Мгновение

      Нова правда не знает, как соглашается на подобное. Нет, в теории Чайльд говорил, что будет весело, забавно и надолго останется в памяти. На деле же у Ортис уже в хлам разбиты коленки, на боках наверняка красуются несколько синяков — бёдра её даже страшно представлять, а коньки уже набили мозоли. Но Тарталья слишком упёртый, чтобы отпустить свою невесту с замёрзшего озера просто так. — Я сдаюсь, — хнычет девушка, — мы тут торчим уже несколько часов, давай уже заканчивать.       Предвестник обворожительно улыбается, сверкая в лунном свете белыми зубами, скользит за спину Новы, крепко обхватывая талию, а потом уверенно выдаёт: — У тебя уже начало получаться! — Парень подталкивает Ортис вперёд, вставая сбоку, — Нельзя сдаваться так просто.       Девушка готова его убить. Так просто?! Он издевается?! Они пришли сюда днём, сейчас уже глубокая ночь — всё это время она только и делает, что пытается не поцеловать лёд. Благо, у Чайльда какое-то нереальное терпение в этом вопросе, но уж лучше бы ему надоело, потому что Нова натурально устала.       Ортис правда не понимает, почему Тарталье так упирается научить её кататься на коньках. Она столько лет жила без этого и ничего — бодра и здорова. Но нет, сейчас она морозит задницу, вон даже уже начинает жалеть себя, хоть и только в мыслях. Как только они придут домой — девушка обязательно примет ванну.       Нова запинается о собственную ногу и уже предчувствует пульсирующую боль — так оно и выходит, парень слишком резко и жестко её хватает, стараясь удержать в воздухе. Бока опять ноют. Ортис шипит, но всё равно в благодарность кивает, продолжая скользить по льду.       Потная, мокрая, ей одновременно и холодно, и слишком жарко, а ещё вдалеке виднеется какая-то туча. Туча! Девушка цепляется за эту мелочь, разворачивается так быстро, что едва не падает: — Смотри! Мы не попадём в бурю? — Нова старается скрыть внезапную радость.       Чайльд хмурится, поджимает нижнюю губу и затем поднимает руки вверх, как бы говоря: «сдаюсь». Нова победно и несвязно восклицает, а после едва не падает. Опять. И её ловят, предзнаменуя новые синяки. Снова. Но Ортис уже глубоко плевать, в голове лишь мысли о горячей воде и тёплой кровати.       Тарталья помогает ей снять коньки — у самой девушки ноги едва двигаются. Стоит Нове ступить на землю — как коленки подкашиваются, и она падает в ближайший сугроб. Великолепно, она как раз хотела остыть ещё больше. — Хэй, принцесса, так устала? — Неожиданно участливо интересуется предвестник, — Сейчас-сейчас.       В следующее мгновение Ортис чувствует руки на своём теле, и через секунду девушка оказывается в крепких объятиях. Парень явно монстр, раз до сих пор находит силы на передвижение. Это должно её напугать, но Нова лишь улыбается, утыкаясь носом в шерстяной шарф на шее возлюбленного.       Под конец пути действительно сгущаются тучи, ветер резко усиливается и начинает идти снег, но, слава Архонтам, они как раз переступают порог особняка, в котором уже давно обосновывается Чайльд. Не сказать, что он уютный, нет, как и любая постройка в Снежной от здания отдаёт мрачной и депрессивной энергетикой.       Но Нове плевать, потому что это их дом. И они сделают его уютным, просто должно пройти время.       Вода в ванне горячая, мышцы моментально расслабляются, и Ортис со стоном погружается полностью. Наконец-то! Сидевший напротив Тарталья лишь задумчиво уставляется на её разбитые коленки, взгляд цепляется за уже налившиеся тёмным цветом синяки, и лишь через время, нарушая повисшую тишину, предвестник выдаёт: — Может всё же останешься? Ты ведь можешь быть… — Как бы он не старался скрыть в голосе надежду, всё равно получается слишком радостно.       Нова фыркает громко, погружаясь в воду по плечи. Нет, он прекрасный кандидат в мужья. Парень заботливый, оберегающий и ласковый до невозможного. А ещё контролирующий, слегка безумный и с замашками садиста. Идеальный для Ортис. Но его идея, на которой он зациклился… — Нет, — отрезает девушка, — к тому же мы об этом уже говорили.       Чайльд прищуривает глаза, склоняет голову к правому плечу, складывая руки на груди: — Ты не можешь знать наверняка, — тихо проговаривает он, — может, ты уже в положении.       