Нет права на Свободу.

      От лица Автора.       Покров сверкающей ночи начал раздирать рассвет, напоминающий своим цветом поля, где колышутся кровавые ликорисы. Уже прошло почти полтора часа безуспешных попыток мужчин, чтобы попасть в кабинет, где находилась девушка, чье тело лежало на полу, содрогаясь от вновь и вновь подступающей тихой истерики.       — Я сказала… уходите!!! — Лилит бросила из последних сил стакан, где на дне оставались капли виски. — Я не собираюсь разговаривать ни с одним из вас!       — Лил, ты ведешь себя по-детски, пожалуйста, открой! — мужчина дергал ручку в надежде, что рыжеволосая перестанет устраивать сцены. — У нас крайне много дел… — прислонившись лбом к двери, Конрад тяжело вздохнул, понимая, что сейчас придется использовать последнее оружие, которое у него осталось в арсенале, несмотря на то, что это было секретно. — Я нашел информацию о мальчишке, который тебе был нужен, но нужно поторопиться, пока он куда-нибудь не уехал!       Хисока, что стоял сбоку, метал взгляд то на дверь, то на подопечного семьи Брандт. Он был уверен, что та не откроет им даже при каких-то важных сведениях. Но к его огромному удивлению, замок щелкнул. Появилась щель, откуда на него смотрела пара заплаканных голубых глаз. И сколько же в них было злости, обиды и предательства.       Мороу невольно отвернулся. Ему тяжело было вынести этот взгляд. Чувство вины тянулось к его шее, противно проводя когтями и сдавливая ее со всей силы. Парень резко ощутил духоту в помещении, отчего дышать стало просто невыносимо.       — Я сказала тебе оставить его, Конрад, — Лилит сжимала кулаки, явно пытаясь сдержать эмоции, которые переполняли ее внутри. — На кой черт ты его сюда притащил?       — Я же объяснил тебе, что вам есть о чем поговорить.       — Нам не о чем с ним разговаривать. Ты и сам это знаешь.       — Нет, есть, — парень, что смотрел вглубь темного коридора, лишь бы не пересекаться взором с девушкой, вдруг заглянул в ее уже холодные глаза. За такой короткий промежуток времени она успела спрятать все свои чувства за маской абсолютного безразличия. Холодок пробежался по его спине. Раньше он видел в ее голубых очах хоть что-то, даже когда они только встретились и постоянно ссорились. Сейчас — ничего. Просто стена. Это было худшее, что могло произойти. Хисока боялся этого еще сильнее, чем ее необъятную ярость.       Нервно сглотнув, он вышел вперед.       — Давай я зайду и мы все обсудим, хорошо? Только наедине… Пожалуйста, Лил.       — Проваливай, Мороу. Я не собираюсь слушать твои серенады. Мне их по горло хватило еще до того, как ты сдал меня Люциферу, — ее голос звучал словно самая ледяная и зловещая музыка.       — Просто выслушай меня… — красноволосый обхватил себя руками. Теперь его знобило. — Я прошу тебя… нет… — тот упал на колени, опустив голову. Ему было крайне трудно говорить, но он продолжал. — Я умоляю тебя, Лилит Брандт… Дай мне объясниться.       Мужчина замер в удивлении от такого поступка со стороны картежника не потому, что он не ожидал, а потому, что он не услышал ни одной ноты фальши в голосе Хисоки, лишь легкое дрожание, будто тот вот-вот сорвется на рыдания.       — Я оставлю вас, — по-солдатски развернувшись, Конрад направился на первый этаж. Он слышал, как рыжеволосая что-то возмущенно у него спрашивала, но потрясение от такой картины выставляло ее интонации лишь за белый шум.       Тонкие лучики утреннего солнца начали пробиваться сквозь плотные занавески цвета кофейной гущи, освещая лицо парня, что сейчас выглядело еще более бледным, чем обычно. Словно крупинки бриллиантов, слезы прокладывали свои дорожки по его коже, спускаясь к красивым выпирающим ключицам.       Сцена раскаяния, которая происходила совершенно молча. Но именно в этой тишине, где слышалось пение только что проснувшихся птиц, было больше всего слов. Дыхание Лилит учащалось с каждой секундой. Она не могла смотреть на то, как плачет человек, которого она на самом деле так ждала.       Каждый день она просыпалась с надеждой, что он придет. Что она опять увидит его искреннюю улыбку, которую он не показывал никому, кроме нее. Увидит его янтарные глаза, горящие заботой и теплом, когда они обращались к ней. И вот сейчас он здесь — на коленях, перед ее фальшивым безразличием, думающий, что его такая же израненная душа больше не нужна человеку, которому он доверился первый раз в своей жизни.       