Уникальный организм/подопытный/жертва. Предвестник мира/бог войны. Герой/Ходячий мертвец. Легенда

      Спокойно попивая вкусный чай, которым Дима угощал своих напарников по утрам, когда у них не было настроения, Джуди благодаря этому чаю спокойно работала с бумагами, тихо сидя позади Димы, который снова начал экспериментировать с чаем. — Да. Я у папы химик. — Что? Снова придумал какой-то энергетик? — Примерно. — Кошмар. Тебе осталось тут только устроить химическую лабораторию. Нормальные звери варят самогон, а ты свои чаи будешь заваривать. — Э-э, такое нельзя сравнивать. С этим самогоном спиваются в большинстве случаев. — А ты от чая. — А это исключение. От чая вреда не бывает. Никогда. — Если устроишь тут или дома лабораторию, то вред будет. Вдруг кислоту какую-нибудь сваришь. — Исключено, — радостно сказал Дима и продолжил работать, а Джуди лишь вздохнула, но потом увидела, что ей звонят с неизвестно номера, поэтому ответила. — Да? — Джуди Хэмонд? — Да, это я. — Хорошо. Я Иван Львович Стронский. Военный психолог. Сейчас я нахожусь в научном комплексе в посёлке Тромово, в котором вы нашли своего брата, — сразу сказал психолог, из-за чего Джуди застыла от удивления. — И… Сейчас я нахожусь рядом с Ником. Ну, рядом с его комнатой. — Ником? К… Что с ним? — спросила Джуди, на что обратил внимание и Дима, перестав работать и насторожившись. — Не волнуйтесь. С ним всё… А… Он цел. Он спокойно сидит в своей комнате. Ждёт меня. Но мне нужны вы. — А… Что? Зачем? — Я психолог и работаю с Ником. Можно сказать, пытаюсь наладить с ним отношения и вернуть во внешний мир. И для дальнейшей работы мне нужны вы, — ответил зверь, и Джуди сперва удивилась такому предложению, а потом немного обрадовалась, поскольку она снова увидит Ника и даже может помочь вернуть его обратно. — А… Хорошо. И когда мне приехать? — Желательно сейчас. С этим лучше не тянуть. Скажите вашему капитану. Если не поверит, то позвоните мне, и он поговорит с нашим майором. — Хорошо. Я поняла. Скоро буду. — Спасибо. Жду, — ответил психолог и положил трубку, а Джуди продолжила с удивлением сидеть и держать телефон, а к ней тихо подкатился Дима. — Что случилось? Что-то с Ником? — А… Нет. Там… Какой-то психолог хочет со мной встретиться. Он… Блин. Не спросила, что он хочет от меня. — Позвони. — Нет. Неудобно. Я лучше съезжу. — Тогда я с тобой. — Но он только о мне говорил. — Не важно. Я тебя одну туда не пущу. — Но ведь он просил… — Не важно, что он просил. Мы едем вместе. Пошли к капитану, — решительно сказал каракал и вместе с подругой пошёл к капитану, который сразу впустил обоих. — Что хотели? — А… Андрей Вадимович, мне… Мне только что позвонили из посёлка Тромово. Какой-то психолог. Он попросил меня приехать к Нику. Я ему зачем-то нужна. — Зачем? — Не знаю. Я… Забыла спросить. — Дай мне его телефон. — Зачем? — Всё узнать. Дай его телефон, — повторно попросил капитан, после чего он получил телефон, позвонил, спросил и узнал всё у психолога. — Ясно. В общем… Он там налаживает отношения с Ником, и для этого ему нужна ты. Он хочет вам устроить встречу и как-то с вами поговорить. Значит, я еду с тобой. — Но ведь он просил приехать только мне. — Мне всё равно. — Товарищ капитан, а я? Я тоже хочу поехать. Я… Я не хочу Джуди отпускать одну. — Я с ней буду. — Ну, да… Но… Я хочу. — Ладно. Чёрт с этим. Едем вместе. Идите на парковку. Я сейчас приду, — сказал волк, и вскоре они приехали к КПП, который стоял в сотнях метров от посёлка, где их сразу остановили, но потом к ним пришёл психолог, а Джуди опустила стекло. — Здравствуйте, Джуди. Я ожидал вас одну. — Без меня никто из моих сотрудников сюда не придёт. Я отвечаю за них всех. Вам ясно? — Да, ладно. А… Дмитрий, а вы почему пришли? — Я её напарник. Мы работаем вместе. — Майору это не понравится, — сказал подошедший солдат, который сопровождал психолога. — А… Всё будет нормально. Я договорюсь. Пропустите нас? — Да. — Спасибо. Впустите? — спросил барсук и сел на заднее сиденье, после чего они въехали на территорию посёлка, остановились, вышли и сразу увидели, как к ним идёт недовольный майор. — Вы двое останетесь здесь, — сразу сказал тигр, обращаясь к волку и каракалу. — Подождите, Игорь Николаевич. Мы сможем договориться, — попытался успокоить майора Иван Львович. — Это не парк для прогулок. Этот объект входит в нашу юрисдикцию и главный здесь я. Дальше я пропущу только Хэмонд. — А я ответственен за своих сотрудников, поэтому без меня они здесь ходить не будут, — вмешался капитан и встал перед тигром. — Здесь у вас нет полномочий. Вы остаётесь здесь. — Шеф, пожалуйста, остановитесь. Не