Хозяин Тайги

Тихий писк и потрескивание скорлупы Григорий Иванович услышал за несколько часов до того, как первый цыплёнок выбрался из яйца. Торжественное событие — появление первенца — случилось в полпервого ночи. Старые часы, стоявшие в углу, громко тикали, указывая часовой стрелкой на единицу. Григорий Иванович был готов принять желторотика и уже подготовил специальную коробку с лампой. Поднявшись с кровати, Хозяин Тайги прошлёпал на кухню и заглянул в стоявший на полу у русской печи ящик, где сидела наседка. Рябушка встрепенулась, затем протяжно и возмущённо заквохтала, чуть приподняла задницу, затем оттопырила крыло. Григорий Иванович запустил лапищу под перьевое брюхо, приподнял окорочок. Рябушка издала ещё один возмущённый крик, стала угрожающе вращать глазищами и долбанула хозяина в руку. Григорий Иванович не обратил на удар внимания, вытянул из-под неё птенца, измазанного в слизи и с остатками скорлупы. Подойдя к печи, на которой стояла та самая, приготовленная им ещё вчера, коробка, в которой было наложено травы и тряпок, Григорий Иванович опустил новорождённого на мягкий настил и включил лампу. Яркий тёплый свет брызнул во все стороны. Окинув взглядом пищащее чудо, Хозяин Тайги поправил лампу, опустив её чуть ниже. Затем прошлёпал обратно к кровати. Стоило только завалиться на ложе, как острый тигриный слух уловил характерный для полного вылупления треск и сдавленный писк. Хозяин Тайги понял, что спать ему сегодня не придётся. Второго птенца из-под пухового брюха Гриша вытащил через пять минут. Положил его рядом с первым, затем помыл руки, поставил чайник. Пока закипала вода, скрёб подбородок и не моргая смотрел на лежавшее в целлофановом пакете печенье. Чаю хотелось, а вот вкусняшки — нет. Или всё же да? Рябушка недовольно заквохтала, захлопала крыльями и снова успокоилась. Григорий Иванович подошёл к ней, заглянул в куриные глазёнки, понял, что ничего не понял. Видно, даме уже хотелось встать, однако статус наседки не позволял. Григорий Иванович вернулся к столу, налил себе чай. Сунул в рот печеньку. Поскрёб щеку, налил Рябушке воды и сыпанул корма. Рябушка закудахтала, поклевала пшеницу, затем попила. Григорий Иванович присел на маленький табурет рядом с ней — ночь будет бессонная. Третий птенец появился на свет, когда Григорий Иванович допил чай, а четвёртый и пятый — когда он вернулся из гальюна. Когда Григорий Иванович вышел из кухни и очутился в проёме, ведущем в комнату напротив той, в которой он обитал, почувствовал, что через некоторое время на свет появятся ещё три цыплёнка. Но Григорий Иванович даже не думал отвлекаться: он смотрел на лежащего на кровати огромного кота, завороженно глядя на проявляющиеся на гладкой шерсти пятна. Вот так из улыбчивого паренька получился очень редкий вид — настоящий леопард. Кто бы мог подумать, что сила Хозяина Тайги сможет породить такое чудо. Впрочем, кровь парня тоже постаралась. Григорий Иванович сокрушённо вздохнул. Совершил преступление. И большое преступление. Грозили ему клетка и цепь с ошейником лет эдак на двести. Вообще-то, для таких вещей нужно разрешение, а умирающего обращать, даже если тебя просят, грех. Но этот юноша так смотрел, так просил… Он умолял, и Григорий Иванович сжалился. Почему? Он уже давно не испытывал ничего подобного. Помогал всегда и всем, но вот обращать... Когда же последний раз такое было с ним? Вроде недавно, а если так оглянуться, то лет двести