Нет права на Свободу.

      Все было как в бреду. Я шла на еле сгибающихся ногах, не понимая куда именно нужно идти…       После потери родителей моим главным правилом было не привязываться к людям. Не любить их, потому что любой, что бы он ни говорил, может бросить. Но, когда я встретила Куроро, все начало меняться. Сначала мы были просто союзниками, однако спустя время что-то проснулось внутри меня. Уже тогда мое негласное правило давало трещину — я доверилась человеку, почувствовала слабый огонек надежды, что зародился внутри…       Когда Куроро собрал группировку, я и не надеялась встретить кого-то, кто будет мне настолько родным по душе. Омокаге… Он будто свалился мне на голову, но я была только этому и рада. Мы всегда сражались бок о бок. Возможно, он был мне ближе по мыслям, чем мой возлюбленный. Мы были словно две недостающие частички чего-то целого. За все эти годы не было ни разу такого, что мы не поняли друг друга… И я уверена, что Омокаге знал, куда я направилась, и что я действительно чувствовала.       Мне редко хотелось говорить ему о том, что творилось у меня в голове, но он всегда знал, как поддержать, будто видел меня насквозь. Этот человек был моим первым и единственным другом, моим товарищем, которому я могла спокойно плакать в плечо, не боясь осуждения. Да, он был мне ближе всех людей, которых я встречала. Даже Люцифер рядом с ним не стоит.       Друзья — это действительно очень ценный дар в жизни, который далеко не всем достается, но мне повезло его получить… И я благодарна за то, что именно этот парень смог быть этим даром.       Из туманной пелены скорби и отрешенности меня вывело что-то влажное. Оно капало мне на голову, руки, ноги… на все тело. Подняв голову, я поняла, что стою на улице, где льет дождь. Словно небо оплакивало Омокаге вместе со мной. Я больше не могла держать весь этот груз, что был у меня на сердце. Мне действительно приходится чаще показывать людям свою жестокость и отстраненность, но в глубине души я абсолютно ранимый и добрый человек. Это настолько глубоко спрятано, что, возможно, никогда уже и не отыщется.       Я расплакалась. Первый раз за десять лет у меня случилась настоящая истерика. Мои ноги не выдержали и я упала коленями прямиком на уже мокрый от проливного дождя асфальт, на котором красовались небольшие лужицы. В них отражались яркие огни зданий. Боль от утраты перемешивалась с подступающей злостью от собственного бессилия.       Иронично, что для других людей я кажусь непобедимым монстром, этаким роботом без чувств, но на самом деле… на самом деле я хочу убежать далеко-далеко и спрятаться в месте, где меня никогда не найдут.       Я не контролировала свое тело. Мои пальцы сжались в кулаки и били асфальт с такой силой, что на нем пошла небольшая трещина. Все это прекратилось только тогда, когда я уже начала чувствовать нарастающую ноющую боль в своих кистях. Теперь они были больше похожи на какое-то кровавое месиво, нежели на конечности человека, но мне было плевать.       Ноги опять куда-то ведут меня… Куда — сама не понимаю. Ничего не хочу понимать. Мне просто нужно забыться сегодня. Просто залить в себя литры алкоголя, чтобы вообще не соображать.       «Что? Серьезно? Мое тело решило привести именно сюда? Даже оно издевается надо мной, — подумала я и, подняв глаза, увидела вывеску Berghain. — Плевать», — зайдя туда, я сразу же села за барную стойку и заказала себе бутылку Бурбона.       Не помню, сколько выпила. Сначала была одна бутылка, потом вторая… А дальше все покрыто темным маревом. Видимо, я отрубилась. Но момент, когда чьи-то руки начали поднимать меня к себе, немного привел в чувства. Это «немного» было настолько ничтожным, что я даже не смогла открыть глаза.       Запах… какой приятный запах у этого человека, я будто очутилась дома. Запах бергамота. Отец очень любил парфюм, да… Как же я скучаю по тебе, пап. Я чувствую себя в безопасности сейчас, и мне абсолютно все равно, кем может оказаться этот незнакомец. Главное, что сейчас мне спокойно.       