По мосту через млечный путь

Япония, Фукуока, июль 2021 г. Первым моим ощущением было неимоверное тепло, почти жара. А уже вторым — боги, я что, голая? Так легко и свободно было ногам, талию не стискивал намотанный до безобразия туго пояс кимоно. Я торопливо открыла глаза и едва не ослепла. Настолько ярко летнее палящее солнце отражалось от белых глянцевых стен бытовок, и настолько били в глаза разноцветные, будто пуговицы на костюме клоуна, мелкие цветы кустарника. Меня поразил этот мгновенный переход от тишины морозного декабря к слишком громкому гомону жаркого июльского вечера, и я замерла. Точно настороженный кролик, я вертела головой, опасаясь пошатнуться и разрушить это странное видение. Видение дня, когда я впервые прошла под ториями храма Танабата. Это точно тот самый день, ошибки быть не могло! Я неверяще провела рукой по свободной белой футболке, спущенной на одно плечо, и едва не потеряла сознание, нащупав под одеждой бюстгальтер. Бюстгальтер! Только тот, кому по несколько раз в день приходилось управляться с неудобными бинтами, которые всё равно не давали никакой поддержки, сможет понять мои эмоции. Я снова в цивилизации! Я здесь, а значит, где-то рядом Саито и Харука! Где же они, где мои лучшие подруги?! Я выбежала из-за угла и обомлела. Сколько людей! Мои одноклассники, два параллельных класса, и, судя по всему, на территорию храма уже потихоньку просачиваются только что приехавшие второкурсники. Точно, вон их белоснежный автобус виднеется за воротами храма. Автобус! Я не видела автобусов больше года! Они всегда были такими огромными? А шум? Звуки большого города и раньше так били по ушам, или я совсем отвыкла от гудков машин, криков и визгов подростков, стука каблуков по бетонной плитке? — Первый курс! Поторопитесь! Через десять минут перекличка, и автобус отправляется в гостиницу! Мужской голос из громкоговорителя внёс ещё больше неразберихи в общую какофонию. Это же Андо-сэнсэй, мой учитель! А первый курс — это я. И зовут сейчас меня. Неужели я всё-таки дома? Я ускорила шаг, потому что в глубине души боялась, что это время отвыкло от моей персоны так же, как и я от него. Вдруг автобус уедет, а моё сидение так и останется пустым? Вдруг двадцать первый век позабыл обо мне, и теперь двери гостиницы захлопнутся перед моим носом? Происходящее давило на чувства, усилившиеся многократно от перевозбуждения. Шум, свет, запах еды из закусочной напротив храма, дискомфорт непривычно узких и коротких шорт — казалось, я во сне. И точно с небес на землю меня опустил хороший толчок. Вскрикнув, я выронила из пальцев зажатую в них бумажку. Как долго она пробыла в моей руке? На автомате проследив взглядом за медленно опускающейся на землю полоской бумаги, я оторопела. Я чётко видела стильные чёрные кроссовки. С серебристыми ровными линиями и логотипом известного бренда. Но моё внимание привлекли не они. Один шнурок на этих кроссовках был зелёный. А второй — синий. — О нет, прости, пожалуйста! Ты не ушиблась? Ой, ты ещё что-то уронила! Этот голос… Такой знакомый, но мягче… Я хотела бы послушать его ещё, но вместо этого внезапно поняла, что передо мной на корточках сидит парень, пытающийся ладонью прихлопнуть к дорожке сбежавшую от меня омикудзи. Его тёмная макушка ничего не сказала мне о том, кто это, но затем настырная бумажка всё же сдалась. Парень схватил её и поднялся. — Держи. Ладно, голос. Но глаза! Эти жёлто-карие глаза я бы не спутала ни с одними другими в мире! Что за чудо? Почему передо мной стоит высокий, стройный парень в сером спортивном костюме и смотрит глазами Зеницу? Я удивлённо пялилась на него, пока он протягивал мне омикудзи и, скорее всего, думал, что я ненормальная. — Я тебя ушиб? — расстроенный парень опустил руку. — Где болит? Прости меня, тысячу раз прости! Я такой неуклюжий! Совсем не смотрю, куда иду, а здесь так красиво, вот я и растерялся… — Кто ты? — заторможено спросила я, до сих пор не веря, что это возможно. Кто он, такой же милый в своём смущении, как и тот юноша из двадцатого века, что смог завладеть