Один раз ничего нет значит

Обжигающий ветер, завывающий через полые стволы деревьев своим магическим голосом, двигался порывами, волнообразно, непривычно холодными для жаркого лета, колом стоящего на улице. Этот ветер, как кнутом, бьет в лицо парня, рассекающего воздух, сотрясая безжизненное, сухое пространство, поднимая вверх труху от соломы и комья грязевой пыли, осевшие на давно уже безжизненных колосьях пшеницы, склонившие свои головы. Ветер жжет, прямо как пучки крапивы, в беззаботном детстве, проходя чередой ударов по разгоряченным от давления щекам молодого человека, заставляя его морщиться, глухо вскрикивая, создавая протяжное эхо. Ему казалось, что его жалкое сердце, прибывавшее в агонии, выскочит, обязательно вонзившись на сухую ветку, как на шампур. Твик, содрогаясь всем телом, от каждого дуновения ветра, стремительно несется по полю, как дикая, прекрасная и грациозная лань скакала бы по этому полю, усеянному сухой пшеницей, разбавляя его безжизненный лад своей пылкостью и красотой. Это поле, казалось, не имело ни начала, ни конца, простираясь, на многие сотни и тысячи километров. Сухие, выступающие ветки, заостренные как кинжалы, своими неровными краями резали тело, заставляя колени подгибаться, а корпус падать вниз, каждый раз восставая из мертвых, как птица феникс, из пепла. С каждым падением, свист гильзовых пуль за спиной нарастал, с пугающей скоростью, заставая парня врасплох. Он был не в силах обернуться для того, чтобы смело взглянуть в лицо того, кто преследовал его, давая отпор. Не сейчас, когда жизнь его висела на волоске от смерти. Не сейчас, когда сердце его, бешено билось, а легкие склеивались, не давая дышать. Только не сейчас. Грязевая пыль, поднятая его спешным бегом, попадала в легкие, оседая там, заставляя парня кашлять, привлекая к себе все большее внимания «охотника», заставляя обнаружить себя, сравнимо красной точке на затылке, так и манящей к себе пулю. Наконец-то, поле закончилось, выпустив из своей засохшей клетки наружу живого человека, раскрывшись перед ним, будто приглашая. Обрыв. Он останавливается, пробороздив ногами по земле, собирая перед собой две небольшие кучи из сухой травы. Закрыв рот руками, он вгрызается в свою руку, сотрясая землю пронзительным криком. Воздух наполняется резким металлическим запахом, в то время, как гнетущая время от времени тишина, заполняется тихим бульканьем. По ногам течет алая, теплая жидкость. Перед этим слышится два глухих выстрела. Тело Твика падает навзничь, поджимая под себя онемевшие ноги, растерзанные резкой, до потери сознания, болью, впоследствии и колкими мурашками. Голова пульсирует, будто набухая, пока зубы, сомкнутые до скрежета, сдерживают его не прекращающийся крик, переходящий в животный рев. Опустив взгляд вниз, прокусив руку насквозь, ощутив на деснах горькую кровь, он замечает два сквозных отверстия в бедрах, симметрично расположенных на обеих ногах, будто напротив друг друга, из которых, пульсируя, выходит вязкая, бардовая жидкость. В попытке протянуть руку к ране, он замирает, прислушиваясь к каждому шороху. Звенящая тишина рассекается звуками тяжелых шагов и лязга металла. Вглядываясь в плотную, непроницаемую копну засохших, золотистых колосьев, он судорожно кричит из последних сил, пытаясь призвать помощь, божью милость, волшебно обрушившуюся бы на него в данный момент. Но нет. Он отползает назад, повторяя шелест травы от чьих-то шагов, оставляя за собой кровавый след. Когда рука его чуть соскальзывает вниз, стремительно возвращаясь на место, он останавливается. Дальше некуда – темная пропасть, чья неизвестность пугала Твика даже сильнее, чем смерть. Небытие. «ЖИТЬ» Из пшеницы размеренным, неторопливым шагом, пританцовывая, выходит темный силуэт, наперевес держащий винтовку, придерживая ее одной рукой. Снова, лязг металла. «ОН» перезарядил винтовку. Все, что может различить Твик, прищурив свой взгляд, ожидая нового, контрольного выстрела, это чарующая, ослепительно белая улыбка обидчика, статично зависшая на его невидном лице. Тот делает шаг за шагом, приближаясь к Твику, так беззащитно сидящего на траве, что пропиталась кровью, что замарала все вокруг, забившись в угол, как раненый зверек в угол своей клетки, готовясь умирать. - « Кто? ... » Шаг. - « …Ты?» Шаг. - « КТО, ТЫ, ТВОЮ МАТЬ И ЧТО ТЕБЕ НУЖНО ОТ МЕНЯ?» Лишь когда голос парня переходит на крик, а из глаз катятся первые слезы, наполненные чистой болью, силуэт останавливается, в шаге от него, присаживаясь на корточки. Он этого и ждал. Слез, жалости, истерики. Силуэт будто питался негативными эмоциями, переживаниями. Он мог убить Твика быстро, не причиняя боли, но вместо этого выбрал тот сценарий, где тот молит о пощаде, жалко сидящим перед ним, в лужи собственной крови, непрерывно смотря на обидчика, в то время, как глаза то и дело закатываются, а руки – единственная опора парня, подкашиваются. Таинственная тень бросает ружье на землю, рядом с парнем, так же статично замерев, как и его фальшивая улыбка. Твик не отрывая взгляд, смотрит на ружье, вольно расположившееся на земле. Заряженным. Возможно, он бы и хотел дать отпор своему обидчику. Когда-нибудь ему пришлось бы взглянуть в глаза опасности, бросив вызов судьбе. Постоянно убегать было невозможно. От себя никуда не убежать. В жизни, он повел бы себя совсем по-другому. Решительно, кардинально, непременно вступив в схватку даже с неравным противником. Но в своем подсознании, здесь, в мире сновидений и кошмаров, он оставался беззащитным ребенком до конца, будучи неспособен совладать самим с собой. Темный силуэт твердо падает на колени, оттолкнув коленом ружье в сторону, с треском, нежно протягивая руку вперед, к щеке парня. Твик судорожно дрожит всем телом, мурашками, резко покрывшими его, казалось, с ног до головы, то ли от прохлады, то ли от легкого возбуждения, нарастая, обволакивающего его тело. Он вдыхает холодный воздух, пропитанный сыростью и кровью, сглатывая свои горькие слезы, обжигающе скатывающиеся по его израненным щекам. - « Кто…» - « Тш-ш-ш…» Силуэт нежно, с любовью, гладит того по щеке большим пальцем, проводя по губам, нежно усмехнувшись. Его улыбка… Такая живая сейчас. Парню казалось, что рядом с незнакомцем, его боль утихала. Будто не было ран на его ногах. Будто ноги, руки и щеки не были изрезаны колючими ветками, пока тот пребывал в гонении. Будто его мучитель вовсе и не был мучителем. Сам не до конца понимая этого, Твик поддается вперед, слившись в страстном поцелуе с темным силуэтом, чья теплая рука юркнула вниз, под футболку, заставив вырваться из груди парня тихий стон. Его тяжелая рука, с силой давит на ребра Твика, отталкивая от себя, с треском нежных костей, заставляя разорвать поцелуй тело, тихо, будто бездыханно, летящие вниз пропасти, с обрыва, разбиваясь о гнетущую черноту неизвестности, там, внизу. « КОГДА-НИБУДЬ, НО НЕ СЕГОДНЯ» - « Га-ах! Вот же…» Твик просыпается, резко открыв глаза от ночного кошмара, присев. Положив руку на свою грудь, яростно быстро бившуюся то вверх, то вниз, наполняя легкие недостающим кислородом, он смотрит по сторонам, вращая голову, подобно сове. Все та же комната общежития, залитая тусклым светом ночника, что находился у изголовья кровати Томаса. Они никогда не отключали его ночью. Осматриваясь по сторонам, анализируя каждый сантиметр комнаты, как хищная ночная птица, к своему удивлению , замечает, что в комнате кроме него никого нет. Твик, уже порядком отошедший от своего наваждения, сползает, садясь на самый край кровати , только что выбравшись из-под теплого одеяла. Тело его пробивает мурашками, от чего парень чуть шипит, как змейка, прикусив язык, в это время потирая ноги друг об друга, согреваясь. «Странно, где же Томас?» О первом своем соседе, а теперь уже почти друге, Твик совсем не беспокоился. Он знал, из ярких и эмоциональных рассказов самого парня, что Грегори на одной из тайных, закрытых вечеринок, что теряли свою тайну ровно в тот момент, когда Грегори сообщал о них хоть кому-то. Да и Грегори был не из тех ванильных, приторных парней, что не были бы способны постоять за себя. Грегори будет идти, бороться, драться до конца, преследуя свою личную выгоду. Заметив то, что дверь их комнаты открыта, он несколько секунд все так же сидит на кровати, перед тем, как предпринять что-нибудь, для нахождения своего второго друга. Он обувает на ноги свои вельветовые тапки, обволакивающие ноги мягкостью и теплом, встав с кровати. Он сделал пару тихих шагов, убедившись, что остальные жители общежития спят, ответив на его бурное пробуждение тишиной. Размявшись после недолгого сна, парень выходит в коридор, останавливаясь у соседней двери. За окном была ночь, коридор темным, и лишь чуть приоткрытая дверь общей ванной комнаты излучала свет. Да-да, ему повезло чуть меньше в владении собственной ванной комнаты. Теперь, здесь, в распоряжении всего 4 этажа, была общая ванная комната. Там резво мелькала чья-то тень, шастая, из угла в угол. Парень медленно проходит по коридору, похрустывая коленями, после чего чуть приоткрыв злополучную дверь, заглядывает внутрь, без разрешения. За таинственной дверью, он мог бы увидеть там что угодно: студента с чудовищным метаболизмом, уединившуюся парочку или плачущую девушку, решившую не нарушать спокойный сон своих соседок. Но нет. Там он видит уже знакомую фигуру Томаса, чьи ноги пробивает легкий тремор, пока тот сидит на закрытой крышке унитаза, крепко зажимая зубами жгут, обмотанный вокруг предплечья. Свободной рукой он держал шприц, с которого тщетно пытался снять защитный колпачок одним пальцем, пыхтя носом. Твик, не ожидая такой картины, отшатывается назад, протяжно скрипя дверью, чьи петли не смазывали, казалось, никогда, приоткрыв ее еще больше, что уже не могло оставаться незамеченным. От неожиданности Томас роняет шприц, закричав от страха. Его крик тут же подхватывает Твик, чья голова «застряла» между дверью и дверным проемом, что он собственноручно сдвинул. Заметив в лице незваного гостя своего соседа, Томас резко прекращает кричать, прочистив горло. Правая часть его лица судорожно дернулась, заставив парня многократно моргнуть. - « Твою мать!? Твик!? Это ты, господи! » Тот облегченно вздохнул, в то время, как Твик, не заканчивая визжать, выдавил из себя фразу, которую он старался сделать как можно приветливее. - « Гх, Томас, ты что делаешь!?» Томас показал ему жест тихо, пребывая в легкой панике, зазывая его зайти к нему рукой. - « Быстрее! Черт, кто-нибудь увидит же, ну!» Твик стремительно заскальзывает внутрь, плотно прижав дверь с обратной стороны, держа ручку двери обеими руками сзади. Глаз его пробил нервный тик. Он вопрошающе, может даже строго, смотрел на Томаса все еще сидящего на толчке со жгутом на руке. - « Наверное, я должен объясниться, да?» - « Уж постарайся! Боже мой, ты…» Твик садится на холодный пол, опираясь на трясущиеся руки. Теперь он глазами находится на одном уровне с Томасом, быстро хлопающем глазами, пока Твик плотно закрывает своей спиной дверь, не пропуская гипотетические взгляды любопытных студентов. Томас тяжело, волнообразно, вздохнул, сложив руки на коленях, закрывая лицо. - « Это все болезнь…Моя чертова болезнь» Отрывая руки от лица, Томас, будто в нервном тике, распрямляется в спине, начиная стучать ногой по кафельной плитке, как заяц. Он смотрит в лицо Твику, старательно избегающего зрительного контакта. Обычный человек, наверное, наверняка испугался бы или удивился, но лицо этого парня, перед ним, оставалось подозрительно спокойным. Спокойным, каким оно могло бы быть, на его уровне, естественно. Так, случайному прохожему могло показаться, что прищуренный глаз и вздернутый угол губы – не самая расслабленная физиономия, из всех возможных. Твик сидел спокойно, ровно, сложив руки на коленях, внимая речи друга. - « Это героин?» - « Нет…Гамма-оксимасляная кислота. Ее концентрат-…» Тот резко встает с пола, подходя ближе к Томасу, шлепая тапками по полу. - « …- Она запрещена, да. Но ты не понимаешь! Это не потому, что я зажрался или от скуки, нет!» Парень бережно поднимает упавший на пол шприц, с закрытой пластиковым ограничителем иглой, протягивая его Томасу, вздернув нос. Томас вздрагивает, с испугом смотря на парня. На этот раз прямо в глаза. - « Почему?...» - « Это помогает тебе избавляться от тиков и приступов, верно?» Томас кивнул, покрывшись легким румянцем, отводя взгляд в сторону. Твик вздохнул, обходя его, встав у раковины, спиной к ней. - « Позволь мне показать тебе кое-что» Он достает из кармана упаковку, на которой большими буквами написано «САХАРОЗАМЕНИТЕЛЬ». Открыв крышку, двумя пальцами подцепляя лежащий там порошок, соскребая уже с самого дна, Твик показывает его Томасу, на расстоянии вытянутой руки. - « Как ты думаешь, что это?» Тот удивленно. Он все понял, с сочувствием оглядев парня с ног, до головы - « Вот как… Получается, мы с