***
— Привет, Твик! — гнусавит Крэйг, стягивая с себя шапку, и забираясь на кровать Твика. Твик дергается от волнения, сидя за компьютерным столом с начатым докладом, так как переживает по поводу предстоящей ночевки не меньше отца Крэйга. Он теребит подол своей зеленой рубашки с неправильно застегнутыми пуговицами. — П-привет, Крэйг, я ж-ждал и волновался, — один глаз Твика дергается, и он старается успокоить нервный тик, часто моргая. Крэйг, разглядывающий до этого оклеенные плакатами стены спальни Твика, приподнимается на локтях. — Ты волновался? — не понимает он. — Н-ну да, — Твик жмурится. — Боже! Это такой стресс! Ты будешь ночевать со мной в одной комнате! — А что тут такого? — искренне пожимает плечами Крэйг. — М-мы же встречаемся, — округлил голубые глазищи Твик, нервно приглаживая себе торчащие белобрысые вихры на голове. — И завтра День святого Валентина… — А… — задумывается Крэйг. Для него этот день ничего не значит. Но он думал о том, что Твик может считать иначе, и купил ему коробку шоколадных сердечек, которую хотел подарить завтра утром перед школой. Но опять же, он надеялся, что Твик так же не вкладывает в этот день и присущие ему ритуалы слишком много смысла. У них могут возникнуть проблемы из-за непонимания. — Все будет хорошо, милый, — наконец говорит Крэйг, давя из себя улыбку. Видя, что Твик не успокаивается, он слезает с кровати и спешит к Твику, чтобы заключить его в объятья и поцеловать в блондинистую макушку. — С-спасибо, Крэйг, — вздыхает Твик.***
После ужина и работы над докладом, они слишком утомлены, чтобы играть, поэтому хотят просто полежать перед телевизором. В комнате Твика слишком много вещей, на взгляд Крэйга. Здесь и недособранные наборы лего, и макеты космических кораблей, деревянный кораблик, мольберт для рисования, множество комиксов, сваленных в кучи на полу, и многое-многое другое. На солнечной стороне в углу комнаты стоит огромная клетка с желтым шумным попугайчиком Поко, которого закрывают зеленой накидкой на ночь. Иногда он издает из-под неё странные сонные звуки. Крэйг понимает, что птичка должна помочь Твику не бояться ночью неизвестных звуков, потому что всегда можно списать их на попугайчика. Но Крэйгу кажется, что от Поко слишком много мусора и шума. Повсюду в комнате можно найти шелуху от зерен или желто-белые перышки. Твик доверчиво прижимается к Крэйгу, лежа у него на руке, и тот обнимает его, он делает это уже скорее неосознанно, так привык, что Твика всегда хочется обнять, когда он рядом. Светлые непослушные мягкие волосы щекочут Такеру нос, когда он зарывается в них лицом. Твик смеется и нечаянно залепляет своей ладошкой Крэйгу по носу. Тут же шумно и суетливо извиняется. — Тихо, детка, — смеется в нос Крэйг. — Мне совсем не больно. Вот однажды я упал с дерева и сломал ногу. Твик замирает и округляет глаза, ему неприятно думать, что люди такие хрупкие существа. — И мне даже делали операцию, чтобы кости все встали на место, — продолжает Крэйг. — И даже шрам остался, — с напыщенной гордостью добавляет он. — Хочешь покажу? Не дожидаясь ответа, он задирает штанину своих синих пижамных штанов с принтом «Красного гонщика», чтобы показать неровный след белого плотного шрама, похожего на небольшого червяка, вросшего ему в ногу. — Видишь? — Крэйг удовлетворен восхищенным взглядом Твика. — Вот это было больно. Но я даже почти не плакал, — гордо добавляет он. Привирает, конечно, ревел в три ручья, но Твик делает вид, что верит. У самого Твика только шрам после операции по удалению аппендицита. И ему тоже хочется поделиться им со своим парнем. — Хочешь, я тебе тоже покажу кое-что? — как-то загадочно получилось предложить у него. Крэйг садится и завороженно смотрит, как вставший с