надо. Ещё задержат, — попросила Джуди. — Нет. Я должен быть в курсе всего. — Не надо. Я вам всё расскажу. Пожалуйста, остановитесь. Не надо. Останетесь здесь с Димой. Пожалуйста, — продолжила просить Джуди, и капитан всё-таки решил к ней прислушаться. — Ладно. Иди. — Но, шеф, — возмутился Дима. — Ждём. Иди, — ответил капитан, и Джуди ушла дальше с психологом и майором. — Капитан. — Она права. Я затупил. Слепо пошёл к Нику. Нам сейчас не нужны проблемы. Поэтому стоим, — ответил капитан, смотря на косые взгляды военных, а в это же время Джуди с опасением шла за военными, которые привели её в переговорную, где майор ушёл, а Джуди с барсуком села за стол. — Такс. Что же, начнём. Наверное, начну с самого Ника. У меня есть хорошие новости. Сейчас Ник более стабилен, чем раньше. Неожиданно, но за неделю одиночества он смог понять, что это одиночество ему не поможет. — Что? Неделю? Вы его оставили одного на неделю? — Мне пришлось. Я готовился к работе с ним. — Ладно. А я вам зачем нужна? — Для нового этапа работы. Видите-ли, вчера Ник вышел из изолятора. Я показал ему весь объект и в ходе наших бесед он… Пошёл к нам навстречу. Он… Вроде как согласился с нами сотрудничать. Так… Сперва. Моя цель заключается в том, чтобы склонить Ника к сотрудничеству с нами. Он должен помочь нам разобраться во всём этом месте и в нём самом. — Я поняла. От меня что требуется? — сразу спросила Джуди, чтобы ей наконец-то всё объяснили, а психолог увидел в этом тягу к Нику, поэтому решил больше не задерживаться. — Ох, что ж. Начнём работу, — сказал барсук и открыл компьютер. Около часа она изучала записи с беседами Ника и психолога, слушала его указания в беседе с Ником, узнала о брата и этом месте всё, что было возможно, и морально готовила себя к разным обстоятельствам с Ником, который может выкинуть что угодно, однако различные события в этом месте просто шокировали Джуди. Её шокировал конфликт Ника и майора, который мог привести к применению силы с обеих сторон. Джуди стала пугаться всего этого, поскольку поняла, что Ник сейчас может быть крайне непредсказуемым, а сам этот металл отращивает прежнее состояние Ника, что говорило о ещё большей загадочности этих технологий, после чего они взяли ещё один стул и пошли в комнату наблюдения, где увидели, как Ник лежал на своём столе. — Ник, — сказал в микрофон майор, когда увидел барсука и крольчиху. — Да? — К тебе Иван Львович. — Ладно. И хватит уже говорить мне об этом. Просто молча впускайте его, — ответил Ник, и потом оба зверя ушли к двери. — Так, Джуди, сперва постойте тут за стенкой. Я вас позову. — Ладно, — сказала Джуди и отошла в сторону, после чего открыли дверь, а барсук вместе со стулом зашёл внутрь и сел на новый стул. — Снова здравствуйте. — Привет. О чём сегодня поговорим? Я тут уже подготовил подходящее место. Вы на стуле, я лежу. Всё по правилам. — Здесь? На этом столе? — Да. Кстати, смешно. Ещё недавно я этот стол ненавидел, а теперь спокойно лежу на нём. — Мда. Бывает. — Кстати. Третий стул? Зачем? И почему дверь открыта? Решили проветрить? — Нет. Сейчас… Можете заходить, — сказал Иван Львович, и они оба посмотрели в сторону двери, где появилась Джуди, от чего Ник резко сел и выпрямился от удивления. Джуди медленно зашла, а за ней закрыли дверь, и они оба внимательно посмотрели друг другу в глаза, читая на лицах удивление, но только Джуди чувствовала прежнее беспокойство и опасение, однако справилась и прошла дальше, а Ник встал на пол и продолжил смотреть на сестру, которая подняла взгляд на брата, когда подошла к столу. Она увидела то самое лицо, которое не видела больше месяца и которое теперь уже полностью было покрыто шерстью, благодаря чему Джуди вновь узнала перед собой Ника, однако о его реальном положении напоминали только чёрные железные уши, но крольчиха всё равно была рада видеть любимого брата. — Садитесь же, — сказал психолог, а Ник и Джуди сели и продолжили смотреть друг на друга, поскольку никто пока так и не осмелился хотя бы поздороваться, после чего Ник всё-таки понял, что им нужно поговорить. — Привет. — Привет, — с некой опаской ответила Джуди, будто возник какой-то страх перед братом. — Как дела? Что нового? — Нормально. Бумажки. Снова. Вот… Недавно в отпуске была. С Настей слетела в Швецию. Дня четыре всего там были, но мне понравилось. С сестрёнкой время хорошо провела, — обычно и спокойно сказала Джуди, поскольку следовала указаниям психолога. — Понятно. — А… Как у те… — хотела спросить Джуди, но потом вспомнила про положение Ника и остановила себя. — Для меня нормально. Сидел тут в одиночестве неделю. Спасибо Ивану Львовичу. Отвлёк