Хозяин Тайги

Суп Котёнок вылакал, как сказал Григорий Иванович: сначала бульон, потом слопал овощи с вермишелью и куски мяса. С шумом, продолжая брызгать во все стороны, налакался воды, потом икнул, открыл пасть, зевнул с протяжным урчанием. Пукнул, резко приподняв зад и встопорщив хвост. Глянул слегка испуганно и игриво, затем повалился набок, замяукал, вроде как засмеялся. Пукнул ещё раз. Григорий Иванович состроил суровую морду. Котёнок вскочил на лапы, сел на жопу. Длинный хвост, как маятник, мотылялся из стороны в сторону, подметая собой чистый пол и половики. Хозяин Тайги задумался. И чего делать сейчас? Как бы вечер на дворе. Обучение лучше проводить с утра. Сейчас вот нажрался котик, пора бы баиньки. Уже десятый час. Может, в баньку его отвести? Пусть яйца… то есть тело пропарит. И помыться ему не мешает. Да, точно! В баню! Банька уже протопилась, и в ней было тепло. Вода нагрелась, и Григорий Иванович плеснул пару ковшей в таз, попробовал — не слишком ли горячая, добавил холодной. Взял с полки прилипший кусок хозяйственного мыла. Посмотрел на замершего в проходе леопарда. Ходить стал лучше, однако вид всё ещё имел дебиловатый. Тут Григорий Иванович вдруг подумал, а правильно ли он всё-таки куснул человека. Может, не так клыки всадил, оттого он и странный какой-то? Или и правда чуток опоздал, и через пару дней перед Хозяином Тайги появится вурдалак? Конечно, история обращения такого не помнит, но всё случается в первый раз. Даже любовь. — Мя-авк, — произнёс Котёнок, и Григорий Иванович отмер. — Давай сюды, — буркнул он, ткнув пальцем в таз. Леопард нерешительно, чуть покачиваясь и заплетаясь в лапах, прошёл к тазу. Посмотрел на Григория Ивановича снизу вверх невероятными синими глазищами. Хозяин Тайги почувствовал, как в груди сердце ёкнуло. Мать так его перетак! Ёкает тут. И так дыхалка почему-то сбилась, видно, много дров в печь закинул. Душновато стало. Так ещё и сердце это… Но до чего ж удивительные и… и… и… глаза! Котёнок быстро облизнулся, затем опустил голову, прижал к башке уши и ткнулся мокрым носом Григорию Ивановичу в промежность. Прямо в кабачок. Хозяин Тайги так и замер, перестав дышать и с выпученными глазами глядя на пятнистого засранца. Когда Григорий Иванович входил в баньку, то шмотки скинул. И трусы тоже. Их постирать надо, пропотел сегодня он знатно. Да и рубаху со штанами тоже. Так вот, был Хозяин Тайги голый. Младший Гриша вёл себя вроде покладисто, висел, как полагается, на полшестого, инициативу не проявлял, несмотря на то, что сердце, паршивая овца, ёкало и дыхалка сбивалась. Ничего не предвещало беды. Мыслей посторонних и срамных Григорий Иванович давно не замечал за собой. Ну, пару раз на яйца котёнка загляделся, ничего страшного, просто глаза случайно убежали не в ту сторону… В общем, было всё отлично до вот этого момента. Впрочем, «отлично» затянулось на несколько секунд, показавшимися вечностью, несмотря на то, что холодный и мокрый нос обнюхивал висящего Гришеньку, затем лобок, а после даже попытался немного сдвинуть бревно в сторону, чтобы обнюхать — мать вашу! — яйца! Бревно с трудом поддавалось напору леопарда. И тогда котёнок чуть отстранился, недовольно мявкнул и снова прижался носом, приоткрыв пасть. Глаза Григория Ивановича полезли на лоб. Дак это ж сейчас ненароком куснёт, и будет Григорий Иванович жить без Григория Ивановича-младшего! Никто назад уже не вернёт. Нет в этом мире такой магии, чтобы хрен взад возвращали. Однако, пока Хозяин Тайги, туго соображающий, думу