Дальше лишь темнота… Но в этой темноте я смогла различить едва заметный силуэт. Это был Омокаге.       Он подал мне руку, показывая, что нужно пойти с ним. Я была настолько рада… Вот он ведь, живой! Стоит и улыбается той самой улыбкой, которую я видела почти каждый день. Слезы опять начали подступать к глазам, желая безжалостно скатиться по щекам.       — Хей, Лил, ну чего ты плачешь? Пойдем, я кое-что покажу…       Ничего, кроме короткого кивка, я больше выдавить из себя не смогла. Положив свою руку в его, я пошла за ним по мрачному коридору. Шли мы долго, но вскоре я увидела едва заметный свет.       — Побежали? Я думаю, тебе очень интересно, что там! Давай, не робей, — он посмотрел на меня и взял в ладони мое лицо, чтобы вытереть слезы, которые так и не прекращали идти. — Это будет моим последним подарком для тебя, — я вся дрожала от какой-то непонятной усталости… Парень это заметил. — Давай-ка ты ко мне на спину сядешь, так будет быстрее.       И вправду, так было намного быстрее, потому что я даже не успела заметить, как мы уже выбрались из этой ужасной темноты.       Глаза, которые не привыкли к свету, то и дело не хотели открываться, но мне нужно было себя заставить, ведь я чувствовала, что передо мной явно должно быть что-то очень красивое.       — Ну как тебе? Смотри, какая красота, Лилит! Все вокруг такое прекрасное… как и ты, — он улыбнулся своей самой искренней улыбкой.       Передо мной открылась потрясающая картина: огромное поле подле гор и небольшое озеро, цвета лазури. Я будто оказалась в сказке, но такой… родной?       — Омокаге, где мы?.. — вытирая слезы, я повернулась к нему и увидела, что его радостные эмоции начали сменяться на более грустные и задумчивые.       — Лил, мы в том самом твоем уголке души, который ты так глубоко запрятала. Скажи мне, разве он не великолепен? Почему ты прячешь такую красоту от людей?       — Что? Мой уголок души?.. — я смотрела на него, не понимая, что происходит. — Это ведь просто невозможно, даже я его не смогла бы найти, так как ты… — не дав мне договорить, он подошел сзади и обнял меня.       — Моя милая, я ведь всегда знал, какой ты человек на самом деле. Сколько бы от меня ты не прятала эту часть — только ее я и видел, — убрав прядь моих выбившихся волос за ухо, он продолжил, — я просто захотел тебе показать, чтобы ты понимала, насколько она невероятна. Да, на нашем пути было пролито немало крови… Я бы сказал, что это было вынужденно. Мы с тобой оба никогда не имели права на свободу, но послушай меня. Я очень хочу, чтобы именно ты из нас двоих была счастливой и наконец-то смогла жить так, как хочется тебе… Но самое главное, чтобы это не было иллюзией, моя дорогая, Лилит. Я желаю, чтобы это была настоящая свобода, а не та, которую ты ощущаешь сейчас. Это лишь фальшь, и ты это понимаешь.       — Что ты хочешь этим сказать, Омокаге? — шмыгнув носом, робко спросила я. Затем заглянула ему в глаза — там сверкали слезы. Первый раз за всю жизнь я видела, как плачет этот человек. — Хей, ты чего?       — Все хорошо, правда, — он быстро смахнул их рукой, продолжая говорить. — Просто послушай. Всего я тебе сказать все равно не смогу, но основное ты должна запомнить. Не верь никому из «Пауков», снимай уже, наконец, розовые очки. Это не те люди, которым можно доверять. Совершенно не те.       — Даже Куроро?.. — я, наверное, сейчас была похожа на котенка, которого выкинули из дома на улицу зимой.       — Никому, Лил. Но я уверен, что ты еще встретишь хороших людей, если уже не встретила… — слезы больше не катились по его щекам, Омокаге просто смотрел на меня такими добрыми и родными глазами. — Я хочу тебя обнять на прощание… Можно?       Я не стала ему отвечать, просто бросилась на шею, рыдая как маленький ребенок в плечо своему старшему брату, которому можно всегда пожаловаться на хулиганов с улицы.       — Все будет хорошо, я верю в тебя. Ты же такая умница, не правда ли, Лилит? — он обнял меня крепче, чем было до этого, но продлилось это совсем не долго. Хватка стала ослабевать, а Омокаге — рассеиваться, словно туман.       