Нова не распахивает веки, не морщит лоб и не пытается съязвить. Она прекрасно слышит нотку беспомощной ярости и скрытой угрозы в тоне голоса Тартальи. Это… Что-то новенькое. И, честно говоря, Ортис не совсем понимает, как в этом случае лучше действовать. Но главное сейчас — сохранять спокойствие, а не разжигать конфликт. — Тебя… — Девушка невольно сглатывает, — это так беспокоит?       Нова наконец встречается взглядом с предвестником: глаза напротив действительно тёмные от гнева. Челюсть у парня напряжена настолько, что на лице проступают желваки, губы плотно сомкнуты. — Я знаю, что ты об этом думаешь, — цедит Чайльд, — и мне это всё ещё не нравится.       Ортис вздыхает, приподнимается в воде и прислоняется вплотную к Тарталье: кожа к коже. Девушка ведёт пальцами вдоль скул, разглаживает морщинку между бровей и целует кончик носа. Парень долго не может сопротивляться, поэтому быстро обхватывает тонкую талию, притягивая ещё ближе и укутывая в своих объятиях.       Нова улыбается, запутывает пальцы в рыжих прядях и со смешком произносит: — Пообещай мне, что после этих слов ты не превратишься в курицу-наседку и деспотичного тирана, который запрёт меня подальше от всего мира, — Ортис щёлкает Чайльда по носу, — договорились, Аякс?       Тарталья снова хмурится, сжимает пальцы на талии сильнее нужного, но всё же после минутного молчания кивает. — У меня задержка, — девушка нервно смеётся, — уже как месяц.       Предвестник сначала непонимающе смотрит на Нову, а затем его глаза так сильно расширяются, что Ортис ненароком думает, что они вот-вот выпадут. Парень моментально отодвигает девушку, прижимает ладонь к животу, словно пытаясь уловить какое-либо движение, и после слегка безумно улыбается, показывая клыки. — Это отличная новость! — Чайльд впервые на её памяти задыхается от переизбытка чувств, — просто великолепная. Я завтра же вызову врача…       Тарталья внезапно прерывается, щурит глаза и тихо рычит, зарываясь носом в шею Новы. Её кожа отдаёт приятным ароматом цветов из-за масел, которыми Ортис пользуется. Такая нежная, хрупкая и трогательная. — Сегодняшний день же не мог навредить ребёнку? — Предвестник шипит, проклиная свою упёртость, — давай я сейчас же привезу сюда лекаря.       Парень уже готов выскочить из ванны, как девушка хватает его за руку, утягивая обратно. Не то чтобы Нова была особо сильной, но Чайльд и сам не знает, почему поддаётся. От Ортис тянет невероятным спокойствием и умиротворением. — Ты обещал, — девушка напряжённо всматривается в его лицо, — ничего страшного не произошло. Я бы наверняка что-то почувствовала, а так, как видишь, я в полной норме. А теперь сядь и перестань паниковать.       И Тарталья повинуется, погружаясь обратно в воду. На смену растущей в груди тревоге появляется столь светлое и ласковое тепло, что предвестник не может не рассмеяться. Это правда потрясающая новость. — Я так счастлив, — предвестник беспрестанно гладит все части тела Новы, до которых только может дотянуться, — думаю, что семье можно объявить после официального подтверждения, я попробую отложить поездку в Инадзуму… — Нет! — Протестует Ортис, — не надо ничего откладывать. Пусть всё идёт в том режиме, в котором было запланировано. И даже не смотри на меня так, — фыркает девушка, — как уже было сказано: я поеду с тобой.       О, надо видеть этот взгляд. Не будь Нова такой храброй — или просто умалишённой — то точно бы съежилась и поспешила забрать свои слова обратно. Голубые глаза резко темнеют, пальцы на бёдрах сжимаются, оставляя красные следы, а челюсти вновь напрягаются. — Это небезопасно, — внезапный холод в голосе заставляет Ортис напрячься, — я настаиваю на том, чтобы ты осталась.       Манипуляция. Он просто пытается ею манипулировать, отчего девушка морщится, но всё же пытается сохранять спокойствие. Ссора сейчас явно будет не к месту, тем более после такой новости. — Я… Понимаю твои опасения, — Нова гладит напряжённые плечи, — но и ты пойми меня. В доме я просто зачахну, мне нужны путешествия, нужны трудности и самое главное — мне нужен именно ты.       Чайльд вздыхает, словно признавая поражение, так что Ортис быстро тянется к малиновым губам, запечатлевая поцелуй. Нежный и лёгкий, словно прикосновение бабочки. Хватка на бёдрах усиливается, Тарталья явно не хочет её так просто отпускать. Предвестник целует шею, оставляя метки на бледной коже, руками ведёт вдоль позвоночника прежде чем вернуться к бёдрам.       