великую думал, леопард взял да и лизнул кабачок. После такого говорить, что у Григория Ивановича между ног всё было отлично, значит, говорить неправду. Гришенька уверенно поднял головку, кровь радостно прилила от головы к хрену. Хозяина Тайги пронзило током. В голове, наконец, что-то щёлкнуло, и он опустил свою лапищу несчастному леопарду на холку. Загрёб пальцами шкуру, приподнял наглого нарушителя спокойствия маленького Гриши и с силой опустил в таз. Котёнок поместился. Вода частично выплеснулась. А Григорий Иванович, блеснув гневно оком, принялся рьяно намыливать помявкивающего и пытающегося вылезти из таза котёнка. Да так драил его шкуру, что несчастный громко мяукал и в конце концов укусил. Не помогло — Хозяина Тайги ничтожными укусами не возьмёшь. Когда в тазу образовалась шапка пены, а из неё торчала лишь несчастная усатая морда леопарда, Григорий Иванович отошёл от таза, взял ведро, быстро плеснул туда воды — холодной — и вылил на себя. Попытавшийся в этот момент совершить побег, Котёнок выбрался из таза и замер, странно мявкнув. Лапы разъехались, он нелепо опустился сначала на пузо, потом попытался собрать лапы в кучу, после чего сел на правое бедро и завалился набок. Григорий Иванович тем временем налил второе ведро, повернулся к тазу. Леопард мявкнул, испуганно подскочил на лапы, но далеко не ушёл. Хозяин Тайги, размахнувшись, окатил его из ведра, поток воды чуть не пригвоздил несчастного к стене бани. Затем вылил остатки воды из бидона в ведро, туда же добавил пару ковшей горячей. Вновь обернулся и вылил всё это на несчастного котёнка. Затем пробасил: — Свободен. Иди в дом. Жди на кухне. Когда Котёнок пулей выскочил из бани, путаясь в лапах и странно помявкивая, а Григорий Иванович отправился к колодцу. Зачерпнул пару вёдер холодной воды и вернулся в баню. Вылил пенную воду из таза, ополоснул его. Налил чистой. Помылся. Везде. Между ног тщательнее всего. Задумался. Помыл ещё раз. Поковырялся пальцем в жопе — значит, помыл. Потом ополоснулся. Вытерся полотенцем и вспомнил, что сменную одежду не брал. Как-то в последнее время, живя в одиночестве, некого было стесняться. Попытался обмотаться полотенцем, но ничего не получилось — маленькое было. Григорий Иванович большими не пользовался, не нравились они ему. Плотно сжав губы, задумался, зарычал. Закрыл поддувало. Покурил. Потом напялил грязные трусы, рубашку и штаны. Прошёл в дом. Котёнок сидел на кухне. Рядом Васька. Васька вылизывал хвост, Котёнок повторял за ним. Его пошатывало, но он уверенно наяривал длинный отросток шершавым языком, и маленький Гриша в штанах тревожно пытался вздёрнуть головку. Постная харя Григория Ивановича, отразившаяся в стекле навесного кухонного шкафа, ему самому не понравилась. Как и то, что бревно было недовольно силой воли головного офиса, то есть мозга. Васька встрепенулся и подскочил к Григорию Ивановичу, стал тереться о его ногу. Хозяин Тайги не глядя оттолкнул котяру. Готовый уже подскочить к нему, леопард замер, мявкнул, присел обратно на жопу. Глядя на Григория Ивановича — странно, уже не синими, а карими глазищами, — приподнял левую переднюю лапу и стал её нализывать. Чего это? Что-то случилось, пока Григорий Иванович свои яйца до блеска намывал, или что-то будет? Ладно, так или иначе, надо переодеться, затем поменять постельное на кровати котёнка, после ложиться спать — завтра рано вставать. И, кстати, ещё продумать план обучения. Тщательно продумать, а то с такими странностями, что творит Котёнок и междуножный