Волчий крюк

      На рассвете Рэйзор вернулся в Мондштадт. В такое раннее время суток шумный городок уже кипел в работе. Суетливые горожане, завидев прибывшего юношу, приветливо махали ему руками, попутно окликая его и спрашивая о путешествии. Рэйзор уже совсем взрослый юноша. Парень возмужал, клыки его стали острее, тело крепче, и с каждым днём он всё увереннее держит в руках двуручный меч. Однако жизнь в людском обществе не укротила его внутреннего бойкого зверя. Рэйзор всё также носит привычную ему удобную одежду, укрывая лицо капюшоном, всё также предпочитает не стричь свои серебристые волосы и при себе всегда носит мешочек, наполненный волчьим крюком. Такой дикий и отстранённый. Парень привлекал всё больше внимания к своей натуре, когда стал чаще появляться в Мондштадте. Помогая горожанам, Рэйзор стал приживаться в обществе, а люди в свою очередь стали принимать его и помогать в ответ. Так у мальчика-волка появилось новое место, которое он с гордостью называет своим домом.       — Травы. Вы просили – Рэйзор достал, — подойдя к алхимическому столику, Рэйзор открыл свою поясную сумку и вывалил из неё многой всячины рядом с верстаком.       Сахароза, не ожидая появления кого-либо у себя за спиной, вдруг сильно испугалась и отскочила в сторону, поджимая руки к лицу. Но как только испуг её отпустил, она расхохоталась, неловко поправляя свои очки, и наконец поприветствовала своего друга.       — Ну ничего себе, вот так звериная украдка, — хихикает Сахароза, подзывая к себе Тимея, чтобы тот тоже осмотрел товар. — Этого достаточно, — отвечает девушка, тепло улыбаясь ему и отходя к алхимическому столику, — Спасибо, Рэйзор!       Парень кивнул головой, забрал свою награду и уже было хотел пойти по своим делам в Вольфендом, но вдруг его что-то отвлекло. Вернее было сказать – привлекло. Этот запах он узнает из тысячи других. Роднее его на всём свете не сыщешь. Юноша понял, что сюда направляется...       — Подождите! —кричал кто-то издалека, второпях поднимаясь по ступенькам, — Вот! Надеюсь, я не сильно опоздала? — девушка, подбежавшая к алхимическому столику, очень тяжело дышала; она быстренько бросила рядом с верстаком какие-то мешочки и довольно улыбнулась то ли сама себе, то ли всем вокруг, — Ну вы и отчаянные... Послали бы за этим Искателей Приключений или хоть того, кто с Глазом Бога. В такую даль носиться простым горожанам вообще не круто, если вы ещё не поняли.       Девушка хихикала, разговаривая с Сахарозой о своих приключениях, а Рэйзор взгляда оторвать от неё не мог. Каждый взмах её руки, каждое слово её, срывающееся с уст, и эмоция на белоснежном лице — все казалось ему идеальным в ней. Среди всех мондштадтцев была лишь одна девушка, пусть и совсем закрытая в себе, но такая родная Рэйзору. Они подружились в тот самый день, когда Рэйзор впервые посетил Мондштадт вместе с Лизой. Девочка стояла возле ресторана «Хороший охотник» с корзинкой свежеиспечённых пирожков из одуванчикового теста, а Рэйзор, будучи хорошим мальчиком, обнюхал её всю вдоль и поперёк в поисках заветной вкусно пахнущей сладости. «Одуванчик… Вкусно пахнет…» — пробубнил мальчик, забравшись сверху на катающуюся со смеху по земле девочку. «Дурашка, это не я одуванчик. Это пирожки из одуванчика. Хочешь? Я поделюсь!» — девочка любезно протянула Рэйзору одну из сладостей, которую испекла сама. «Одуванчик… Лупикал. Вкусно!» — именно после этих слов зародилась дружба между волком-сиротой и простой городской девчонкой из Мондштадта, которую звали никак иначе, как Одуванчик. С тех пор Рэйзор не мог унять своих чувств к ней. С этой девушкой он чувствовал себя совсем по-другому. С ним такое было впервые, и ему очень хотелось бы, чтобы это «что-то» оставалось при нём навечно.       И сейчас они оба взрослые, стоят рядом друг с другом, как в старые добрые, вот только она не обращает на него никакого внимания. Сейчас девушка так близко к нему, такая милая и счастливая, и пахнет безумно вкусно, что голова кругом, но даже дотронуться нельзя — запрещают. В детстве она была другая рядом с ним. Сейчас тоже другая, но хуже. Словно бы отдалилась, идёт где-то далеко впереди, и не угнаться. И сколько бы Рэйзор не гнался за ней, он только отдалялся на несколько шагов назад.       — Как твои шрамы, дорогая? — спрашивает Сахароза, стоя спиной к собеседникам и выбирая среди принесённого товара всё самое нужное, — Ты продолжаешь их мазать?       — Всё под контролем, — кивнула девушка, а сама невольно покосилась на Рэйзора, тихонько потирая своё запястье.       Рэйзор не знал о том, какие ужасы скрывались у неё под бинтами. Эти страшные бинты плотными кусками окутывали её шею, руки и бедра. Сахароза и Альбедо говорили, что она скрывает за тряпками шрамы, воспоминания о её детстве. Такие же, как и у юноши. «Ну она же девушка, вот и стесняется» — отвечал Альбедо на расспросы Рэйзора о том, зачем она даже в такую жару наматывает на себя столько ненужной ткани. «Зачем стесняться? Рэйзор её всю любит…» — ворчал парень, а сам глубоко в раздумьях сидел. Сколько бы он не спрашивал, девушка никогда не рассказывала ему, откуда появились её шрамы, но что-то внутри неспокойно было, что-то подсказывало ему, что именно из-за этих внезапно появившихся меток она так отдалилась от всех. От Рэйзора в том числе. Он почему-то винит себя. Потому что тот, кто хранит в себе дух волка, не защитил ту, кем дорожил больше всех на свете. Ему стыдно и больно, юноша готов рвать и метать, лишь бы чудовище, сотворившее такое с его девушкой, вдоволь настрадалось перед своей жуткой мучительной смертью.       — Рэйзор много спрашивал, — набравшись смелости, юноша наконец заговорил с ней, постоянно от неловкости трогая своё лицо, — А ты молчишь. Мне можно сказать. Скажи, кто это сделал? Этот кто-то… Наказан?       Рэйзор смотрит преданно, искренне переживая за подругу. А та, бледнея на глазах, резко опустила взгляд в пол и снова начала отнекиваться. «Пустяки. Всё под контролем. Да. Нет. Не знаю. Не помню» — на все расспросы Рэйзора девушка всегда отвечала односложно, пытаясь уйти от конкретного ответа. А ещё она так ни разу и не осмелилась взглянуть юноше в глаза.       — Одуванчик, — ласково называя её детским прозвищем, он аккуратно взял девушку за руку, — Доверься Рэйзору. Рэйзор защитит. Лупикал.       — Не называй меня этим именем!       Девушка словно с цепи сорвалась, начала кричать, вырывая свою руку из захвата Рэйзора. Взгляд ещё был прямым и пронзительным, он не источал даже крупицу любви. Всё, что было видно в её глазах — глубокий омут жгучей ненависти, который топил всех, кто посмеет коснуться её души. От этого взгляда Рэйзор своей опоры лишается, не по камушкам разрушается, а всей стеной под землю уходит. Она собственноручно дробит его, слабое место находит и, даже не воспринимая исход своих действий, ломает. А юноша, к сожалению, и не сопротивляется, смертельные удары на себя принимает, поражённо голову пред ней склонив.       — Не трогай меня! Не смей! — девушка уже не могла остановится, а Рэйзор стоял, как вкопанный, покорно выслушивая крик израненной души, — Ты не защитил меня, когда обещал защищать. Ты опозорил меня! Ты душу мою вывернул, ублюдок! Твоё место среди животных! Я тебя ненави-       Откуда не возьмись, но как всегда вовремя подоспел Альбедо. Он перехватил девушку, заткнув ей рот рукой. «Тише… Ты… Успокоиться. Иди… Тебя уже наслушались… Потом,» — хоть Рэйзор и обладал выдающимся для человека слухом, он слышал лишь жалкие отрывки из всего того, что Альбедо нашептал его Одуванчику. И как только она угомонилась и перестала вырываться, парень опустил бедняжку на землю и встал спиной ближе к Рэйзору, словно бы выстраивая преграду. Девушка лишь усмехнулась такому жесту, вытерла подступившие слёзы на глазах, собралась с силами и обратилась к волку.       — Хочешь знать правду? Идёт. Завтра в шесть вечера, — уже удаляясь от алхимического столика она крикнула в след, — Пёс, выброшенный на улицу, всегда будет помнит, где его дом, не так ли?