моим сердцем? — Ой, ну конечно, ты меня не знаешь… Да и откуда тебе, мы же учимся на разных этажах… — Парень с глазами Зеницу потупился и принялся застенчиво выводить что-то замысловатое в пыли дорожки носком чёрной кроссовки. — Меня зовут Ёшитеру Агацума, класс 2-B. Агацума?! Я стояла, как заворожённая, и пристально вглядывалась в лицо Ёшитеру. Они похожи… Очень похожи! Высокий рост, чёрные волосы и тёмные брови поначалу меня запутали, но сейчас я узнавала знакомую линию скул, ту же нежную кожу с синеватыми прожилками вен на висках. Несмотря на смятение, я пыталась произвести мысленные расчёты. Внук? Нет, слишком молод, скорее, правнук. Должно быть, я выглядела слишком озадаченной, поскольку Ёшитеру больше и больше краснел под моим взглядом. — Ну, в общем, ты того… извини ещё раз… я не хотел… — нескладно бормотал он, возвышаясь надо мной, но как будто пытаясь стать ниже. И хотя он старательно прятал глаза под длинной чёлкой, из-за разницы в росте я всё равно замечала, как Ёшитеру искоса поглядывает на меня. — Кана Хаями, — я шагнула вперёд, протягивая немного подрагивающую ладонь. — Класс 1-A. Всё хорошо, не переживай, Агацума-кун. — И кто бы мог представить, как приятно мне было произнести эту фамилию. — Я… Я знаю… — Ёшитеру с лёгкой улыбкой наконец осмелился посмотреть мне в глаза. — Тебя многие знают. Ты же одна из самых популярных девушек в школе. Клянусь, мои друзья от зависти умирают, что я с тобой говорю. — Правда? — Приподнявшись на цыпочки, я выглянула из-за его широкого плеча. Трое парней, стоящих поодаль, тут же отвернулись, сделав вид, будто наше с Ёшитеру общение их совсем не заинтересовало. Я быстро спряталась, закусывая губы и пытаясь скрыть непроизвольную улыбку. — Ну, я не ошибся? Тянущееся к горизонту солнце освещало миловидное лицо Ёшитеру, золотя бледную кожу и кончики ресниц. Таким он ещё больше напоминал мне Зеницу. Но эта его версия всё же была иной. Губы более пухлые, другой изгиб бровей. Я не видела Незуко, но мысленно поблагодарила её за то, что гены семьи Камадо оттенили красоту их общих с Зеницу потомков. Мне хотелось откинуть со лба Ёшитеру густые чёрные волосы, длинную чёлку, падающую на жёлто-карие глаза, и несколько часов провести в игре «найди отличия». — Я что-то не то сказал? Ты странно на меня смотришь… — Ой, нет-нет, извини! — Я поспешила улыбнуться, чтобы не смущать Ёшитеру. Все неловкие ужимки, переглядки для меня давно остались в прошлом, в котором я провела с парнями столько времени, что уже перестала их стесняться. Но я совсем забыла: современные школьники ведут себя с противоположным полом точно с пришельцами с других планет. — Твоё лицо кажется мне очень знакомым, — не переставая улыбаться, я всё ещё скользила взглядом по щекам Ёшитеру, подбородку, переносице. Удивительно было видеть перед собой правнука того, кого я когда-то любила. И я бы соврала, если бы сказала, что сердце не сжималось сладко и трепетно от воспоминаний и от того, как глаза моего собеседника разгорались ярче и ярче, когда и он тайком осматривал меня. — Может быть, ты запомнила меня на приветственном концерте? В начале учебного года, для первокурсников. Я играл в кавер-группе, а ты сидела напротив, в первом ряду. Я так волновался, что только на тебя и смотрел, боялся поднять взгляд на толпу и позабыть аккорды, — с воодушевлением начал Ёшитеру, но потом заметно сник. — Хотя на что я надеюсь? Всех интересовал только солист, а я всего лишь второй гитарист в группе. Меня будто током прошибло от этих слов. — У тебя была жёлтая гитара, — медленно произнесла я, пока расплывчатая картинка в голове обретала ясность, а улыбка становилась настолько широкой, что, казалось, я больше никогда не смогу перестать улыбаться. — Очень яркая, почти оранжевая, как пламя. И чёрная одежда, — я уже щедро сыпала словами, захлёбываясь восторгом. Так вот почему я настойчиво представляла Зеницу с электрогитарой! Однажды я уже видела с ней Ёшитеру, и моё подсознание не смогло его забыть. — Рубашка! Чёрная рубашка с расстёгнутой пуговичкой вот