назад. Однако, что сделано, то сделано, назад не воротишь. Он вновь стал хозяином и обзавёлся удивительным котиком, за которым надо будет присматривать. И которого надо будет воспитывать и обучать. Правда, если его посадят, то к себе новоиспечённого оборотня заберёт кто-нибудь другой. Например, Борислав. — Эх, — снова вздохнул Григорий Иванович и решил налить себе ещё чаю. Вытянув из-под Рябушки трёшечку, уложил пищащих желторотиков в коробку к остальным. Осмотрев цыплят, Григорий Иванович накрыл коробку тёплой тряпкой, оставив небольшую щель для воздуха. Поправил лампу, чтобы свет падал на сбившихся в кучку малышей. Затем, подхватив кружку, присел на низкий табурет рядом с Рябушкой. — Ежели меня повяжут, Рябушка, некому будет котёнка обучать. — Григорий Иванович, поморщившись, сделал глоток. Чай был уже не такой горячий. — Борислав, конечно, хорош как учитель, но блядун он страшенный, — вздохнул невесело Хозяин Тайги. — Елду свою пихает в разные дупла, да и сам очко подставляет. Тц, вот уж я даже и не знаю. Но, кажется, Котёнок знается с Бориславом. Может, и сработаются. А меня посадят, — сокрушённо вздохнул Григорий Иванович. — Когда — не знаю. Пока буду молчать. Но Август Хофер всё равно расскажет же. Ох-ох, а перед Алексеем как стыдно. М-н, даже не знаю, как теперь буду в глаза ему глядеть. То ж внук его, Рябушка. Оказия какая, м! Эх… Григорий Иванович сделал ещё три глотка, Рябушка заквохтала, прикрыв глаза. Хозяин Тайги поднялся, выудил из пакета сразу три печеньки, положил в рот и захрустел, задумчиво глядя в окно. Светало. — А я разве мог что-то сделать? — загундосил Григорий Иванович себе под нос, вроде и к Рябушке обращаясь, и к самому себе. — Он так смотрел, так смотрел. Просил же. Такие глаза были. Ох, какие блядские глаза были, — вздохнул снова Григорий Иванович и допил чай. — Хуй знает, чего меня тогда понесло. Но как можно было оставить его мольбу без ответа? Я так не могу. Добрый я. Дурак. Права Варварушка была, говоря, что я долбоёб редкостный. Эх... Григорий Иванович поставил на стол кружку и вышел из кухни. Войдя в комнату напротив своей, присел в кресло и опять уставился на леопарда. Шли они до усадьбы долго. Первое время Котёнок плёлся за ним, потом устал и упал, тяжело дыша и тихонько помявкивая. Григорий Иванович посидел рядом, дал ему немного поспать, потом перекусил пуповину, зализал рану, затем обратился в человека. Такими темпами они и до осени не доберутся до родных стен. И хоть хозяева не носят обращённых на руках, Григорий Иванович сделал исключение. Снова нарушил правило. Впрочем, это нарушение было ничтожным, по сравнению с тем, что он обратил Александра на пороге смерти. Нёс Григорий Иванович его несколько километров. Цеплялся за ветки и кустарники, продирался через заросли. Затем, когда показался ручей, уложил на землю и поплескал в морду. Помыл, хотя Котёнок мог простыть, вода была ледяная. Однако после этого шерсть стала светлее. Но Хозяин Тайги понял, что народил леопарда, ещё тогда, когда он только появился на свет. Перед Григорием Ивановичем был редкий вид. Ну, это плюсом в его грех не пойдёт. Через час Котёнок проснулся, и Григорий Иванович, обернувшись в тигра, вновь позвал его за собой. Они прошли даже меньше, чем в первый раз, когда тот завалился набок и, сколько бы ни пытался, так и не смог встать. — Ну что с тобой делать, Котёнок, — буркнул Хозяин Тайги, оглаживая морду шершавой и большой