***

      Как и ожидалось, Рэйзор пришёл в назначенное время в назначенное Одуванчиком место. Юноша долго не решался войти, всё оттягивал момент, взволнованно перебирая в руках локоны своих длинных волос. Он всё пережил из-за чего-то, сердце его вот-то готово было пробить его грудную клетку на сквозь. Спустя столько времени после стольких попыток сблизиться Одуванчик сама сделала шаг к нему навстречу. Рэйзор должен был быть счастлив такому исходу событий, но что-то он упускал. Что-то очень важное.       Вдоволь надышавшись свежим воздухом, он наконец-то прильнул ко входу и дёрнул ручку. Дверь податливо открылась и с громким скрипом впустила гостя внутрь. Тишина. Сегодня в магазине Одуванчика был выходной день. Наверное, поэтому какая-то всепоглощающая пустота и одиночество дома сейчас ощущались особенно остро. Этот запах... Лёгкие резко заполнил приятный запах девушки. Рэйзор был готов утонуть в этом аромате. Сейчас он знает, что она дожидается гостя на втором этаже.       Стремглав промчавшись вверх по скрипучим ступенькам, Рэйзор наконец нашёл нужную комнату. Одуванчик загадочно стояла напротив окна, укутав своё тело в одеяло. Она провожала лучи солнца, что стремительно покидали её комнату, спешив попасть в дома других жителей города. Сейчас в этом свете сумерек девушка казалось Рэйзору особенно очаровательной.       — Ты можешь войти, Рэйзор.       От такого томного голоса девушки у юноши сразу перекрыло кислород; стало понятно, что до этой поры она сладко спала и только сейчас поднялась с постели. Теперь Одуванчик стояла к нему в пол-оборота, тихонько кивая головой, как бы аккуратно намекая гостю не стоять у порога и подойти ближе. Рэйзор же сейчас соображал туго, в голове только неистовое желание обнять его малышку, зарыться носом в её волосы и просто продолжать дышать, стоя рядом с ней. В носу лишь её запах, всё пространство в груди заполнил её запах; этот запах обволакивает всё его тело, так и маня к своему источнику. Когда Рэйзор вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь, Одуванчик полностью повернулась к нему передом. Держа расстояние между ними, девушка продолжила:       — С чего бы начать… — девушка тяжело вздохнула, выдержав небольшую паузу; похоже, она давала себе немного времени, чтобы подобрать правильные слова, — Знаешь… Тот, кто сказал, что время лечит все раны, солгал. Время помогает только научиться перенести удар, а потом жить с этими ранами…       После своих слов девушка отыскала края одеяла и посмотрела Рэйзору прямо в глаза. Ничего живого, кроме всепоглощающей пустоты и обиды в этом взгляде не было.       — Думаю, если ты сам это увидишь, ты вспомнишь, Рэйзор. Вспомнишь ту ошибку, которую совершил несколько лет тому назад…       Одуванчик резко сбрасывает с себя одеяло, представ перед Рэйзором в обнажённом виде. Волк поначалу быстро закрыл глаза руками, постеснявшись увидеть свои фантазии наяву, а как решил присмотреться, не смог сдержать слёз. Перед Рэйзором стояла его горячо любимая подруга, а её исхудавшее обнажённое тело было вдоль и поперёк покрыто едва затянувшимися шрамами от когтей. Юноша с трудом мог поверить в то, что такая хрупкая нежная особа могла двигаться с такими страшными ранами. Местами он видел новые швы, которые так ещё и не сняли. На некоторых участках тела запеклась свежая кровь от недавно открытых ран. И то, что больше всего потрясло юношу, то, что дало ему ответ на вопрос «Почему Одуванчик так сильно притягивает его?». Он видел, как на шее, плечах, груди и бедрах девушки красовались глубокие следы от укусов, которые никогда не заживут. Рэйзор знает это, потому что с первого взгляда понял, что эти укусы — метки волка. Того самого волка, запечатанного внутри него самого.       — Это всё ты сделал, Рэйзор, — Одуванчик кружится перед ним, словно красуется новым красивым платьем, а сама слёзы сдерживает, даёт Рэйзору осмотреть всё тело целиком. — Каждая отметила на этом жалком теле лишь причина для того, чтобы принадлежать тебе полностью. Как ты и говорил в тот день.       Рэйзор вспомнил день, который забыл. Вспомнил каждое своё действие, свои мысли и ощущения. Он вспомнил, как наслаждался телом девочки, умирающей у него на руках.