Мгновение

— Это ненормальная хуйня, — Мизуки усмехается, обнажая длинные клыки, — я бы подумала над этим вечерок.       Чжун Ли посмеивается, тянет когтистую руку к лисьим ушкам и треплет Айкаву по волосам, подталкивая ближе. Они оба нагие, одежда валяется тут и там по всей комнате, а свечи давно потухли. В помещение проникает лишь на удивление яркий свет луны. — Я же просил не употреблять бранные слова, — мужчина наигранно хмурится, — разве это тебе необходимо?       Кицунэ деловито смотрит на него снизу-вверх, стукает ногтем по мошонке, отчего тело Архонта едва заметно дёргается, а после замечает: — Уж извини, великий Моракс, но у тебя два хуя, — девушка хмурится, пальцами сжимая один из членов, — это пиздец, загадка века — как ты меня ещё не порвал?       Чжун Ли качает головой, фыркает и снова пропускает белые волосы сквозь когти: — Опять же, я не… Действую ими одновременно, в тебе оказывается только один, так что ничего удивительного, что ты спокойно можешь меня принять, — голос у него слегка хриплый после последнего раунда, — с чего тебя это внезапно начало беспокоить? Я же ничего не говорю о том, что у тебя девять хвостов.       Мизуки хитро щурится, слегка давит на яички, на что органы моментально реагируют, практически одновременно подскакивая немного вверх и напрягаясь. Но мужчина выглядит совершенно спокойным, ни единый мускул на его лице не пошевельнулся. Ключевое — на лице.       Айкава царапает внутреннюю сторону бедра — Архонт всё ещё терпит, давая ей свободу действий. — Мои хвосты не заходят в тебя и вдалбливают в кровать, вышибая все мозги, — кицунэ языком трогает одну из головок. Член полностью твердеет, тогда как второй ещё полуобмякший, — а как тебе крови то хватает?       Моракс ухмыляется слишком явно, так что девушка в отместку стимулирует и второй орган. Прекрасно, теперь она под прицелом. Мизуки, ты когда-нибудь начнёшь думать, прежде чем делать? — На бинокль похоже, — задумчиво тянет Айкава, — такой, слегка кривоватый, но на то он и хуевый бинокль.       Чжун Ли в удивлении приподнимает бровь и затем тихо смеётся. Что-что, а воображение у кицунэ весьма богатое, да и не сказать, что мужчину это как-то задевает. Просто действительно забавно. — А рога? — Девушка встаёт с колен, и Архонт послушно опускает голову, — тут есть какое-то чувствительное место?       Моракс не отвечает, давая ей самой всё исследовать. Они стоят вплотную друг к другу, двойной стояк упирается Мизуки в бёдра, но она лишь возбуждённо машет хвостами, даже не пытаясь унять своё нездоровое любопытство.       Рога, как и ожидается, очень твёрдые — Айкава их несколько раз тянет на себя и в разные стороны. Они рельефные, и кицунэ даже не знает, с чем их сравнить. Есть золотистые вставки, острые кончики, о которые девушка специально накалывает палец до крови, чтобы точно узнать насколько они опасные. А внизу, на голове под густыми волосами кожа более… Сухая что ли? И немного грубее. Когда Мизуки гладит эти участки — Чжун Ли наконец-то подаёт признаки того, что он живой, а не древняя скульптура. Мужчина перехватывает кисти её рук, кладёт их себе на лицо и серьёзно проговаривает: — Не надо, — голос у него ниже на несколько октав, так что у Айкавы невольно дрожат коленки, — очень чувствительное место.       Кицунэ, словно шкодливый ребёнок, вновь тянется к рогам и трогает основание, когда Архонт резко подхватывает её под бёдра. Девушка инстинктивно обхватывает ногами мужской торс, лишь бы не навернуться и не удариться головой. У неё это и так слабое место. Мизуки щурится и внезапно перестаёт беспорядочно размахивать хвостами. Чжун Ли чувствует лёгкое прикосновение к колену, бедру, лобку и торсу, пока наконец-то тихо не рычит сквозь сомкнутые зубы. — Какая ты… — Мужчина смотрит так проникновенно, что Айкава задыхается от нахлынувших эмоций. — Невероятная? Ласковая? Нежная? — Кицунэ вновь обхватывает основание рогов, — Безбашенная? — Несносная, — один из когтей резко оказывается между ними, быстро спускаясь к лобку, а после к половым губам, — невоспитанная, — коготь проникает внутрь, второй же активно стимулирует клитор, — и невероятно очаровательная.       