тобой в одной лодке» Твик кивает, чуть дернув шеей от холода, прошипев. - « Кто толкает тебе это здесь?» Томас на секунду помедлил, прикидывая, насколько слова Твика звучат реально и не являются ли они проверкой от подставного студента, призванного разрушить многолетний наркобизнес, процветающий в стенах колледжа, где половина специальностей являлись творческими. Не уловив подвоха, тот, прикусив губу, тихо продолжил. - « Грегори. На его ЛГБ вечеринках и не такое достать можно» Томас усмехнулся, Твик улыбнулся в ответ. - « А почему только ЛГБ?» Твик чуть рассмеялся, звонко, закрыв рот ладонью для того, чтоб не разбудить громким смехом учеников, которые еще чудом не выловили их. Томас же пожимает плечами. - « Не знаю. Возможно, из-за того, что радикальные феминистки делают слишком большую прибыль в его наркобизнесе. А разнимать трансов с ними не очень хочется» - « Ладно, давай, побыстрее, закончим с этим» Тот берет в зубы один из концов жгута, с хлопком открывая защитный колпачок большим пальцем, в то время, как Твик, стоящий у раковины, сотрясает всю ту же банку, на которой все так же красуется единственное слово, «САХОРАЗАМЕНИТЕЛЬ» В прочем, это ведь даже не было ложью, ведь так? - « Мы и так наделали слишком много шума за сегодня, Том» Слышится звонок, своим громким звуком, режущим стены университета, совсем не отличаясь от школьного звонка, оставляющего за собой такое же впечатление. Лишь только одно различало их – авторитет, который они имели. По сигналу школьного звонка, школа работала слажено, как один большой пчелиный рой, лишь иногда допускающий промахи. Сейчас же, никто из тех студентов, что дошли до нужных им аудиторий, особо не торопился. Исключение составляли лишь отличники. Маленькие колотушки звонка, все еще, с неприлично бешеной скоростью, бьют в металлический центр, создавая ужасный звук, разлетающийся по пустому, длинному коридору, с множеством дверей, чередующихся через одну, разлетаясь по ширине и номеру на них. Изредка, под номерами красовались таблички, по которым можно было определить, каким предметом здесь вы, скорее всего, будете заниматься. И то, это не точно. После звонка, в здании колледжа наступила секундная, спасительная тишина, прервавшаяся гулом, разговорами студентов и звуками задвигающихся стульев, вперемешку с руганью преподавателей и смехом. Твик же, стоит у широкой двери, ведущей в просторную аудиторию, любя обнимая, прижав к груди свой «замызганный» рюкзак, со времен школьной скамьи. Пошатываясь, переступая с ноги на ногу, парень ждал своего соседа - Грегори, с последней пары, для, казалось, серьезного разговора. Закрывая глаза, попутно вслушиваясь в каждый звук, он уперся головой в стену, отпружинив от нее, напевая незамысловатую мелодию, призванную в данный момент чуть отвлечь парня от множеств мыслей в его голове. А так же, от странных взглядов проходивших мимо студентов, что «улизнули» с пары пораньше, сразу после звонка, автоматически минуя дежурство и рекомендации надоедливых преподавателей. - « In every life we have… some trouble…» «Господи, все ли я делаю правильно?» Твик ощутимо сжался в плечах, раздражаясь от каждого постороннего шума, постукивая ногой об пол, отбивая ритм детской песни. Казалось, что нервный тик застал его в самом неподходящем месте – коридоре колледжа, перед парами, в ожидании Грегори для разговора о наркотиках, после того, что с ним приключилось ночью. Бессонной ночью, от чего его психика и начинала сходить с ума снова, оставшись без лучшего, а главное безопасного «наркотика» для него – любви, заботы и поддержки, как оказалось, единственного близкого человека в его жизни. Все те друзья, которых он имел в школе, постепенно, в течении лета ушли с концами в воду, последовав примеру Крейгу. Возможно, ему так только казалось, ведь в действительности, Твик, не получив нужное ему количество поддержки от них, практически собственноручно прекратил любое общение. Из-за обиды на весь мир, конечно же. От «ночной ситуации», будем называть это так, что неминуемо обратилась в темный секрет, против Твика, что теперь был повязан с Томасом одними наручниками, был замешан в употребление чего-либо, грозящего реальным сроком, тревога его нарастала все сильнее. « А что, если…» Другой вопрос был в том, верно ли поступает парень в своих начинаниях? Как это отразится на его жалкой, студенческой жизни. - « When you worry… you make it double…» « Нет, я жил ТАК всю жизнь, что может случиться?» Возможно то, что он употребляет метамфетамин в малых дозах, как минимум, с 8 лет, чудесным образом не свело его в могилу, что являлось весомым аргументом в пользу того, что такое «баловство» , запрещенными веществами, если не безобидно, то хотя бы не будет иметь более весомых побочных эффектов, чем сухие волосы, бледный тон кожи и круги под глазами. Столько лет пассивной наркомании служили его антидотом. Гарантом на безопасность. Своеобразной страховкой. Верно ведь? Другой вопрос обстоял в том, что сказали бы на этого его родители. « Да кого это волнует? Мы не общались с момента моего поступления. Господи, они хотя бы еще помнят, что у них есть сын?» - « Don’t worry… Be happy now…» - « Чего? Твик, ты меня, что ли ждешь? Алло?» Он резко, с силой, открывает глаза, выпучив их от легкого испуга, чуть отшатываясь назад, упираясь руками в стену. Перед ним стоит сам Грегори, сложив руки на груди, вопрошающе смотря в глаза парню, чье лицо парализовало глуповатой улыбкой, подрагивавшей от шалящих нервов. Грегори вздернул нос, усмехнувшись, плавно двигаясь с середины коридора к стене, встав рядом с парнем, повернув к тому голову. Он окинул Твика оценивающим взглядом с ног, до головы, цыкнув. - « Уж извини» Тот разводит руками, драматично прикрывая глаза, подсматривая через маленькую щель за движениями Твика, быстро отлипшего от стены, нервно поправляя рубашку, стараясь забыть эту минуту своего позора. - « Я около 15 секунд махал рукой перед твоим лицом, а потом решил позвать. Не хотел тебя пугать специально» - « Да все в порядке» Твик встал перед ним, накинув рюкзак на плечо, подергивая тот за лямку. Он глубоко вздохнул, как перед тем, чтоб выпить рюмку водки залпом, дернув головой, прикрыв глаза. - « Я…По делу» Грегори усмехнулся, запустив руки в карманы. Вздернув подбородок, он пристально уставился в глаза Твика, чуть прищурив взгляд. - « У меня много «дел» здесь, по какому именно?» Тот подошел ближе, приобнимая Твика за плечи, пока тот нервно отводил взгляд, шастая взглядом по полу коридора, стараясь собраться с мыслями. Он начал невнятно тараторить начало своей фразы, что однозначно не было понято Грегори, удивленно смотрящему на того. Кажется, пересказывая последние события вечера, в которых ему повезло оказаться невольным участником. Звенит повторный звонок, все такой же мерзкий, от чего речь парня остановилась, а из уст вырвался уставший стон чистой грусти. Он уже опоздал на первую пару. - « …И Томас рассказал мне. В общем. Наркотики. Мне нужно немного» Грегори усмехнулся, прикрыв рот рукой, смотря на парня, что с начала смеха соседа, похоже, весь покрылся неровным румянцем, нервно сглатывая слюну, подергивая край своей рубашки, вместо антистресса. - « Не парься, мне не интересны подробности» Тот похлопал Твика по плечу, подойдя ближе. - « Не волнуйся так сильно, я все понимаю» - « Ох, правда? Господи… Спасибо тебе, Гре-…» Твик вздрагивает. Грегори, не дав закончить парню трепетную фразу, крепко обнял того, положив свою голову тому на плечо. После этого, тихо прошептал на ухо: - « Я достану тебе все, что нужно, сколько пожелаешь. Мне действительно все равно, что у тебя там за проблемы в твоей бошке, чел Жди меня на заднем дворе общежития, у парковки, ровно в 23:00. Понял?» Парень, разобняв его, нежно поправил свои длинные волосы, осмотревшись по сторонам, как бы подмигнув кому-то издалека. Твик оборачивает голову в ту же сторону, что и Грегори, но никого не замечает, будто тень неизвестного скрылась за углом. Он мимолетно вспоминает свой сон, встряхивая головой, прогоняя лишние мысли. - « Понял» Твик было хотел пожать руку Грегори, дабы формально заключить их сделку, но тот резко перехватил руку, грациозно прыгнув за спину, пританцовывая, ущипнув его за правую ягодицу, от чего Твик вздрогнул, тут же развернувшись, в полете пытаясь «прописать» пощечину. Грегори лишь громко смеется, поднимая руки кверху, сдаваясь, спиной вперед, прыжками, преодолевая длинный коридор. - « Пока Твик! Увидимся на моей ЛГБ вечеринке вечером!» Твик рассмеялся, игриво стукнув себя по коленке, глупо улыбаясь, глядя куда-то в коридор, предварительно прокашлявшись, громко крикнув Грегори, в ответ на его шутку. - « Ну и сукин сын!» Тот уже скрылся за углом, в сторону общежития, уже не расслышав ответ оппонента. « Спасибо тебе» Пары первой смены уже закончились, вольно отпустив счастливого Грегори в комнату, отсыпаться после ночных похождений. А возможно, и сообщить своим подельникам, о новой заблудшей душе. Душе, что была бы готова оставить все свои деньги им, взамен на мимолетное, но фальшивое чувство счастья и свободы. На удивление, тот никогда не пропускал свои пары, закрывая сессии на «отлично». Магия, которой можно только позавидовать! Твику же, опьяненному заманчивым предложением парня, что стоило бы ему всех накоплений со времен непрерывной летней работы, оставалось медленно идти на пары, крепко сжимая рукой мешающую лямку рюкзака. Ноги его «на автомате» плелись по пыльному полу коридора, в сторону нужного коридорного пролета, в котором бы находилась нужная ему аудитория, пара в которой уже шла полным ходом. Чего уж ему торопиться, он все равно опоздал. Вырезка из медицинской справки, «…» ПОСЛЕДСТВИЯ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ НАРКОТИКАМИ И ПСИХОАКТИВНЫМИ ВЕЩЕСТВАМИ Стадии развития поражения организма: Первая часть – это обратимые изменения. Большая часть последствий употребления восстановима со временем просто прекращением употребления. Однако, при возобновлении употребления организм очень быстро возвращается к прежнему состоянию. Вторая часть – слабообратимые (частично обратимые) последствия. Их возможно залечить, но полностью вылечить не удастся (останутся как хронические заболевания). Необходима будет профилактика этих заболеваний. Третья часть – необратимые последствия. Обычно появляются ближе к третьей стадии зависимости. Эти последствия не излечиваются никак, возможно только поддерживать жизнь при специальном поддерживающем лечении. - « И так, группа, продолжим» Белый мел, скрежет по доске. Мел, ведомый твердой рукой лектора, с усилием вдавливающем его в зеленую, пережившую уже тысячи курсов и миллиард лекций, меловую доску, что чувственно «плачет» от новых царапин, заполняющих ее поверхность, оставляет на доске все новые и новые слова и формулы , для конспектирования. Нельзя сказать, что аудитория, напоминающая обычный класс, вела себя тихо внимая каждое новое слово преподавателя трепетом, впитывая новые знания, как губка для мытья посуды. На задних партах совещались группы, чьи вымышленные дебаты, казалось, не умолкали ни на секунду. Кто-то шатался на стуле, гремя тем, от чего скулы профессора сводило в физиономии, выражающей недовольство. А кто-то, просто без конца смотрел в тускло горящий экран своего телефона, пролистывая километры ленты, лишь изредка поднимая голову для того, чтобы записать хоть единое слово. Профессору такое положение дел явно надоело. Он складывает мел на свой, учительский стол, громко отряхивая руки от противно сушащей кожу пыли, пытаясь привлечь к себе внимания. Повернувшись лицом к ученикам, совершенно не слушающим его сейчас, он громко прокашлялся, схватив указку, постукивая той по доске, привлекая внимание. - « Я вам не мешаю?» Аудиторию пронзила тишина, а взгляды, направленные сейчас, то на учителя, то в свои рабочие тетради, создавали наконец-то привычную, рабочую атмосферу. Твик же, перекручивающий из пальца к пальцу свой бедный карандаш, даже не отреагировал на пару, казалось, мимолетных громких звуков. Рука его подпирала щеку, пока голова, отвернутая от доски, своим пронзительным взглядом сверлила макушки деревьев, что мирно себе росли на территории студенческого кампуса. Он грустно вздохнул, мимолетно взглянув на доску, прищурив взгляд. Казалось, он отвлекся всего на пять минут, как пару цифр с доски превратились в километровые логарифмы, уравнения или даже задачи. Твик не был силен в математике, поэтому идентифицировать то, написанное преподавателем на доске не смог. Еще бы, если он знал бы математику, то учился на журналиста? Взяв карандаш между большим и указательным пальцем, плотно зажав, он стал выводить в углу страницы причудливые узоры, приходящие в его голову. - « … И если мы добавим сюда минус, то получится…» Возможно, преподаватель был не столь интересен или настолько плохо рассказывал материал, не