не можешь знать это наверняка.       — Не могу. Но ведь, кажется, сработало. — Она изогнула губы в усмешке, но уголок ее рта нервно подрагивал.       — Будешь платить тридцать процентов и докладывать мне все, что касается Сиониса. И только если я узнаю о предательстве, — он слегка склонил голову, видимо, вглядываясь в выражение ее лица, и, кажется, издевательски усмехнулся, когда женщина вздрогнула. — Правильно, бойся, потому что стоит тебе пойти против меня, и в следующий раз в этой сумке окажется твоя голова, миссис…       — Мина Фрейзер, — кивнула, вскинув брови, женщина, а после развернулась и, нарочито громко цокая каблуками, постаралась как можно скорее покинуть амбар и оказаться в машине, чтобы вернуться домой к одиннадцати и, по обыкновению своему, притвориться, что все, происходившее сегодня с Миной, для Коры — очередной страшный сон, который следовало бы забыть.