меня от одиночества и воспоминаний об оставшемся времени. И огромное спасибо за шахматы. Может, ещё раз сыграем? — Я не против, — ответил барсук, в тишине достал доску из-под стола, расставил всё с Ником по местам и снова начал играть, продолжая слушать Ника и Джуди. — Так, как тут у тебя ещё дела? Что делал? — Ну, вчера… Стоп. Зачем ты спрашиваешь? Тебе же всё должны были сказать. — Ей всё и сказали, — сказал барсук, продолжая думать над своим ходом. — Зачем тогда все эти вопросы? — Вам обоим нужно просто поговорить. Говорите и всё. На разные темы. Как всегда и общались. Можете даже поспорить так, как вы это умеете. — О чём? Зачем? — Я так хочу. Для вас же. — Так, всё. Что это за спектакль? Вы хотели, чтобы мы просто общались, как общались только что? Будто вообще ничего не случилось? Будто я вернулся с работы, а она из отпуска? — злобно спросил Ник, от чего сестре стало страшно и не по себе от всего этого. — Что за бред? Нет, серьёзно. Что за бред? — Чтобы вы снова стали братом и сестрой. Нормализовать ваши отношения с семьёй. А поэтому я решил пригласить Джуди. Вы давно не общались. Неужели не соскучились? — Да… Я соскучился, но… — пытался сказать Ник, как вдруг он вспомнил вчерашний день, связал это с визитом Джуди и пришёл к логичному выводу, после чего он посмотрел на камеру. — Товарищ майор, вы совсем охерели? Какого хрена вы её в это вмешали? Неужели вы так быстро отчаялись в попытке уговорить меня на сотрудничество с армией? — Нет, Ник, подождите. Это была моя идея, — сказал психолог. — Чего? — Пойми. Я правда хочу нормализовать ваши отношения. — Чтобы потом нормализовать мои отношения с этими вояками? — Да… Нет. Я действительно хочу вам помочь. Я для этого и пригласил Джуди. — Интересно. А вы сказали ей, что я намереваюсь сдохнуть, а не продлевать свою жизнь? — Да, сказал. — Серьёзно? Странно. У военных так вроде не принято. Принято говорить то, что нужно. — Я это и сказал. — Ладно. Другой вариант. Вы притащили её сюда, чтобы она отговорила меня помирать? Тогда опять нет. Я никогда не передумаю умирать. И не спрашивайте меня о причинах. Я выгоню вас отсюда, если опять заикнётесь о них. — Я знаю, но нет. Она здесь не для этого. Я хочу наладить ваши отношения. — Ладно, попугай. Идём дальше. Зачем? — Чтобы вы хотя бы смогли нормально общаться с семьёй. Хотя бы попрощались с ней перед смертью, а не остались… Скелетом. Образом, который они видели в последний раз. — Тогда давайте уж приглашать всех, кто знает обо мне. Давайте. Я со всеми попрощаюсь, и мы прекратим этот цирк. И вообще. Появился ещё один повод для жалобы на вас, товарищ майор. Вы рисковали жизнью гражданского лица, приглашая его в помещение с опасным монстром, который может взбеситься, — решил довести всё до абсурда Ник, на что майор думал ответить, но в этот раз решил не вмешиваться в работу психолога, а вот Джуди становилось всё неуютнее здесь, поскольку чувствовала, что она здесь всем только мешает. — Но ведь не взбесишься. Сколько времени прошло. — А мне плевать. Это всё равно риск жизнь гражданского лица. — Так… Ник, почему ты так себя ведёшь? Как ребёнок? — Войдите в моё положение. Я ходячий труп, а поэтому я хочу делать то, что хочу. И сейчас я хочу, чтобы вы убрали её отсюда, а то я её убью, если вдруг стану монстром. — Ты им не станешь. — Даже если так, то плевать. Я всё равно скажу тем, кто вас сменит, то, что вы подвергли опасности гражданское лицо, а я мог взбеситься в любой момент. — Да… Что? Все твои недели здесь записаны, я докажу, что ты не опасен. Что… Это же… Нелогично. Зачем тебе всё это говорить? — Значит, нелогично? А я сам логичен? Меня превратили в ходячий труп, а мы все имеем дело с какими-то космическими технологиями. В этом всём логика есть? Есть смысл? — Да. Это всё объяснимо. — Вот и меня сможете объяснить. У меня стресс, депрессия. Я в жутком отчаянии от моего состояния, а поэтому я говорю то, что хочу. Так что войдите в положение. — ответил Ник и посмотрел на Джуди, в глазах которой он даже сейчас видел страх и ужас, благодаря чему он решил, что она даже сейчас, когда не видно жуткий скелет, смотрит на него, как на монстра, от чего ему становилось только больнее, поскольку ещё никогда не думал, что сестра будет смотреть на него с таким страхом, с каким ещё никогда не смотрела. Он даже прокручивал в голове те секунды операции полицеских, когда он смотрел в сторону Джуди, но даже там в окружении трупов, вони и в присутствии жуткого монстра он не заметил у неё тогда такого страха, как сейчас. В голове, приближая кадры с Джуди, он больше видел шок на лице сестры, которого было куда больше, чем