Меньшее зло

Первое, что почувствовала Сакура, как только пришла в себя, — ломоту во всём теле, словно её бросили в море с двадцати метров, а она даже не успела сгруппироваться. Упала звёздочкой, да так и отшибла себе все внутренности. Сакура уныло вздохнула. Запах был знакомый, но абсолютно непривычный. Она переспала с кем-то, с кем спала до этого когда-то давно? Она приоткрыла глаза. Нет же. А вообще... какого чёрта? Кровать полутораспальная. И рядом нет никакого горячего парня из бара. Горячие парни из бара не спят на таких узких кроватях в таких симпатичных, до блеска вылизанных комнатках. Если только горячие девчонки... Сакура попыталась перевернуться на бок и тут же протяжно застонала от боли. Мышцы кололо так, словно она часов двадцать таскала железо на пределе возможностей. Особенно болело плечо... Сакура дотронулась до сухой повязки и вздохнула глубоко. Воспоминания о «чудесной», бурной ночке, проведённой с семьёй Яманака, нахлынули, как цунами. — Дерьмо... — прошептала Сакура и, кряхтя, села в постели. Огляделась, теперь уже трезво и внимательно. Комната небольшая, но хорошо обставленная. Ничего лишнего, но мебель качественная, выдержана в нейтральном стиле, никаких личных вещей, что могли бы говорить о личности хозяина: ни постеров, ни книг, ни безделушек или оставленного в спешке флакона духов — всё говорит о том, что комната гостевая. Кроме запаха. Сакура определённо уже была здесь. Она заметила на тумбочке предусмотрительно оставленные обезболивающие таблетки и стакан воды. Выпила, поморщившись, сразу две штуки и тут же прилегла обратно на кровать. Где бы она ни была, стоит сначала немного прояснить мозги от непрекращающейся боли по всему телу. Сакура посмотрела в потолок, прикрыла глаза. Её били. Долго и неприятно. Вспоминать не хотелось, однако Сакура заставила себя отстранённо промотать плёнку, пока не дошла до своего чудесного спасения. Хидан. Её вынес Хидан. А значит... Сакура почувствовала, как холодеет тело, но не могла понять, отчего. Поняв, что таблетки начали своё действие, она поднялась с постели, нашла на стуле парочку вещей с чужого плеча: футболку и штаны. Первая была ей почти до бедра, вторые пришлось хорошенечко затянуть. В коридоре было тихо и темно, и Сакура наугад ткнулась в соседнюю дверь. Уборная. Замечательно. То, что нужно. Когда она облачилась в чужие вещи во второй раз и уже полностью чистая (если не считать мест перевязки), то уловила чужой запах и на одежде. Стало как-то приятно и комфортно. С ним, здесь, меня точно никто не тронет. Сакура спустилась на знакомую кухню, сварила себе сладкого кофе, украла из шкафа кусок зачерствелого хлеба и устроила себе молчаливый завтрак в гостиной в темноте и под звуки бьющегося в стёкла ливня. Часы показывали пять утра. Зная Мадару, можно сказать, что просыпается он рано. Если не трахался. А учитывая то, что у них, оказывается, всё серьёзно, скорее всего, не трахался. С другой стороны, он же якудза. Им простые законы не писаны. К тому же, как ей недавно объяснил Хидан, — тут Сакура недовольно поморщилась — она — изменщица и блядь и вообще не заслуживает ничего ни от кого и всё в таком духе... Ну как она должна была понять, что Учиха не просто развлекается с ней, так же, как и она с ним? Знала бы — никогда не дала бы залезть себе в трусы. Или дала бы? Всё-таки было здорово. Было круто. Да и полезно оказалось, если уж на то пошло. Вон, спас же её злой недовольный якудза, с которым она перетекла в горизонтальное положение, от другого злого недовольного якудзы. Сакура вздохнула тяжело, сделав последний глоток кофе, а затем поднялась и последовала в хозяйскую спальню. Дверь была приоткрыта и пропускала лёгкий сквозняк, однако внутри было достаточно тепло. Мадара спал на боку, лицом к ней, и не выглядел менее сосредоточенным, чем обычно, ни на миг. Сакура скользнула под одеяло, наслаждаясь жаром, идущим от чужого тела, и обняла Учиху со спины. Она сейчас, конечно, не заснёт — сколько она там проспала? день? — зато согреется. Учиха коротко вздрогнул, просыпаясь, и устало выдохнул в подушку. Сакура продолжила дышать ему в волосы и обнимать за рёбра, как ни в чём не бывало. Ну разбудила и разбудила, сам напросился. Через несколько секунд, дыхание Мадары стало более поверхностным. Он пошевелился, накрыл её запястье горячей ладонью аккуратно, почти нежно, но голос его был совсем холодным. Впрочем, ничего удивительного. — Время. Сакура бы закатила