ладонью. Глаза леопарда были тёмно-бордовыми, порой казались коричневыми, а иногда чёрными. Уникально. — Хозяева не должны носить своих слуг. Это против правил. Леопард заурчал, ткнулся носом в ладонь, а потом попытался снова встать. Но Григорий Иванович подхватил его на руки и понёс дальше, продираясь через заросли, как буйвол. Когда впереди показались знакомые места, Григорий Иванович опустил котёнка на землю и леопард пошёл следом за ним. И только когда добрался до вот этой кровати, упал и сразу же уснул. Спал Котёнок уже вторые сутки, шерсть приняла более яркий окрас, хотя до расцветки взрослого леопарда ещё далеко. Мощные длинные лапы смотрелись непропорционально, казались большими по отношению к пока что не совсем сформировавшемуся телу. Большие уши, короткие усы. Котёнок будет меняться со временем, и никто не знает, каким он вырастет. Останется ли таким или же станет огромным, ещё больше Хозяина Тайги? Впрочем, рост оборотня можно определить по хвосту. Григорий Иванович глянул на зад котёнка, чуть съехав задницей на край кресла — так виднее. Ага, длинный, пятнистый — ну, это и понятно, у леопардов они длиннее обычных, — пока не особо пушистый. То ничего. Шерсть отрастёт, и всё будет как надо. Яйца большие. Хорошие. Добротные. Пока лысые. Розовые. Интересно… «Чего «интересно»?! Совсем из ума выжил, старый пень! Какого лешего на это место смотришь?! Яйца-то тут при чём?! И что тебя там заинтересовало?!» — Ох, блядь, — захрипел Григорий Иванович, потом крякнул, поудобнее уселся в кресле, положив руки на коленки и выпрямив спину. Как школьник-первоклассник. Затем, вспомнив о курице, встал, прошёл на кухню, пошарил под Рябушкой. Та возмутилась и пару раз долбанула Григория Ивановича по руке. Он вытянул из-под неё цыплёнка. Дохлого. Задавила? Некоторое время пытался привести его в чувства, и надо же, чудо случилось. Птенец запищал, приоткрыл глазки. Григорий Иванович осмотрел его и положил к остальным. Налил себе чаю, потом закурил. После сходил в туалет. Выпил чай и задумчиво посмотрел на Рябушку. Рябушка, видно, испугалась такого взгляда, заволновалась, начала пританцовывать. Хозяин Тайги погладил её пальцем по голове, успокаивая дуру — Сейчас как подавит яйца, а их там ещё штук десять! — и вышел, чтобы лишний раз не нервировать птицу. Рассвет Григорий Иванович встретил в туалете. Как весело светит солнце, желая всем доброго утра, наблюдал в огороде. Картошку садить ещё было не с руки, земля мокрая, вот послезавтра, если хорошая погода будет, можно начинать. Зато для прополки было в самый раз. Сорняки летели со страшной силой в разные стороны. Затем Григорий Иванович собирал их в кучу, относил на другую кучу, оставляя для перегноя. Покормил кур, гусей, утей и свиней. Боря лениво хрюкнул, так и не встав со своего грязного настила. Маня была пободрее, помои жрала со свинячьей радостью, хрюкала, что-то рассказывая Григорию Ивановичу. — Ну, ты не торопись, — отвечал ей Хозяин Тайги, будто понимал, что она там нахрюкивает ему, — а то подавишься ещё. Боря, — обратился к хряку, — дак сожрёт же всё. Баба она и есть баба, обидится ещё. Хуй тебе потом будет, а не жратва. Да и пошёл ты… — махнул на кабана рукой Григорий Иванович, будто Борька и правда понимал его. На обед Гриша сделал себе яичницу. К тому моменту все цыплята уже вылупились, правда, тот дохляк так всё же и сдох. Жалко. Леопард ещё не просыпался. Посидев некоторое время возле него, Григорий