Лилит была именно той, кто знал Хисоку настоящим. Никому больше не было известно, что скрывается за его причудливой одеждой и экстравагантным поведением — только ей. Он действительно был обнаженным душой для Брандт, и не боялся, что она может воткнуть ему в спину тысячи ножей. Он просто доверял, как умел… как научился за то время, пока они были вместе.       Перед глазами девушки пролетали все моменты, проведенные с ним наедине. И тот день, который стал поворотным в их отношениях тоже. Только сейчас она видела настоящую и полную картину. Лилит вспомнила, насколько Мороу был нервным, когда они ехали в машине на аукцион. Она даже вспомнила момент, когда ее глаза случайно поймали неровные отстукивания пальцев картежника по сиденью автомобиля.       Пазлы в ее голове складывались очень быстро, и она начинала понимать, что он сразу был готов забрать ее из логова этого монстра. Это все было лишь шоу для Куроро, чтобы втереться к нему в доверие. С самого начала.       «По детской глупости… и от старой, когда-то спрятанной внутри боли совершил этот поступок, несущий теперь страдания нам обоим», — осознание пришло к ней в голову.       Маленькими короткими шагами рыжеволосая двигалась в сторону того, кого она, как ей казалось, ждала всю жизнь. Медленно опустившись на колени, Лилит убрала пряди с лица Хисоки, чтобы увидеть его глаза… но он их не поднимал. Кончик пальца коснулся его щеки, отчего тот вздрогнул, словно до него дотронулось что-то острое.       — Чего ты сейчас боишься, Хис? — мягкий голос бестии ласкал его уши.       — Я боюсь… спугнуть тебя, — карточник сидел все так же неподвижно. Казалось, что он даже не дышит, и лишь шевеление губ говорило о том, что он живой. — Мне страшно, что ты опять исчезнешь…       Брандт смотрела на парня, сжимая свое ожерелье до побелевших костяшек, будто бы это было единственным, что сможет сейчас удержать ее от вырывающегося шквала эмоций, которые были на пределе.       — Хисока… возьми, — девушка сняла со своей шеи самое дорогое, что у нее оставалось после смерти родителей, и положила украшение в подрагивающую руку красноволосого. — Я не хочу слушать твои огромные объяснения, почему ты так поступил, что тобой двигало, или то, насколько ты жалеешь о всей этой ситуации, — тяжело выдохнув, она закрыла его ладонь. — В конце концов… я сама не знаю, как бы поступила, если бы оказалась в твоей ситуации… Я ведь тоже не знала, как погибли мои отец и мать, хотя мечтала когда-нибудь услышать правду, — Лилит заключила Мороу в теплые объятия. — С этим ожерельем я отдаю тебе часть своей души и остатки моего покалеченного доверия. Береги их, пожалуйста, — говорила та, уткнувшись носом в его шею.       Горячее дыхание обжигало кожу картежника, и создавалось ощущение, словно он начал оттаивать. В его теле снова появилось какое-то неловкое, но движение. Он осторожно поднял руку с пола, чтобы дотронуться до копны медных волос своей любимой. И, когда это произошло, он ощутил невероятное облегчение, ведь она не убегала и не отстранялась. Ее голова все так же покоилась на его плече.       Души молодых людей слились воедино этим солнечным утром. Их связь стала настолько крепка, что каждый понимал: что бы ни произошло — они не покинут друг друга.       — За любовь нужно бороться, а не сбегать при первых разногласиях или трудностях, даже если таких… Да, мурлыка? — говорил Конрад, что сидел и слушал происходящее наверху, поглаживая толстого черного кота, который лежал у него на коленях. — Пора их расшевеливать. У нас мало времени, — убрав животное с ног, он начал подниматься по ступенькам, создавая как можно больше шума, чтобы неожиданно не нарушить интимную обстановку этих двух.       Как только Хисока и Лилит услышали шаги, то сразу отпрянули друг от друга, словно маленькие дети, что целовались тайком от взрослых где-то на чердаке, и поняли, что их конспирация сейчас пойдет коту под хвост. Обменявшись искренними улыбками, они встали и посмотрели на мужчину, что подходил все ближе.       — Как хорошо… Вы еще молодыми поняли о том, что нужно бороться за все, что вам дорого… — нотки сожалеющей ностальгии послышались в голосе Конрада.       Прочистив горло, рыжеволосая открыла дверь и зашла в кабинет, а за ней и все остальные. Она мягко приземлилась на кожаное кресло и взглянула на мужчин.       — Ты говорил насчет Курапики… Где он? — обратилась та к своему подопечному.       — В Йоркшине. Неподалеку отсюда… — почесав затылок, Конрад как-то неловко взглянул в глаза Брандт. — В особняке твоего отца. Он там работает.       — Что?.. — Мороу и Лилит произнесли это одновременно, ошарашенного смотря на мужчину.       — Человек, на которого работает этот малец, выкупил его почти сразу после смерти Германа. Для своей дочери.       Достав сигарету дрожащей рукой, девушка нервно ее закурила. Она судорожно вдыхала в себя едкий дым.       — Как мило… — пепел медленно падал на стол, порхая в воздухе, словно перья. — И как мы будем его оттуда доставать? Насильно или переговорами?       — Я с ним договорюсь, — сказал Мороу. — Я знаю этого парня, поэтому мне будет легче его привести сюда. Просто скажите, что до него нужно донести и какая у него будет с этого выгода.       — Все предельно просто, — затушив окурок, Брандт улыбнулась. — У него появится шанс не только отомстить Паукам, зная все их слабые места, но и забрать глаза своего клана. В один день. Я его еще и обучу некоторым вещам, чтобы он себя полностью обезопасил, — стуча пальцами по столу, та слегка призадумалась. — Можешь ему еще сказать, что я бывший член Геней Редана, который поспособствовал созданию этой группы. Его это очень подкупит и разозлит, я уверена.       — А что, если он не согласится? — задумался Конрад.       — Ох… Ты даже не представляешь, насколько мстительными бывают дети, у которых забрали самое дорогое. Настолько, что они из кожи вон вылезут, но испортят жизнь своему вредителю.       — А исходя из его юного возраста, — подметил картежник. — его соглашение или прибытие в одиночку по адресу, который я оставлю, просто неизбежны.       — Разумно, — согласился мужчина.       — Можешь прямо сейчас передать информацию Хису, — протянув красноволосому записку с кодами от дверей здания, чтобы он смог спокойно приходить сюда в любое время, та блаженно выдохнула. — А я пока что займусь поисками еще некоторых людей…       Отдав все сведения и получив поручения, Конрад вышел, оставив ребят наедине.       — Хис… Только будь осторожнее, ладно? За тобой вполне может быть хво… — не дав Лилит договорить, парень впился в губы девушки.       Они были все такими же мягкими и желанными, но теперь стали еще и намного роднее. Этот поцелуй ощущался как тепло дома. Как комфорт… Как самые лучшие вещи, которые могут быть в его тяжелой жизни.       Они были для него наркотиком, без которого он начинал сходить с ума.       — Я люблю тебя, Лилит Брандт, — оторвавшись от губ, он прошептал эти слова, обжигая ее порозовевшую кожу на щеке. — Я люблю и любил… С самой нашей первой встречи. Только ты смогла меня настолько зацепить. И только тебя мне хочется оберегать от всех ужасов этого мира, лисенок.       Последнее слово он пролепетал особенно сладко, отчего воспоминание о первой встрече самопроизвольно пронеслось в голове голубоглазой.       — И… я тебя… люблю, Хисока Мороу, — это было трудно сказать, но Лилит смогла наконец-то пересилить себя, чтобы открыть правду, которая в ней так долго хранилась. — Я очень надеюсь, что ты будешь осторожен. Мне хочется, чтобы все с тобой было хорошо, и мы наконец-то смогли построить то, о чем мечтали.       — Обещаю, что со мной все будет в порядке и что к сегодняшнему вечеру я уже вернусь, — поцеловав ту в макушку, он улыбнулся, смотря ей в глаза. — Позвони, пожалуйста, Золдику. Скажи, что у тебя все хорошо. Я уверен, что он переживал, когда ты сбежала с больницы.       — Хорошо, — виновато прошептала Брандт.       Еще раз одарив девушку своей самой искренней улыбкой, парень вышел из кабинета.       Уже пройдя внушительное количество времени, Хисока остановился посреди улицы, задумываясь.       «Неужели она собирает людей, чтобы наступить на Геней Редан и раздавить их, как действительно назойливых пауков, что заселились у нее в доме?.. Черт… Что же ты задумала, Лил?..»