страха, после чего он снова обратил внимание на сейчас сидящую Джуди и снова увидел огромный страх на её лице и глазах, от которого ему было плохо. — Уведите её. Пожалуйста. — Почему? — Просто… Уйдите все, — ответил Ник, ушёл к зеркалу, с грохотом сел перед ним и снова начал смотреть на себя, видя лишь монстра под шкурой лиса, а два зверя продолжили сидеть и смотреть на Ника и на его лицо, которое отражалось в зеркале, после чего психолог решил действовать по плану. — Всё идёт по плану. Скоро он перейдёт в более мягкое состояние. Действуйте по плану, — шёпотом сказал барсук Джуди. — А… Хорошо. — Я понимаю, что вам страшно, но не волнуйтесь. Он вас не тронет. — Ладно, — постаравшись спокойно ответить, сказала Джуди, после чего психолог отошёл к двери, за которой после выхода его сразу встретил недовольный майор. — Вы что творите? — Всё идёт по плану. — Какому плану? Почему вы мне ничего не сказали? — Вы меня торопили. Составить план, пригласить Джуди, всё подготовить. — И это ваш план? Оставить их наедине? — Да. И он сработает. — С чего взяли? — Потому что я его просчитал. Сейчас позлился, но потом он станет мягче. Они спокойно поговорят. — Только с охраной. — Нет. Никакой охраны. Я же просил вас. Не мешайте мне работать. — Здесь командую я. — А в этой комнате командую я. Я напомню, что это мой пациент, и мне решать, что с ним делать. Поэтому просто доверьтесь мне. — ответил Иван Львович, а майор некоторое время подумал и решил поверить психологу. — Закрывайте, — приказал тигр, и два солдата закрыли дверь, а близнецы остались в тихом одиночестве, где только Джуди думала, как начать диалог с братом, а тот просто сидел и смотрел на себя, вспоминая, что совсем недавно в этом же самом месте и положении видел жуткий скелет, на котором была кровь десятков зверей и в том числе друзей. Однако вскоре у него возникло желание поговорить с сестрой. Он осознал, что долго её не видел, а она его, и потом в голове вспыли его крики и оскорбления в адрес Джуди, от чего ему стало стыдно, поскольку понял, что совершил такую ошибку и нагрубил ей в порыве ярости, что не сделал бы никогда за всю жизнь. В итоге он осознал, что должен хотя бы извиниться, поэтому повернулся к сестре и снова посмотрел в её глаза, в которых ещё видел страх. — Привет, — вырвалось у Ника, чему Джуди удивилась, но не рискнула его поправить. — Привет. — Это… Насчёт нашей последней встречи. Извини. Я… Очень сильно тебе нагрубил. — Ничего. Я… Я всё понимаю. — Нет, не понимаешь. Я действительно считал тебя дурой. Я говорил со зла, но и знал, что это были мои мысли. Поэтому просто прости меня. Всё-таки ты не понимаешь, как мне плохо. — Ну, да. Не понимаю. Действительно не понимаю, но я точно знаю, что тебе просто плохо. И ты мой брат. А мы друг друга всегда поддерживаем. Забыл? — Ты всё ещё строишь иллюзии. Просто признай, что я ходячий труп и что я больше не имею к вам отношение. Давай сейчас просто попрощаемся и всё? Ты всем передашь привет и пока, а я останусь доживать свой срок здесь. Просто… Давай не будем мучить друг друга. Ладно? — сказал Ник, продолжая смотреть на Джуди, а та понимала, что перед ней сидит будто другая личность, а не её брат, во что она по-прежнему не верила, и поэтому решила попробовать переубедить его хоть в чём-нибудь, как её попросил психолог. — Нет. Я тебя тут не оставлю. — Почему? Это же проще и лучше. — Для кого? Для тебя? Ты извини, но нет. Я не верю, что это говоришь ты. Ты же не тот, кто так легко руки опускает. Ты же… Наш Ник. — Чей ваш? Ботаника, который богом себя возомнил? — Но ведь… Ты же больше не считаешь его виноватым. — Я ещё ничего не решил. Даже если бы не считал, то и что? Это значит, что я его простил? Нихрена. Он причастен ко всему этому. И вообще. Хватит говорить о нём. Тему закрыли. Я серьёзно. Я больше о нём говорить не буду. Хватит. Меняем тему разговора. — Ладно. А мама? Ты так и оставишь её? Она почти сутки молчала и ничего не делала, когда узнала правду о тебе. Ты так и хочешь её оставить без возможности хоть слово тебе сказать? — спросила Джуди, и от этих слов Нику стало неприятно и жалко маму, однако его состояние всё равно останавливало его. — Жизнь полна разочарований. — Да… Да как ты смеешь такое говорить? Она же твоя мама. Почему ты вдруг стал таким жестоким к собственной семье? — Ты это сейчас серьёзно спрашиваешь? — Да. Хватит вести себя так наплевательски. Что тебе семья такого сделала, что ты её так ненавидишь? — Я никого не ненавижу. Кроме отца. Но вот прикинь. Тебе врали всю жизнь, а ты оказалась каким-то экспериментом в лаборатории, после чего тебя очередные ботаники