кабачок Хозяина Тайги, обычные уроки не прокатят. Пока Григорий Иванович переодевался, а потом перестилал постель, леопард совершил нападение на Рябушку. Григорий Иванович успел скатать грязные простыню и наволочки в ком, когда услышал дикий крик квочки и жалобное мяуканье котёнка. На кухне орал Васька, но влезать в гневную битву не спешил. Хозяин Тайги вошёл в кухню, как воин мести, и успел спасти котёнка, которому грозил мощный удар клювом в левый глаз. Леопард жалобно застонал, вскочил на лапы и ускользнул в проём, а потом в свою комнату. Григорий Иванович, держа Рябушку за крылья, проводил несчастного взглядом, а потом прижал курицу под мышкой, успокаивая. — Ну, ты чего... Ну не нервничай ты так. Дебил он, — пробормотал Григорий Иванович и в который раз поразился: что же он умудрился народить? И как так получилось-то? — Ничего не поделать. Таким будет. Пока воспитаем, хуй знает чего ещё натворит. Может, он, это, неровно к писклям дышит, а ты его клювом по ебалу. Чуть око не выдолбила. Ты что? Я назад вставлять не умею. — И Хозяин Тайги посадил Рябушку в коробку. Та возмутилась, саданула Григория Ивановича по руке. Потопталась, грозно заквохтала. — Да пошла ты на хуй, — буркнул он незло и направился прочь из комнаты, выключая по дороге свет и прикрывая дверь. Войдя в комнату, Гриша посмотрел на лежавшего на кровати котёнка. Сама невинность, несчастное дитя, обиженное судьбой и страшной квочкой. Оно не совершало преступления, оно лишь смотрело. Ну да ладно, Григорию Ивановичу-то насрать. И Василию тоже. Сидит рядом с кроватью, то ли охраняет, то ли тоже не может никак понять, как так получилось, что у Григория Ивановича вышел дебил. А вот так вот, Вася, иногда и бывает. Думаешь, что нормальный, а он вон какой… Красивый. Лежит на боку, почти уже высох. Шерсть теперь просматривается ярче и стала пушистее, пусть пока и клоками. Усы до сих пор короткие, но глаза почти горчично-медовые. Лукавые. Нос… Везделезущий нос! Мокрый, коричневый, почти чёрный. С белым пятнышком — Григорий Иванович только сейчас его увидел. Уши большие. Тело… Лежит, значит, котёнок на боку, тяжело дышит, слегка кончиком хвоста подёргивает. Тварь. Красивая. Эка как Григорий Иванович хорошо подумал! Красивая тварь. Прям нравится. И душевненько так, и тепло. И самое главное… Заткнись ты уже, старый пень! Мысли у тебя какие-то нехорошие! Вот иди в свою комнату, старое дышло, и спи! Нехрен на юных котиков заглядываться, а то ослепнешь. Красивая тварь! Не по тебе кафтан, батенька! — Спи, — рыкнул Григорий Иванович, ткнув в леопарда пальцем и добавив в голос приказного тона. Котёнок слегка встрепенулся, кажется, даже перестал дышать. Хвост замер. — Не вставай. И к Рябушке не приставай. Ежели пить захочешь, в миску сейчас налью. На кухне будет стоять. Ссать и срать — на улицу. Дверь откроешь. Сможешь. Всё. Затем Гриша удалился. Налил в миску воды, потом, подумав немного, во вторую плеснул супа. Пришлось ополовинить полповарёшки и Ваське. Новые штаны чуть не протёр своим боком — так ластился, выпрашивая еды. Шерсти вон пол своей шубы понаоставлял. Невесело вздохнув, Григорий Иванович направился к своей комнате. Заслышал в леопардовой грохот, понял, что тот встал с кровати и подглядывал за хозяином в щель не прикрытой до конца двери. А когда Хозяин Тайги пошёл обратно, суетясь, вернулся на кровать. — Я сказал — спать! — вновь приказал Григорий Иванович, понимая, что не стоит с котёнком пока так разговаривать. Но как ещё дурочка воспитывать? Только так.