Мизуки стонет, припадает губами к шее и ведёт дорожку поцелуев вдоль ключиц, пока клыками не прокусывает бледную кожу. На плечах есть несколько золотистых чешуек, которые были странные на ощупь, но отнюдь не противные.       Проникновение всегда сопровождается для Айкавы лёгкой болью из-за размеров Архонта, но обычно всё очень быстро проходит. В этот раз по-другому. — Твою мать, порвёшь! — Ругается сквозь зубы кицунэ.       Но вырваться она не пытается, потому что уже давным-давно доверяет. Стенки влагалища опасно сокращаются, пока второй член проникает в анальное отверстие. Так, ладно, не паникуй и попытайся расслабиться. Вроде от анала можно получить даже оргазм, если постоянно не думать о том, что тебя растягивают до предела.       Вдох-выдох, вдох-выдох. Мизуки наконец-то замечает, что Чжун Ли всё это время не двигается, давая привыкнуть к новым ощущениям. Сам он невероятно напряжен, следя за любыми изменениями в лице своей спутницы. Айкава прислоняет свой лоб ко лбу напротив и тихонько кивает, давая согласие.       Первый толчок… Довольно болезненный, но это не нестерпимая боль. С каждой новой фрикцией неприятные ощущения уменьшаются, когти всё сильнее впиваются в кожу, а кицунэ стонет всё глубже и громче.       Мужчина не прекращает стимулировать клитор, приникает губами к соску и слегка тянет его, затем сразу же зализывая и посасывая. Девушка выгибается, едва не соскакивая с рук, отчего Архонт ухмыляется, покрепче перехватывая бёдра одной рукой. Мизуки беспорядочно машет хвостами и прижимает уши вплотную к голове, поджимая пальцы ног.       Хриплые вдохи щекочут слух, Айкава ведёт ногтями по хребту и плечам, оставляя алые полосы. Моракс смеётся — низко и гортанно, в самое ухо, проникая, как бы невероятно это ни было, ещё глубже.       Кицунэ задыхается, чувствует пульсацию внутри и видит, как вздувается живот при каждом движении. Чжун Ли это тоже замечает, прижимает девушку настолько близко, что буквально вдавливает в себя, ускоряя темп.       Мизуки целует нервно дёргающийся кадык, вызывая очередной полурык-полустон, и прижимается к горячим губам, переплетая языки. Губы у неё все оцарапаны ненормально острыми зубами, но ей настолько плевать, что о её похуизме в этот момент можно слагать легенды. Особенно глубокая и резкая фрикция вызывает смесь шипения и стона.       Айкава тяжело дышит, видит круги перед глазами и мир резко чернеет, прежде чем она окончательно обмякает в объятиях. Оргазм всегда ударяет в голову, перекрывая любые связные мысли.       Архонт подбрасывает её на своих членах, словно тряпичную куклу, прежде чем с рокочущим рыком не заканчивает. Кицунэ слабо дёргается, потому что все органы будто бы опаляет огнём. Чертова драконья сперма, будто бы острый соус себе во влагалище и анус засунула.       Моракс аккуратно укладывает Мизуки на кровать, ложась рядом. Одеялом он их не укрывает, давая ночному воздуху приятно холодить кожу. Некоторое время всё тихо, пока Айкава окончательно не приходит в себя: — А вот такой вопрос, — кицунэ выглядит действительно задумчивой, — если я залечу: родятся лисята или дракончики? Или полукровки? Как их тогда называть? Дралисы? Лисконы?       Чжун Ли сначала недоумённо смотрит на девушку, а после смеётся от души. Так искренне и красиво, что Мизуки вновь и вновь влюбляется в мужчину. — Без понятия, — отсмеявшись, отвечает Архонт, — я голосую за самое простое — «дети».       Айкава фыркает, бурчит, что это слишком скучно и отворачивается на другой бок, чтобы наконец-то попытаться заснуть. Когтистая рука пробегается по её боку, немного давит и переворачивает на спину. Кицунэ удивленно смотрит на нависшего над ней Моракса, но сказать ничего не может. Потому что внезапно не хочет. Пусть сам объясняется. — Мне нравится идея… Проверки твоей теории, — нарушает тишину Чжун Ли, — не знаю, насколько плодовита моя сперма, но подозреваю, что достаточно, чтобы оплодотворить любой вид.       У Мизуки распахивается рот и расширяются глаза: — Знаешь, если у нашего сына тоже окажется два члена — сам будешь его учить об этом предупреждать девушек, — Айкава фыркает слишком громко, — потому что хвосты объяснить легче.