превратили уже в монстра. Тебе не будет на всё плевать? — Это вообще не объясняет твоё поведение. Да, нам врали всю жизнь, но ведь… Родители ради нас старались. Они тебе дали настоящую жизнь. — Она ненастоящая. У вас обеих да, а у меня нет. — Не неси чушь. Вся твоя жизнь была настоящей. Ты… Ты… Ты помешался просто на факте того, что ты родился в лаборатории. Ты… Не видишь общей картины. Ты игнорируешь все эти годы хорошей жизни, которая тебе нравилась. — Именно. Нравилась. Ключевое слово. Но посмотри, чем для меня закончилась эта хорошая жизнь. Она превратилась в кошмар. А две причины всего этого ты знаешь. — Знаю. Но это не даёт тебе право просто плюнуть в лицо всей своей семье. Причём не один раз. Ты не представляешь, как нам всем было больно, когда ты решил уехать. И когда ты пропал. Ты не знаешь, как нам было ужасно. — Прекрасно. А вот теперь вы не знаете, как хреново мне. Никто этого не знает, а поэтому никто не сможет меня понять. — Даже если так. Дай нам шанс. Прекрати отдаляться от нас. Дай нам шанс понять тебя. Дай нам шанс помириться. — Зачем? Скоро я умру. Если мы и помиримся, то от этого вам будет только больнее. Проще быть на расстоянии. Вам всем будет легче, если вы меня таким не увидите вживую. А от примирения вам будет только хуже, когда я сдохну. — Ага. Сейчас, кроме меня, тебя все знают и помнят, как страшный скелет из какого-то ночного кошмара. И ты считаешь, что нам будет хуже от того, что мы увидим тебя таким, когда ты больше похож на самого себя? — Да. Ну? Мы договорились? Расходимся? — спросил Ник, а Джуди никак не могла признать, что всё это говорит Ник, в результате чего ей было только плохо, но она по указанию психолога решила всё равно его убедить в том, что он на самом деле одержим всей это ситуацией, из-за чего ему стало всё равно на других. — Нет. Я не верю, что это говоришь ты. — Можешь не верить. Ты можешь смириться. Это легче, чем поверить. — Нет. Это не ты говоришь. Это одержимость. — Ха… Чего? Какая одержимость? — Смертью. Ты помешался на ней. — Нет. Я просто хочу умереть. — Ты помешался. Из-за этого ты не видишь ничего. Что ты там говорил? Я строю иллюзии? Это ты их строишь. — Да ладно? И какие же? — Ты оградил себя своим помешательством, чтобы не видеть общую картину. Ты не видишь, как причиняешь боль своей семье. А твои отговорки про твою боль тоже глупые. Ты знаешь, что умрёшь. Ты просто сидишь здесь и ждёшь свой конец, предпочитая не думать о родной семье, где ты до сих пор не чужой. И никогда им не был. Ты построил для себя все эти иллюзии, чтобы не видеться с нами, поскольку тебе так легче. — Даже если так. И что? — То, что ты не такой. Ты так никогда не делаешь. — Всё когда-то меняется. — Но только не ты. Ты никогда не меняешься. — Опять иллюзии. Ты думаешь, что я не способен измениться. Однако… Посмотри на меня. — А я не про твой внешний вид. Я про то, что у тебя внутри. — Скажу сразу. Никакого сердца у меня нет. На его месте будильник, который не даёт мне уснуть навсегда. — Но ведь сознание то же самое. И даже сейчас тебе не плевать на родную семью. И хватит строить из себя такую сволочь. Ты игнорируешь то, что твоя семья дала тебе в этой жизни. — Прекрасно. Тогда я повторю. Ты видишь, к чему меня привела эта семья? — Не семья, а ты. Ты сам виноват. — Тхе… Чего? — Ты сам виноват. Ты дурак, раз решил последовать за мной в полицию. Поэтому ты сам виноват в том, что ты оказался здесь. — Ох ты. Какие мы смелые. Ещё скажи, что это я виноват в том, что я в итоге стал таким и вынужден так жить. — А в этом никто не виноват, кроме тех учёных. И ты даже здесь строишь иллюзии. Тебе проще папу обвинить во всём, что случилось. Ты слаб. Тебе стыдно признаться в том, что это ты сам по своей воле пошёл за мной в полицию. Тебе стыдно признаться, что это на самом деле учёные виноваты в том, что ты стал таким, а папа в этом не виноват. — Не неси бред. — Видишь? Тебе стыдно признаться, что ты не прав. — Хватит. Это всё чушь. Он причастен, что я стал монстром. — Да, конечно. А ты причастен к смерти Дины, да? — Хватит. — сразу сказал Ник, поскольку он начал по-немногу злиться. — Помнишь, что случилось спустя год? Ты защитил меня от тех уродов, которые притворились работниками спортивной федерации. Из-за меня ты попал в больницу с кучей травм, а потом ты убеждал меня, что я ни в чём не виновата, поскольку не знала, с кем говорила. — Ладно. И что? Чего ты от меня хочешь? — Просто признай. Признай, что тебе не плевать на нас. — Ладно, признаю. Довольна? — Нет. Мне не нужны твои одолжения. Я целый месяц тебя не видела. — Мы виделись совсем недавно. Если точнее, то 11 