Иванович поразмышлял, отчего такой крепкий и долгий сон. Неужели народившийся впал в тот самый сон, из которого сможет выйти только лет через так… много? Или же он пополняет силы? А может, поздновато Григорий Иванович укусил? Или слишком сильно? Ну ладно, если к вечеру не проснётся, придётся будить. Жрать-то надо. Если, конечно, это не вековечный сон. Денёк был прекрасный. Григорий Иванович скинул рубаху, решил немного позагорать. Покряхтел, приседая, помахал руками, будто полдня лежал на печи. Затем решительно направился на борьбу с сорняками, однако, вспомнив кое-что, вернулся. Подхватил тряпку, ведро с водой и направился к статуе. Алёна смотрела на него мёртвым мраморным взглядом, а Григорий Иванович вновь ощутил, как перехватывает дыхание. Отчего же она так прекрасна? И отчего так рано ушла? Ему казалось, что боль, которую до сих пор испытывала семья Чистилиных, и его тоже. Когда-то он знал эту добрую и милую девушку. Видел эту красоту воочию. Как же несправедлива жизнь: кому-то всё, а кому-то ничего. Будь его воля, он бы сделал всё, чтобы она жила. Возможно, даже отдал бы за неё душу. Мыл Григорий Иванович статую минут сорок. Тщательно мыл и заботливо, будто Алёнушка была живой девочкой, испачкавшейся в грязной луже. — Ох, Алёнушка, грех я совершил, — рассказывал ей Хозяин Тайги, по привычке вздыхая и качая головой. Цокнул, не сдержался. — Обратил парнишку. Хорошего парнишку, доброго, весёлого, ми… Хорошего, значит. Древние меня на цепь за то посадят, а Алексей кол в жопу, прости меня девочка, вонзит и ещё пять раз прокрутит. Будет за что, Алёнушка. Ибо, свет мой, нехуй клыки распускать. Вот сейчас лежит Котёнок в доме, спит. Чего спит-то, м? — И заглянул Алёне в глаза. Затем отжал тряпку и аккуратно провёл по мраморному лицу. — Не знаю, чего спит. Ну, щас поглядим, ежели вечером не проснётся — будить буду. Поссать и посрать ему надо бы, пожрать ещё. О, супу сейчас наварю. А цыплёнок, Алёнушка, один сдох. Рябушка, видно, окорочком придавила. Да ну и нехай. Вот их девятнадцать. Ещё другая Рябушка села ж. Цыплят в этом году должно быть до хуя. Мяса хватит. Утя вон тоже чё-то жопу мостит в ящик, тоже сесть, наверное, хочет. А Борю я топором херакну. Ленивый такой. Я ему говорю: «Иди жрать, а то Маня всё захряпает». А он вылупился на меня, как Рябушка, тупыми куриными глазами и дальше лежать. Нахуя такой лодырь? Он вон и Маню не ебёт. Зарежу его по осени, а у Димки другого порося возьму. Григорий Иванович закончил мыть статую, вылил грязную воду, повесил тряпку сушиться на забор и направился в дом, суп варить — надо же чем-то леопарда кормить, да и самому жрать. Достал десятилитровую кастрюлю, налил туда воды, закинул предварительно порезанную на куски курицу. Принялся чистить картошку и морковку. Притащился Васька. Весь подранный, с бандитской мордой. — О, опять тебе Софушка ебальник расхуячила? — бурчал Григорий Иванович, намывая морду недовольному коту. Сам же хер помоется, ещё один ленивый жук. — Я же тебе говорил, нехуй ходить к чужим бабам. Не твоя она. Там вон своих навалом, котов-то. Другую бы себе нашёл. Да и чего та Софа, красавица, что ль, такая прям? Васька после мытья завалился рядом с Григорием Ивановичем, сразу же задрых. Чистил картошку Григорий Иванович медленно, выковыривая глазки и проверяя, чтобы ни одной червоточинки не было на плоде. Когда вода в кастрюле закипела, посолил. Затем закинул порезанные лук, морковку