сумев завлечь на себя внимание молодых людей и девушек, от чего страдала их успеваемость. Да и к тому же, зачем журналистам математика. Солнце…Дом…Облако… Все эти элементы изобразительно искусства украшали теперь конспект Твика, в котором по теме было написано порядка 10 слов и еще меньше чисел. Прямо рядом с большим черным, воронкообразным пятном, что парень изобразил рядом с мирным домиком, на который из облаков светило солнце. Твик снова складывает свою щеку на руку, прокручивая в руке карандаш, выпуская воздух из носа. « Черное пятно…О нет, снова этот дурной сон» Твик прикрыл глаза, плотнее прижавшись к щеке лицом, продолжая крутить карандаш. Он недовольно чуть свел свои брови, нахмурившись, пропадая в своем сознании. Этот кошмар снился ему за последнее время около 3-х раз. И каждый раз, в нем не происходило ничего нового… Он убегает от погони, словно дикое животное, но стоит только выбраться из поля, как неизвестный «охотник» снова и снова нагоняет его, простреливая обе ноги. Рука парня опускается, а вместе с ней и его лицо, почти расположившись на парте в полудреме, пока руки, прибывая в бессознательном состоянии, продолжают мучить бедный карандаш с серым грифелем, облаченный в желтый корпус, возвышаясь над ним. В этот момент, его сон и сливался с реальностью. Впрочем, эта часть была его любимой. Он мог чувствовать это приятное напряжение, пугающее во сне, даже сейчас. Боль отступает ровно в тот момент, будто по щелчку, как силуэт, севший напротив него, с любовью проводит рукой по его щеке. От нее исходит тепло. На каком-то психологическом уровне. Он смотрит в глаза силуэта и… О боже, откуда у тени взялись глаза!? Руки Твика дрогнули, заставив лицо того приземлиться в парту, а карандаш, отпружинив от стола, звонко упасть на пол, прокатившись по полу вперед, прямо под ноги к лектору. Тот поднял его, вопросительно хмыкнув, разглядывая. В аудитории наступила звенящая тишина, через которую выбивалось громкое дыхание Твика. Стук слабого сердца, казалось, было слышно всем, обычным звуком, а не реальной, бешеной пульсацией, заключенной лишь в черепную коробку парня. Оно пульсировало, как открытая рана, что плюется кровью во все стороны. Твик вскакивает из-за стола, слегка побарабанив по нему, перед этим, с силой тряхнув свою парту, заставив тетради полететь вниз. Конечно же, не специально. Он зажимает рот руками, испуганно смотря в глаза своему лектору. Ему казалось, что он стоит спиной ко всей группе, что шушукалась там, в тени. Что все их любопытные взгляды были направлены на него. Сейчас он развлекал их, от скучной , серой действительности. И от пары высшей математики. Преподаватель положил карандаш парня, на свой стол, громко прокашлявшись. Взгляд его пронзал Твика насквозь, пугая. - « Вам плохо?» Ноги парня подкашиваются, заставляя опереться об парту, склонив голову вниз, пока глаза его бегали из стороны в сторону, пытаясь зацепиться за что-то реальное, прервав психоз, стимулированный настоящей, чудовищной трактовкой своего ночного кошмара. - « Г-ах…Я… Мне нужно выйти!» Он судорожно «прыгает» вниз, ныряя под парту, на трясущихся ногах, роняя рефлекторные, такие привычные для него вскрики, сгребая учебники и свой рюкзак под руки, стараясь ничего не выронить, стремительно выбегая за приделы аудитории, спотыкаясь, прикусив свой язык, защитив окружающих от резкого крика, вместо этого, громко хлопнув за собой дверью. Тоже не специально. - « Вот же… Забыл свой карандаш» К горлу парня предательски, невыносимо быстро подбиралась тошнота, усиливаясь с каждой секундой, в которую он закрывал свой рот, в надежде не закричать от ужаса. «Винт» (метамфетамин, приготовленный кустарным способом, в том числе - из медикоментов) Нарушение кровообращения в мозге. Разрушение внутренних органов, в первую очередь сердца, печени, почек. Происходят необратимые изменения на клеточном уровне и усиливаются уже существующие хронические заболевания. Снижается иммунитет и сопротивляемость организма инфекциям. Разрушаются зубы. С каждым рвотным позывом, сопровождающимся громким всплеском, отголосками разносящимся по просторному, университетскому туалету, где в одной из тесных Твик, чьи ноги, стуча по кафельной плитке, трясутся от, казалось, паралича, поразившего все его тело, склонившееся на коленях. Он никогда не чувствовал такого раньше. С каждым громким кашлем, прерывающимся на вскрики парня, из глаз катятся слезы, заставляя напряженные от черепного давления глаза ужасно болеть, режущей болью. Голова, казалось, набухла, как пробка, что опустили на ночь в бочку с вином, став такой же ватной и неподъемно тяжелой, склоняясь с одного бока, на другой. Легкие его горели, метафорически. Но жгучая боль, как от тысячи игл, никуда не девалось. Судорожно моргая раздраженными глазами, подвывая, как раненый пес, парень склоняет голову вниз, сделав упор лбом в ободок унитаза, на котором лежали его дрожащие руки, по которым, от самых кончиков, растекался холод, вместе с мурашками, заставляя их онеметь. Еще поддававшимися ему пальцами, парень постукивал по ободку, отбивая ритм. Раз… Он падает навзничь, пораженный двумя выстрелами по ногам. Два…Он оборачивается, наблюдая за колыхающимися колосьями пшеницы. Три… Он наконец-то видит лицо своего обидчика. Четко, как наяву. Уверена, что вы скучали по этому имени. Крейг Такер, запускает свою теплую руку под футболку Твика, сомкнув пальцы, задержав ту на месте, где анатомически располагалось сердце, своим бешенным ритмом сотрясающую все тело парня напротив, что так легко поддался вперед, разомкнув поцелуй, выпуская теплый воздух, с легким стоном, прямо ему в лицо. Еще бы секунду, продлевая этот прекрасный момент единения. Рука Твика ответно тянется для того, чтоб занять свое почетное место сверху руки Крейга, перекрывая. Как вдруг, отталкиваясь от земли, тот, в одно мгновение, резко, с силой толкает Твика вниз, с обрыва, на встречу к верной погибели. Еще бы секунду… Тяжелое тело парня, будто мешок камней, бренно летит в темную неизвестность пропасти, расставив руки в сторону. Тело обдувает свежий ветер, в полете. Лишь взгляд его, так и направлен вверх, пытаясь зацепить глазами такой знакомый, родной, а теперь уже и известный силуэт парня. Ехидно улыбаясь белизной своих оскаленных, кровожадных зубов. Плавно, прощально махая своей рукой сначала вверх, а затем и вниз, в ответ. Твик быстро хлопает глазами, уставившись вниз. Он обнаруживает себя сидящим на полу, в углу, прислонившись спиной о закрытую дверь кабинки, из которой, не так давно, торчали лишь ноги. Парень спешно подбирает их под себя. Свободная рука его держит вибрирующий телефон, экран которого ярко горит, ослепляя Твика своим светом, заставив прищурить глаза. Над иконкой с фото, во время вызова, высвечивается такой знакомый, но такой до боли ненавистный ему сейчас номер. Твик, подождав пока вызов закончится, спрятал телефон глубоко в карман штанов, откинув голову назад, упираясь макушкой в дверь, поелозив по ней, почесав. « Интересно, что ему нужно от меня?» ПРОПУЩЕННЫЙ ВЫЗОВ: СОСЕД ТОМ (:D) Он медленно встал, опираясь рукой о сиденье унитаза, пошатываясь, встав, выходя из кабинки, плотно закрыв за собой дверцу. Парень насухо вытер рот рукавом рубашки, кашлянув, после чего подошел к раковине, взявшись за один ее край ладонью, чуть сжав, сверля взглядом сточное отверстие. Быстрым движением руки, он поднял ручку крана вверх, заставив холодную воду быстрым порывом разливаться по стенкам раковины, наполняя ее почти до краев. Медленно, расстегнув все пуговицы рубашки, он свернул ее, сжимая двумя руками. Застирывать ее от пятен рвоты в раковине смысла не было. Подсунув голову под струю холодной воды, он вздрогнул, покрывшись мурашками, от чего болезненно простонал, с облегчением. Вместе с холодной водой утекали и его дурные мысли. « Что я делаю не так?» Откатываясь назад в прошлое, он действительно не мог понять, когда все пошло не по его плану, уже давно размышляя впустую. Почему он поступает со своей жизнью именно так, пуская все на самотек, неподвижно плывя прямо по течению, уносящему его все дальше и дальше. Почему сейчас. Он не мог понять, почему именно его разум так боялся Крейга. Его лик, образ, всего, что связано с ним. Это не был страх быть осмеянным, избитым, оскорбленным, нет. Настоящий, животный страх, пробирающий с ног до головы, вынудив замереть, заставляющий его кишки сковаться в один, огромный клубок, давящий до тошноты, пока ты не опорожнишь кишечник. Желание бежать, так далеко, долго, скрывшись навсегда, в мире своего воображения. В мире, где того никогда не существовало, будто все их совместные года, проведенные вместе, были одним, длинным кошмаром. Где не было боли, как и не было радости. Простой сон, как и множество других, что ты забываешь к тому моменту, как проснешься. Чтоб ни один их герой не являлся к тебе в реальности, протягивая свою руку навстречу, для дружественного рукопожатия, скандируя привет. Лишь мысль об одном успокаивала, жизнь развела их по разные стороны, не давая никакой возможности увидеться, друг с другом, даже на миг. Чего, скорее всего, несказанно хотелось им обоим так сильно. Твик не сомневался, что Крейг будет в порядке, после всего произошедшего. Что у него нет проблем, переживаний, тревоги и несчастных наркотиков, решающих его счастливую, беззаботную, клишированную студенческую жизнь. Его наверняка окружают толпы новых друзей, красивых людей, смех и веселье. Учеба дается легко, особенно, рядом с лучшими друзьями детства. Всеми, кроме него. Для Крейга Такера, имя Твик было просто соринкой, в его прекрасных, таких глубоких, карих глазах, которую он непременно вытащил, даже не прослезившись. Просто темное пятно в его памяти, призраком, оставшееся в прошлом без единого отпечатка в его памяти, как и в сердце. В далеком, темном прошлом. Зависть? Нет… Твик чувствовал себя так жалко, как мелкую, блеклую, букашку, по сравнению с ним, возвышающимся в его больном сознании образом Крейга, настоящего божества. Парень медленно убирает голову из-под крана, закрыв поток воды ударом кулака. Растрясая голову из стороны в сторону, как щенок после дождя, он оставил каплям холодной воды возможность спокойно стекать по его голому торсу, заставив парня дрожать от холода, стоя посреди холодного помещения. Твик, смотря на себя в зеркало, грустно вздохнув. Его бледная кожа, приобретя зеленоватый подтон, уже давно была покрыта мелкими, гноящимися язвочками, ставшими его лучшими друзьями с того момента, как постоянные стрессы заняли в жизни парня особое, первое, место. Капилляры, что располагались под тонкой кожей вокруг глаз, полопались от напряжения, от чего синяки на его лице особы выделялись, оттеняя прочие вены на его коже. Парень повернул голову в сторону, резким движением руки вниз, сорвав с раздатчика бумажное полотенце в рулоне, промокнув им лицо. Отстранив от лица полотенце, парень замечает на нем отпечатки косметики со своего уставшего лица. Нет, не так. Обыкновенного сценического грима, которым каждый день пользуется Грегори. Для красоты. Хотя Твику эта маскировка была лишь нужно для того, чтоб не выглядеть как живой труп, распугивая людей, возможно, поинтересовавшимся состоянием парня, создавая риск быть рассекреченным, для самого Грегори. Парень чуть улыбнулся, скомкав бумажное полотенце, выкидывая то в мусор. Почти каждое субботнее утро начиналось одинаково. Он отвернулся от зеркала, спустившись на колени, для удобства, складывая испачканную рубашку. Парня пробило небольшое головокружение. Поднявшись с пола, он не успел шмыгнуть резко зачесавшимся носом, как на пол, расплескавшись, упала капля крови, ничуть не смутив парня. Твик громко, демонстративно вздохнул, закинув рюкзак на голые плечи, вглядываясь в свое отражение вновь, расслабив лицо в неприятную физиономию. Из носа его, медленно скатываясь по подбородку, каплями, стекал ручеек крови. Переводя взгляд с носа, в свои красные от слез стеклянные глаза, Твик грозно сдвинул брови, стараясь не заплакать от бессилия, взять себя в руки, ударив кулаком по ноге, в последствие резко «цыкнув», прикусив язык. Он смотрел на свое отражение, оскалив зубы, прибывая в ярости, пылая от ненависти. Искренней ненависти. К существу с той стороны отражения. К самому себе. Вновь. - « Как же ТЫ жалок, просто убожество» Парень с силой дергается, запустив руку на голову, выдирая у себя небольшой клок волос, заскулив, сжавшись, после чего летит на пол, прижимая уши ладонями, чуть расшатываясь из стороны в сторону на кафеле, ощущая его холод под тонкой тканью своей одежды, пробиравший до мурашек. - « Идиот, почему что-то вечно приключается именно с тобой?» Сейчас, он транслировал больше не свои мысли, как мысли своего отца. Проблемы накатывали на него одна за другой, накапливаясь, как снежный ком, непременно катившийся прямо на парня, сбивая того с ног, погребая