***

Обдумать, какой урок завтра первым преподать Котёнку, у Григория Ивановича не вышло. Как только его голова коснулась подушки, Хозяин Тайги провалился в крепкий сон и проснулся только тогда, когда Петро загорланил утреннюю зорьку. За окном было ещё темно, но Григорий Иванович особым чувством ощущал, что уже пять и пора вставать. Поднявшись с кровати, протёр глаза, зевнул, посидел немного, просыпаясь. Затем прошлёпал на кухню, чуть о Ваську не споткнулся, тот уже в проходе валялся, ждал жратвы. Поставив чайник, Григорий Иванович вышел из дома. Прошёл до туалета, помочился. После туалета завернул в баню, там, налив в таз воды, почистил зубы. На мгновение задержался у маленького зеркала, прикреплённого к стене. Зыркнул на себя, пригладил бороду. Косу переплёл. После прошлёпал в дом, заварил чаги. Налил-таки Ваське кисляка. Насыпал зерна Рябушке, долил воды. Прошёл к комнате леопарда, осторожно заглянул в широкую щель между не до конца закрытой дверью и косяком. Котик спал. Крепко спал, развалившись на кровати кверху брюхом. Лапы вытянуты, пасть чуть приоткрыта. Красивая тварь! У Хозяина Тайги прям тепло стало на душе. Вот хоть дурачок, а смотришь на него — и сердце радуется. На завтрак Григорий Иванович сделал омлет. Потом нарвал укропа, лука зелёного, редиски и черемши. Порезал всё в чашку, залил маслом, посыпал солью. Вкусно от одного только вида. Слюни потекли. Оставив завтрак, решительно направился открыть сарай, выпустить кур, гусей и утей. Некоторое время стоял над Рябушкой-второй, что расположилась в большом дырявом тазу на веранде. Вторая наседка сидела уже вторую неделю. Подумал было перетащить её на кухню, но тут же отказался от идеи: наседка может бросить яйца. Рябушку-первую вместе с цыплятами переместил в загон на улице. Наложив дров в уличную печь, Григорий Иванович поставил огромную кастрюлю, налив туда воды. Достал из погреба картошку. Быстро помыл её, пустил в воду. Кинул в кастрюлю прошлогоднюю сморщенную морковку, перебрал перед этим, чтобы гнили не было. Позже бросит крупы. Жратва для свиней будет готова через час. От голода не сдохнут. К тому моменту, когда Григорий Иванович решил разбудить котёнка и позавтракать с ним, небо посветлело, а Петро прокукарекал в двадцатый раз, оповещая о новом дне. Однако, войдя в комнату к котёнку, Григорий Иванович замер у кровати и, глубоко задумавшись, уставился на красивую тварь. Ну как можно будить так сладко спящего котёнка?! Как вообще можно своим хриплым басом тревожить его сахарный сон? Развалился на кровати, лапы раскинул, лысые яйца на всеобщее обозрение выставил, мол, любуйся, старый пень, но своими граблями не тронь. Да кто трогать-то собирается! Никто. И смотрит Григорий Иванович на него, потому что думу великую думает: с чего урок начать. Но вот оказия какая, так толком и не надумал! Все мозги сломал, а пусто в голове! Потому и пялится. Как-то так. — Буди его, Василий, — рыкнул Хозяин Тайги, глянув на присевшего рядом кота. Тот лениво посмотрел на Хозяина Тайги, затем потёрся о штанину и, задрав трубой хвост, потрусил с важным видом в коридор. — Хуй ты моржовый, Вася, — незло сказал ему вслед Гриша и вздохнул. В этот момент вспомнил, что на печи во дворе жратва свиньям варится, и вышел. Так долго он ещё никогда закипавшую еду не помешивал. Затем решил проверить Рябушку-первую. Долго стоял над загоном, пялился на цыплюков, даже пересчитал их, потом перебрал, получил за это от Рябушки четыре сильных удара, зыркнул на неё величественно и только после этого вернулся к котёнку. Леопард уже не спал. Только пробудился. Когда Хозяин Тайги переступил порог комнаты, Котёнок чуть приоткрыл сонные глаза. Потянулся, показывая себя во всей красе, мявкнул, зыркнул так, что Григорий Иванович посмурнел. Ибо Гриша-маленький заинтересованно дёрнулся в штанах. Хозяин Тайги тихо зарычал, не размыкая губ, затем пробасил: — Вставай. Пошли жрать. На кухне достал из печки противень с омлетом, поставил его на середину стола. Тут же задумался. Отрезал приличный кусок, затем порезал его ещё на пять кусочков. Развернулся и остановился. Леопард, отирая