и укроп. Сходил нащипал черемши, туда же порезанную кинул. Сделав огонь на минимум, оставил так — курице нужно было провариться. Через час в готовый бульон положил картошку, когда та покипела минут двадцать, кинул вермешельку. Васька к тому моменту проснулся и загорланил. Мол, жрать давай. — Иди мышей лови, — незло сказал Хозяин Тайги. Как только суп был готов, Григорий Иванович опять отправился в огород. В восемь часов пожрал, навалил полную миску Ваське. Бедняга слопал всё за мгновение, потом просрался и прорыгался. Попросил ещё. Григорий Иванович сначала посмотрел на Василия укоризненно, а потом налил наглой морде добавки. Затем покормил крылато-пернатую живность, загнал их в сарай, закрыл дверку. Присел на крылечко, закурил. Немного подумал, вернулся в огород. Пока солнце ещё светит, можно и делом заняться. Баньку затопил в девять. Можно было бы и раньше, но что-то увлёкся сорняками, копал молочай. Войдя в дом, Григорий Иванович некоторое время смотрел на коробку, где сидела Рябушка, а под ней желтели её пискуны. Взял одного несмышлёныша, крякнул довольно, когда тот громко запищал. Рябушка долбанула Хозяина Тайги по руке, возмущённо заорала, крыльями замахала, приготовилась уже на Григория Ивановича напасть. Хозяин Тайги зыркнул недобро. Курица присела, но всё равно продолжала возмущённо кудахтать. Григорий Иванович погрел цыплёнка в ладонях, подышал на него, посмотрел, как тот блаженно прикрывает глазки. Довольно улыбнулся. От этой улыбки квочка враз успокоилась и чуть не обделалась. Жуткая маска вышла на лице у Хозяина Тайги. Вернув цыплёнка на место, Григорий Иванович прошёл в другую комнату. Леопард спал. День пролетел обычно, однако главная задача оставалась ещё нерешённой и неразгаданной. Новообращённого нужно было возвращать в этот мир и заниматься им, пока было время. Да и чем быстрее приучить его к новому, тем лучше. Разбудить котёнка, конечно, надо было ещё утром, вчера, но Григорий Иванович по какой-то причине оттягивал этот момент. Чувствовал нечто необычное, словно в глубине души зародился цветок сомнения или же искра доселе им неизведанного. То ли страшно было, то ли неудобно, то ли грустно, то ли радостно — не мог понять. Давно обращением и воспитанием не занимался. Вот как парню в глаза смотреть? Что говорить? Оправдываться или не зацикливаться на обращении? И как поведёт себя Котёнок? Будет буйствовать? Или замкнётся в себе? Или будет остерегаться Григория Ивановича, а потом сбежит от него? Сбежит-то он всяко, придётся гоняться за ним по тайге и не раз. К Григорию Ивановичу на обучение приходили всегда добровольно, а когда вот так вот, против воли, то бежали, только лапами сверкали… В общем, гадать Хозяин Тайги мог долго, понимал это своим тигриным умом, но отчего-то медлил, при этом чётко понимая, что решать проблему надо как можно быстрее. Присев на корточки, Григорий Иванович погладил леопарда по морде. Колючие усы кольнули ладонь. Шерсть показалась мягкой, как бархат. Погладил между ушами, прошёлся по одному уху, потрогал кончик, пожамкал его пальцами. Затем спустился ладонью по шее. Там чувствовалось биение пульса и неторопливое течение крови по венам. Хозяин Тайги принюхался. Пока от котёнка пахло кровью, свой запах пацан приобретёт чуть позже, когда вновь обратится в человека. По обыкновению, это происходит через месяц, а то и позже. Ладонь скользнула ниже, на бок. Потом прошлась до ляжки. Огладила лапу, вернулась