под толстым слоем снега. Возможно, в реальности, это погодное явление и могло бы согреть какого-нибудь заблудшего альпиниста, но здесь же, ситуация была совсем иной. Каждый день, каждый божий день, начиная свое отчет с его 9 лет, он слышал одно и то же. Нервы подводили парня с самого раннего детства, от чего его маленькие ручки не скупились на то, чтобы разливать кофе, а так же ронять пакеты, помогая деспотичным родителям по работе. Все начиналось с малого. Возможно, отец до конца не мог понять одного – его сын по-настоящему болен, от чего такие казусы случались далеко не по его вине. Не так быстро, но со временем его праведный гнев, сменился на милость. В то время, он и начал рассматривать своего хорошего друга Крейга Такера, в качестве мимолетного, любовного интереса, ставшего его настоящим спасением. Кружки в кофейне почти не разбивались, а клиенты всегда оставляли отличные отзывы в книге «жалоб и предложений». Их добродушная пара, любящий взгляд парня в спину Крейга, выходящего из кофейни, со свежим напитком в своих руках, создавали им хорошую репутацию. Настоящего, семейного заведения. Ровно до того момента, как они успели расстаться. Эти почти 10 лет кофейня семейства Твиков процветала, как никогда. Когда же руки уже выросшего мальчика, во взрослого парня перестали слушаться своего хозяина, вновь, в начале возобновившихся приступов, его безутешный даже мог подумать, что сын жестоко разыгрывает его, периодически обливая клиентов горячим кофе, после громко и судорожно извиняясь. Так его и переквалифицировали в кассира, а затем и в уборщика. В этот момент и началась его каторга, длившаяся целое лето. Каждый день, за мытьем прилавка в начале и в конце дня, он слушал гневные тирады отца. Тот, с самодовольной физиономией, меланхолично попивая кофе, вглядываясь в окно, отчитывал сына за любой мелкий промах, муштруя и наказывая штрафами, как для настоящих работников этого заведения, лишая, порой, всех денег. В отличие от работников, что не задерживались ни на месяц, Твик за все 10 лет не составил ни одного трудового договора, по которому ему была положена его зарплата. У них, с его отцом, был особый, семейный договор. В нем четко говорилось: 90% на 10% Каждый день, начиная с утра и заканчивая вечером, тот оглашал парню его непременное, жалкое и далеко не завидное будущее, о котором он мечтал, будучи еще ребенком. Семейный бизнес, большая семья, уютный дом, машина, морские свинки… « Такое убожество как ТЫ, с твоими вечно трясущимися ручонками никогда ничего не добьется. Ты так и будешь гнить здесь, в Южном Парке, в этой дыре, пока не сдохнешь от своей тупой болезни. Благодари господа нашего, что у НАС есть эта кофейня, наш бизнес, который перейдет по наследству к тебе, сученыш! Благодари, слышишь, ты! Прав был твой пидорок, когда бросил тебя, ничтожество » Крейг Такер. Но почему именно он? Иногда, Твик до сих пор задавал себе этот вопрос. - « Что такого в этом парне? Почему он не уходит из моей головы?» Как наваждение. Отвечая честно, перед самим собой, тот наверняка знал ответ, на сперва, казалось, такой вопрос, не требующих раздумий. Но помимо очевидных вопросов, как из детской анкеты для знакомств, мысленно вписывая в пустые окошки цвет глаз, длину волос и описание черт характера, оставался еще один. Более тревожный вопрос, пугающий одной своей сутью. Что, черт возьми, тот делал в постоянных ночных кошмарах, не так давно покинувших парня, казалось, насовсем? Твик уже порядком устал думать об этом, пытаясь найти все новые и новые составляющие в сложном уравнении своей жизни. Он был плох в математике. Принимая тяжелые наркотики, он чувствовал себя свободным от всех своих проблем и переживаний, прибывая в пространстве между небом и землей. Лишь на какое-то, целительное время для его раненой души, затемняя силуэт парня в подсознании, запрятывая так далеко, как только можно. Туда же, куда и аромат только что приготовленного, обжигающего кофе, мешки с кофейными зернами и его отчий дом, отделяя прошлое и настоящие. Он не хотел вспоминать. Твик проигрышно отрывает очередное, мягкое бумажное полотенце, насухо промакивая алую кровь, давно перемешавшуюся с его слезами, размазывая, на бледном, еще живом лице, подающего надежды несчастного парня. «Кто-нибудь, прошу, ответьте мне… Господи» Когда-нибудь, все будет по-настоящему хорошо? Вырезка из медицинской справки, «…» ПОСЛЕДСТВИЯ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ НАРКОТИКАМИ И ПСИХОАКТИВНЫМИ ВЕЩЕСТВАМИ Общие последствия: Поражения нервной системы Энцефалопатии (поражения головного мозга, формы проявления от мелких нарушений психических процессов до психоза) Полиневропатии (поражения нервов, проявления от мелких нарушений координации до серьезных нарушений двигательной системы, параличей). Сердечно сосудистые заболевания Гипертензия и тахикардия (нарушения ритма сердца). Прислонившись к холодной, кирпичной стене всем телом, Твик стоит, опираясь на одну ногу, бросая прищуренный взгляд на парковку, тускло освещенную светом фонаря, будто отдельно стоящего на ее территории, совсем не к месту. Он прислонился спиной к будке охране, вымощенной кирпичом, который намок от дождя, что прошел недавно, оставляя мокрые пятна на одежде. От скуки, пребывая в ожидании, парень наблюдал за лужами, колыхающимися от слабого ветра, прикрывая глаза, будто гипнотизируя. Он ужасно хотел спать. Так, что глаза его, закрывались сами собой, под тяжестью век. Твик бы отдал все, лишь за то, чтоб очутиться в своей уютной и такой безопасной кровати. Но предложение Грегори имело свой срок годности. Пожертвовать своим удивительным, счастливым шансом он не мог. Сегодня, парень красиво оделся как никогда, чуть тревожно предвкушая этот вечер, на котором он должен показать себя с лучшей стороны. Его не интересовала сама вечеринка, устраиваемая Грегори так же, как, люди на ней, алкоголь или новые знакомства. Он ехал по делу, очень важному для него делу, что не терпело ожидания. Оторвавшись от стены, он поправил свою кофту, расправляя образовавшиеся на ней неаккуратные складки. Через пост охраны, чей шлагбаум был поднят практически всегда, проезжает большая красная машина, джип, припарковываясь на одном из свободных мест, сдавая назад. Это определенно приехали за ним. Парень глубоко вздохнул, набирая полные легкие холодного воздуха, как решимости, собираясь с мыслями, похлопав себя по плотно набитому карману. Пачка банкнот, заработанных им же, все еще оставалась на месте, прямо рядом с телефоном. Из машины послышался резкий гудок клаксона, зазывающий чуть испуганного им же от неожиданности парня внутрь. Из нее, тут же вышел Грегори, приветственно махающий Твику рукой, секунду выискивая его в темноте, на нужном месте, убедившись, что все идет по плану. Ровно 23:00, как они и договаривались. Он робко помахал в ответ, скривив лицо в нервной улыбке, после чего направился к машине быстрым шагом, спрятав руки в карманы штанов. - « Добрый вечер! А вот и ты… Мы ждали» Грегори делает сценический реверанс перед Твиком, сложившись напополам, прокрутив рукой, пристально смотря в его глаза, на подъеме. Тот лишь дружественно протягивает свою руку вперед, для приветствия, вытащив ту из кармана, обтерев о штанину. - « Привет, Грегори» Тот пожимает руку в ответ на приветствие, приобнимая парня за плечи, прошептав тому на ухо, будто с элементом страшной тайны, хлопая по спине: - « Готов к сегодняшнему вечеру?» Грегори подмигнул. Твик усмехнулся, обняв в ответ, положив руку на свой карман, негласно дав тому гарантию на то, что их сделка состоится, являясь особо выгодной для обеих сторон. - « Как никогда. Быстрее бы уже покончить со всем этим, знаешь…» Он отвел взгляд, в то время, как Грегори, с громким щелчком ручки, открыл заднюю дверь, ведущую в просторный салона автомобиля, рукой указывая внутрь машины, широко улыбаясь, как бы пропустив слова Твика мимо ушей, не придавая им особого внимания. - « Добро пожаловать на борт!» Твик кивнул, послушно присаживаясь внутрь, стремительно залезая в салон незнакомого авто. На переднем сидении, которого сидел так же незнакомый ему парень, крепко державший в руках руль машины, перебирая по нему пальцами, поглядывая на Твика через зеркало дальнего вида, сурово прищурив брови, изучая. Твик пристегнул ремень, нервно сглотнув слюну, удобнее расположившись в уютном кресле. Он провел рукой по пушистой обивки с леопардовым принтом на ней, приятно щекотав его ладонь. Выглянув в окно, он заметил Грегори, который тушил сигарету об асфальт ногой, сплюнув слюну, после чего спешно открыл дверь, приземляясь на переднее сидение, рядом с водителем, проведя по его предплечью своей рукой, на что тот обернулся, вопросительно разглядывая парня. Грегори пристегнул свой ремень, складировав ноги на бардачок машины, вытянув, с громким выдохом настоящего блаженства, потянувшись во весь рост, разведя руки в стороны. Взглянув в зеркало дальнего вида, на Твика, он повернул зеркало на себя, отвернув от водителя, чуть рассмеявшись, поймав на себе взгляд соседа. - « Ты чего такой серьезный? Расслабься! Чувствуй себя как дома» Грегори, одним движением руки, включил машинное радио, разбавив гнетущую тишину незамысловатой поп песней, на которой остановился парень, листая каналы связи, прибавив громкости на играющей песне. - « Ну, все, теперь точно можно ехать» С громким, глухим ревом запустившегося мотора, с подачи легкой руки водителя, машина наконец-то трогается с места, плавно пикируя на парковке, выезжая на дорогу, ведущую далеко за приделы студенческого городка, заставив Твика зевать. - « Может сигаретку для начала, Твик?» Тот откинулся на спинку кресла, вытянув ноги вперед, сложив руки на груди. - « Нет, спасибо Грегори, я не курю» Парень спешно прикрывает уставшие глаза, запрокинув голову. «Поскорее бы мы уже доехали. И дела бы с концом…» Неоновые огни, расположенные по всему заведению, по стенам, как лианы в диких джунглях, ярким светом озаряют помещение приятным , обволакивающим чувством безудержного веселья, настоящей свободы , особенно для тех, кто боится быть самим собой в обычной жизни. На танцполе практически не видно никого из простых людей. Они сидят за своими диванчиками в шумных студенческих и не только компаниях, каждый по своим местам. Лишь изредка люди встают со своих нагретых мест, переходя из одного угла заведения в другой, встречая своих друзей у входа или отходя за новым количеством выпивки. Если, конечно, ожидание официантов заставляло гостей скучать и брать все в свои руки. Здесь, на удивление, находились и парни, и девушки, заворожено наблюдая за выступлениями независимых танцоров, обмахивая себя «наличкой», будто веером, прибывая в опьяненном экстазе полного раскрепощения. Стены, буквально, пробивает такой же безудержной тряской, от чего у непривыкших гостей сего заведения, что нередко даже случайно попали туда, через какое-то время непременно разболелась бы голова, от обилия света, шума и количества разных людей. Твик морщится, зажмурив глаза. Плотно прижав руки к груди, он отводит глаза в сторону, судорожно шастая ими, по самым темным углам, стараясь, не обращать внимания на яркий свет, заставлявший его пульс учащаться, а глаза рефлекторно заливаться слезами. Кажется, его разбалованная «винтом» психика, что нуждалась в подпитке, начинала уставать, а буйство красок, шум и толпы незнакомых людей заставляли ее кричать и биться в агонии. Особенно, те парни, что послушно выполняли свою работу, пританцовывая на пилоне, пребывая в самом центре внимания, будто облитые медом. Твик одергивает руки вниз, сжимая ладони в кулаки, встряхнувшись всем телом. Он перевел взгляд на Грегори. Грегори стоял недалеко от него, в конце концов не бросая товарища на произвол судьбы, затерявшись в толпе незнакомых и ему тоже людей, мирно разговаривал со своими , по всей видимости, старыми знакомыми или даже друзьями. В руке его, над его головой, будучи в плену активно жестикулирующей правой руки парня, находилась стеклянная бутылка, что металась из стороны в сторону, переливая свое содержимое с одной стороны, на другую. Твик медленно подходит сзади, одергивая увлеченного парня за рукав около трех раз перед тем как тот наконец-то заметил то, что мешало ему свободно двигать рукой на протяжении пары секунд, томно вздохнув. Грегори поворачивается к нему, прокрутившись на одной ноге, казалось, без эмоционального мотая головой в такт какой-то попсовой песни, вручив в руки того бутылку. Грегори широко улыбнулся, плотно сомкнув уголки губ. - «Это что, стриптиз?!» - « Да! А что, по твоему мнению представляет, из себя отечественный ЛГБ клуб?» Твик нервно дергает глазом, опуская взгляд на бутылку, что теперь послушно держал в руках. Обычная, стеклянная бутылка, с яркой оранжевой этикеткой, такого знакомого лимонада «FANTA». Руки Грегори медленно опускаются на плечи парня. Тот, уже