Я осталась одна. Снова.       После того, как Мачи очередной раз отказала Хисоке провести с ним ночь, он решил пойти развеяться.       — И что я делаю не так? Вроде бы даже не давлю на нее, хах.       Парень решил, что самый лучший выбор для того, чтобы отметить победу, хоть и не такую значительную, как ему казалось — это пойти в бар или какой-нибудь клуб… А еще лучше — в какое-нибудь место, где эти две вещи совмещены.       Посмотрев в окно, он понял, что сегодня придется надеть что-то более спокойное. Все-таки был дождь, а любимую одежду марать не особо хотелось. Именно поэтому его выбор пал на обычную толстовку и джинсы.       — Господи, и когда я последний раз так одевался? Кто вообще носит такую клоунскую одежду? Ладно, черт с ним. Это все равно не мешает мне выглядеть превосходно, — Хисока раздраженно разглядывал себя в зеркале, то и дело поправляя капюшон толстовки.       Закончив с переодеванием, он пошел в ванную, где стояла его коллекция парфюма. Выбрав аромат, который ему показался более подходящим для такого образа, он быстро его нанес и уже собирался выходить, но вспомнил, что после душа снял свою ткань-обманку с рисунком паука и номером 4.       — Ох, вот даже не знаю, нужна ли она мне будет сейчас?— задумавшись, он начал размышлять, придется ему все-таки сегодня перед кем-то раздеваться и оставлять в живых или нет. — Ну, значит, сегодня кто-то просто лишиться большого количества крови… и жизни. Весело должно быть, я думаю.       Взяв ключи, парень вышел в коридор и направился к лифту. Что-то в глубине его души подсказывало, что вечер сегодня будет явно не таким, каким он себе его запланировал. Явно случится какое-нибудь происшествие, которое уничтожит все его планы на корню.       Выйдя из здания Небесной Арены, Хисока накинул на себя капюшон толстовки и пошел абсолютно спокойным шагом.       — Хорошо, что зонт не взял, только бы мешался. Так и знал, что дождь не будет идти долго, — вдохнув полной грудью запах улицы после ливня, парень двинулся в сторону места, которое бы ему действительно сейчас подошло. Там всегда было много девушек абсолютно на любой вкус и прекрасная выпивка.       «Ты знаешь, что пить, когда у тебя сражения почти каждый день — очень губительно?» — его же слова, сказанные Лилит, эхом пронеслись в голове, и он почти остановился.       — Что это сейчас было? — никогда еще Хисока не вспоминал то, что происходило в прошлом, но почему-то именно в данный момент слова, которые он говорил Лилит, ударили ему в голову, словно крепкий алкоголь. Они прозвучали, словно какой-то упрек, и ему это совершенно не понравилось. — Меня сейчас собственное подсознание упрекает в моей противоречивости? Интересненько, ха-ха…       Погруженный в свои мысли, картежник даже и не успел заметить, как уже подошел к самому зданию.       «Дивное местечко, так и чувствуется неприступность снаружи, но только ты зайди внутрь… будешь уже абсолютно другого мнения», — с этими мыслями Хисока зашел в клуб Berghain, и его взгляд почти сразу же устремился на барную стойку, где в то ли полусидящем, то ли полулежащем состоянии находилась его новая игрушка-лисичка. Именно так он ее называл.       — Что же это у нас, так-так-так… Кажется, я точно нашел себе развлечение на сегодняшнюю ночь.       Подойдя ближе, он понял, что Лилит находилась в отключке. Розововолосый увидел две стоящие бутылки Бурбона, которые были высушены до единой капли. На щеках девушки виднелись дорожки от пролитых слез.       Тяжело вздохнув и закатив глаза, Хисока наклонился к ее лицу:       — Неужели все пауки так оплакивают своих коллег? Если да, то я явно буду выглядеть, словно сухарь в их глазах… Я ведь даже слезинки не пророню, если кто-то умрет. Вот даже если ты, лисенок, — взяв Лилит на руки, парень направился с ней к выходу. — Так хотел сегодня повеселиться, а теперь мне приходится тебя пьяную тащить. Вот засада, хах. Чего только не сделаешь ради хорошего боя, не правда ли, малыш? — слегка ухмыльнувшись, он двинулся в сторону Небесной Арены.