тут, — подняв руку, я указала на оголённый участок кожи над своей футболкой. — Конечно! Я помню тот день! Помню, как было страшно и одновременно захватывающе ступать по коридорам новой школы. Помню, как первогодок, будто беспомощных котят, загнали в актовый зал и усадили на лучшие места, ведь для нас подготовили целую программу. Помню, как я сидела на первом ряду, не веря, что настолько выросла, что передо мной открываются прелести учёбы в старшей школе. Я была так напугана и взбудоражена, что не отводила взгляда от ключиц, виднеющихся в приоткрытом воротнике рубашки парня на сцене. Но, похоже, я всё же изредка смотрела и на его лицо, раз оно запечатлелось на подкорке моей памяти. Интересно, что было первично? Там, в таверне, где я кое-как исполняла обязанности служанки, Зеницу привлёк меня, потому что когда-то я уже видела его правнука? Или же я не могла выбросить из головы образ выступающего на сцене Ёшитеру из-за того, что в прошлом была влюблена в его прадеда, в Зеницу? Как работает это чёртово время? Как его понять? — Да, это был я. — Ёшитеру с удивлением распахнул глаза, а затем поднёс кулак ко рту и с усмешкой буркнул, будто доверяя мне тайну: — За эту пуговицу мне потом пришлось вытерпеть получасовую лекцию от комитета морали о дурном влиянии на новичков. Но раз ты меня запомнила, это стоило каждой минуты, потраченной на выслушивание этого нытья. Ой, кстати, это же твоя омикудзи? Тебе, наверное, интересно посмотреть, что там? Я поняла, что дурацкая бумажка, из-за которой я оказалась на заднем дворе храма, нашла злополучный гребень и отправилась в путешествие по двадцатому веку, в этой реальности вовсе не улетала от меня. Но всё же я умудрилась её уронить, столкнувшись с Ёшитеру. И теперь она жалким комочком покоилась в его длинных и тонких пальцах. В таких же пальцах музыканта, как у одного любителя кото и сямисэна. — Давай вместе? — предложила я, пользуясь возможностью подойти ближе. От Ёшитеру пахло чем-то терпким, травяным, изумительно сочетающимся с этим дивным днём, с запахом свежести от реки и ароматом тайяки, начиненных джемом из сладких бобов. Я так давно не пробовала эти пирожки, обычно продающиеся на каждом углу, что даже немного поплыла от обилия впечатлений и, совсем обнаглев, почти незаметно прислонилась плечом к руке Ёшитеру, пока он бережно разворачивал моё предсказание. — Ничего себе! Ты тоже это видишь? — вполголоса сказал Ёшитеру, но я прекрасно его слышала, словно на этом оживлённом дворе были только мы одни. — Дай-кити, высшее благословение! Можно я сфоткаю? — Оставь себе, — весело бросила я, думая, как же всё переменилось. Я больше не под проклятием, сама Орихимэ обещала мне свою поддержку. А свидетельство того, что она не оставила без внимания и семью Зеницу с Незуко, стояло сейчас возле меня. И это свидетельство было очень и очень недурно собой. — Нет, я так не могу! — Ёшитеру повернулся ко мне, растерянно комкая бумажку. — Это же такая редкость! Ну давай я хотя бы отдам за неё сто йен. Нет, лучше двести! — Да успокойся ты! Я хочу подарить её тебе, честно. Но ты можешь кое-чем мне отплатить. — Я сжала пальцы Ёшитеру вокруг омикудзи, снова с томлением в сердце наблюдая, как его щеки начинают краснеть. Ну конечно, я ведь для него почти незнакомка, а он словно самый родной для меня здесь человек. Если подумать, я спасла жизнь его предкам. А значит, косвенным образом причастна и к его рождению! — Будешь моей парой на вечеринке у костра? — без всякой неловкости попросила я, любуясь своим отражением в янтарно-карих глазах. Ёшитеру застыл, а я ощутила к парню, имени которого не знала десять минут назад, небывалую нежность. Без сомнений, во многом моё отношение было вызвано тем, что я видела в нём Зеницу, но всё же Ёшитеру очень интриговал меня и сам по себе. Я не назвала бы его стильным или смазливым, в былые времена он был бы зачислен в моей градации красавчиков куда-нибудь в серединку, но теперь я научилась смотреть не на внешность. Музыкант, второкурсник, в одежде предпочитает спортивный стиль, немного застенчивый, но