Le déluge

— Завезёте меня домой, завтра можете быть свободны, — холодно приказал Руневский водителю за рулём чёрного служебного BMW, пытаясь одновременно допечатать сообщение своему референту и достать из потайного кармана пиджака связку ключей. Последние лет десять Александр Константинович развлекался службой в ФСБ в очень высоком чине. Наверное, даже в чине полковника. Впрочем, фигура его была настолько покрыта тайной, что даже о количестве звёзд на его погонах никто не брался гадать. Только генерал Свечников — только потому что сам эти звёзды ему однажды присвоил. Руневский никогда за всю свою долгую жизнь не знал, что ему готовился принести каждый новый день: стабильности в стране как не было, так и не предполагалось, внутриполитическое «болото» источало зловония в виде просачивающихся во все сферы жизни государства агентов недружественных структур, и ФСБ трудилась, как конвейер, не останавливаясь ни на минуту. Не удивительно, что служили в нем практически одни вампиры. Но, впрочем, каждый вечер, в отличие от дней, Руневский начинал по отлаженному сценарию: отпустив водителя, он поднимался на пятый этаж дома на Пяти Углах, а оттуда — пешком до самой башни. Там — в обитую кожей дверь, за ней попадал в уютную прихожую, и уже из неё Руневский, сняв узкие ботинки, проползал в кухню по стеночке — чтобы случайно не попасть в кадр к скандально известной блогерше-разоблачительнице Алине Ру, каждый вечер записывающей свои репортажи на «нейтральном и выигрышном» фоне стены спальни. Их спальни. — Ты ужинала? — спрашивал каждый раз Руневский, успев снять пиджак прежде, чем слышал характерный звук выключающейся камеры. Алина выходила из импровизированной студии, на ходу сбрасывая с себя самый узнаваемый ее поклонниками атрибут — чёрную широкополую шляпу — и, подойдя со спины, нежно целовала Руневского — привычно — за ухом. — Конечно, нет. Ты же знаешь, я даже плиту зажечь без проблем не могу. — Зажечь без проблем ты можешь в крайнем случае пожар мировой революции, — хмыкал Руневский, разворачиваясь и взъерошивая прилизанные специально для съёмки гелем тяжёлые кудри. — На самом деле, мне просто не хотелось ужинать без тебя. Это признание Руневского удовлетворяло беспроигрышно — за все сто с лишним лет их брака. Он знал по имени практически каждого из трёх миллионов подписчиков Алины — потому что они не раз проходили по громким политическим делам. Если он, Руневский, боролся со злом «свысока», Алина стремилась искоренить его снизу, из «народа», и снимала, снимала, снимала разоблачение за разоблачением, доставляя кучу хлопот всем правоохранительным органам — хотя бы потому, что все ее действия были законны, а все ее разоблачения оказывались правдой. «Закрыть» ее было не за что. Если бы кто-то узнал, что самый свирепый «волк» ФСБ и скандальная ютуб-журналистка каждую ночь засыпали в одной постели, он бы никому не смог об этом рассказать — ему бы всё равно никто не поверил. Руневский уже заканчивал нарезать салат, когда Алина, отпихнув от себя разрывающийся от уведомлений телефон, со стоном уронила голову на руки. — Я так устала, — пожаловалась она, искоса поглядывая на своего мужа, — давай пошлём всех к чертям и поедем к морю? И они бросили. Руневский — кресло в центральном управлении, Алина — «выигрышный» фон в виде стены их квартиры. Бросили на целых две недели. И убежали к морю. Они ехали очень далеко — туда, где Алину не узнавали бы на улице безумные поклонники, а ее мужа — внедрённые по всем городам специальные агенты. Алина даже сторис в Инстаграмм снимать начала так, чтобы никто никогда не понял, куда ее занесла судьба. Она честно оставалась очень осторожной со всем, что публиковала в сети, но в какой-то момент, прочитав очередной комментарий под новым «громким» своим расследованием, в котором сорок пятый по счету человек написал: «Ты такая злая, потому что мужика у тебя нет нормального», не выдержала и выложила в ленту селфи с поцелуем. Их с Руневским лица на снимке были закрыты ее фирменной широкополой шляпой. Где-то позади шумел океан. Под постом она, очень долго подбирая слова, написала лаконичное «До самой смерти». А в сторис для «лучших друзей» выложила комментарий из ютуба и подписала с издевкой: «Нормального мужика нет. Есть двухсотлетний. Пойдёт?» В лучших друзьях у неё — только Феликс Юсупов и Наташа Столыпина. И оба тут же разорвали ей Директ.