табуреты и ножки стола, сонно прошлёпал к нему, потёрся боком о ногу, затем башкой о бедро несколько раз, будто почёсывая таким образом ухо. Глянул, скотина, снизу вверх горчично-медовыми глазами, мявкнул, зевнул и слишком уж важно протопал к чашкам. В мисках было пусто. «Ёбаный в рот», — подумал Григорий Иванович и положил куски омлета леопарду в чашку. Затем, подумав, кинул туда же салат, отодвигая морду, которая уже сунулась в миску. Леопард заинтересованно глянул на него, потом мотнул игриво головой, мявкнул, пару раз легонько укусил за руку. Григорий Иванович в очередной раз призадумался, нелепо замерев истуканом. Потом встал, отошёл к столу. Наколотил себе в кружке сладкого чаю. Вновь подумал и вылил его в миску для воды. Леопард тут же выдул половину, облизался, глядя на Хозяина Тайги, снова мявкнул и принялся за еду. Гриша присел за стол и в задумчивости сожрал больше половины того, что приготовил, вспомнив про Василия только тогда, когда тот подал знак в виде жалобного мявка. От чего с места сорвался леопард, пролетел пару шагов, завалился набок, проскользил по полу, собирая в кучу половики. Затем завертелся, не вставая, как юла, перебирая лапами. После вскочил и, попрыгав вокруг ошарашенного Васи, заорал тому в левое ухо так, что Васька подпрыгнул, выгнул спину дугой, зашипел и залепил Котёнку по морде несколько раз когтистыми хуками. Леопард мявкнул, отскочил, ударился боком о высокий стеллаж, чуть не повалив стоявшие там чайный и кофейный сервизы и самовар, отскочил в сторону, припал к полу, замотылял хвостом, раскидывая миски в разные стороны. Слава богам, там уже было пусто. Васька сорвался с места, взлетел на табурет, опрокинув его, потом на печь, прыгнул на навесной шкаф со стеклянными дверками, раскидывая ураганной пробежкой лежавшие там кульки с травяными заготовками, затем прыгнул на тюль, потом съехал вниз по ткани, оставляя рваные следы, и устремился прочь по коридору. Леопард припустил за ним, но через несколько прыжков остановился, помяукал и вернулся на кухню довольный до безобразия. Сел и невинно уставился на Григория Ивановича, продолжая дёргать хвостом. Григорий Иванович привычно зарычал не размыкая губ, поскрёб подбородок, огладил бороду и проговорил: — Вообще-то, я здесь хозяин. — И, встав из-за стола, вышел из дома. Леопард, почувствовав настроение Хозяина Тайги, направился следом за ним. Оказавшись на улице, сел на попу и продолжил невинно смотреть на Григория Ивановича, который замер в паре шагов от крыльца, сурово насупив брови. Скрестив на могучей груди большие мускулистые руки, Хозяин Тайги не моргая уставился на Котёнка. В голове пусто. Ну красивая же тварь! Как такую обучать? И вообще… КАК?! Начать с азов — подсказывал опыт работы с обращёнными. Азы — это что? Это объяснить, кто он, с чем придётся столкнуться, к чему надо готовиться. Соответственно, когда будет первое обращение, насколько оно окажется болезненным и как справляться с первыми признаками паники, когда кости хрустят, кровь готова из ушей и носа политься и мысли хаотично из примитивных «сожрать-попить-посрать» приобретают снова привычную человеческую направленность. — Короче, вот что, — заговорил наконец Григорий Иванович, оставаясь суровым. Леопард совсем не по-кошачьи, а как-то по-собачьи наклонил голову в сторону, дёрнул левым ухом. Мило. — Ты оборотень. — Констатация факта не была нужна, Котёнок это и так понимал. По крайней мере, ощущал. Но Григорий Иванович решил начать с азов, значит, этот факт нужно было произнести. — Я — твой хозяин. Когда ты был на пороге смерти, твоё сердце потянулось ко мне, как и мысли. Может, сам ты ничего не осознавал в тот момент, но душа твоя хотела жить. Я укусил тебя, дал тебе второй шанс. Поделился с тобой своей силой. Ты стал оборотнем. Ты вновь живой. И будешь жить. Леопард неожиданно встал, мяукнул, засуетился на месте, перебирая лапами, затем прошёл к Григорию Ивановичу, потёрся башкой о бедро, прошёл вокруг него, затем встал на задние лапы, опираясь передними о грудь, лизнул Хозяина Тайги в нос и опустился назад, чуть не упав. Его слегка