глаза, если бы они не были закрыты. — Пять, — миролюбиво ответила она. Ну не отрежет же он ей палец за это, в конце концов! Наверное... Мадара ничего не ответил, но это молчание было красноречивее любых слов. — Ты же всегда встаёшь рано, — заметила Сакура. Горячие пальцы задумчиво погладили её ладонь. Сакуре нравилось, что он не пытается перевернуться и обнять её сам, как сделал бы Киба или Дейдара. Да и любой другой парень, что у неё задерживался на достаточный срок, чтобы ей хотелось подобных соплей. — С чего ты взяла? — С того же, блин, что твой голос спросонья звучит, как после качественной распевки... Вместо ответа Сакура скользнула пальцами по твёрдому, раскалённому со сна животу вниз, к постепенно наливающемуся утреннему стояку, и мягко поцеловала в затылок. — Спасибо, что вытащил меня, — шепнула она, с удовольствием оглаживая твёрдый член через тонкую ткань. — Я знаю, как можно заставить тебя заснуть снова. Мадара раздраженно вздохнул, но и не остановил её, позволяя залезть под резинку трусов и обхватить ладонью горячее, твёрдое. Сакура выдохнула и облизнулась. Чуть сжала ладонь. В конце концов Мадара развернулся к ней лицом. Тёплые костяшки мягко огладили по щеке, и это было больно. На этом месте расцветал багровый в фиолетовом разводе синяк. Сакура дёрнула головой, отмахнувшись от прикосновения. Толстый член в руке был горячим и немного влажным с конца. Мадара не дал ей уйти от прикосновения. Нажал большим пальцем, а когда Сакура попыталась вытащить руку из его трусов, чтобы этой рукой толкнуть в грудь, схватил за запястье, да так, что Сакура невольно зашипела. Захотелось сказать Учихе пару ласковых, да таких ласковых, чтобы у него кровь из ушей потекла. — Продолжай, — холодным голосом пробрало до костей, и Сакура прикусила язык. Да, она имела репутацию бесстрашной девчонки, сумасшедшей даже, однако не являлась таковой на деле. Сакура умела бояться, ещё как умела! Просто она занимала ту нишу в бизнесе, в которой ей бояться фактически некого. Сумасшедшей, вопреки слухам, её назвать было трудно, ибо инстинкт самосохранения у Сакуры работал безупречно. Иначе бы она не смогла занять такое положение. И этот инстинкт всегда при виде Мадары Учихи вопил резанной свиньёй. Вопил глухо из-за стенки погреба: «будь осторожна», или же прямо в ухо, нервируя барабанные перепонки: «беги!». Даже сейчас, спасённая им, лёжа в его постели, Сакура опасалась. Она чувствовала, когда можно выёбываться, Мадара позволял многое, но сейчас был тот момент, когда лучше хоть немного потянуть поводья лошадки под именем Гордость. Он очень зол и причём давно. Зол на меня. — Мне больно, — ответила она с не меньшим холодом, но руки не убрала. Наоборот, провела мягко пальцами по длинне к головке, собрала большим выступившую смазку. Мадара чуть дёрнулся от ощущений, но хват не ослабил. — Не так больно, как было вчера, верно? — Его рука соскользнула с щеки, и Сакура облегчённо выдохнула. — Не так. — Она нахмурилась, продолжая медленно надрачивать. Между собственных ног постепенно скапливалось уже не просто колющее напряжение, но томная влага. — Отблагодари меня лучше ртом. Сакура замерла на одно короткое мгновение, а потом зашипела, резко отбрасывая его руки, взвилась на кровати змеёй, не в силах удержать свою ярость. Грёбаный гандон, как и все они, сраные якудза! Ртом его отблагодарить. Сволочь. — Может, ещё зад тебе вылизать, Учиха? — зарычала Сакура, подрываясь с постели, но была резко откинута обратно. — В другой раз, — усмехнулся Мадара, и Сакура ощутила, как ярость взрывается где-то в голове. Она зарычала вырываясь, но, хоть Учиха и был спросонья, она всё же была в невыгодном положении. Стоило ему нажать на плечо, как Сакура потеряла весь свой запал, вскрикнула от боли, обмякла на миг. Учихе этого мига хватило, чтобы сесть ей на грудь, прижимая локти к кровати коленями. Сакура хотела было отвернуться, но хват на подбородке не позволил. — Что не так, Сакура? — спросил Мадара, по плечам его рассыпались тёмные спутанные волосы. — Мне не нравится твой тон. — Ах, не нравится мой тон... — Верно. — Сакура посмотрела на него зло исподлобья. На лице Мадары даже в предрассветном свете она заметила легкую вежливую улыбку, и, о, она знала, что эта улыбка за собой скрывает. — А защита моя тебе нравится? — Пальцы отпускают подбородок, ласково скользят по здоровой щеке. — Мои возможности? Как я трахаю тебя? Это тебе нравится? Сакура зло молчит, но он