пританцовывая, двигая телом из головы в сторону, игриво заглядывает в лицо Твика, вздернув бровями. - « Даже не знаю…» Отхлебнув из бутылки, он облизнулся, посмотрев в глаза своему другу. - « Расслабься немного! Слушай ритм, музыку, Твик!» Грегори отрывается от него, пританцовывая, драматично закрыв глаза, закинув голову вверх. - « … Oh dear diary! I met a boy…» «Хорошо» Плавным движением корпусом в сторону Грегори, Твик таранит его, заставив пошатнуться, протягивая тому в руки его же бутылку, широко улыбаясь своей кривой улыбкой, в то время, как уголки его губ ощутимо дрожат. В ответ на это, Грегори отпивает содержимое бутылки, широко расставив руки в стороны, будто падая назад. - «…He made my dull heart feel up with joy…» Твик, проскальзывая по полу, едва слышно хихикая, подлетает к тому сзади, хватая за руки, потянув с собой на пол, повиснув на его вытянутых руках, заставив бутылку упасть на пол с треском, прокатившись под ноги к друзьям Грегори, чуть ошалев, мирно стоявшими неподалеку от них. - «Welcome to the life of electro heart!» С грохотом, в след за бутылкой, последовав ее примеру, на пол приземляется и Твик, на которого, шумно охнув, упал и сам Грегори, удержавшись в полу-присяди локтем, тихо ругнувшись себе под нос, чуть взвыв от силы удара. - « Эй!» Тот резко вскакивает, повернувшись Твику лицом, грозно пронзая того суровым взглядом, сведя брови вместе, потирая ушибленный локоть. После чего, заметив на себе взгляд окружающих, натянул на лицо улыбку, хихикнув. - « Извини…» Грегори протянул руку Твику, потянув за собой, спешно поднимая с поверхности пола, мешая окружающим их обойти. Твик стыдливо сводит руки за спиной, бегая глазами по всем свободным поверхностям, перекатываясь с одной ноги на другую, изредка подергивая носом. Будто остерегая, Грегори одергивает Твика за рукав, грозно смотря в глаза, развернув себя и друга спиной к посетителям клуба, что шумно перешептываясь о незваном госте, стояли позади, пронзая их спины своими интересующимися взглядами. Развернувшись, тот резко вскинул руки вверх, тут же поместив их у себя на боках. - « Пожалуй, нам уже пора. Еще увидимся! Вечер обещает быть длинным!» Грегори возвращается обратно, все так же, циклично, прокрутившись на пятке левой ноги. С поворотом его корпуса, выражение лица парня полностью изменилось, на полярное. Если до этого он радушно улыбался всем присутствующим друзьям, то сейчас, он строго смотрел на Твика, сложив руки в замок, казалось, прохрустев шеей, как типичный гангстер из фильма 80-х годов. Тот нервно сглотнул слюну, проводя рукой по шее, взъерошив свои мягкие волосы на затылке, пока шальной взгляд бегал по всем доступным поверхности, сбегая вниз по светодиодным лентам, лишь бы не зацепиться взглядом за дьявольскую физиономию Грегори, что пугала парня. Тот кашлянул, резко поддавшись вперед корпусом, топнув, крепко встав на обе свои ноги, хватая Твика за руку, вытягивая ту из-за его затылка, от чего тот нервозно прокричал, судорожно отмахнувшись, вскинув руки в разные стороны. - « Гх..Не надо меня так пугать! Я же и уебать тебе могу, Грегори!!» После неловкой секунды тишины, в которую они поддерживали неразрывный зрительный контакт, как бы общаясь без слов, парируя разнообразными тезисами в своем подсознании, Твик тяжело вздохнул, заметив, что его реплика ни капли не испугала парня, напротив, заставив ехидно ухмыльнуться, будто подначивая. Вытянув руку вперед, он тревожно посмотрел на нее. Холодную конечность, с миллионами, выступивших красных точек, что являлись капиллярами, пробивало в неприятном треморе. Мертвецки бледный тон кожи испугал его. Встряхнув ее, как бы отбросив мысли о своем самочувствии на второй план, он крепко взял Грегори за руку, самостоятельно, уже пришагнув к тому. Грегори усмехнулся, с наигранным стеснением, поправляя выпавшую прядь из низкого хвоста за ухо, кокетливо хлопая глазами с длинными ресницами, заглядывая прямо внутрь головы Твика через его стеклянные глазницы, как настоящий психоаналитик. Чуть прищурившись, наклонив голову на бок. - « М-м-м..» Твик лишь резко отвернул голову, одернув , вовсе потупив взгляд. Дело превыше всего и времени попадаться на удочку психологии Грегори совсем не было. Это дело звало их, скулив, скребясь из всех щелей его бедного сознания. - « Что ж, тогда вперед! Нас ждут великие дела, друг мой!» Иногда, когда Грегори разговаривал своими сценическими фразами, обязательно, вырванных из какой-нибудь дешевой постановки, тот напоминал Твику его отца. Громко выкрикнув фразу, подняв над головой свою руку, в которой сейчас так же крепко была рука Твика, вспотевшая от волнения. Грегори, размяв свою шею с неприятным, громким хрустом костей, устремившись вперед по коридору, шустро юркая между гостями заведения, балансируя так, что не один человек не был задет, таща за собой грузное тело Твика. Тот, в свою очередь, нечленораздельно выкрикивал невнятные фразы, будто потеряв способность подстраиваться под обстоятельства, шатаясь, в тщетных попытках удержать равновесие для того, чтобы не натыкаться на людей, хаотично разбросанных по территории. Тараня собой толпу, помимо своих практически непрерывных вскриков, в попытках остановить Грегори, парень еще и успевал извиняться, глубоко заглядывая в глаза тех людей, которым посчастливилось быть облитыми их же напитками, чьи ноги были оттоптаны или тех, кого он просто неудачно толкнув, приземляя друг на друга. Отнюдь, не все бы посчитали его купидоном, снизошедшим до простых, смертных людишек, верша судьбы тех. Как Эрик. Большинство же, просто недовольно цыкали вслед или даже кричали что-то, обрушив отборный мат на спины специфической удаляющейся пары, что с бешеной скоростью неслась через толпу, прямо к сцене. Не до конца понятно, что именно повлияло на Твика сейчас сильнее: яркий свет , исходящий из всех углов помещения, бесчеловечно жестоко изливаясь в глаза цельной волной, громкая музыка или излишнее внимание со стороны толпы, но Твик чувствовал себя прост о ужасно. Это было похоже на очередной приступ. Обыкновенная паническая атака, что возможна, стала уже как родная для парня. Она уже не била его со спины, обрушив на холодный бетонный пол. А просто любя поглаживала по руке, планомерно подходя к парню спереди, как бы здороваясь. Ватная голова, прибывавшая в последних попытках собраться с мыслями, что ускользали так далеко, ужасно пульсировала, одаряя парня сильными болевыми ощущениями, напоминавшими непрекращающуюся барабанную дробь где-то внутри черепной коробки, устраиваемую тараканами. Он согнулся напополам. Нижнюю часть его живота предательски скрутило коликами, заставив его болезненно простонать, пока пелена забвения опускалась на глаза, будто разделяя его сознание с реальностью. Приправим это тем простым фактом, что его физическая подготовка далеко не была настолько хорошей, как у его друга, прирожденного театрала, что мог скакать по сцене как горный козлик хоть целый божий день. Легкое покалывание в боку от бега дополняло эту картину еще молодого Твика, но с ужасным здоровьем. В один момент, Твик попросту останавливается, выронив руку Грегори, продолжившего свой путь, казалось, не замечая потери, сомкнувшись пополам в сильной отдышке, координируя движения, как бы мысленно направляя боль в нужные места. Стоя на трясущихся коленях, он пораженно поднимает голову вверх. Плавно переводя свой нервный взгляд, будто в замедленной съемке на то, он останавливается на том самом месте, куда смыкалось все неимоверно яркое, ослепляющее свечение софитов, подсвечивая главных звезд этого большого заведения. До конца не понятно, как Грегори был причастен к большой франшизе стриптиз баров где-то в Калифорнии. На самом деле, это было последнее, о чем сейчас думал и сам Твик, будто привороженный, смотревший наверх. Он обнаружил круглую, чуть продолговатую сцену, у подножья которой он стоял запрокинув голову кверху, на которой были возвышены пилоны. На них, прибывая во всей своей красе и максимальной грациозности, на удивление даже для него самого, были красивые, молодые парни, танцующие свой приватный танец. Их тела сливались с холодным металлом в единое целое, выполняя разнообразные акробатические этюды, под всю ту же, уже надоедающую, попсовую музыку, привлекая к себе все внимание, без исключения, посетителей, среди которых было полно таких же зевак, как и Твик, стоило им только выйти на сцену. Впрочем же, они просто выполняли свою работу. Не отрывая завороженный взгляд, стоя, казалось, с отвисшей челюстью, он ощущает на своем плече чужую руку, безжалостно сжавшись, ущипнув того, заставляя прийти в себя. Он моментально встряхнул головой, прикрыв взгляд свободной рукой, оградив себя от картины, развернувшейся на сцене, мысленно отделяя себя ото всех тех зевак, пускавших слюни, стремительно повернув голову на своего недавнего собеседника. Рядом с ним, так же не сводя взгляд с танцоров, в необычной для того тишине, не пророив не звука, стоял Грегори, широко и искренне улыбаясь, как ребенок, наблюдая за каждым пластичным движением обнаженных парней. Твик робко убрал его руку, поддерживающее чуть задержав в своей мертвой хватке. - « Грегори…» Тот погладил руку Твика своим большим пальцем. Парень не был уверен, как долго он находился здесь, прибывая полностью во власти новоприбывшего ведения, от чего чувствовал себя неловко. Он мог стоять здесь несколько секунд, минут, а может и час, прибывая в смутной пелене своих мыслей, не без, чего греха таить, того, что взгляд его был прикован к оголенным телам других парней, будто облизывая, с ног до головы. Он отвел взгляд в сторону, зажмурившись. Сознание его заполонил невнятный стыд, появившись, будто из «неоткуда». Эту эмоцию он не испытывал давно. На удивление, к «тому странному парнишке на задней парте», все всегда относились хорошо. Снисходительно, с оттенками жалости, что Твик и сам понимал. Не было в его жизни как таковых и задир. Не было унижения из-за долговязой, худой, пугающе бледной фигуре, что он представлял из себя. Да и родители его, что явно не являлись образцовыми, никогда не стыдили его ни за что. Конечно, отец являлся исключением, но часовые лекции, которые Твик сам не до конца понимал, всегда сводились лишь к одной теме. Кофе, кофейня, семейный бизнес и ты – полное ничтожество. Или же, к примеру, общество так же никогда не стыдило его за его предпочтения в людях, от чего он в теории был бы не способен до конца принять свою ориентацию, испытывая стыд, лишь от одного взгляда на оголенные тела парней, разрывая себя по кускам, изнутри. Нет. Напротив, те всячески поддерживали своего сына, опять же, ссылаясь на имидж их локального семейного бизнеса, а общество, подхватив волну толерантности, сравнимой с цунами, всегда всячески отстаивали его интересы, что заключались в парнях, от чего тот, в свою очередь и поимел во все щели возможность вырасти открытым геем, не боясь осуждения. Он не испытывал и смущения, в отличие от того же Крейга. Нет, стыд был силен, совершенно по иной причине. Ему было стыдно за самого себя, от самого себя. Стыдно, противно, тошно, больно? Он не понимал до конца того, что чувствует, из-за напряжения, сравнимого с легким игривым возбуждением, расползавшимся по венам его бледного тела, как яд. А все это, весь гнев, укор, отвращение, казалось, просто за единственную возможность поглазеть на других парней, представляя себе, черт пойми что, проскакивающее в пелене его поистине больных мыслей. Странно, но он все еще имел и держал в голове болезненно нездоровую, не до конца понятную даже самому парню, преданность верность чему-то. Нет, у него не было особых принципов и ограничений для себя самого, ни в чем. Иначе, стал бы он наркоманом? А если быть точнее, то он сохранял верность кому-то, человеку, чье имя он, наверное, запомнил бы на всю жизнь. Или уже запомнил, почти каждую ночь просыпаясь в холодном поту, с прерывающимся, сбитым дыханием, далеко не от страха. КрейгТакер, кто же, мать его, еще? Возможно, именно его он представлял на месте всех тех парней на сцене, тела и лица коих он сверлил своим пугающим, пустым взглядом. Или же тех, ужасно пьяных, легкодоступных парней в клубе, расположившись от него в шаговой доступности. Лишь помани пальцем, деньгами, метамфетамином? В его голове быль лишь тот единственный, первый и такой горько ненавистный Крейг Такер, стоявший перед глазами бедного Твика, как ощутимая преграда. Первая любовь, поздняя весна, как название песни Mitski. Наверное, Твик рыдал бы навзрыд каждый раз, как маленьких ребенок, прослушивая ее песни раз за разом, теми темными, бесконечно холодными, но летними вечерами. Когда он стоял на коленях, вопрошая у бога лишь один и тот же вопрос. «So please hurry leave me…Гх-х… …I can`t breath Please don’t say you love me …» - «За что мне все это, Господи?» Он был готов поклясться, что каждый раз, каждый