Он лишь намекает мимолётным прикосновением — девушка разводит ноги, готовясь к внезапному вторжению. Член у Чайльда действительно больше нормы: как в обхвате, так и в длине. И когда Нове кажется, что она ко всему привыкла — каждый раз приходится признавать ошибку, потому что пальцы ног предательски поджимаются, а руки беспомощно царапают спину.       Это больно. Тем более без предварительной подготовки. Но Ортис — мазохистска, поэтому лишь выгибается в крепком захвате, застонав сквозь стиснутые зубы. Не то от удовольствия, не то от болезненных спазмов.       Девушка тяжело дышит, цепляется за мужские плечи, пока в неё безжалостно вколачиваются со всей силы, так, что вода невольно заходит вместе с каждым толчком. — С-стой, — просит Нова, — давай хотя бы не тут.       Тарталья хмыкает, резко перемещаясь на широкий бортик ванной. Уже лучше, чем терпеть постоянное проникновение влаги в места… Где её не должно быть так много.       Предвестник наматывает длинные волосы на кулак и с резко тянет, вынуждая Нову откинуть голову назад. Ортис тут же чувствует на коже зубы, новые засосы расцветают и множатся с каждой секундой.       Девушка дёргает рыжие пряди, хватает ртом воздух и царапает короткими ногтями спину. В ответ парень утробно рычит, ускоряя и без того бешеный темп. Нова выпутывает его пальцы из собственных волос, наконец освобождаясь.       Нежно целует ключицы, облизывает выступающие косточки и слегка прикусывает, заставляя Чайльда вздрогнуть и сжать её бёдра ещё сильнее. Коленки опять кровоточат — потому что Нову мотают туда-обратно, вертя на члене, словно бы та ничего не весила.       Ортис чувствует поцелуй над самым сердцем, затем её сосок грубо кусают и слегка посасывают. Девушка хрипит, притягивает лицо возлюбленного и приникает к губам. Тарталья целует развязно, моментально пресекая любые попытки доминирования — просто прижимает её язык к зубам, подталкивая Нову сдаться и следовать его немым указаниям.       Ортис непроизвольно сжимается вокруг члена, потому что тот её буквально разрывает. Твою мать, как это больно, а оттого приятно, что у девушки невольно закатываются глаза. — Не делай, — предвестник шумно сглатывает, — такое л-лицо.       Нова бы съязвила, она даже честно попыталась, но из горла вырывается лишь постыдной пошлый стон, от которого парень мелко вздрагивает, вдалбливаясь ещё ожесточённее. Ортис случайно наклоняет голову и видит движения члена внутри себя самой. Это одновременно и жутко, и возбуждающе.       Порой девушке кажется, что её участие Чайльду не так уж и нужно — он берёт её где угодно и когда угодно. Даже сейчас, утомлённая насыщенным днём, Нове не приходится прилагать особых усилий — Тарталья сам подбрасывает её бёдра.       Его рука буквально везде: то сожмёт грудь, то ущипнёт соски, то слегка давит на шею, заставляя Ортис видеть тёмные круги перед глазами раньше положенного. Кадык у предвестника постоянно скачет от напряжения, но девушка всё же умудряется поймать момент и осторожно его поцеловать.       Парень впервые стонет. Тихо и очень низко, но оттого у Новы всё внутри переворачивается, заставляя хрипло выдохнуть куда-то на ухо, опаляя горячим дыханием мочку. Ортис прикусывает серёжку и шепчет: — Посмотри вниз.       Чайльд повинуется, замирает на мгновение, и девушка видит, как и без того огромные зрачки расширяются ещё больше. Очертания члена проглядываются на впалом животе, и стоит Тарталье двинуть бёдрами, как кожа натягивается, а Нова невольно дёргается из-за глубокого проникновения.       Предвестник находит клитор и сперва слишком сильно давит, из-за чего Ортис недовольно шипит, инстинктивно отшатываясь. Не сказать, что это имеет хоть какой-то результат — её достаточно жестко фиксируют на месте.       Но парень без слов всё понимает, действуя куда нежнее. И это невероятно контрастирует с диким темпом проникновения и грубыми прикосновениями по всему телу.       Мир внезапно кружится, заставляя Нову застонать и обмякнуть в цепких объятиях. Зрение возвращается не сразу, как и слух. В себя Ортис приходит медленно и чувствует ласковое прикосновение к щеке, прежде чем слышит голос, звучащий над самым ухом: — Моя. Навсегда.