Его лучшая ошибка

Коля ошеломлённо смотрел на друзей, слившихся в поцелуе. — Ребят... – попробовал он привлечь их внимание. Но им было всё равно. Потому что жар настиг их обоих. Серёжа большим пальцем раскрыл губы Вани и провёл языком по верхнему ряду его зубов, сминая своими губами чужие. Губы Вани были сладкими после очередной шоколадки, поэтому Жожо хотелось облизывать их снова и снова. Когда они уже начали задыхаться от нехватки воздуха, Иван отстранился и, смущённо улыбнувшись, поправил волосы. А Серёжа, перехватив его руку, сжал её в своей, прикусив губу. — Ребят, ну я всё понимаю, но что это было? – подал голос Коля. — Коль, завались. Чего тебе не видно? – спросил Серёга, злобно сверкнув на него глазами. — Я вам не мешаю? Я, серьёзно, не против ваших отношений и прочему, пацаны, но не при мне же. Мне, чё то, как то не очень приятно смотреть на то, как мой любимый Ванечка целуется с другим. – почесав затылок, почти шёпотом сказал Некоглай. — Бро, теперь я не смогу быть твоим. Занят, – подмигнув , усмехнулся Дипинс. — Вань... Только, не надо об этом говорить кому либо. Пожалуйста. Хорошо? Коля, тебя тоже касается. Я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал. – нерешительно сказал Серёжа. От этих слов Ваня раскрыл рот, не понимая Сергея. "Я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал" – стучало у него в голове. — В каком смысле, Серёжа? – переспросил Николай. — Об этой вести за пару дней узнает вся школа. И я не хочу, чтобы от меня отвернулись друзья, одноклассники и учителя и называли геем. — Братан, ну, мне кажется, что ты не должен такого... – начал Коля, но Ваня его перебил: — О какой вести ты говоришь? – еле слышно спросил он. Он смотрел в одну точку пустыми глазами, а его пальцы немного подрагивали, поэтому он сжал руки в кулаки. — О том, что мы встречаемся... – недоумённо и всё так же нерешительно пробормотал Жожо. — Мы не встречаемся, – холодно ответил Иван и презрительно взглянул на Серёжу. Затем он встал с места и быстрым шагом, почти бежа, зашёл в ванную. Он прислонился к стене спиной и опустился на холодный паркет. Ему было больно. На губах ещё оставался его вкус, и от этого становилось ещё больнее. Грудь сдавило тяжестью, из-за чего становилось трудно дышать. Дыхание сбилось. И он захныкал от того, что в районе груди что-то сильно болело и билось как бешеное. Рыдания выходили оттуда, и Ваня со всей силы сжал волосы у корней, немного оттянув, чтобы хоть как то заглушить моральную боль физической. "Как... Зачем ему было всё это..." проносилось у него в голове снова и снова. Он ненавидит его. Да, точно. Ненавидит. Так, как только может. Так, как Сергей заслуживает.