Мгновение

      Мизуки переворачивает, пожалуй, полшкафа, пока за горой подарков наконец-то не отыскивает то, что ищет. Чжун Ли был крайне щедрым, а Айкава лишь посмеивается — Ху Тао в какой-то момент точно проклянёт своего работника за излишнюю расточительность. Но Моракс, кажется, готов быть Мораксом только для кицунэ, поэтому даже когда Мизуки уверена, что они оставили кошелёк дома — мужчина достаёт из-за пояса сверкающие монеты. Айкава трёт затылок и играется с собственными ушами — забавно. Всё это вызывает смех до колик в животе, потому что… Ну не таким он был. Кицунэ помнит метеориты, летящие с небес, помнит землю, которая разверзалась прямо под ногами, помнит землетрясение, которое уносило за собой сотни жизней.       Таков был Моракс.       А каков Чжун Ли — она только начинает узнавать. — Тебе идёт, — усмехается мужчина, — мы берём.       Моракс был драконом. Чжун Ли драконом и остался. Только пещеру заменяет домик в Ли Юэ, и главное сокровище не сверкающий сундук с золотом, а… Не менее сверкающая из-за нарядов и украшений Мизуки. Айкава смеётся — её скоро украдут сороки. Но мужчина лишь качает головой и приносит в дом новую безделушку.       Кицунэ зарывается пальцами в каштановые волосы, обводит подушечками основание рогов и вырывает тихий рык. Девушка довольна реакцией, склоняется над самым ухом и шепчет: — Хватит, милый, иначе я скоро утону в побрякушках.       Моракс приоткрывает один горящий золотом глаз с вертикальным зрачком, тянет когтистую руку к бледной щеке и сонно уточняет: — Тогда что? Цветы ты не любишь… Может, еда?       Мизуки смеётся. Глухо, отчаянно и одновременно счастливо: — И стану я вот такой, — Айкава вырисовывает фигуру необъятных размеров, — нет, я не согласна. Реализация наверняка херня, я буду страдать, толстеть и плакать. Вердикт простой — план хуйня полнейшая.       Чжун Ли всё это время хмурится всё сильнее и сильнее. Да так, что складка между бровей норовит когда-нибудь стать полноценной морщинкой. Кицунэ думает, что это из-за её брани, но поделать с собой ничего не может. Она и так почти отказалась от курения, так не забирайте же у неё её любимый мат. Но мужчина удивляет: — Тогда что?       Мизуки ставит галочку: нецензурная лексика осталась незамеченной. Отлично. Было что-то в голосе Архонта… Обречённое. Будто бы он попал в самое что ни на есть настоящее безвыходное положение. Айкава слабо улыбается, ладонью оглаживает скулы и целует в краешек губ. Такой ненавязчивый жест нежности, но Моракс всё равно плавится в хрупких руках. Кицунэ хочет поцеловать, тянется ближе, как вдруг чувствует ладонь на рту.       Чжун Ли выглядит зачарованным трепетными действиями, но всё равно её останавливает: — Ты не ответила.       Мизуки вздыхает, отодвигаться не хочется, да и рука в волосах, давящая на затылок, не даст этого сделать. — Потому что я не знаю.       Айкава склоняется ниже: — Потому что мне всё равно.       Кицунэ вновь останавливается, дыша в самые губы: — Потому что единственное, чего мне всегда будет мало, так это твоего внимания, а не ебанных подарков.       Моракс рычит, наматывает белые волосы на кулак и впивается клыками в губы, едва не стукаясь зубами. Мизуки тихо стонет, а Чжун Ли продолжает плавиться под прикосновениями. Металлический привкус крови: не то её, не то его. Архонт подскакивает, едва не встречаясь лбом с подбородком Айкавы. Действует так быстро и чётко, что у кицунэ мир прыгает из одного ракурса в другой. Мизуки улыбается так ярко, так тепло и любяще, что любые барьеры и преграды, что любые рамки и запреты улетают куда подальше.       Дракон рычит, мечется и трётся носом о чужую шею. Моракс хочет искусать, хочет почувствовать чужую кровь на языке и услышать ласкающие слух крики. Чжун Ли же пытается себя сдерживать. Есть ещё в этом безумии проблеск человечности, к которой он так стремится. — Моракс…       И нет больше Чжуна Ли. Только властный Моракс. Дракон, который готов на всё, лишь бы слышать своё имя снова и снова.       Именно из этих уст.       Айкава вертится на месте, после чего задевает коленкой стояк и шкодливо улыбается. Архонт хрипит, сжимает хрупкую лисицу в своих объятиях и гладит всё, до чего способен дотянуться. Хаотично, нетерпеливо и отчаянно. — Ты, — хрипит Моракс, — ты невыносима.       Кицунэ смеётся, снова давит коленкой на эрекцию и вырывает гортанный стон. Зубы на плече ощущаются особенно ярко, золотистые чешуйки прорезаются прямо под пальцами. Мизуки хрипит, фыркает и стонет, пока наконец не произносит: — Давай обойдёмся засосами. Ты же просто хочешь сделать так, чтобы все видели, кому я…       Айкава сглатывает: — Кому я принадлежу?       Архонт кивает, покрывает шею метками и кусает ложбинку между грудей.       Мизуки громко хлопает себя по лбу, когда следующим утром обнаруживает новый наряд.       С открытой шеей и кулоном-драконом.