чуть надавливает на больное плечо, и она стонет, признавая поражение. — Нравится, — рычит Сакура. — Так подумай об этом. Учиха достаёт из-под резинки каменный член. О, она и не сомневалась, что ублюдка всё это заводит. — Но мне не нравится, когда меня контролируют, — выплёвывает Сакура. — И уж точно не нравится, когда держат за очередную свою шлюху! — Что ж, Сакура, в этом мы похожи. Я тоже не люблю, когда меня не воспринимают всерьёз. Сакура сжала челюсти. Он имеет в виду тот мой разок с Карин в толчке. Хочешь сказать, что также почувствовал себя использованным? Она усмехнулась. Ещё пару дней назад она бы его послала далеко и надолго с такими заявлениями. Однако вчера она заигралась, а Учиха спас ей жизнь. Вытащил из лап Яманака и его бешеной дочурки. Против воли, но Сакура ощущала благодарность и, как ни парадоксально, безопасность. Она не хотела уходить. Не хотела лишаться этого чувства. Этой пресловутой каменной стены, за которую можно зайти и спрятаться, если что-то идёт не так. А Мадара показал, что готов этой стеной стать. — Я тебя услышала. — Что ж, если мы договорились... — Мадара надавил ей пальцем на подбородок. Сакура зло на него поглядела, но открыла рот, беспомощно сжимая в кулаки пальцы, уже затёкшие из-за сидящего на предплечьях далеко не самого лёгкого мужчины. Он тут же вошёл внутрь, скользнул на язык, бесцеремонно двинулся вглубь, что захотелось закашляться. Сакура подавила рефлекс, позволяя ему вставить на всю длину. — Какая послушная, — хмыкнул Мадара, плавно двигаясь назад. Обратно он вставлял также плавно, только вот ни на миг не задумался о том, что ей иногда надо дышать. Сакура дёрнулась, сдавливая глоткой член внутри. Козлина. Она раскрыла глаза и посмотрела на него снизу вверх. Учиха погладил её по шее. Вскоре он вышел и освободил начавшие неметь руки. Прежде, чем Учиха смог что-то предпринять, Сакура схватила его за ворот футболки, опрокидывая на себя, вцепилась губами в губы, а пальцами — в волосы на затылке. После она закинула ноги ему на плечи, и внутри всё хлюпало от скопившейся влаги, а Учиха безбожно тренировал ей растяжку и оставлял следы на шее, метил своими губами, словно умалишённый, ласкал клитор, медленно вынимая и медленно проталкиваясь внутри неё, пока доводил до разрядки. А когда он сам кончал — Сакура так и не смогла объяснить себе, что на неё нашло — она перевернулась и склонилась над ним, ловя брызги спермы языком, слизывая их с обнажённой головки, глотала, прикрыв глаза от наслаждения. Мадара заправил прядь волос ей за ухо. Во взгляде его было тихое умиротворение и уже знакомая нежность, ещё более цветущая после нелепой ссоры. — Не ходи никуда, пока не восстановишься, — сказал Мадара, когда они легли рядом, чтобы отдышаться. Плечо саднило, саднила шея от злых засосов, кисти рук до сих пор покалывало приливами крови, но Сакура думала о том, что на этот раз они трахались без презерватива. Что это было с его стороны? Доверие или расчёт? Она бы скорее поставила на второе. Казалось, убрать эту символическую преграду между ними, чтобы заявить свои права, было вполне в стиле Мадары. Только вот заявить перед кем? Перед ней самой? И это было бы вполне в стиле манипулятора Учихи. Да и... неужели успел проверить её на ЗППП? Сакура фыркнула, впрочем, без особого энтузиазма. — И что мне делать здесь? — Можешь приготовить мне мисосиру. — Обойдёшься. Мадара ласково погладил её по виску. Удивительно, как быстро он перегорает. — Если тебе обязательно нужно чем-то заниматься, у меня есть одно дело, которое давно простаивает, потому что руки не доходят. — И что же это? — Заинтересованная, Сакура приподнялась на локтях. Мадара улыбнулся улыбкой из серии «так и знал» и лениво пощекотал выступающий через футболку сосок. Сакура взяла его за руку и положила себе на грудь полностью. Она снова завелась и была не против кончить ещё разок, тем более со спокойным Мадарой, а не с его «пизда-тебе»-версией. Харуно видела, как нравится ему её грудь, хотя сегодня он даже не удосужился стянуть с неё футболку. Не до того было. Надо было срочно унизить и зло выебать её за тот раз с Карин и за пренебрежение его персоной. — Управляющий в одном из моих клубов. Я подозреваю, что он проводит дела за моей спиной. Сакура усмехнулась. — Предлагаешь мне покопаться в нудной бухгалтерии? — Именно. Или можешь всё же приготовить ужин к моему возвращению. Ухмылка на её лице поползла вкривь. Нашёл себе жёнушку, мать его.