обратно. Григорий Иванович поджал губы и недовольно захрипел, но всё же глянул на яйца. Лысые. Розовые… Вообще-то, ещё раз на хвост хотел поглазеть, но яйца ж тоже сзади. И ничего зазорного в этом нет. Подумаешь, яйца! — Ебануться, — буркнул Григорий Иванович, вернул ладонь на бок, глянул на морду. Сердце котика под ладонью дрогнуло, кровь заскользила по венам быстрее. Леопард приоткрыл глаза. На Григория Ивановича глянула бездна — настолько чёрными они были. От неожиданности Хозяин Тайги сел на жопу и ойкнул. Леопард моргнул, затем широко и издавая протяжный довольный звук зевнул, перевернулся на спину, с наслаждением потянулся, вытягивая лапы на всю длину. Проделывая всё это, он смотрел на Григория Ивановича, а Григорий Иванович пялился на него не в силах отвести взгляд. Красавчик! Некоторое время леопард лежал не шевелясь, затем принялся дёргать лапами. То левой по морде себе заедет, то правой в нос ткнёт. Чуть не выколол когтями глаза, мявкнул, встрепенулся. Стал перебирать задними лапами, подтянул их, потом вытянул вверх, глянул внимательно, перевернулся на другой бок, спиной к Григорию Ивановичу. Завозился, затем перекатился, как неваляшка, вновь оказавшись к нему мордой. Некоторое время смотрел на хозяина, затем мявкнул. Фыркнул. Приоткрыл пасть. Высунул язык. Лизнул нос. Следом обслюнявил полморды. Перебрал лапами опять, попытался встать. Неуклюже сел на правую ляжку, окинул комнату взглядом. Слабый в зверином теле, но любопытный, он созерцал непривычную обстановку. Затем завалился на кровать, приподнял лапу, вытянул её к Хозяину Тайги. До него не дотянулся, опустил её, потом снова поднял. Григорий Иванович понял, надо что-то сказать. А что? Котик мявкнул снова, затем зарычал, фыркнул. Мявкнул уже по-другому. Хозяину Тайги показалось, что он… рассмеялся, что ли. Чёрные глаза сменили цвет. Стали… ёлы-палы, синими! Вот что за чудо Григорий Иванович породил и привёл к себе домой?! — Здравствуй, — наконец произнёс Григорий Иванович. Стало неудобно. Что за «здравствуй»? Как-то слишком глупо. Надо бы что-то другое сказать. Что? — Мя-я-а-а-ав, — протянул котик. Григорий Иванович кивнул, будто понимал его. Вообще-то, будучи оборотнем, на подсознательном уровне и правда понимал, однако, чтобы точно разобраться в мявках, нужно было обращаться в тигра. — Ма-ау, — раздалось хрипло-противное в стороне. Леопард встрепенулся, вскочил, но завалился на кровать снова. Однако, превозмогая себя, сел и удивлённо уставился широко раскрытыми глазами на дверь. — Вася, иди на хуй, — тихо сказал Григорий Иванович, посмотрев на сидящего в проёме Ваську. Коту было плевать на мнение Хозяина Тайги и плевать на то, что здесь происходило, он просил жрать. Котик тем временем, немного поразмыслив, всё же скатился с кровати. Сначала упал, Григорий Иванович ахнул, подхватывая его за ляжку. Леопард завалился боком на него. Однако, ткнувшись мордой Григорию Ивановичу в плечо, фыркнул, повозюкал носом по шее и встал. Лапы непослушно заплетались, но леопард, несмотря ни на что, прошёл шатаясь к выходу и там завалился на пузо, любопытно глядя на Василия. Мавкнул, фыркнул. Дёрнул башкой, задёргал ушами. Длинный хвост игриво метнулся из стороны в сторону. Леопард протянул лапу к Василию. Кот панически заорал, отпрыгнул и дал дёру. Леопард радостно замяукал, вскочил на свои лапы и бросился за Васькой. Хозяин Тайги встал, вышел в коридор, чтобы понаблюдать за