дней, 5 часов, 33 минуты и 17 секунд. — Нет. Я видела злобный скелет, который ненавидел всё подряд и закрывался даже от меня. Тогда я действительно видела монстра. — Ясно. Тогда информирую, если не дошло. Я всё тот же монстр. — Нет. Я с тобой сейчас нормально говорю. И я не верю, что ты мой настоящий брат. Ты бы никогда не изменил своим принципам и не предал свою семью. — Если ты забыла, то я вас всех предал, когда мы узнали нашу такую маленькую семейную тайну. — Нет. Тогда ты просто решил уйти. И мы бы все это стерпели, но сейчас ты действительно предаёшь нас. Ты на нас плюнул. Ты не даешь нам встретиться с тобой. Даже я оказалась здесь потому, что меня пригласили. Не ты хотел со мной встретиться, а другие захотели, чтобы мы встретились. — Будто ты сама хотела меня видеть. — Хотела. Всегда хотела. Особенно с того момента, как ты исчез с грузовиком на улице. — Тогда ты сумасшедшая. Я убил наших общих друзей и просто стал массовым убийцей, а ты меня до сих пор любишь. Тебе лечиться надо. — Нет. Потому что я знаю, что их убил не ты, а монстр, который был на твоём месте. Ты не был в этом виноват. — Если забыла, то посмотрите записи с камер. Это моя пасть грызла им головы. — Да не важно. Пойми уже, что это был не ты. — Мне плевать. Это их засохшая кровь здесь на полу валяется. Это мои руки были в их крови. — А на моих руках была кровь Дины. И что? Я тоже виновата в её гибели? — Её убила пуля, а не ты. — Но ведь я же в тот момент испугалась. Я струсила, и из-за этого погибли звери, хотя сама собиралась пойти в полицию. Почему же ты меня не винишь в её смерти? — Потому что ты не была виновата. — Да хватит уже повторяться! Тебя заклинило. Ты помешан. Ты построил вокруг себя стены, чтобы убежать от проблем. Ты не тот самый Ник. Ты слабый, — уже со злостью начала говорить, поскольку не могла уже терпеть то, что Ник опять упёрся, как глупый дурак. — Я не слабый. — Будь ты сильным, то ты бы, как настоящий мужик, встретил бы проблемы в лицо, а не прятался бы от них, как трус, — осмелилась сказать Джуди, на что разозлился Ник, так как ему не нравились вот такие резкие слова. — Вот только не смей называть меня трусом. — Ты трус. Тебе слабо встретиться с собственной семьёй. Ты врёшь самому себе. Ты убеждаешь себя, что тебе на нас наплевать. Ты причиняешь боль родной семье и тебе слабо хотя бы встретиться с ней, чтобы хоть как-то уменьшить эту боль, — говорила Джуди, так как решила надавить сильнее на Ника, как ей сказал Иван Львович. — Да какое мне дело до всех вас? — громко спросил Ник, встал и махнул рукой в воздухе от злости. — Я превратился в монстра, и никто не сможет меня понять, а какое тогда мне до вас дело? Какое мне дело вообще до всех? — Не ври самому себе. На самом деле тебе не всё равно. Ты ещё вчера мог разорвать всех военных, чтобы поскорее умереть, но тебе на самом деле не было плевать на них и на их близких. Так почему ты врёшь себе и говоришь, что тебе плевать на семью? — Да заткнись ты! — крикнул Ник от огромного гнева, а Джуди задрожала, уже начав думать, что она сильно переборщила. — Отстаньте все от меня. Вы заебали на меня давить. Хватит ко мне приходить. Хватит со мной разговаривать, хватит меня убеждать. Хватит сводить меня с ума, суки драные! Вон! Вон отсюда! — крикнул Ник, смотря на Джуди и на камеры, так как обращался еще и к военным, и подошёл поближе к сестре, а та смогла выдержать все эти крики и даже не моргнуть, поскольку она совладала со страхом и ужасом и окончательно решила, что она не уйдёт, пока не добьётся нужного результата, на который рассчитывал Иван Львович. — Вали отсюда, блять! Пошла вон! — ещё громче крикнул Ник и навис прямо над крольчихой, у которой всё-таки сжималось сердцее и заставляло её поскорее убежать, но она держалась, поскольку помнила, что она должна помочь брату. — Нет, — твёрдо и решительно ответила Джуди, от чего Ник зарычал, сделал шаг влево и со всей силы пнул стул позади Джуди, которая вздрогнула, но не повернулась назад, а стул отлетел в стену, а удар железной ноги почти разорвал стул на две части, после чего Ник посмотрел на сестру, увидел, что она даже не посмотрела на него, снова зарычал, подошёл к стене, ударил её рукой и резко сел на пол, снова закрывшись в себе.

