Разврат, роботы и война

Утро, приблизительно 6 часов утра, солнце выходит из-за горизонта, освещая ухоженный двор и проникая в окна своими лучами, освещая пустующие комнаты, лишь в немногих находятся выжившие солдаты, вернувшиеся в форму (как оказалось, бафф-кексы временные, и слава богу, ибо даже несколько перекаченных амбалов с постоянным желанием трахаться это весомая проблема). По кабинету 22 в ожидании расхаживает Моника, иногда посматривая на дипломат, лежащий на столе. В нём были все бумаги по проекту "Кракен", что были доверены ей, и из них выходила приличной толщины папка. Наконец она прекратила наматывать круги по комнате, и за дверью послышался стук. – Войдите. – Здравия желая, мисс Моника! - поздоровался тёмноволосый солдат крепкого телосложения. – Вы его нашли? - Моника почти безэмоционально поглядела на него. – Никак нет, лишь грязные клочья шерсти и кусок, предположительно, уха. Главнокомандующая повернулась к солдату спиной, и взяла досье под номером 1488, а именно досье Лунтика, и взяв красную печать с тяжестью поставила роковую метку "МЁРТВ" в графе статуса. –...Но мы нашли ещё кое что, - Моника вновь повернулась на мужчину, а тот в свою очередь достал из кармана металлический военный жетон. – Военный жетон лунной пчелы. Ещё времен службы на лесной поляне. Девушка вздохнула, и после протянула руку, произнеся: – Отдай мне его. Солдат молча протянул жетон, а после отдал честь и покинул кабинет. Моника оттёрла грязь с него рукавом пиджака, и оперевшись своей пятой точкой в стол осматривала последний предмет, оставшийся от Лунтика. На нём было написано его имя, дата рождения, а именно 26 марта 1996 года, группа крови и остальное было стёрто ржавчиной. Печально взглянув на него, она положила его во внутренний карман пиджака, и тихо произнёсла: – Покойся с миром, Лун. А после, как ни в чём не бывало продолжила ждать. К счастью, ожидание было недолгим, и уже через пару минут в кабинет вошла слегка запыхавшаяся Юри. – Мисс Моника, я на м-месте. - поправив фуражку сказала она. – Вот и отлично, приступай к своим обязанностям, ну а я... - Девушка взглянула в окно, и увидев за ним автомобиль, выходя из кабинета с дипломатом в руках продолжила: –...А я в Франбург, в главный штаб... – Удачи. - Юри кивнула ей, и вновь уселась в кресло главнокомандующей, та же в ответ кивнула, и цокая каблуками прошла в пустующий коридор. Достаточно странное чувство охватывало Монику, когда она шла по пустому коридору, в котором не было не души. Ранее даже банальный поход за кофе сопровождался постоянными приветствиями, и хоть фраза "Здравия желаю, мисс Моника" ей давно уже приелась, но не слышать её совсем было непривычно. Пройдя опустошённый коридор второго этажа, на котором вечно кипела жизнь она вошла в такой-же одинокий лифт, и проехав на нём чуть меньше минуты она оказалась во дворе. В нём стояла единственная чёрная машина, из окна которой водитель высунув руку с сигаретой. Моника прошла до неё, и открыв дверцу на задние сидения, расположилась там, отложив дипломат на соседнее сидение. – Ну что, в Франбург? - с ноткой брутальности спросил водитель, затянувшись дымом. – Да, Джереми, в Франбург. Автомобиль завёлся, и скором времени неспешно отправился в столицу, пока из окошек в салон падали лучи света. Главнокомандующая положила под голову руку, и немного сонно смотрела на округу, пока из радио в машине тихо играл старый джаз на немецком. Обстановка веяла тоской. Огр стоял в своей комнате на нижних этажах рядом с доской, на которой он мелом чертил непонятные схемы, параллельно выражая свои эмоции Донкису: – С самого училища я ей помогал, глаз не спускал, вечно на помощь бежал, а эта сука! – Шрек, успокойтесь, может быть Маркова действительно наиболее подходящая кандидатура, всё же... – Донкис! Да как ты не поймёшь блять! Она меня даже в помощники не представила, зато какую-то фиолетововолосую шалаву с проблемами с головой - пожалуйста! - Шрек продолжал ходить у доски, и изливать душу своему подчинённому. Для огра такой шаг был прямо плевком в душу, чуть ли не предательство, и он хотел сместить нынешнего управляющую, чтобы занять её место самостоятельно, и планом А было убедительный диалог с Марковой, в котором он собирался её обмануть, якобы что "Моника официально предоставила мне аналогичные тебе права, и