происходящим. Котёнок тем временем, пройдя примерно метр, ударился о стену. Неуклюже пробежав ещё пару шагов по коридорчику, повалился на пол. Мявкнул, дёрнул головой, перекатился набок, затем предпринял попытку подняться. Григорий Иванович, мягко говоря, от всего этого охреневал. Котик глянул на него, забыл про Ваську тут же. Игриво перекатился на спину, поработал лапами, протяжно замяукал, затем быстро перевернулся набок, встал. Но, пройдя несколько шагов, в очередной раз упал. — Ты не торопись, — буркнул Григорий Иванович, продолжая пребывать в лёгком шоке. — Потихоньку давай. Ничего, завтра уже будешь бегать. Так всегда бывает, когда только на лапы становишься. И пусть на лапы Котёнок встал ещё несколько дней назад, однако ходил он и тогда плохо. Сейчас, после долгого сна, тело ослабло, оттого ходить было сложнее, чем сразу же после обращения. Леопард мявкнул, встрепенулся. Резко поднял заднюю лапу, несколько раз прошёлся ею по уху, замычал от боли, принялся грызть когти, потом засуетился, нелепо кружась волчком, и завалился набок, пытаясь удержаться в сидячем положении. Потянулся передней лапой себе в промежность, Григорий Иванович насупился. Задумался: надо ли останавливать котёнка от этого действия, это ж не ухо, херанёт себя когтями по яйцам, что будет потом? Но Котёнок остановился, затем поелозил на жопе. Немного сместился и задрал левую заднюю лапу, сунул морду вниз, ткнулся носом в те самые яйца, которые не давали покоя Хозяину Тайги. «Ёбаный одуванчик», — подумал про себя Григорий Иванович и странно то ли кхекнул, то ли крякнул, то ли рыкнул. Леопард задрал голову, навострил уши, затем, не обращая внимания на Хозяина Тайги, вскочил. Пробежал немного, потёрся боком о косяк, прошёл на кухню — заплетаясь в лапах, но уже не падая. Правда, оказавшись у коробки с квочкой и цыплятами, упал на пузо и притаился. Рябушка охренела. Куриный мозг заработал с утроенной силой, куриные зенки выкатились из орбит. Она повела башкой в сторону, почуяла опасность и уставилась на пятнистое нечто, затаившееся рядом с коробкой и явно думавшее, что его не видно. Некоторое время тупо смотрела на нового члена семейства, затем взволнованно заквохтала, чуть приподнимая зад и приоткрывая клюв. Леопард вскочил на лапы и готов был сунуть морду в коробку, но Рябушка была быстрее. Она замахала крыльями, чуть взлетела и долбанула котёнка между глаз. Леопард завыл бирюком, отскочил, упал и, продолжая лежать на боку, отполз в сторону, перебирая лапами. Рябушка загорланила так, что цыплята пообосрались. Григорий Иванович заволновался за желторотиков, подошёл к коробке и погладил Рябушку по хохолку, успокаивая. Только после того как саданула Григория Ивановича по руке раз пять, квочка успокоилась, однако с минуту нервно поглядывала в сторону пятнистой опасности, выдавая своё противное "ко-ко-ко". Леопард к тому моменту уже сидел на жопе и тряс башкой. Тыкал себя лапой в голову, дёргал ушами, иногда отрывисто мявкал. Хозяин Тайги подошёл к нему, положил ладонь на голову. Леопард замер в нелепой позе, уставившись на Григория Ивановича синими глазами. Ух ё... Сердце Григория Ивановича немного взволнованно ударилось о грудную клетку. — Ты это… Осторожнее с Рябушкой. Она у нас боевая, — буркнул Григорий Иванович, а затем добавил: — Пошли жрать. Котик дёрнул головой, лизнул Григория Ивановича в ладонь, поднялся, поспешил за хозяином, всё так же заплетаясь в лапах и пошатываясь. У