кровати Твик пытается справиться с пуговицами на зеленой фланелевой пижамной рубашке. Пальцы Твика все время дергаются, потому что до него только что дошло, что он хочет снять рубашку перед Крэйгом. Но не как в раздевалке перед физкультурой, потому что сейчас они совершенно одни, в комнате темно, только неяркий свет от работающего телевизора, а дверь в комнату закрыта. Хорошо, что Крэйг не видит, как заливаются румянцем его щеки. Может Крэйг и сам до чего-то додумался, потому что он встает и подходит к Твику вплотную. Слишком близко. Его руки ложатся на руки Твика, и переплетаются пальцами. — Давай, я помогу, — шепчет Крэйг словно не своим голосом, слишком низким, с томным придыханием. Такер осторожно расстегивает пуговицу за пуговицей на рубашке Твика. Он не торопится, то ли наслаждаясь процессом, то ли робея. И Твик даже не успевает сказать куда смотреть, когда расстегнута последняя пуговица, потому что Крэйг как-то бесстыдно разводит полы рубашки в стороны, открывая своему взгляду бледное тело Твика, и с какой-то жадностью смотрит на него. Твику неудобно, его щеки пылают, и ему хочется спрятать лицо, но он не смеет шелохнуться под взглядом Крэйга, изучающего его тело. И когда Крэйг осторожно наклоняется, чтобы прикоснуться губами к обнаженной ключице Твика, тот только еле слышно пискнул. Такер поднимает глаза, чтобы заглянуть в красное лицо Твика, и его губы расплываются в улыбке, странной такой улыбке. Такая бывает только у очень пьяного человека. И как ни странно, Твику не неприятно и не страшно, потому что это его Крэйг, а не кто-то ещё. Он неуверенно поднимает руки и кладет их на черноволосую макушку Такера, чтобы притянуть его пьяное улыбающееся лицо к себе. Сам он подается вперед, слегка наклонив голову набок, и их губы встречаются, сначала неуверенно и нежно, а потом более настойчиво. И когда язык Крэйга проникает ему в рот, Твик понимает загадочное опьянение Крэйга, это действительно невероятное чувство, от которого сердце бьется как сумасшедшее, а голова такая легкая и дурная, что можно ожидать от себя любых глупостей. Их влажный настойчивый поцелуй прерывается только тогда, когда у них кончается воздух в легких, и они отстраняются, ошарашено глядя друг другу в глаза. Руки Твика так и сцеплены в замок за шеей Крэйга, в то время как руки Крэйга опускаются ниже спины Твика, изучая мягкие округлости, внезапно так заинтересовавшие его. Твик расцепляет руки, но словно забывает их опустить, и пятится назад, стараясь оторваться от зоны притяжения Такера, разорвать непонятные ему чары. Но Крэйг движется вместе с ним, не оставляя в покое некоторые части тела блондина, пока Твик не упирается в кровать и, не в силах удержать равновесие, садится на её край. Крэйг тяжело дыша наседает на него сверху, упираясь в кровать руками. Его прерывистое тяжелое дыхание заражает возбуждением Твика, и он сам себя не осознавая, обхватывает Крэйга за плечи и закидывает на него ноги, обнимая ими его. Теперь Крэйг в весьма интересном положении, которым его инстинкты требуют воспользоваться. Он ощущает как кровь приливает ему вниз, и он больше не может думать самостоятельно. Единственное, что ему сейчас кажется естественным, это совершать подмахивающие движения тазом, чтобы тереться пахом о подставляющегося Твика с определенным ритмом, подсказанным ему природой. Твик прижимается лицом ему куда-то в ключицу и так же прерывисто и неглубоко дышит. От его дыхания Крэйгу жарко и сладко одновременно. Через некоторое время Крэйг с обескураживающей ясностью осознает, что его тело простреливает сладким спазмом, за которым следует такое неясное и непонятное наслаждение, что до конца не понятно, приятно ему или скорее странно. Крэйг старается оторваться от