Влюблённость разной степени тяжести

„Хочешь – я могу набраться сил, чтобы быть совсем другой. прямо всё как ты просил” Вечер на улице прильнул безмятежным налётом, смывая акварель ушедшего заката. Ветер был свеж, а горячие звезды над головой в бесконечном небе стирают все границы. И в этом ночном небе не дремлет одинокая луна, что своей хрупкой печалью рвёт сон на части. Луиза давно следит за ней. Подла была эта ночь вместе с еë презренным сном. Она дурно спала её, не смотря на то, что всю неделю проводила ночи без сна. Еë терзали мысли о нём. Она вышла на балкон в лёгкой рюшевой ночнушке, безмолвно осматривая своё будущее. Ох, луна, как же Луиза еë понимает. Она тоже прозябает одна, что в свете солнца, что на звёздном небе. Как же она хочет также как и луна быть холодной и ничего не чувствовать. Как странно нова была тогда еë жизнь. И вместе с тем она читала в ней повторение чего-то отдаленного. Незабвенно лёгко к ней сзади подошёл Фрэнсис и положил руки на миниатюрные плечи и, заправив прядь волос за ушко, наклонился ближе, произнеся: — Почему ты не спишь? — шёпотом спросил Френсис. — Бессоница уже который день мучает, — поникнув, промолвила она. — Я, наверное, не вовремя, — он хотел отступить от неё, но она ухватила его за рукав. — Подожди! — он остановился, смотря прямо в еë остекленевшие глаза. — Это конец? — она заметила свёрток бумаги в его руках — Пойми меня, я не могу быть рядом. — Френсис, неужели я настолько тебе опротивела. — тайны еë сердца, вырывающиеся на лице, печально опускаются в глубь его, где такое же мёртвое безмолвие. — Я хочу, чтобы страдания обо мне не привели к сожалению. — он видит перед собой скорую трепещущую разлуку. — Но ты собственноручно обрекаешь меня на них. — несокрушимая уверенность на счёт него засела в душу, ибо ни раз не было повода усомниться. — Я могу стать всем для тебя, только не предавай свои чувства. — Луиза, расставание так болезненно, — он ласково огладил еë щёчки шершавыми пальцами, — Я люблю тебя ещё более, чем прежде. Но не могу тебя любить, понимаешь? — Нет, я не понимаю, — она старается держать маску безразличности, но она всё такая же преданная сердцем к пламенным чувствам, — Для чего было давать мне всякую надежду, если понимали, что когда-нибудь придётся уйти к ней, — Фицджеральда тронуло упоминание о Зельде — Поверь, я рад был бы смотреть на тебя так, как и смотрел до нашего с тобой сближения, — он смотрит на неë с таким взглядом, с каким человеком взирает на сорванный им цветок, сожалея о том, что увял, — Но не могу, вижу в тебе лишь еë отражение. Удаляясь всё дальше от своего "я" она не столько искала что-то, сколько бежала от чего-то. Притворяясь наброском неведомого ей оригинала, каким она никогда не была, она стала ничем иным, как пародией. — Уходи, — с полным спокойствием произнесла она, — Я не хочу печалить тем, что в сердце так засело. И он ушёл, готовый проступком назвать своё несбыточное желание. Плоды еë небрежной влюблённости она принесла ему в дар, хоть он отвергнул жар еë души. Но она готова на пожертвования, пусть самые ненужные. Шумевший внизу балкона ветер срывал листки с растущего каштана. Луиза полетела в точь как эти листки. „Ведь в такой «Чудесной» жизни Тебя тоже к сожалению придется На другого да получше променять Вычеркнуть и поменять”