теперь мы на посту вдвоём". План был "надёжным" как швейцарские часы, но огру это не помешало попытаться его воплотить. – Значит так, я заставлю подумать эту дуру, что я тоже отныне регент, и займу её место. Начнём вечером, а пока стоит вызубрить примерный текст... Донкис, бумагу! Шрек присел в дряхлое кресло и принялся придумывать свой потрясающий монолог, на который он возлагал большие надежды. Приблизительно 1 час спустя. – Мисс Моника, мы на месте. - Джереми развернулся на заднее сидение, и громко произнёс это задремавшей Монике. Та с неохотой открыла глаза, и от неё послышалось тихое: – Во Франбурге... Уже? Водитель кивнул, и немного отодвинулся, открывая ей вид через лобовое стекло. Дорогие читатели, если вам кажется, что в  штабе у лесной поляны шикарная дворовая зона и общий внешний вид, то вид штаба во Франбурге для вас будет настолько потрясающим, что никакие слова не будут способны описать его красоту и величие, но я попробую: На огромной площади, уложенной серой плиткой с красивыми узорами находился не менее огромный Главный Франбургский Штаб Кибер-рейха, что вокруг был окружён прекрасным благоухающим садом, усыпанным цветами, ровно острижинными кустами и аккуратным тропинками, что все вели к парадному входу - огромной арке, что по сравнению с дверью была как слон и муха, но несмотря на это они идеально сочетались за счёт изумительных фресок и орнаментов, созданных лучшими скульпторами всей страны. Как я уже говорил, величие и красоту этого дворца описать сложно, ведь это множество деталей, высоких симметричных окон, резных колонн, огромных флагов, на которых гордо развивался герб и символика Рейха и первоклассных камней, из которых был сложен штаб, вместе образовали невероятную синергию, которая не могла не завлечь и не почувствовать великую гордость за свою страну. А количество статуй, еле заметных деталей и прочих украшений и без того идеального и великолепного здания поражало воображение. Моника вышла из автомобиля с дипломатом в руках, и отдав честь перед этим дворцом, она прошла по идеально чистой до блеска тропе из камня, цокая по ней каблуками. В саду было достаточно много аристократов, служащих и высоких чинов, что наслаждались пребыванием во Франбурге, ну а простолюдины счастливо наблюдали за зеленеющими оазисами вне их стен. По саду стояла гвардия, чётко следя за всеми, и по сути являясь ещё одним украшением штаба. Моника не заметила, как вошла в нечто подобное трансу, ибо даже ходить здесь было подобно медитации. Но тут внезапно, почти уже дойдя до парадного входа, Моника услышала знакомый девичий голос: – Вот чёрт, пачку уронила. - прошла небольшая пауза, тут послышался негромкий крик и шлепок об плитку: – Ох-тыж блять, ступеньки... Посмотря правее, Моника увидела как на лестнице сидела упавшая юная девушка, потирая голову. – Сайори? - она быстро подбежала к ней, и села перед ней на корточки. – Ну да, я. Не фюрер ж... Моника? - Сайори подняла голову, и перед оказалась Моника, счастливо смотревшая на неё. Сайори была невелика ростом, её небесно-голубые глаза на милом личике очень ей подходили. Её кораллово-розовые взъерошенные волосы были по шею, их украшал небольшой красный бантик справа сбоку. Фигурой она особой не отличалась: небольшая грудь, стройная, даже слегка худощавая талия. Одета она была не совсем подобающе офицеру Кибер-рейха, ибо была слишком рассеянна,- тёмная слегка грязноватая рубашка и пиджак на распашку, юбка по колено, сапожки с маленьким каблуком, фуражки она не носила. На коленке был небольшой пластырь. Моника протянула ей руку, на что та ухватилась за неё и поднялась, свободной рукой взяв с плитки некую пачку. Отряхнувшись, Сайори радостно расставила в стороны руки, и слегка прикрикнув сказала: – Моника! Сто лет тебя не видела! - она сделала шаг вперёд и обняла девушку, уперевшись головой чуть выше груди. Моника, так же радостно потеребила ей волосы, взъерошив их ещё сильнее. – Я так посмотрю, что леди Сайонара никак не изменилась? - с дружеской насмешкой произнесла главнокомандующая. – Ну а зачем меняться? Всё и так ведь отлично! - всё так же весело тараторила она. – Сайори, тебе как офицеру полагается быть более ответственной. – Ну Монни, ну не начина-а-ай...  - словно ребёнок, которому начали читать нотации закатив глаза протянула Сайори. – Не называй меня пожалуйста "Монни" – Ладно, замётано. - Она открыла ту пачку, которая упала у неё минутой ранее, достала из неё сигарету, зажгла её бензиновой зажигалкой, и затянувшись табаком поинтересовалась: – Слушай, а что вы вообще делаешь во Франбурге? Ты же сейчас у поляны командуешь. – Да вот понимаешь, все войска погибли, и мне пришлось идти на крайние меры, и реализовывать... - переминаясь с ноги на ногу объясняла Моника, косясь на здание штаба. – Неужто "Кракен"? – Да, именно он. Сайори стряхнув пепел поглядела на дипломат, который её подруга держала за спиной, и усмехнувшись сказала: – Значит ты по адресу, ибо мне вчера уже сказали, что я должна помочь с этим кому-то там, но то что это будешь ты я узнала вот только что! Они постояли около минуты. Моника продолжала осматривать штаб, а Сайори докуривать, наблюдая за чем-то вдали, и когда от сигареты остался только бычок, она кинула его в рядом стоящую урну, и развернувшись к дверям махнула подруге. – Хорош стоять, пора заняться делом, за мной! Совсем скоро они уже находились во Франбургском штабе, шагая по огромным  коридорам с высокими потолками, и приятными багровыми стенами, множеством декора и прочими деталями, что были не менее величественны и прекрасны. – Как там фюрер поживает? - спросила Моника, двигаясь левее Сайори, сложив руки с дипломатом за спину. – Так-же, как и всегда, только чуток злее, с твоего уезда бесится наверное, всё таки хочется ему трахать свою шлюшку! - Сайори посмеивалась и тыкала пальцем в Монику, на что та раздражённо ответила: – Сайори, не начинай... – Ну ведь это же так. Ты заработала большую часть того, что имеешь за счёт своего тела. Девушка отвернулась в сторону, и слегка обиженно глядела на проходящих мимо служащих. – Да не обижайся, я ведь не в укор. Тебе повезло и с мозгами, и с фигурой, а мне только с мозгами, и поэтому я не могу вот так себе заработать что пожелаю. Прошла небольшая пауза, в течение которой Моника всё-же перестала обиженно глядеть на стенки, и спокойно шла вперёд, как тут Сайори добавила: –...И с сиськами тоже. – С этим, пожалуй, соглашусь. - с незаметной гордостью ответила она. – Ах да, кстати, я забыла тебе кое что отдать.  - девочка засунула руку во внутренний карман пиджака, и вытянула оттуда длинную белую ленту, представляющую из себя развязанный бант. – Что это? – Твой бант. Ты забыла его, когда уезжала, возьми хоть сейчас. - Сайори протянула ей эту ленту. Взяв его в руки, Моника первым делом расправила волосы, сняв обычную, еле знаменитую резинку, и ловкими движениями завязала свой классический бант на голове. От него всё ещё шёл почти неуловимый аромат парфюма, который появился на нём из-за одного забавного случая, когда на бант упал открытый флакон с духами. – Спасибо, Сайори. - Моника благодарно кивнула. – Да пожалуйста, я и не такие вещи на всякий случай сохраняю. - она подмигнула. После недолгой прогулки по штабу они вдвоём оказались у большой двери, на входе которой стояли два амбала, что сурово глядели на каждого пришедшего, и каждый раз словно бы допрашивали приходящих перед тем, как впустить их, но на этот раз это было не так. Завидев перед собой Монику, один из них сказал ей: – Какие люди. Мо... Монака? – Моника. - поправила она его. – Да, Моника, проходите. Она кивнула, и тихо попросив Сайори оставаться здесь, пока она не вернётся,  вошла в кабинет. В большом кабинете, что всё так же, как и всё остальное в штабе и его окрестностях был максимально величественным, за письменным столом сидел никто иной как паук Шнюк. Стоит рассказать поподробнее, как он вообще оказался главой всего рейха. Начнём с того, что он был рождён на поляне, и решил в юном возрасте уехать подальше, и приехал вновь туда для поиска вдохновения в своём творчестве. Между этими событиями пауку каким-то образом удалось спасти от нелепой смерти будущего фюрера, и тот за это его стал считать чуть ли не братом, и когда пришло время менять власть, он вспомнил о своём старом товарище. Неизвестно каким образом, но Шнюк сумел за достаточно маленький срок не только с нуля научиться управлять страной и армией, так ещё и превзойти своего учителя. Из-за того, что он паук, на его теле восемь конечностей - четыре руки и четыре ноги. Он был полным, большим по сравнению с человеком, частично облысевший, оставшиеся волосы