не скромник, теряющий дар речи при виде девушки, — что же ещё прячет в себе правнук моей первой настоящей влюблённости? — Ты не шутишь сейчас? — наконец Ёшитеру покачал головой и с подозрением нахмурился. — Если шутишь, это будет слишком обидно, потому что я хочу ответить «да». — Я совершенно серьёзно, — ответила я, хотя моя широченная улыбка наверняка заставляла его сомневаться. — Знаю, на нас будут косо поглядывать, ведь сегодня первый день экскурсии. Зуб даю, найдутся те, кто станет распускать слухи, что мы встречаемся. Но не всё ли равно? Какой смысл в этих дурацких правилах и традициях? — Но… — Ёшитеру быстро облизал нижнюю губу, будто пытаясь смягчить пересохшую кожу, но на этот раз уже не стеснялся смотреть прямо на меня, — ты же Кана Хаями… Ты хоть понимаешь, что это значит? В третий день у тебя будет не меньше десятка приглашений… — И я отвечу, что уже сделала свой выбор. Не хочу тянуть, а потом увидеть тебя у костра с другой. Или… — теперь и я напряглась, ругая себя, что не подумала об этом раньше, — тебе уже есть с кем пойти? — О, нет-нет, насчёт этого не волнуйся! — с необыкновенной резвостью поспешил опровергнуть мои подозрения Ёшитеру. — У меня нет девушки. Так что раз ты действительно говоришь правду или кому-то проспорила и теперь вынуждена пригласить первого встречного, или твою семью взяла в заложники моя сестра, пообещав вернуть, только если мне не придётся одному куковать у костра — причина не важна! Ты окажешь мне честь официально стать моей спутницей на вечере? — Позаботься обо мне, Агацума-кун. Я нарочито торжественно склонилась, но не выдержала и громко прыснула. Следом за мной рассмеялся и Ёшитеру. Таким звонким и беззаботным смехом, которого я никогда не слышала у Зеницу. И я была рада, что смогла подарить такие эмоции хотя бы его правнуку. — А ещё, это… — Ёшитеру колебался, и я энергично закивала головой, подбадривая его. — Ну… сегодня после ужина… может, мы прогуляемся? Если тебя, конечно, не смутит, что все увидят нас вместе и всё такое… — Смотри! — Я схватила его ладонь и переплела наши пальцы. Ощущение наполненности в моей руке было безумно приятным и очень тёплым. Знакомым до сладкой боли. — Видишь, мне без разницы кто и что о нас подумает. Я с радостью проведу с тобой время после ужина. Расскажешь мне, что за сестра у тебя такая, что готова на столь радикальные меры ради брата? Какой марки твоя гитара? Где ты учился играть? — Я… М-м-м… Я… Ты… Прости, я совсем сбит с толку. Ты, оказывается, такая доброжелательная и открытая. А я был уверен, что ты и твои подруги — жуткие стервы. Ты бы знала, как я испугался, когда столкнулся с тобой на дорожке… — Да что ты, мои подруги — ангелы, сам узнаешь, когда познакомишься с ними. А я… Скажем так, тебе повезло, что ваш автобус не приехал раньше. Если бы ты задел меня хотя бы минут пятнадцать назад, я не была бы так любезна. Да, пятнадцать минут назад по здешним меркам я ещё сохла по Киничиро и мечтала о платье, которого у меня теперь не будет. А пять минут спустя встретила Ёшитеру. Для этого мира прошло всего лишь пять минут, а для меня — полтора года, перевернувшие сознание. Всего пять минут — и мне уже не нужен первый красавчик, дорогущие тряпки и бесполезное внимание чужих людей. Мне нужен только взгляд золотистых глаз обладателя зелёного и синего шнурков — Орихимэ плохого парня не посоветовала бы, уж богиня любви в мужчинах разбирается. — Кана, ты что здесь застряла? — Из-под локтя высокого Ёшитеру выглянула копна рыжих крашеных волос. — Сэнсэй уже два раза объявил посадку. Ой, привет, — Саито наконец обратила внимание на того, кто заставил меня потерять счёт времени. — Саито! — Я так соскучилась по этой занозе и по совместительству одной из лучших моих подруг, что тут же бросилась ей на шею. — Боги, ты такая красивая! Шикарно выглядишь! Эти серьги — просто блеск! — Эй, ты чего, на солнце перегрелась? — Саито отстранила меня от себя и вскинула брови. — Что за взрыв эмоций? Неужто досталось Тю-кити? — Лучше! Вот её омикудзи! — Ёшитеру гордо развернул мой