раз после своих неправильных мыслей, он видел перед собой грустное лицо Крейга, чувствовавшего небывалое разочарование и боль, после чего в Твике просыпалась та жгучая ненависть, из-за самого себя, при возможности допустить мысли о ком-то другом, как наваждение. Будем честны. Такая приятная, мнимая верность, возможно даже нравилась самому парню, в каком-то определенном смысле. Он даже мог найти ей оправдание. Любовь? - « Вон тот, темненький» Твик невротично вздрогнул всем телом, проронив вскрик, смыкая свои зубы до скрипа, уставившись на Грегори глазами, в которых лопнуло достаточное количество капилляров для того, чтоб они казались красными. - « Чт-…Что?» Грегори переводит взгляд на своего друга, чуть призакрыв глаза, широко улыбаясь. - « Кажется, ты приглянулся тому парню!» Грегори, по-детски, направляет свой палец на одного из танцоров, громко рассмеявшись, прищурив глаза. Танцор, планомерно развернул свою голову на источник смеха, пробежав своим циничным взглядом по лицам парней, остановившись на Твике, что сжался уже в половину своего роста, скриви лицо в нервной улыбке, робко помахав рукой, перебирая пальцами, процедив кроткое - «Извините» Твик , резким движением, заламывает руку Грегори вниз, заставляя того перестать смеяться, возмущенно вскрикнув, отшатываясь назад. Тот планомерно поправил льняные брюки, прокашлявшись, составив свои руки в бок, после чего, медленной, раскидистой походкой начал приближаться к ошарашенному парню, пока еще стоявшему на ногах. Почему-то, он готовился к худшему. - « Ты же у нас без отношений, верно?» - « Ну…» Твик спрятал руки в карманы, выпрямив спину, наблюдая за дальнейшими движениями парня, что вальяжно, по барски приближался к нему, с невозмутимым, злобным выражением лица, цинично, вздернув подбородок. Грегори, расслабив лицо, встряхнул головой, взъерошив свои волосы. Он, ухмыляясь, в одном прыжке обрушивает свои руки на шею парня, зацепив одну свою руку о другую, в капкан, повиснув, прогибаясь в спине, пронзая Твика насквозь своим взглядом томно опущенных век и длинных ресниц, коими он кокетливо хлопал. - « Ва-..а?..» Твик, удерживая друга, положил на его талию руки, слегка покрывшись румянцем, пока лицо его парализовало нервной улыбочкой, что кривой линией ползла по его недавно мертвецки бледному лицу. - « Так не строй из себя целочку. Вон, посмотри, кажется, одному парню ты приглянулся! Не упускай свой шанс, ну!» Твик тяжело выдохнул. И правда ведь, возможно его вечно гуляющий друг, слагавший легенды о своих, скорее всего, неправдивых похождениях и знал что-то об отношениях, или хотя бы был способен посоветовать что-то такое, что могло бы облегчить участь одинокого парня. Он поднял голову кверху, отпустив Грегори, ровно вставшего на ноги, внимательно рассматривая танцовщика. Выразительные скулы, темные волосы, чем-то он все-таки напоминал его первую любовь, что задала собой специфические идеалы красоты для него, от которых и отталкивался выбор его будущего партнера. Пока Твик поднимал голову, как настоящий псих, зависнув во внутреннем монологе самого с собой, взвешивая все за и против, Грегори решил воспользоваться ситуацией. Широко улыбнувшись, обнажив свои белоснежные зубы, он нежно взял парня за челюсть и пока тот не успел опомниться, звонко поцеловал того в ушную раковину, обдав горячим дыханием, пробирающем все тело до мурашек. Чуть отстранив свою голову, он громко прокричал, прямо в ухо: - « Не упусти свой шанс, Твик Твик!» Неудачная жертва дешевого клоуна, коим сейчас являлся Грегори, вскинула руки, отступая, далеко отшатнувшись от испуга и громкого звука, с силой оттолкнув от себя шутника, что плюхнулся на пол. Твик потирал свое бедное ухо, пока глаз его пробило нервным тиком. Он выпрямился в спине, прищурив глаз у уха, на которое и пришелся «удар», болезненно простонав. Пригрозив громко гогочущему Грегори кулаком. - « Ах..Ты..Слишком много на себя берешь! Знаешь…» Заливаясь громким смехом, Грегори прикрывал рот рукой, зажмурив глаза. Это определенно стоило того. Изначально, он и вовсе думал, что Твик врежет ему за его глупые выходки, но кажется, парень, напоминавший в последнее время картонную куклу, нежели живого человека, совсем запутался в своих мыслях. Грегори, прекратив смеяться, драматично прячет руки за спины, раскидистыми шагами дойдя до Твика, с сожалением вздыхая, взяв того за плечи. - « Эх, ты…» Он развернул того на 360 градусов, будто без особых усилий, вытянутой рукой указывая на незаметную, металлическую дверь, практически слившуюся со спиной, положив свой подбородок на плечо Твику. Нога его, отбивала ритм песни, громко игравшей в заведении. Как удачно, что музыка, вполне заглушала их разговоры. Хотя скрывать свои истинные мотивы своего появления здесь они бы и не стали. Все знали, что прячется за этой металлической дверью. Обычно, к ней даже был приставлен охранник. Но не сегодня. - « Вот мы и на месте, впрочем!» Твик щелкает Грегои по носу, заставляя того отдалиться с громким, недовольным возгласом, потирая свой ушибленный нос неблагодарным спутником. - « Чего? Ты хочешь мне сказать, что нам ТУДА?» Грегори кивнул, промычав. Не сводя взгляд с двери, обернувшись по сторонам, от чего Грегори усмехнулся, Твик подошел к ней, крепко взявшись обеими руками за холодные ручки большой двери, пробарабанив по ним пальцами. Дверь, ведущая в неясность. Чем-то этот фрагмент напомнил ему тот страшный сон, из выпускного вечера. От этого, по спине парня пробежалась толпа ощутимых мурашек, нагонявшая сомнений. А стоит ли? К сожалению, а может и счастью, Грегори не любил ждать. Выбор есть всегда, но сейчас, он был сделан в пользу местного наркобизнеса, что кормил Грегори. - « Ну же, открывай. Ты привлекаешь к нам слишком много лишнего, не нужного внимания!» Руки его, с ощутимым толчком, открывают тяжелую, металлическую дверь, чуть подрагивая в легком треморе, от волнения и предвкушения своего счастья. Холодный воздух и запах сырости, что наполнили его легкие на вдохе, обдали Твика стремительным порывом, заставив ноги его вздрогнуть. Все, как в страшном сне. Он сделал шаг вперед, остановившись. В любом случае, пути назад уже не было. Оставалось лишь надеяться на то, что комнатный метамфетами уведет его подальше от всех этих страшных ощущений, от кошмаров, от стыда и от него – Крейга Такера. «Yet now I find I`ve grown into A tall child» Шаг вперед. Переступив за порог тяжелой двери, которая навеяла собой неприятное чувство дежавю, спустившись на одну ступень, Твик останавливается, развернувшись к Грегори. Тот, плотно закрывает за собой дверь, оставаясь наедине с другом в полной темноте, шаря рукой по бетонной стене, справа от него, с неприятным шуршащим звуком, что издавало трение руки о стену. - « Да где же он…» На удивление, как только Твик сделал шаг вперед, панический страх отступил. На смену ему пришло облегчение. Мысленно, он хвалил себя за проделанный путь. Молодец, что встал с кровати, молодец, что ты сейчас здесь. Награда близко, до нее, кажется, уже можно дотянуться рукой, остается лишь применить небольшое усилие. С громким щелчком по панели выключателя, длинный коридор, в который вела лестница из пяти бетонных ступеней, постепенно заливается светом, пока взгляд Твика, направленный вперед, перебирает стены и устремляется на бронированную дверь впереди них. Грегори, спешно спрыгивает вниз, преодолев сразу три высокие ступени, шумно приземлившись на полусогнутые ноги, оборачиваясь к Твику, дружелюбно махая рукой, зазывая за собой. - « Ты идешь или так и будешь там стоять?» Твик, стряхнув головой, спешно спускается вниз, перебирая ногами, складывая руки на груди. Прокашлявшись, он спешно идет за своим проводником, смотря себе под ноги, которыми он пинает сухую пыль, что оставалась на его одежде. - « Так… Ты тоже гей, да, Грегори?» Он поднял взгляд, смотря в напряженное лицо друга, чей взгляд устремлялся вперед, на дверь, прикусив нижнюю губу. В ответ, Грегори лишь звонко рассмеялся. Смех его, отражался от узких стен длинного, подземного коридора, что изначально, скорее всего, предполагался как бункер, но неохотно превратился в склад для хранения запрещенных веществ и оружия. Лампы накаливания неприятно трещали, часто располагаясь на стенах, чуть покачиваясь на тонких проводах. - « Хочешь, верь, а хочешь не верь, но нет. Это просто образ. Мой образ жизни – это театр. Вся моя жизнь – длиннющая постановка с множеством различных сюжетных поворотов и я, как хороших актер, просто обязан сохранять роль от начала, до конца, не выходя за рамки. Мой образ во многом помогает мне. Хотя, впрочем, под каждого человека я подстраиваюсь, знаешь… Втираюсь в доверие и используя для собственной выгоды» Твик, приоткрыв рот, не отрывая взгляда, смотря прямо в лицо Грегори. Не одна мышца его лица не дрогнула. И если на его лице, обычно, была легкая дружелюбная улыбка, то сейчас он обреченно смотрел себе под ноги, поджав губы. В тусклом свете подвала, казалось, что даже волосы его были уложены по-другому. Он повернулся к Твику, легко улыбнувшись грустной улыбкой. Твик отвел взгляд в сторону, погладив себя по предплечью. - « Притворяешься, значит… Эх…Со мной тоже?» Тот усмехнулся, сцепив руки замком, выкрутив вперед, с неприятным хрустом. - « В каком-то смысле да» Грегори взял Твика за руку, останавливаясь на месте, смотря тому прямо в глаза. - « Ты мне, правда, нравишься, как человек. Хоть иногда ты скучный, просто до смерти. В мыслях своих… Страшно даже думать, что происходит там у тебя, в головешке» Твик усмехнулся, похлопав Грегори по плечу. - « И зачем ты мне это рассказал? Грохнуть теперь хочешь? Господи…Рассказал свой темный секрет и все, конец?» Грегори, потупив взгляд, приглушенно хмыкнул, отпуская руку Твика. - « Да нет. Знаешь, мне кажется, что ты умеешь слушать, а мне просто ужасно нужно было кому-то выговориться. И этот старый подвал – единственное место, где наш разговор никто не услышит» Сделав шаг вперед, Твик обнял его, прижавшись всем телом, покорно замолчав. Грегори, в свою очередь, провел своей рукой по волосам парня, улыбнувшись. Он не ошибся, Твик действительно умел выслушивать людей. Парень, что сам по себе являлся не тактильным, так легок обнял Грегори, что являлось для того большой честью. Не до конца ясно, надеялся тот таким образом заткнуть друга и продолжить свой путь на встречу к наркотикам, или он правда волновался, но одно оставалось неизменным. Они душевно обнимались. Отстранившись, Грегори махнул рукой, указывая вглубь коридора, прямо на дверь, начав движение, зазывая с собой Твика. - « А ты?» Твик поднял голову на Грегори, поддерживая визуальный контакт. - « Хм?» - « Чего наркоманить стал?» Грегори, спешно достав из кармана пачку сигарет, протянул ее Твику, но тот, лишь отвел взгляд, отпихивая ее от себя. - « Папаша мой… Мудак конкретный» Обойдя парня с боку, Грегори, спиной вперед, пошел по коридору, поддерживая зрительный контакт. - « Да ладно тебе. Мои родственники, конечно, тоже не сахар, но так совсем ничего не понятно» Твик убрал руки в карманы, склонив голову на бок. - « Ты проверяешь меня что ли? Насколько я адекватный, правдивый и платежеспособный? А?» - « Возможно» Он усмехнулся. - « Ну, слушай тогда. Арг-хх… Мой отец лет с 6 в мой кофе мет подсыпал, а мамаша прикрывала его вечно. Так надо, говорили они. Это поможет тебе от твоей болезни, сынок. Бред! Бред! У нас своя кофейня в Южном Парке… Может ты слышал. « Tweak&Bro`s» Боже мой…Теперь, эта зависимость со мной навсегда, похоже. Мой крест! Бросить – никак. СДВГ никуда не делось, приступы, ломка… Первое время получалось ничего не употреблять, мне с этим помогали. Но сейчас…» Твик останавливается от слабого удара в грудь, приложив руку на руку Грегори, что тот вытянул перед собой, останавливая. С грустным вздохом, остановившись у металлических, бронированных дверей, что возвышалась до самого потолка, парни замолкают. Грегори, своей трясущейся рукой, показывает знак «тихо», сочувственно обнимая Твика, напоследок, напрягая свое несчастное лицо для улыбки, казалось, с хрустом растянутой, сухой кожи. Казалось, что оно сейчас порвется по швам. - « А вот мы и пришли!» Жестом, спешно, тот просит Твика открыть дверь, прошептав: - « Сделай вид, что мы ни о чем не говорили. Улыбнись. Ради бога, и нашего благополучия, улыбайся!» Твик кивнул, грустно выдохнув. Он сомкнул губы, пустив по бледному лицу ровную, дружелюбную улыбку, не оголяя свои неровные, желтые от кофе зубы. Сейчас, ему было бесконечно жалко Грегори. Эти десять минут откровений заставили того сбросить эмоциональный груз напряжения, конечно, но разве это справедливо? Открыв дверь двумя руками, Грегори, чуть отталкивая Твика назад, ловко юркает внутрь, драматично вскидывая руки, приветствуя всех обитателей «тайной комнаты» - « Привет, Трент! Это Твик, мой друг. Я рассказывал тебе про него, помнишь?» По резко