занесло в сторону, затем он повалился набок, после чего вскочил и снова сел на жопу, довольно подёргивая кончиком хвоста. — Блядь, — тихо ругнулся Григорий Иванович, как и до этого ровным счётом ничего не поняв. Котёнок довольно мявкнул. — Значит, так, — продолжил Гриша, вдохнув и пуще прежнего насупив брови — теперь на лбу была великая белоснежная монобровь, — поскольку я твой хозяин, то должен обучить тебя. Слушайся меня — это единственное правило, которое тебе надо знать. Ты пока что слабый. Сил в тебе мало, оттого и обратиться в человека не можешь. Чтобы вернуть себе привычный образ, то есть двуногий, надо… — Тут Григорий Иванович неожиданно даже для самого себя решил слукавить. Во благо! — ...быть воспитанным. В первую очередь ты должен научиться быть послушным. Не пытаться выяснять с Василием, кто в доме хозяин, не приставать к Рябушке-первой и Рябушке-второй, не… ебать мозг, — у Гриши закончились хорошие слова, — Боре и Мане, не гонять кур и утей… В общем, быть взрослым леопардом. И да, ты редкий вид. Леопард. Гордись этим. — Мня-я-а-авк. Мнявк, — довольно загорланил Котёнок, готовый уже вскочить на лапы, но, видно, речь Григория Ивановича дошла до его разума. Хорошо. — Значит, следующее, — продолжил Григорий Иванович, многозначительно вздохнув, — так же будешь учиться и терпению. Набираться сил, расти. Первое обращение твоё будет не раньше, чем через месяц. Так что первые дни покажутся тебе лёгкой забавой, а вот последующие могут плохо повлиять на нервную систему. Ты это, не психуй. Мы будем обучаться приёмам самообороны, однако не думай, что уроки будут изматывающими. Сейчас нагружать твой организм сильно нельзя. Надо окрепнуть, — повторил Григорий Иванович и подумал о том, что слегка растерял былой профессионализм. Леопард, воспользовавшись заминкой, снова замяукал, а потом, резко вскочив, метнулся прочь к кусту сирени. Григорий Иванович почувствовал, что выглядит сейчас нелепо. Котёнок обежал дерево, обнюхал его и принялся рыть яму. Левый глаз Хозяина Тайги нечаянно дёрнулся, мысль о том, что он тут урок начал, а леопард в туалет захотел, удручила. Более того, срать и ссать под сиренью было строжайше запрещено! Даже Василию! — В гальюн иди, — рыкнул Григорий Иванович так, что котик замер, затем сжался, а после припустил во все лапы к стоявшему недалеко «пряничному домику». Добежав до туалета, Котёнок засуетился, дверь была закрыта. — Лапой её, — пробасил Григорий Иванович, не двигаясь с места. — Когтем, — добавил через три секунды. Котёнок мявкнул, подцепил дверь лапой, потом выпустил коготь. Удалось открыть с четвёртого раза. Прошмыгнув внутрь, на время остался там. Затем вылетел со скоростью торпеды, чуть не сорвав хлипкую дверь с петель. Пролетел по дорожке мимо Григория Ивановича, резко развернулся, прошмыгнул по клумбе, вспахивая лапами землю и раскидывая клубни хризантем и кусты пионов, устремился к калитке, забрался на неё, неуклюже спрыгнул вниз, пропахав мордой дощатую тропинку, снова разогнался, долетел до Григория Ивановича и только после завалился набок, завертелся юлой, перекатился с одного бока на другой, далее поигрался с непонятно откуда взявшимся листиком, слопал его, потом сел и, подняв лапу, принялся вылизывать жопу. Через пару секунд замер, чихнул, завертел языком, протяжно замяукал и цапнул себя за бок. Снова замяукал, завертелся, но всё же укусил себя ещё пару раз, а потом сел ровно и радостно воззрился на Хозяина Тайги синими глазищами. «Блядь, и как у меня получилось сделать долбоёба? — задумался в очередной раз Григорий Иванович и углубился в размышления о превратностях судьбы. — Или то я долбоёб?» Такое умозаключение ввергло Григория Ивановича в шок, но он справился с ним быстро, как раз к тому моменту, когда Котёнок, некоторое время следивший за бабочкой, решил с ней поиграть. Долбанул несчастное насекомое по крыльям и сожрал. Потом отправил к праотцам пару мух, после запрыгал вокруг очередного листика, и тут его слух уловил шуршание. Хозяин Тайги озадачился. Почесал затылок. Принял очень задумчивый и умный вид, у него это получилось с трудом, но всё