были седыми, глаза красные. Он, как подобает истинному правителю был одет в шикарные одежды: Пошитые на заказ брюки для четырёх ног, две пары натертых до блеска туфель, светлая рубашка с красным галстуком высочайшего качества, и пиджак, что аналогично брюкам и рубашке имел четыре рукава и идеально сидел на пауке. Жетон его был похожим на жетон Моники - золотой, с непонятной звездой, несколькими молниями и коронкой, но отличался наличием на нём дорогого рубина. Он сидел, и молча расписывал что-то на бумаге, и переведя взгляд на скрипнувшую дверь Шнюк лицезрел Монику. – Моника? Неужели ты? - слегка удивительно спросил паук. – Да, мой фюрер! – Ну перестань, не чужие же люди - сказал он, а после жестом подозвал девушку к себе. Она быстрым шагом подошла к столу, и встала перед ним. – По какому же поводу ты решила меня посетить? – Прискорбно сообщать, но почти все данные мне военные силы погибли в недавнем столкновении, я здесь для... - быстро и чётко произносила Моника. Далее последовала продолжительная пауза, в течение которой паук водил глазами по тексту документа, который лежал у него на столе, и несколькими десятков секунд позже он спросил: – Ты собираешься реализовывать проект "Кракен"? – Да. Ещё одна небольшая пауза, после которой паук вновь задался вопросом: – В дипломате, который ты держите за спиной находятся все доверенные тебе документы по "Кракену"? Моника кивнула. – Хорошо, я даю тебе право начать его реализовывать. В ближайшее время в штаб пол вашим началом доставят новых служащих для продолжения его работы. В помощь с "Кракеном" я предоставляю Сайонару. - Шнюк хлопнул печатью по бумаге, и отдав её девушке, уже без официального тона голосом, отдающим хриплой сладостью шепнул ей: – Моника, раз уж ты здесь, то жду тебя к восьми вечера в кабинете. – Так точно. - поникше ответила она, а после покинула кабинет, пока шнюк рассматривал обтянутую юбкой пятую точку  главнокомандующей лесного штаба. Выйдя из кабинета фюрера, она взглянула на  Сайори, что уперевшись спиной к стене и сложив руки на груди поглядывала на дверь. – Ну что? - сразу же начала она. – Разрешение дано, можем начинать. – Ну вот и отлично. Только давай сначала зайдём и поедим чего-нибудь? Желудок к спине уже прилипает, с самого утра ничего не ела! - особенно эмоционально рассказала Сайори, шагая сбоку от Моники, пока та задумчиво глядела на дипломат. Около 15:00, штаб у Лесной поляны: Шрек без стука вошёл в кабинет, в котором Юри внимательно изучала документы из локального архива кабинета 22. Если быть точным, то этими самыми документами были отчёты по пыткам в камерах, её зверствах и редко попадались обычные бумаги, особо ничего полезного не несущие, но по какой-то причине заинтересовавшие Маркову. – Мисс Маркова? Она обернулась, отложив очередную бумагу с сухим повествованием о том, каким образом и кого фиолетововолосая маньячка пытала, и после поприветствовала огра: – Здравствуй Шрек, т-тебе что-то нужно? – Да, я здесь с официальной информацией. - он подошёл к столу, и хлопнув по нему ладонью принялся пояснять ситуацию, слова которой он репетировал несколькими часами ранее: – Совсем недавно мне поступил звонок от главнокомандующей Моники. Она сообщила мне, что я назначен вторым управляющим на время её отбытия. Юри скептично взглянула на Шрека, и далее задала следующий вопрос: – Почему тогда он не позвонила мне и не сообщила об этом. – Она доверяет мне, и поэтому посчитала правильным передать информацию через меня, - с той же уверенностью продолжал огр. – А вот я не очень. Думаю с-стоит позвонить ей - Юри подошла к стационарному телефону, и когда уже собиралась набрать номер её остановили: – Не стоит, кажется я неправильно понял... Э-э... Информацию - озадаченно промямлил огр, после отдал честь и покинул кабинет, тихо матерясь себе под нос. Маркова пожала плечами и продолжила изучать документы о её зверствах, продолжая тешить свое самолюбие. Приблизительно 20:00, Франбургский штаб: В конце дня, после сбора всей необходимой информации, решения различных проблем с планом, информационному звонку в научный центр и прогулки по Франбургу, в течение которых Сайори ни в какую не отставала от Моники, они вернулись в штаб. – Насколько я помню, ты говорила что фюрер пригласил тебя к себе в кабинет – Ну да, а что? – Хорошо поработай Моника, глядишь повышение получишь. - посмеиваясь стебала её Сайори – Сайори! -  прикрикнула на неё Моника, топнув каблуком – Да не обижайся ты, всё отлично. - девочка ещё раз хихикнула, – Ладно, удачи тебе, встретимся уже завтра. – Ага, до завтра... - Моника наконец-таки облегчённо выдохнула, и быстрым шагом направилась к кабинету Шнюка, где им и полагалось встретиться. Дойдя до назначенного места она застала паука, что курил трубкой одной рукой, другой закрывал кабинет, а третью поглядывал, ведь на ней были золотые часы, что по-богатому тикали. Едва она подошла к нему, как тот её повстречал: – Моника, девочка моя.  - паук приблизился к ней, и положил одну руку на плечо, и слегка приобняв указал свободной рукой на ближайший лифт. Она была настроена оптимистично, и конечно же последовала с ним. Через несколько минут они оказались в большой спальне. Дорогие читатели, мне кажется можно уже и не пояснять насколько великолепной была комната фюрера, ибо ранее вы поняли насколько хорош штаб,  а если хорош он, то спальня его главы уж точно. Шнюк на входе налил себе рюмку коньяка, и выпив её залпом сел на кровать, и сложив две руки на колени, а две на кровать он томно произнёс: – Я готов, приступай, девочка моя. Соблазнительно улыбнувшись, Моника принялась раздеваться, слегка пританцовывая, гладя себя. Одежда постепенно слезала с неё вещь за вещью, оголяя её прекрасные телеса. На ней остался лишь комплект её черно-белого кружевного белья и тёмные чулки. Шнюк осматривал её оценивающим взглядом, и после подозвал её к себе. Моника подошла к пауку, покачивая бёдрами, и принялась снимать одежду с него, водя по телу Шнюка руками. Верхняя одежда снялась, оголив его жирный живот и свисающие складки, зрелище не из приятных, на памяти Моники паук был в лучшей форме в момент её уезда из штаба. За верхом последовал и низ, она медленно стянула с него брюки вместе с трусами, оголив его член и... Он, несмотря на стояк был мелким и вялым. Моника решила не обращать на это внимание. Паук протянул руки ей за спину, и принялся расстегивать бюстгальтер, что на удивление получилось у него весьма быстро, и перед Шнюком раскинулась большая грудь Моники. Он отполз чуть левее и попросил: – Приляг сюда, дорогуша, - одной рук он указал на освободившееся место на кровати, девушка легла туда, расставив ноги в сторону. Шнюк был весьма однообразен и скучен в сексе, ведь жаловал только миссионерскую позу и ебался исключительно с контрацептивом. Натянув презерватив на пенис он расположился сверху Моники, и уперевшись двумя руками в постель, а остальными придерживая ноги своей любовницы он медленно вставил член в неё. Это было чуть приятнее чиха, и поэтому Монике пришлось вспомнить все свои актёрские навыки, дабы изобразить вздохи и стоны такого вида, будто её трахает самый популярный порно-актёр, и она получает от этого невиданное удовольствие. Шнюк же, судя по его довольному выражению лица, прикрыв глаза и двигаясь без какого-либо ритма получал удовольствие. Соответственно, данное действо продлилось не очень долго, и чуть менее чем через 5-6 минут выдавив из себя странный звук походящий на организмический стон наполнил контрацептив жидкой, почти прозрачной спермой. 15 минут спустя... Моника разочарованно лежала под одеялом, прикрыв им оголенную грудь и глядела на военный жетон Лунтика, достав его из внутреннего кармана пиджака. Он навевал приятные воспоминания и тоску. Смотря на лежащего рядом Шнюка, что сладко спал после столь посредственного секса она не могла не подметить насколько Лун был его лучше в этом плане. Из всего того количества мужчин, что были у неё когда-то никто не смог бы сравниться с лунной пчелой, и сказать честно девушка была бы не против и отдаться ему. Безусловно доминировать ей нравилось, но такому мужику как Луну, Моника бы позволила отыметь себя и без какой-либо личной выгоды. Отложив жетон на тумбу, Моника, укутавшись в одеяло вышла на большой балкон, что выходил из спальни. Перед ней открылся прекрасный вид ночного города, множество подобных по стилю штабу домов освещали улицы светом из окон, над Франбургом нависало звездное небо. Моника загадочно глядела на полную луну, размышляя о недавнем прошлом и о том, что ждёт после смерти лунных пчёл. И тяжело вздохнув, она вновь произнесла: – Покойся с миром, Лун...