Дорога домой

Март, 820 год.

      Туман клубился промозглым рваным саваном меж толстых стволов сосен. Предрассветная серая мгла нехотя покидала обширные угодья земель, принадлежавших старинному дворянскому роду. В лесистых низинах плотные клубы белëсого вязкого небытия расстилались непроглядной пеленой. Замершая в молчаливом посмертии природа, не спешила отдаваться новому дню. В каждом уголке старинного леса, повидавшего на своём долгом веку смену тысяч зим и вёсен, таился мрак.       Юная Кушель Аккерман мчалась во весь опор на вороной кобыле по утреннему хрусткому инею. Следом, стараясь не отставать, скакала еë верная компаньонка. Копыта лошадей попирали застывшую под инеем жухлую траву и промëрзшую почву. Опавшие иглы сосен разлетались в стороны с шуршанием, а лужицы тонкого ажурного стекла, ломались с тихим печальным хрустом, не выдерживая веса стремительных животных.       Ленный, мертвенно серый рассвет, зарождался на востоке, у самого края земли, на берегах глубокой, полнолëдной в эту пору реки. Март бушевал ненастьем. Северные весенние заморозки не оставляли шанса новой жизни зародиться под сводами векового леса. Животные пробуждались из спячки с опозданием — охота удавалась удачной очень редко.       Родовое поместье Аккерманов растеряло свои чёткие границы. Межевые столбы давным-давно сгнили. Копии дарственных грамот и удельные карты, определяющие акры наследных земель затерялись в архивах.       Густые леса, окружавшие обширную вотчину древнего рода, обычно приносили много пушного зверья своим владельцам, а, следовательно, и хороший доход. Но уже много жестоких зим куницы, песцы и лисы не плодились в нужном достатке, холодные земли не приносили урожая, а реки не полнились рыбой.       Клан Аккерман рассеялся, растерялся, скрылся в сени трёх стен. Оброс множеством побочных ветвей и потерял влияние, могущество и фавор королевской семьи. На смену богатству и силе пришли бедность и упадок. Потомкам великих воинов и королевских телохранителей оставалось лишь продавать фамильное серебро и скрывать своё происхождение.       Вычурные, некогда блиставшие на своих хозяевах при королевском престоле медные шлемы, кирасы и доспехи, пылились в сырых подвалах старого, обветшавшего за столетия родового замка главной ветви.       Знания о силе и генетических экспериментах, передаваемые из поколения в поколение, истлевали в запыленной библиотеке. Запустение неумолимо шагало по пятам за последними из рода.       Кушель спешила в столицу: её брат увёз тяжело заболевшего отца в зимнюю резиденцию, расположенную близ Митраса ещё прошлой осенью. А потом исчез.       Запас денег, оставленный для нужд поместья и самой молодой наследницы, иссяк. Пришлось уволить слуг, отказаться от мяса, продать часть платьев и украшений. Остались только фамильный стяг, жалованный королём Фрицем, и лошади.       Кушель чувствовала, что долго не протянет в изоляции и нужде, потому, заперев и опечатав все двери замка, отправилась в путь. Верная компаньонка отказалась покидать подопечную и поехала вместе с ней.       В этом лесу Кушель провела свои юные годы за играми и прогулками с Рамоной. Она любила немое уединение, запах хвойной смолы и мягкий свет, пробивавшийся сквозь густые кроны. Лес манил её своими тайнами, завораживал, угощал дикой ежевикой и поил ключевой водой.       В отличие от сверстников, Кушель слыла тихой и задумчивой. Своей подлунной красотой и скромным нравом она привлекала не так много женихов, как другие знатные дворянки северных земель. Предпочитая шумным балам уединенное чтение, она создала себе репутацию «Девицы не от мира сего».       Старейшина Аккерман еще до отъезда пообещал не выдавать ее замуж без согласия самой Кушель. Ей, взращенной на сотнях историй о волшебной вечной любви меж прекрасными принцессами и отважными рыцарями, претила мысль о браке с нелюбимым.       Мечты о неясном будущем, загадочные и туманные, как вековой лес, пленили её. Кушель любила предаваться им, с замиранием сердца рисуя в воображении портрет будущего возлюбленного: сильный, надежный, смелый, с золотым сердцем и добрым нравом — таков он должен быть.       Тайный навязчивый поклонник, что отправлял в замок послания без подписи, казался иным. Он пугал и Кушель и компаньонку своим напором и вольностями. Страх, в том числе, побуждаемый этим таинственным преследователем, подстегивал их отправиться под защиту отца, в столицу.       Дорогу в узком пролеске преградила неясная тень, вынуждая путниц остановиться. Тень раздвоилась, затем разделилась еще на несколько частей. Сердца молодых женщин в унисон замерли от испуга. — Негоже девицам ездить без должного сопровождения, госпожа Аккерман!       Кушель резко выдохнула едкий дым страха. Ей навстречу, в таинственных клубах тумана и лучах бледного солнца, вышел мужчина, облаченный в богатый теплый плащ. Кушель улыбнулась, разглядев лицо — старый друг семьи.       Лошадь Рамоны нервно заржала, попытавшись встать на дыбы. — Ну, ну, красавица… Не горячись, не пугай наездницу. — животное, обласканное крепкой мужской рукой, успокоилось и опустило голову. — Позвольте сопроводить вас, госпожа Аккерман. Я и моя дружина будем хранить ваш покой в пути.       Знакомец пристально смотрел в глаза Кушель, серьезно, снизу вверх, не мигая. Улыбнулся уголками рта, и эта улыбка надколола что-то фарфорово-хрупкое в девичьем сердце. Беспокойство отступило. Аккерман приняла решение довериться ему.       Рамона, глядя на эту сцену, лишь поджала губы и насторожилась. Друг семьи, частенько гостивший у Кенни до его отъезда, вызывал странное ощущение неприятия. Она поспешила утешить себя мыслью: «В сопровождении сильных мужчин наш путь будет безопаснее».       Тревога навязчиво скреблась под рёбрами Рамоны, пока та наблюдала за пристальными переглядываниями между Кушель и этим внезапным сопровождающим.       Сердце её не находило себе места.       Туман сгустился, поглощая солнечные лучи. Группа всадников продолжила свой путь вместе.