же. Открыл рот, чтобы продолжить лекцию, но тут из-под крыльца выбежала мышь. — Ебать, — прошептал Григорий Иванович и приложил ладонь ко лбу. Но, с другой стороны, леопард же Котёнок, чего его сразу дураком называть? Однако ж, через лапы Григория Ивановича прошёл не один обращённый — и им самим, и другими оборотнями. Все они были то злыми — это нормально, то забитыми — тоже правильно, то угнетёнными. Но вот такого игривого у него ещё не было. А если не было, то и не значит, что не бывает таких в природе. Может, Григорию Ивановичу просто не везло, а теперь вот повезло. Мышь тем временем замерла и уставилась на леопарда. Некоторое время смотрела чёрными бусинками глазок на то, как Котёнок, припав к доскам, встопорщив уши и размахивая из стороны в сторону хвостом, внимательно следит за ней. Затем дёрнулась, быстро ускользая назад под крыльцо. Вот только леопард оказался быстрее. Он настиг несчастное животное, вспорол лапой землю. Мышь пискнула, юркнула у того между лапами. Котёнок сунул голову за ней, неуклюже завалился, вскочил, прыгнул вдогонку, пробежал метр, завалился, отрезая ей путь, и принялся перебирать лапами, играясь. Мышь его не поняла, сменила курс, потом ещё раз, так как на её дороге стоял человек. Вернее, оборотень. Метнулась к рябине, леопард за ней. Нагнав её, принялся аккуратно то подбрасывать её, то чуть сдвигать в сторону. Затем отскочил, запрыгал на месте, мотыляя головой, и упустил. Мышь, воспользовавшись заминкой, юркнула в норку в земле. Однако Котёнок, прижавшись к влажной земле, приготовился уже рыть, когда Хозяин Тайги спокойно, но властно произнёс: — На место. Урок ещё не окончен. Далее Григорий Иванович рассказывал нарочито медленно и с расстановкой, добавляя в голос власть хозяина. Ничто не отвлекало от работы, Григорий Иванович понимал всю важность происходящего: учить надо не только мастерству оборотня, но и воспитывать как личность. И чем занимался Алексей, когда его внук рос? Котёнок всё норовил выскользнуть из-под власти чарующего голоса хозяина, что само по себе удивляло. Впрочем, ещё вчера Григорий Иванович заметил, что приказной тон господина — не в полной силе — не слишком и действует на Котёнка. А сейчас уверялся в том, что так и было. Но всё же леопард слушал и внимал, и Григорий Иванович надеялся, что хоть немного из того, что он сегодня наговорил леопарду, будет им усвоено и применено в жизни. Однако он ошибался, потому что стоило ему отпустить леопарда, как тот вернулся к мыши. Которая, конечно же, уже сменила адрес пребывания. — Я вот что ещё подумал, Василий, — прогундосил Григорий Иванович, сидя в предбаннике на лавке. За маленьким оконцем смеркалось. На небе появлялись звёзды. В руках у Хозяина Тайги, замотанный в полотенце, был мокрый и злой Васька. Его только что помыли дегтярным мылом. Хозяин Тайги так ему блох уничтожал. — Надо бы Котёнку имя дать. А то чего он без имени. Вот у Борьки даже имя есть. И у Рябушки-второй. Не ахти, конечно, я блядской смекалкой не блистаю, но всё же. Как ты думаешь насчёт Михаила? Хорошее имя. Доброе. Светлое. Ты не знаешь, но так друга моего звали. Давно уже ушедшего. Человеком он был. Хорошим. Пусть и охотником. — Мау, — ответил Васька и в очередной раз попробовал вырваться из железной хватки Григория Ивановича. Всё впустую. Даже когти не помогли — а ими Василий гордился! — Чего? Не нравится? — Ма-а-ау-у… — Ну ёбаный в рот. Ты, может, и прав, Василий. Чего котов-то человеческими именами называть... Вот пока он был человеком, звали его Сашенька… Кхм, Александр звали его, Василий. Александр. Так. А теперь он, значит, леопард. Тогда надо назвать его как-нибудь по-животному. Например… — Хозяин Тайги задумался, подхватил угол полотенца и принялся Ваське голову вытирать. А сам смотрел в стену перед собой, думу великую думал. Вася разозлился ещё сильнее. — Мяувк! — огрызнулся он, извернулся, цапнул Григория Ивановича за руку и тут же полоснул острыми когтями по коже. Хозяин Тайги вздохнул, как ни в чём не бывало глянул на Ваську и сказал: — Да хуй с ним, Василий. Пусть будет Котёнок. — И выпустил Васю из своих лапищ.