стола Гриша замер, глянул на коробку. В этот момент один из цыплят запищал. Хозяин Тайги подошёл к коробке, следом за ним леопард, правда, замер за Григорием Ивановичем, выглядывая из-за его ноги. Хозяин Тайги почувствовал себя странно — на душе неожиданно потеплело. Отодвинул возмутившуюся Рябушку и не обращая внимания на то, что она снова долбанула его по руке, он вытянул из-под её лапы цыплёнка, аккуратно посадил в жёлтую кучку, будто воткнул на место, затем развернулся и подошёл к электропечи. Оглянулся. Леопард за ним не последовал, снова залёг в засаде. Хозяин Тайги на мгновение задумался: а он действительно считает, что его не видно, или просто игривое настроение? — Иди сюда, — сказал Григорий Иванович, добавив в интонацию чуть стали и приказного тона. Леопард встрепенулся, вместе с ним закричала Рябушка. Однако, когда Котёнок подошёл к Григорию Ивановичу, успокоилась. Некоторое время Григорий Иванович думал, решая глобальную задачу: куда поставить чашку с супом: на пол или на стол? Прежде у него не было такой дилеммы, раньше он просто кидал кусок мяса несчастным или кормил с руки. Надо было курицу запечь, тогда бы и проблем не знал. Пока он об этом думал, леопард обследовал кухню. Сунул свой чёрный мокрый нос во все щели, даже в печь залез. Расчихался, расфыркался, затем облизался. Пристал к Ваське, который вальяжно устроился на подоконнике. Василий пару раз лениво ударил его по уху лапой, затем, будто блоха в яйцо укусила, вскочил и заорал, напугав леопарда. Тот отпрыгнул, завалился на табурет, затем поднялся. Резко и быстро. Василий выгнулся дугой, запрыгал боком в сторону выхода, разогнался и юркнул в коридор. Леопард бросился за ним, но Григорий Иванович его остановил: — Назад. Жрать. Услышав грозный окрик, котик упал, прервав погоню, вернулся в кухню и некоторое время сидел возле Григория Ивановича, выжидательно глядя на чашку, в которой уже находился суп. Хозяин Тайги глянул на морду леопарда, понял, что тот голодный. Кажется, даже слюна в уголках губ выступила. Он нетерпеливо приподнимал лапу, гипнотизируя чашку. А ещё секунду назад готов был гнаться за Васькой. Вот это смена реакции и настроения! Про котяру, наверное, уже и забыл. Как и про исследование кухни. И про Рябушку с цыплятами. Григорий Иванович всё же поставил чашку на пол. Затем налил в другую воды. Поставил рядом и некоторое время смотрел, как леопард непонимающе смотрит на еду, затем суёт в суп лапу, поддевает когтем картошку, морковку, кусок мяса. Мотает лапой. После недолгого разбирательства с едой, леопард сел и наклонил голову набок. Затем опустил башку и стал шумно лакать воду. Вода при этом летела во все стороны. Противно и протяжно мявкнув, подцепил чашку зубами и опрокинул её на себя. — Так, — буркнул Григорий Иванович, садясь рядом на пол и вздыхая. Леопард вытянулся, поставив уши торчком, весь обратившись в слух. — Лакать надо осторожно и медленно. Сначала юшку вылакай, потом съешь остальное. Пока так. Могу на стол поставить, но… Так у тебя вряд ли будет получаться есть. Леопард неожиданно ткнулся в него мордой, лизнул в лицо, потом потёрся башкой о шею. Григорий Иванович нахмурился, выдохнул с хрипом. Такими темпами он и за год не управится. Что с этим котёнком не так? Почему такой активный, игривый, глупый и наивный? Какой-то он неправильный. Может, завтра будет всё по-другому, то есть так, как надо, а сегодня… Может, шок? Почему бы и нет. Или же…