***

— Да какое мне дело до всех вас? — крикнул Ник, из-за чего майор сильнее насторожился. — Он выходит из-под контроля, — сказал тигр, от чего психолог усмехнулся. — Вашего? — Своего. Её нужно вытаскивать оттуда. — Нет. Пусть говорят, — ответил Иван Львович, через камеру наблюдая за беседой пары. — Да заткнись ты! — громко крикнул Ник, из-за чего майор вздрогнул и решил, что должен вмешаться. — Всё, хватит. Вытаскиваем её. — Нет, стойте. Нельзя. — Вы разве не видите, что он орёт на неё? Посмотрите, как он на неё смотрит. — Всё происходит так, как я и предполагал, — ответил психолог, внимательно следя за каждым словом и движением Ника, всё сильнее убеждаясь, что его план работает, однако майор ещё сильнее насторожился, когда увидел, как Ник грозно навис над крольчихой. — Всё, хватит. — Нет, стойте. Всё происходит по плану. — Какому плану? Почему я ничего не знаю? — Подождите. Они договорят, и я всё скажу, — спокойно сказал Иван Львович, и майор решил дальше наблюдать, а когда Ник сел на пол и успокоился, то он решил всё узнать у психолога. — То есть вы именно на такой разговор надеялись? — Именно. — Тогда просветите. Что происходит? Почему вы ничего мне не говорите? — спросил тигр, а барсук некоторое время смотрел на экран, а когда понял, что сейчас будет долгая тишина, то решил всё рассказать майору. — Потому что… Вас тут мало. Вы часто и надолго уезжаете по другим своим делам. Вы тут сильно заняты. Тем более с Джуди и планом разговора вы меня сильно торопили. Если бы я вам рассказывал про каждый свой шаг, то я не смог бы сосредоточиться на работе. Насчёт того, что происходит сейчас. Я его просчитал. Я обнаружил, что Ник смягчается после приступа гнева. Вспышка агрессии вскоре сменяется более спокойным состоянием. Вспышка даёт ему возможность побыть в тишине с самим собой и всё обдумать. Когда же он о чём-то подумал и что-то решил, то он идёт на уступки. Он начинает откровенно говорить. Скажем так. Искренность открывает гнев. В порыве злости Ник не сдерживает себя и говорит то, о чём думает и что чувствует. И искренность остаётся на месте, когда он успокаивается. Это позволяет ему говорить то, о чём отказывался говорить раньше. Что вызвало у него гнев. — Провокация? — Да, именно. — И вы считаете, что это сработает? — Конечно, — ответил психолог и продолжил смотреть на Ника, который так и сидел у двери, не зная, о чём думать. Куча разной информации перемешалась в его голове и не давала мыслить здраво. Весь диалог с Джуди перемешивался с его желанием умереть и не видеться с семьёй, с его собственными словами о том, что ему плевать на всех, а из-за новой злости и гнева Ник разрывался, поскольку не знал, что ему делать из-за того, что он не знает, кто он такой. Он считал себя лишь монстром, хотя маленькие тёплые чувства к семье говорили ему, что он всё ещё член своей семьи, а знания того, что происходит в этом месте, говорили то, что он здесь лишь очередной подопытный, а для военных какой-то опасный объект, который нужно контролировать. Весь этот хаос в голове не давал ему спокойно думать, от чего он начал медленно сходить с ума, поскольку не знал, что ему делать, если он даже не знает, кто он сам такой. Самый разные воспоминания, знания и чувства лишь сильнее вгоняли Ника в отчаяние, усталость и боль от этой жизни, которая превратилась в ужасный кошмар, который будто не оставлял Нику вообще ничего, кроме желания поскорее умереть, чтобы избавиться от всех этих страданий и боли. Даже сейчас ему было больно смотреть на сестру, которая видела перед собой монстра, так как Ник не знал, как ещё ему себя вести, если у него просто нет никакого выбора. Он просто не знал, что ещё мог сделать, кроме гонения сестры из комнаты, чтобы не видеть в её глазах страх собственного брата, а все эти мысли лишь сильнее давили на Ника, не давая ему думать здраво, однако в какой-то момент у него возникло желание высказать всё Джуди и потом заставить её уйти, чтобы он больше не испытывал эту боль от того, что делает больно сестре своими словами, действиями и отношением. — Я просто хочу умереть. Просто… Оставьте меня все в покое. Хватит меня мучить. Я уже не могу здесь оставаться. Просто дайте мне сдохнуть, и весь этот кошмар закончится, — попросил Ник, а Джуди после долгой тишины, в которой она боялась даже шевельнуться, повернулась к брату. — Но… Почему ты даже попрощаться с нами не хочешь? — А кому от этого будет легче? — Нам всем. Ты докажешь, что тебе на самом деле не всё равно. И я даже до сих пор думаю, что на той неделе ты отталкивал нас всех от ярости. Но на самом деле тебе не всё равно на свою семью, с которой ты хорошо жил. Тебе не плевать на нас. — А мне это что даст? Я же… Уничтожен. Дважды. Весь смысл моей жизни просто исчез. Я больше ничего не могу сделать. Я даже жить не могу. Я… Я просто существую, пока не усну. Я уже устал от этого. Я устал жить без смысла. Я устал быть монстром. Я каждый день вспоминаю наших друзей. Вспоминаю ужас на их лицах, когда я убивал их. Я