промокшей спине Твика, от нервного пота поползли вверх стаи мурашек. Кажется, он узнал того парня, что радушно сидел в углу на кресле, вальяжно сложив одну ногу на другую, прикуривая сигарету от своей расписной тюремной зажигалки. «Talk to me baby I`m going 1 blind from this sweet-sweet craving, whoa-o Let`s loose our minds and go fucking crazy I-I-I-I-I-I keep on hoping , we`ll eat cake by the ocean (Uh)» Прокручиваясь из стороны в сторону на барном стуле, цепляясь ногами за барную стойку, издавая легкий шум от ритмичного постукивания ног о деревянное основание стойки, сидел Твик. Зажимая обеими своими трясущимися руками прозрачный граненый стакан с коктейлем, что он потягивал через трубочку, пуская туда пузыри воздуха, он в такт играющей музыке кивал головой. Немного по-детски, но он был счастлив. Улыбка не сползала с его лица ни на секунду. А все потому, что в кармане его лежало несколько грамм метамфетамина, что грел парня, казалось, через одежду, как водяная грелка с кипятком. Но больше, чем тело, согревалась его душа, предвкушавшая, все мнимые прелести от употребления. И даже музыка, что громко играла вокруг, как и шумные посетители не казались уже чем-то настолько ужасным, что могло заставить его нервничать. Наверное, это всецело подтверждало и то, что парень прекрасно может справляться с кратковременной тревожностью и сам, без употребления, но такие мысли даже не приходили тому в голову. Обыкновенный фокус с негатива на что-то приятное, мог заставить парня уйти глубоко, в свой собственный «астрал», заставив приятное ощущение счастья, как микстура, растекаться по струнам его души. «НАЙДИ СВОЮ ТОЧКУ ОПОРЫ» Возможно, его отец и смыслил что-то в житейской психологии. Конечно, радости и позитивных эмоций не хватило бы на что-то большее, в плане психологических проблем, но могло сделать жизнь парня не такой сложной и без наркотиков. « Подожди меня где-нибудь здесь! Ну, к примеру… У барной стойки! Только без глупостей. Твик, я знаю , что ты бы сейчас с превеликим удовольствием пошел на грязный толчек и снюхал пару-тройку дорожек, но не заставляй меня нервничать, сладкий! Сейчас я улажу все свои личные дела и приду за тобой. Никуда не уходи!» После успешно совершенной сделки, на которой Твик выложил все свои карманные деньги на грязную бочку, что являлась столом, они с Грегори, в полной тишине, вернулись обратно в помещение, набитое людьми, стриптизерами и тому подобным, казалось, сбродом, с которого и началось его приключение, что так щедро было награждено , почти в самом конце. Грегори напряженно молчал весь их обратный путь по длинному коридору катакомб. Кажется, что он был очень расстроен и встревожен, но сейчас Твику не было ни малейшего дела до того, что тревожило бы его хорошего друга после того, как снабдил своего друга «запрещенкой». Он был и так счастлив. Как и был счастлив Трент Бойетт, что держал свою небольшую преступную группировку, что включала в себя, по его мнению, самых достойных, которая приторговывала наркотиками и оружием, купаясь в деньгах уже подобно Скруджу Макдаку в своем бассейне из золотых монет. Еще бы, сколько студентов готово отдать все свои карманные деньги лишь за пару мгновений счастья, вызванных синтетикой, что те выдавали за качественный товар! Возможно, витающий в облаках Твик, так и остался бы, сидеть за деревянной барной стойкой, отбивая от нее ритм своей ногой, ломая крутящий стул, раз за разом, потягивая дешевый коктейль через бумажную трубочку, пока за его превосходной, сгорбленной спиной, четко и громко не раздалось его собственное имя, произнесенное пьяной девушкой , что заливалась до жути привлекательным смехом. «You`re a real-life fantasy, you`re a real-life fantasy (Huh) But you`re moving so carefully, let`s start living dangerously!» Ой-ой! - « Твик? Твик Твик! Твою мать, ты обернешься или нет!» Тяжелое тело Твика, онемевшее как камень, став одним большим кусков нервов, замерло, смотря в одну точку. Найдя в себе силы, он лишь отставил в сторону стакан, что был готов запросто выпасть из его рук и судорожно разбиться об пол, под продолжавшийся смех девченок сзади, что как сирены, околдавали его. В спину парня прилетает резкое дружественное похлопывание, пока девушка, что стоит перед ним, спешно раскручивает того на стуле, поворачивая лицом к себе, засатвив парня пошатнуться, широко улыбаясь. Приоткрыв рот для того, чтоб выпустить хоть единое слово, он продолжал размеренно сидеть, послушно вжавшись руками в сидушку сидения барного стула, пока голова все шла кругом. - « Мен-…Меня сейчас стошнит..Черт!» - « Иу!» Очаровательная блондинка, что стоит перед Твиком, брезгливо одернула свою руку, широко улыбаясь, плюхается на стул рядом с ним, раскручиваясь. В руке ее был туфель, чей каблук благополучно был отломан. Спешно, она с громким ударом ложит его на барную стойку, обменивая на недопитый коктейль Твика, выпивач тот залпом, смахнув остатки рукой с губ, размазаы по щеке помаду. Это была Бебе Стивенс, в романтическом платье, что широко улыбалась своими белоснежными зубами, не отрываясь смотря на Твика, что откинул от себя каблук. - « А что ты тут делаешь, а?» Девушка подперла щеку рукой, оперевшись локтем о стойку, соскальзывая лицом на стол, заглядывая Твику в глаза. По правде, у него был к ней точно такой же вопрос. - « Думаю то де самое, что и ты» Твик нервно улыбнулся, придвинувшись к ней ближе. По правде, каждый раз когда он смотрел на нее, он почему-то вспоминал Клайда. У них определенно было, что-то общее, от чего они, скорее всего, создавали странный, но крепкий союз - «Что ты забыла здесь? Одна! Как у вас там с Клайдом? Или ты наркоманка что ли, пришла за дозой?» Бебе, казалось, подавилась своей же слюной, пока лицо твика скривило неловкой улыбкой. - « Время идет, а ты не меняешься, все такой же ебнутый!» Девушка вручила стакан руки ошарашенного Твика, специально подождав, пока он отцепится от сидушки своего стула, попытачсь что-то сказать, подорвавшись кверху. - « А…Ага?» - « Да я тут с Венди! Мне дела нет никакого до того, что тут происходит!» Девушка вскочила со стула, подняв свой туфель со сломанным каблуком над головой, помахав им, куда то в даль, подпрыгнув. - « А вот и она! ВЕНДИ, Я ТУТ, ПОСМОТРИ, КОГО Я ВСТРЕТИЛА!» Она придвинулась к Твику ближе, схватив того за воротник, притянув к себе, шепча на ухо: - « Она опять рассталась со Стэном! Ну не козел ли, ну вот скажи мне, как мужик!» Твик отодвинулся, раздраженно фыркнув, сложив руки на груди, улыбнувшись. - « Нет, он всю жизнь вел себя как гандон!» Бебе крепко обняла того, похлопав по спине. - « Ну вот, я всегда говорила им всем, что ты норм мужик! Все же понимаешь! Эх, жаль, что ты гей и встречаешься с Крейгом! Симпатичный ты, да и поддакивать умеешь, когда девушка говорит, молодец! Прям как мой Клайд, под каблуком ходит, только шум стоит!» - « Мы с ним не встре-…» На плечо девушки падает рука ее подруги венди, хлопая по ней, призывая остановиться, громко, демонстративно прокашлявшись. - « Молодец, всем уже рассказала! И вообще, хватит пить, кто тебя домой то потащит? Клайд твой?» Девушка обняла подругу, поплыв, оступившись почти босой ногой, без каблука. - « Мгм-гм…» Венди протянула руку Твику для рукопожатия. Твик нервно сглотнул, но пожал, поймав на себе строгий, недовольный взгляд Венди. «Com-comparison is killing me, slowly I think I think too much About kids who (don’t) know me» Ее взгляд он никогда не спутал бы ни с чьим. Венди была умна, красива, но примерно настолько же сильно и завистлива. Казалось, что на ее лице читалось недовольство. Как он мог позволить себе так легко сидеть здесь, в одиночестве, не терзаемый переживаниями о своих отношениях, в отличии от нее самой. - « Привет, Венди» - « Ага, приветик» Повисает неловкая тишина. Твику хотелось провалиться сквозь землю, от чего он старался отводить взгляд настолько далеко, насколько это было бы возможно, оттягивая края своей одежды. - « Ну, как жизнь?...» Сзади, к Венди, подходит высокая фигура Грегори, что обнимает ту за плечи, уместив свой подбородок ей на плечо. Она планомерно дергается, обернувшись, своевременно отвесил тому пощечину, но заметив перед собой знакомое лицо парня, она закрыла рот рукой, удивленно вздохнув. - « Правильно, так ему! Все мужики одинаковые!» Бебе приобнимает Твика, пройдя двумя пальцами дорожку от его ключиц до губ. - « Может, ты купишь мне еще один коктейль, а?» Грегори потирая щеку, тихо смеется, протягивая руку для рукопожатия. - « Приятно увидеть тебя после столькоих лет, Венди Хоть встреча немного и незадалась…» Он пожимает ее руку, делая реверанс, снова взяв девушку за кисть, поцеловав. - « Ты все такая же красивая, как и в начальной школе. Богиня!» Бебе, выпивая напиток залпом, указывает своим длинным ногтем на Грегори. - « Полегче, она только что рассталасьс парнем и еще в трауре! Это как лезть к бабуле, что только что похоронила своего деда с предложением решить сканворд!» -« Потише, Бебе!» Краснея, девушка улыбается, убирая руку, вытерев о карман. Стэн никогда не был таким романтиком. - « Я тоже очень рада тебя видеть. Какими судьбами ты тут и почему ты возишься с Твиком?» Грегори подходит к Твику, поднимая того за руку со стула, поправляя его одежду. Тот одергивает свои руки, фыркнув, поправляя одежду сам. - « Я расскажу вам об этом позже, а сейчас, нам пора идти Еще увидимся!» Взяв Твика под руки, он спешно побежал с ним куда-то, пока тот недовольно ворчал. - « Потом еще спасибо скажешь,вот увидишь!» Благосклонным подарком Грегори мог обрадоваться любой неискушенный прень, а может и дже девушка Шумня вечеринка, нркотики, теперь и отдельное место на дешевой шаткой тбуретке, что бфл выставлена где-то в центре злаа, будто стыдя человек з то что тот осмелился прийти в этот бар со всеми сыоими грехами восседая теперь н нем, наа всеобщее обозрение, подвергясь критике, что никто не просил. Приватный танец от одного из знакомых грегори, что работал в этом бре, на роли танцора, что днями н пролет крутили незмысловтые пируэты на серебряном шесте,восхищая своим изяществом публику. Грегори был хорошим другом, а Твик одиноким геем. По крайней мере, до тех пор, пока к горлу обескураженного Твика не подобралась тошнота, что сковал его горло, вокруг него не начала собираться толпа. Толпа, чьего мнения он никак не просил, повлекшая за собой звон в ушах, что перешел в треск ножки деревянного стула. Свалившись с невысокого шаткого стула, что казалось шатался от каждого рвного вздох парня, Твик н несколько секунд задержался н полу, прижавшись разгоряченной щекой к пыльному полу, закшлявшись. Прохладно. Сжавшись в ком, сгруппировавшись, он поднялся с пола на дрожащих руках тот час, как музыка, что играла в зале змерла, отовсюду послышлись недовольные, возмущенные рассуждения танцоров и просто зевак, что собрались вокруг, поглазеть. Сейчас, Ьвику не было до этого никого дела, совсем. Отрываясь от пола, натягивая воротник своей футболки на глаза, сгорая со стыда, он побежал сквозь толпу. Вперед, к выходу, расталкивая зевак, что столпились на его пути, жадно глотая сухой воздух. - « Они все смотрят! Гх, вот черт...» Двери, ведущие на выход спасительно распахиваются перед ним, от удара, заставив парня упасть на землю. - « Ты вообще видела, что произошло только что, Бебе!? Я скинула тебе все фотографии, что мне удалось сделать тебе!» Венди, что мирно сидела на мягком диване, с вельветовой сиреневой обивкой, расположенном где-то в самом углу, отдаляясь от сцены, на которой танцевали симпатичные молодые парни, настолько далеко, насколько это вообще было возможным, исходя из планировки самого здания. Прикусив ноготь, что она осторожно жевала от трепета, ее хитрое лицо расплывалось в жутковатой улыбке. Крепко держа в руке телефон, она, большим пальцем смахивала в стороны одну фотографию за другой, выбирая парочку самых лучших кадров из тех, что им с Бебе удалось запечатлеть. На них, с отчетливой точностью видно не только происходящее вокруг, но и, в начале, расслабленное лицо Твика. Сам контекст снимков был не важен. Да и кому нужна эта скучная, не интересная история, когда с помощью всего пары фотографий можно было выдумать такую историю, что без этих самых фотографий, что являлись весомыми доказательствами в поддержку любой версии, поверить в которые было бы очень трудно. Убрав свой ноготь прочь, изо рта, девушка хихикнула. Увеличив двумя пальцами фотографию, она развернула телефон экраном к лицу Бебе, сделав фокус на Твике. - « Его лицо это просто нечто! Это ШЕ-ДЕ-ВР!» Никакой ответной реакции, как было ожидаемо, не последовало. - « Э-эй!» Взглянув за пределы телефона, вытянув шею, девушка для себя обнаружила то, что ее лучшая подруга давно уже не слушала ее, поджав руки под грудь. Бебе, чуть посапывая через приоткрытый рот, спала, откинув голову на спинку кресла, пока волосы ее закрывали лицо. Венди обиженно хмыкнула, резко стукнув плечом подругу, заставив ту закрыть рот, все еще продолжив спать. Будто специально. Сложив ногу на ногу, взглядом, она пробежалась по столу. Хитрый взгляд девушки мимолетно остановился на телефоне ее подруги. Если Венди Тестабургер что-то хочет, то она обязательно это получит! Аккуратно, двумя пальцами, она пододвигает его е себе, разблокировав телефон. Маниакально улыбнувшись своим мыслям, тихонько стуча ногтями по экрану телефона, Венди быстро набрала сообщение, что было адресовано никому иному, как Клайду Доновану. Ей совсем не важно, от кого будет ответная реакция на ее отлично проделанную работу журналиста, главное, чтобы реакция была! Возможно, девушка совсем и не зря поступила как раз на факультет журналистике в тот же колледж, что и Грегори. 