подарок с высшим благословением, пока я, умиляясь, созерцала первую встречу моей подруги и нового знакомого, на которого у меня были большие планы. — Ого! — импульсивно выпалила Саито, а потом недоверчиво покосилась на меня, улыбающуюся словно на пороге психушки. — Пожалуй, я её уведу, а то мы опоздаем на автобус. Ты же не против, э-э-э…  — Ёшитеру! Ёшитеру Агацума, класс 2-В, — тут же с готовностью представился он. — Ага… Очень приятно… — Саито настороженно пожала предложенную ей руку и потянула меня в сторону ворот. — Ну, бывай, нам пора… — Пока, — пролепетала я, совершенно разомлевшая от счастья. Пока не появилась Саито, какая-то часть меня не верила, что я действительно вернулась, что на самом деле познакомилась с интересным парнем. Но подруга, как всегда боевая и бесцеремонная, стала для меня индикатором того, что я дома. Я дома по-настоящему. — До вечера, — выдохнул Ёшитеру, поворачиваясь нам вслед, а я ещё несколько секунд не могла заставить себя смотреть вперёд, а не на него. — Кто этот парень? — прошипела мне на ухо Саито, таща к выходу, будто мощный буксир утлую лодочку.  — Ёшитеру. И сегодня после ужина у нас свидание… — Что?! — Буксир по имени Саито резко остановился, и мою лодочку на автомате занесло. — Какого?!. — Вы чего раскричались? — Точёная фигурка Харуки отошла от толпы наших одноклассников, оттягивающих возвращение в автобус, чтобы подольше насладиться свежим воздухом и медленно накрывающей город прохладой. — Саито, тебя, должно быть, на Окинаве слышно. Я вырвалась из цепких лапок Саито и обняла Харуку, крепко-накрепко стиснув в объятиях её узкую спину и прижавшись щекой к мягким волосам. Второй якорь, удерживающий меня в этой реальности. Надеюсь, к обратному пути в Токио я приду в себя, не хочу пугать маму рыданиями при встрече, иначе мне точно запретят школьные экскурсии до конца третьего курса. — Что это с ней? — раздался ошарашенный голос Харуки над моим ухом. — Я вас на десять минут оставила, пока вешала свою эму. А Кана липнет ко мне, будто год не видела. — Растроганная её словами, я прильнула к подруге ещё сильнее. — Да кто же её разберёт? Я тоже всего на пару минут отошла за омикудзи, а Кана уже кого-то подцепила, — хмыкнула Саито. — И знаешь, что она мне заявила? Сказала, у неё вечером свидание. — Правда? — охнула Харука, обхватывая мою талию. — Поэтому она такая блаженная? А с кем? Её любимый Киничиро вроде ещё не приезжал. — С каким-то Иошихиро… Я вообще не в курсе, откуда он взялся. — Ёшитеру, — я оторвалась от плеча Харуки, утолив жажду по обнимашкам. — А ещё мы с ним вместе идём на вечеринку в последний день, — довольно похвалилась я. — Ну всё, это край, — поставила мне диагноз Саито. — Тебя точно не подменили? Или Иошихиро какой-то шаман, заставивший тебя влюбиться с первого взгляда? — Хм… А покажи мне этого парня, — с интересом попросила Харука, а Саито лишь возмущённо всплеснула руками. — Вон он, недалеко от святилища. — Я вытянулась, чтобы поверх чужих голов разглядеть Ёшитеру, по которому уже начала скучать. — Самый высокий, в сером худи. Ёшитеру, будто шестым чувством ощутив, что мы говорим о нём, обернулся и помахал мне рукой, расплывшись в ослепительной улыбке. Без капли смущения я помахала ему в ответ. И как же было хорошо осознавать, что есть тот, кто радуется моему ласковому жесту, кто хочет узнать меня ближе. Я точно сойду с ума в предвкушении нашего свидания. — О, видела его в школе. Симпатичный, но я думала, ты предпочитаешь более ярких парней, — как обычно невозмутимо выразила своё мнение Харука. — И чем же он тебя привлёк, раз ради него ты отказалась от самого Киничиро? Я взглянула на голубое небо, ещё по дневному беспечное, несмотря на приближающийся вечер. Но перед глазами у меня стояли россыпь звёзд небесной реки, Альтаир и Вега, рука Зеницу, сжимающая в пальцах серебряный гребень. — Мне кажется, Ёшитеру Агацума — тот самый, кто ждёт меня на другом конце моего моста через Млечный путь, — твёрдо ответила я, зная, что на этот раз моя любовная история сложится очень и очень удачно.