вцепившегося в него Твика, но тот хнычет, прося продолжения, как догадывается Крэйг. Каким-то чудом ему удается влезть коленками на кровать и уложить Твика на спину. Крэйг старается отвлечь Твика очередным поцелуем, который он принимает с такой жадностью, что ноги Крэйга сводит от следующей волны непонятных ощущений. Когда они отрываются друг от друга, Крэйг смотрит Твику прямо в затуманенные смутными желаниями глаза, он словно просил Крэйга делать уже что-нибудь, чтобы избавить от этих непонятных ему томлений. И Крэйг откуда-то знает, что нужно сделать. Он осторожно сжимает через пижаму Твика за чувствительное место между его сведенных ног и еле слышно спрашивает: — Можно? При этом его взгляд настолько переполнен абсолютной нежностью, настолько ему приятно находиться рядом с лежащим вот так беззащитным Твиком, что тот не может отказать и только едва различимо несколько раз кивает головой. Крэйг гладит и массирует налившееся кровью и затвердевшее от возбуждение место через слои одежды, и Твик не в силах сдержать негромкий стон-вздох. Это словно придает Крэйгу уверенности, и он приласкав напряженный живот Твика, обведя пальчиком вокруг его пупка, забирается за резинку пижамных штанов и нижнего белья, чтобы осторожно, но уверенно продолжить более серьезные ласки. При этом Крэйг склоняется к обнаженной груди Твика, покрывая её неторопливыми влажными поцелуями. Он играет языком с отвердевшим розовым соском, и от этого Твик вновь стонет и выгибается. Ещё через пару движений чужой рукой в его трусах, Твик замирает и почти шипит от наслаждения через зубы, ноги его приподнимаются в коленях, а руки сжимают скомканную простыню. Крэйг чувствует, что рука его стала мокрой и липкой, испачкавшись в чем-то теплом, и Твик резко расслабился. Такер чувствует себя необъяснимо счастливым, он действительно на седьмом небе сейчас, когда смотрит на раскрасневшееся усталое личико своего мальчика перед ним. Он закусывает нижнюю губу, чтобы не расплакаться.***
Когда Крэйг заходит в спальню, приняв душ и переодевшись, он видит, что приведший себя в порядок раньше него Твик лежит на кровати, отвернувшись к стенке, свернувшись калачиком и спрятавшись под одеяло. Крэйгу становится невыносимо тоскливо от нахлынувшего на него чувства необъяснимой вины. Только сейчас он начинает понимать, что между ними произошло. И что более страшно, он не знает, как в итоге отреагирует Твик, когда тоже всё поймет. Крэйг садится на краешек кровати и наклонятся к Твику, чтобы положить голову ему на плечо. Твик слабо шевелится. — Твик, милый, — шепчет Крэйг и очень долго, как ему кажется, ждет ответа, каждая секунда молчания впивается ему в сердце острой льдинкой. — М? — в конце концов сонно хлопает глазами Твик, пытаясь перевернуться на спину. Крэйг приподнимается и дает Твику принять более удобную позу. Теперь они смотрят друг на друга. — Ты сердишься? — робко спрашивает Крэйг, сглатывая. — На что? — искренне не понимает Твик, округляя глаза. — Ну, — растерялся Крэйг. — На то, что только что было… Твик молчит, изучая лицо Крэйга, его взъерошенные темные волосы. — Было приятно, — замечает Твик. — Разве нет? Крэйг давится ответом. — Давай ложиться спать, Крэйг, — то ли предлагает, то ли просит Твик, беря своего Крэйга за руку обеими своими ладошками. — Я очень устал. Он принимает поцелуй Такера в щеку, довольно жмурясь, и ждет, когда он уляжется рядом, чтобы уютно прижаться к нему спиной. Крэйг на мгновение над чем-то задумывается и тянется к телефону на тумбочке. 00:01. — С днем святого Валентина, солнце, — он нежно целует Твика в макушку. Твик еле различимо хихикает на это, слегка пожимая кисть руки Такера, обнимающего его. — Я тоже люблю тебя, Крэйг, — шепчет он, засыпая.