1 НОВОЕ СООБЩЕНИЕ ОТ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ «… « Спокойной ночи, Любимый! У меня тут есть кое-что интересное для тебя <3» * 3 ВЛОЖЕНИЯ * Венди, блаженно закатив глаза, громко смеется, откладывая телефон экраном вниз. Аккуратно пододвинув его пальцами прямо перед Бебе, девушка поднимает со своего столика бокал вина, выпивая его залпом, хищно облизнув свои губы, ухмыляясь. « I`m so sick of myself I`d rather be rather be Anyone, anyone else But jealousy, jealousy (yeah)» Расположившись на холодном, бетонном выступе, что располагался прямо у входа в клуб, как своеобразный элемент декора, в который все еще один за другим заходили и выходили посетители, казалось, совершенно не обращая на него никакого внимания, сидел Твик, собственной персоной, нарушая собой покой и единение поздней ночи. Ноги парня болтались из стороны в сторону, чуть свисая вниз, колыхая клумбу с еще не засохшими цветами, что давно потеряли свою красоту. Еще бы, осень уже подходила к своему концу. Сидя на улице в одной лишь футболке, он изредка подрагивал от холодного ветра, что пробивал до костей. Куртка оставалась внутри, откуда тот спешно сбежал. Твик, опустив голову вниз, кидая взгляд на свои руки, что судорожно дрожали. В них он сжимал маленький пакет, на зиплоке, перекладывая из одной руки в другую, чуть сдавливая подушечками пальцев, стараясь не проткнуть. Он всхлипнул, почесав свой, красный от холода нос. Парень чувствовал себя таким жалким сейчас. Ведь, наверное, все те, кто стали невольными свидетелями этого перформанса, что устроил Грегори, видели то, как он трусливо испугался, как жалкая букашка, убежав прочь. Видели они и то, как лицо его сковало чем-то, что отдаленно напоминало, человеческий страх и смущение. По щеке парня одиноко скатилась теплая слеза, которую он быстро смахнул. Хотя, все эти домыслы, могли оставаться лишь в его голове. Все это, могло быть обыкновенными происками и выдумками его больного, тревожного сознания, что постоянно играли с ним различные, злые шутки не раз. Все было выдумкой, кроме одного. По какой-то причине, Венди и Бебе все же удалось застать его врасплох своими провокационными фотографиями. Его будто оглушило безумно громким щелчком камеры, на телефоне одной из девушек, на некоторое время, будто заставив его потерять сознание вовсе. Чувства парня действительно могли расценить как обычный страх, стеснение или неуверенность в себе, но дело ведь было далеко не в этом. Он думал об этом совсем недавно. Морально, физически и тем более со всех психологических аспектов своей личности он был просто не готов, ни к каким отношениям. Не был готов, ни к серьезным, ни к жарким мимолетным романам , а так же, к тому, чтобы восстановить одни из бывших своих отношений, длившихся, казалось, бесконечно долгое время. Наверное, для начала, было бы отлично избавиться от, казалось, вездесущего облика Крейга Такера, который он видел всегда, везде, особенно в те моменты, когда психика теряла контроль над эмоциями и чувствами, без наркотиков. От мыслей о нем, у Твика закружилась голова, а изображение окружающей его действительности и вовсе поплыло, заставив парня схватиться за голову. К горлу подступает неприятная тошнота, такая же, как и в прошлый раз. От нервов. Отрезвляющий холод не несет никакой пользы за собой, от чего Твик, свернувшись напополам, придерживая себя за грудь, с громким кашлем опорожняет желудок. Прокашлявшись, отводя свой взгляд, полный отвращения от того места, где располагалась цветочная клумба, он тихо вздыхает. - « О господи…» Закатив глаза, он, опираясь на руку, встает на бетонный отступ, прыгая с него в сторону входной двери. Приземлившись ровно на ноги, что пробило легкой пульсирующей дрожью, он начинает отряхивать свои джинсы от следов пыли и грязи, что он успел нацеплять на себя. Двумя руками, смахнув растекшиеся по лицу слезы, он грустно улыбнулся сам себе. Похоже, мысль о том, что он снова сидел там, где этого не следовало бы, заставила парня проникнуться теплой, но немного пугающей ностальгией, по старым временам. Спустившись на последнюю ступень пьедестала, игриво попрыгав на одной ноге, как в детстве, что вел к входной двери, встав с краю, Твик спрятал руки в карманы, запрокинув голову. Ночное небо, на котором яркие звезды планомерно перетекали с одной стороны в другую, будто плавая в вязком киселе, всегда вызывали у парня приступы мимолетного вдохновения. И надежду на светлое будущее. Такое же светлое и яркое. Он очень любил звезды. Опустив голову вниз, крепко сжимая пакет на зиплоке, что мирно лежит в его кармане еще с самой середины его неспокойного вечера. Твик блаженно вдыхает холодный воздух. До его мнимо счастья оставалось совсем немного, лишь вернуться домой, в общий туалет общежития. Зайдя туда вместе с Томасом, они наконец-то окунуться в забвение, в котором нет ничего плохого и негативного, о чем изредка приходилось бы думать двум больным парням. Будущее ведь чертовски пугало. Из дверей, шумно открытых нараспашку выбегает Грегори, заставив Твика обернуться на источник громкого шума. Тот, с отдышкой, крепко расставляет руки в стороны, подлетая к Твику, крепко обняв того, затихнув. И лишь его томное, прерывистое дыхание было единственным, что можно было различить в звенящей тишине ночи, что окружала их двоих сейчас. - « Ты чего, Грег?» Твик обнимает того в ответ, удивленно вскидывая бровь. - « Я тебя везде обыскался! Думал, ты ушел куда-то! Представляешь, если с тобой что-нибудь бы случилось? По моей вине!» Сочувственно похлопав по спине Грегори, Твик делает шаг назад. Убирая руки обратно в карманы, он спускается на землю, отводя взгляд в сторону. - « Тебе, правда, не стоило этого делать, знаешь..» Схватив друга за руку, Грегори спешно потянул его, прямо на парковку, что располагалась неподалеку от злосчастного клуба. Далеко от ночной суеты, людей и Венди с Бебе, которые, клянусь, все еще гоготали над ним, сидя за свободным столиком, выбирая лучшую фотографию. - « Мы сейчас же уедем отсюда, Твик, не волнуйся!» Через некоторое время, раздался громкий рев мотора большой, красный машины, что спешно покинула парковку ночного клуба, поехав по тому же маршруту, что и в начале вечера. На улице, за толстым стеклом задней дверцы машины, где на продолговатом сидении, где в полудреме лежал сонный Твик, пристально уставившись своими слипавшимися от усталости глазами, в окно, на мелькающие деревья, медленно пролетал пушистый, белый снег. Первый, в этом году. « And I wanna go home yet Let me walk to the top of the big night sky So please hurry leave me» Приятная, звенящая тишина одной комнаты общежития, что была такой же, как и множество других, в этом кампусе, комнате, в которой мирно спали трое ее обитателей, разрезается пополам от громкого, душераздирающего крика. Жильцы ее, в количестве всего двух человек, не успевают открыть глаза, ошарашенные непривычным криком, как следом за ним слышится глухой стук, как от падения чего-то тяжелого, барабаня своими конечностями об пол. Грегори, спешно вскакивает с кровати, прохрустев всеми костями, практически на лету перевязывая свои мешающие, длинные волосы в пучок, стремительно прыгая на пол к своему соседу - Твику, приподнимая того с пола за спину, пытаясь усадить для того, чтобы тот точно не захлебнулся своей же слюной. Тот громко кашляет, на выдохе, срываясь на крик. Очередной кошмар? Но в этот раз… Он трясет его за плечи, внутри, еще, сам просыпаясь ото сна. Сейчас, все казалось каким-то нереальным. Будто Грегори еще спит, а все происходящее – один затяжной кошмар, но уже сгенерированный мыслями в его собственном сознании. Сердце бешено колотилось, казалось, в такт с тем, как он безуспешно тряс своего соседа, пытаясь разбудить от лунатизма. К своему ужасу, он осознает, что тот не спит. Твик громко, истошно кричит, впиваясь своими длинными пальцами с неостриженными ногтями прямо в кожу Грегори, повалив того на пол, заставив прошипеть от боли, в это время продолжая, несвязно выкрикивая несвязные между собой, казалось, слова и выражения, что пугали Грегори еще больше. Он в бреду? Ружье? Поле? Что ты несешь? На них двоих, лежавших на полу, падает чья-то раскидистая тень. - « Блять..Грегори? Твою мать! В чем дело? Грегори, сука, в чем дело? Грегори?!» Свет от люстры, что располагалась на потолке, заполнил комнату, ослепив того. Он прижимает к себе Твика так низко, закрывая лицо того, скорчившись от боли. На удивление, после того, как свет ударил в призакрытые глаза парня, что бился в истерике, он чуть успокоился, сбавив свой наплыв эмоций, притихнув. Повернув голову в сторону, Грегори замечает стоящего у своей кровати Томаса, что проснулся от своего сна. Тот кусал ногти, а тело его, жутко трясло. Еще бы, они оба были ужасно напуганы сейчас. Обычно, когда их сон нарушался резкими, импульсивными вскриками Твика, они продолжали мирно спать. Тот, сам отходил от своих минутных наваждений, в последствие, немного гремя посудой, умывая лицо в ванной или выпивая стакан воды перед тем, как лечь спать, даже не включая свет. Сейчас же, тот извивался как уж, а вместо легких вскриков, был крик, вперемешку с кашлем, что исходил из, казалось, порванного горла парня, чьи голосовые связки не выдержали такого резкого напряжения, после мирного шести часового сна. Грегори казалось, что половина его волос уже наверняка покрылась пепельной сединой. Он судорожно вытаскивает одну свою руку, симофоря, указывая за дверь. - « Томас! Медсестру! Живо!» Со звуком шуршания тапок, быстро выбегающего парня, что сам был готов упасть навзничь, забившись в таких же конвульсиях, Грегори чуть облегченно вздохнул. Он знал, что Томас мог запросто стать вторым, кто распластался бы на полу, прибывая в конвульсиях, от чего пошел на отчаянный шаг, заставить того позвать кого-то из медицинских работников. Хотя он знал, что это чревато последствиями. Грегори прекрасно знал, что происходит с Твиком. Он видел такое не один раз, в стенах того самого клуба, в котором, казалось, что они были совсем недавно, вместе, с еще здоровым парнем, чьи ноги сейчас бились на полу, а по лицу того, волнами сбегал холодный пот, который, еле-еле , успевал смахивать Грегори рукавом своей ночной рубашки. Руки Твика ослабли, оставшись безвольно болтаться на полу, ударившись об него, что позволило Грегори ровно сесть на этом холодном полу, поджав ноги под себя, в позе лотоса, удерживая равновесие. Он гладил того по мокрой от пота спине. Твик захрипел. Одной рукой, он плотно схватил Грегори за воротник, пока из глаз, что пронзительно уставились на соседа, а по бледным щекам, одиноко покапали слезы, одна за другой, капая на пол. - « П-..рос..ти меня…По- по-жл…» Он так же отлично знал, на что шел, предлагая парню свою помощь, в покупке наркотиков. Как и прекрасно знал, что «комнатный» метамфетамин мог сотворить с неокрепшей психикой по-настоящему больного человека, не знавшего меры. Так оно и выходило. В работе нет друзей и любой клиент в наркобизнесе, где он был всего лишь шестеркой, означал огромный доход для самого Грегори, являясь его единственным источником заработка. Ему правда очень нравился Твик, как друг, как человек сам по себе. Но дружба, как известно, еще никогда не спасала никого от голода. Грегори нежно целует того в мертвецки холодный лоб, держа парня на своих руках. Рука его, заботливо убирают пряди волос, упавшие на лицо Твика обратно, за ухо. - « Это ты прости меня» Тот лишь тихо проскулил в ответ, плотно сжав синие губы. Сжавшись над холодным телом парня, что кажется, мирно уснул на коленях Грегори, пока он тихо раскачивается из стороны в стороны, баюкая Твика, как маленького ребенка. Он переводит взгляд в дверной проем, что был подсвечен теплым светом лампочки, горящим из коридора их общежития. Громкие, спешные шаги все приближались… « Господи, они же возьмут у него анализ крови. Обязательно возьмут. Они все узнают, господи… Что же я наделал?» Грегори крепко зажмурился, прижавшись к Твику всем телом, всхлипывая носом. Он впервые, за долгое время, плакал по-настоящему.