устал вспоминать эти секунды. Я не хочу знать всё это и быть таким. Я просто хочу умереть и больше не мучить себя. Пожалуйста, уговори их отпустить меня на смерть. — Ник, я… Я не смогу. Они не позволят, — сказала Джуди с сожалением, а Ник стал думать, что уже просто от отчаяния попросил её, а поэтому ей лучше уйти, чтобы побыть одному. — Тогда уйди. — Ник… — Уйди от меня. Ради своего же блага. Уйди. Нам будет лучше не встречаться. Нам всем. Пожалуйста, уйди. — Нет. Не уйду. Я терять тебя не собираюсь. Ты не представляешь, как я достала капитана, когда ты пропал. Мне было ужасно без тебя. — Тогда ты не знала, что со мной случилось. Теперь ты знаешь всё. Прошу… Оставь меня в покое. Уйди. — Нет. — Я очень тебя прошу. Уйди отсюда. Иван Львович, уведите её отсюда. Пожалуйста. Оставьте меня одного на весь день, — попросил Ник и потом продолжил вежливо просить сестру уйти, а Иван Львович задумался о данной ситуации и понял, что и в этот раз он смягчился и продолжил искренне говорить, но в этот раз он решил остаться один, чтобы ни с кем не видеться, поэтому барсук стал думать, что ему делать дальше. — Ну? Сработал ваш план? — сразу спросил майор. — Да. Видите. Он продолжил быть честным. Но… Говорить с ней он не хочет. Ни с кем из семьи. Я с этим разберусь. А сейчас Джуди нужно действительно увезти. — Что? И это всё? Это и есть результат вашего плана? — Я рассчитывал на новую информацию от Ника и я её получил. Дальше я продолжу работать уже с ней. Поэтому нам сейчас лучше оставить его одного до нашего нового разговора. Выпустите её, — сказал психолог, а майор решил послушать зверя, после чего приказал двум бойцам открыть дверь, и рядом с ними встал психолог, а в это же время Ник продолжал просить сестру уйти. — Хватит уже. Не упрямься. Выйди. — Кто бы говорил про упрямство. Ты… — говорила Джуди, пока не услышала звук двери, которую открыли звери и которые сразу насторожились, когда увидела взгляд сидящего почти прямо перед дверью Ника. — Джуди, идёмте. — Что? Но вы же сами… — Идёмте. Оставьте его. Пожалуйста, — попросил Иван Львович, а Джуди после некоторых раздумий решила уйти, чтобы узнать, что случилось. — Я вернусь. Обещаю, — сказала Джуди брату, и тот проводил её взглядом и продолжил сидеть на полу, а Джуди обернулась к психологу, когда закрыли дверь. — Что случилось? — Я так решил. Сейчас нужно выполнить его просьбу. Он должен быть один. — Но ведь вы же сами говорили мне быть с ним. — Да. А ещё я говорил, чтобы вы меня слушали. Поэтому послушайте меня и поймите. Спасибо, что помогли мне в работе. Сейчас вы можете идти домой. — Чего? Нет. Я не уйду. Я только снова с ним встретилась. — Поймите. Сейчас за один разговор вы ничего не сможете решить и уладить. Здесь нужно идти постепенно и правильно. И сейчас должен работать я. Я… Должен всё обдумать и решить. — Но ведь… — Джуди, вы извините, но сейчас вы действительно пока не нужны. Ваша сегодняшняя встреча с Ником закончена. Возможно, завтра я позвоню вам снова. Просто поймите, что сейчас за пять минут ничего не решить. Ждите. Хорошо? — спросил барсук, а Джуди хотела снова возразить, но потом всё обдумала и поняла, что психолог прав. — А… Ладно. Хорошо. И что мне делать? — Возвращайтесь на работу. И ждите звонка. — Ладно. — Вас проводить? — Не надо. Спасибо. До свидания, — ответила Джуди и пошла на выход, однако майор послал за ней в сопровождение одного солдата, после чего она поднялась наверх и встретилась с Димой и капитаном. — Ну? Как прошло? — Не хочу об этом говорить. — Почему? Что случилось? — Да… Потом. Поехали. — Джуди, что случилось? — Да нормально всё. Сказали ждать звонка. Поехали. В дороге скажу, — хмуро ответила Джуди и молча пошла к машине, после чего они уехали в отделение, где по дороге Джуди рассказала всё, что случилось, а Дима и капитан не знали, как реагировать, поскольку вместе с крольчихой даже не поняли, чего Джуди смогла добиться и чего хочет психолог, который, когда Джуди ушла на поверхность, продолжил смотреть на Ника, а на барсука смотрел озадаченный майор. — На этот раз я вас не тороплю никуда. Время у меня есть. Каков ваш план? — Я думаю. Всё… Сложилось не так, как я хотел, но вполне ожидаемо. Сейчас… А… Ник снова закрылся в себе. Вполне вероятно, что завтра или даже сегодня вечером он будет открыт для беседы. Или ночью. — У вас сплошные теории и вероятности. — Ну, вы уж извините. Что имеем, с тем и работаю. — Вы… А-а… Ладно. Ничего. Продолжайте работу. Идите к себе. Сейчас пришлю вам записи. — Спасибо, — радостно сказал барсук и ушёл в свою комнату, где продолжил работать и думать о том, как быть с Ником дальше.