«Начнем с начала.»
Со вздохом подумала Лиз во время «круиза» на судне пиратов, сидя в трюме.
«Проверю свою вменяемость. Я — Лиз, умерла в возрасте двадцати пяти лет от самоубийства и переродилась в своей любимой манге «One Piece». Попала в тело ребенка из Норт Блю и сейчас этому телу уже семь лет. Роджер умер, началась Эра Пиратов, до выхода Луффи в море осталось еще двадцать лет. Последние мои воспоминания по тайтлу — Арка Вано. Я безызвестный статист и в данный момент меня схватили пираты, которые хотят продать в рабство. Ничего не упустила?»
Она задумалась, переосмысливая цепочку выводов.
«Ничего. Окей, это все реально и я полностью вменяема. Моя цель на ближайшее время — выжить. Окончательная цель — стать счастливой и встретить Трафальгара Ло. Запасной вариант — снова умереть. Думаю, мало мальски паршивый и тупой план готов. Осталось только понять насколько сильно я в дерьме.»
В заточении местные жители и Лиз находились уже несколько дней, не имея возможности увидеть ясный дневной свет, было трудно точно сосчитать дни. Большую часть времени попаданка спала, борясь с голодом и жаждой, которой их подвергали пираты. С людьми она не контактировала и никого к себе не подпускала, но один ребенок, который раздражал с первых дней совместного пребывания в заложниках, так и норовил поболтать со сверстницей. Это была девочка лет шести с черными растрепанными кудрявыми и грязными волосами, лицо у той было в саже после крупного пожара в деревне. Среди собравшихся ее родных не оказалось, но местные знали ту и присматривали за ней. Звали девочку — Мелиса и попеременно приставая к неразговорчивой Лиз, временами плакала, боясь происходящего.
В какой-то степени Мелису можно было понять, она всего лишь перепуганный ребенок, не желающий умереть, как и большинство схваченных. В отличии от них Лиз пустила все на самотек и понадеялась на свои способности к перерождению. Хотя, после самоубийства ее мало чем напугаешь, она сама решила для себя умереть, так может решить повторно. Мелисса часто заговаривала с Лиз, чтобы успокоиться и отвлечься от их положения и уж лучше слушать ее болтовню, чем вопли, как посчитала попаданка. Девочка спрашивала обо всем на свете, пыталась как-то познакомиться с перерожденной и та нехотя отвечала, чтобы поскорее отмазаться от прилипалы.
— А что ты любишь делать? — спросила Мелисса тоненьким голосочком и наивно хлопая ресницами.
— Убегать от реальности, — фыркнула Лиз, которая плохо знала свои же предпочтения в чем либо.
— Это как? — не поняла девочка, хмуря бровки.
«Это был неподходящий ответ.»
— Спать я люблю, спать, — быстро перефразировала Лиз и ребенка такой ответ устроил куда больше.
— А я вот любила играть в свои куклы! — воодушевленно заявила Мелисса, а ее собеседница только вяло повела плечом.
Было не интересно ее слушать, с детьми у Лиз не ладилось, она их не любила так сильно, чтобы близко общаться, поэтому к своим двадцати пяти у нее не было ни мужа, ни детей. Родственники постоянно талдычили ей об этом, но той было плевать, проблем было куда больше, а к ответственности такого уровня, как семья — была не готова.
— Мы тоже своего рода куклы в руках Создателя, — пробормотала себе под нос девушка, предаваясь странному настроению.
— Что? — не расслышала девочка.
— Ничего, — отмахнулась та.
— А что любишь кушать? — продолжила свой напор вопросов Мелисса и как назло желудки скрутило пустым голодом.
Орган отозвался тупым мычанием.
«Я как будто снова села на голодную диету…»
— Острую курицу и пиво, — без задней мысли произнесла Лиз не особо задумываясь, но потом спохватилась, осознав, что ее снова не понимают.
Как тяжело было общаться с людьми из другого мира, ведь те принимали большинство высказываний попаданки за сумасшествие. На нее неодобрительно посматривали остальные пленники и отсаживались как можно дальше.
— Мелисса, иди к нам, а то там прохладно, — подозвала к себе ребенка миловидная женщина, открыто демонстрируя свое намерение оградить дитя от Лиз.
Женщина даже пренебрежительно бросила косой взгляд на перерожденку.
— Иду, — поспешила к зовущей Мелисса и Лиз только спокойно выдохнула.
Множественные взгляды она привычно игнорировала.
«Притворное сумасшествие меня спасает.»
В одиночестве было привычней, поэтому никакого дискомфорта Лиз не испытывала. Через некоторое время, после продолжительного путешествия на корабле, тот наконец остановился. Судно перестало раскачиваться, как маятник, волны стали облизывать корму, а не разбиваться об нее. Пираты завозились наверху, наводя шума.
«Швартовка?»
Со скрипом открылся люк в трюм, сквозь который пробились яркие лучи солнца, проводя четкую линию во тьме. По крутой лестнице, стуча тяжелыми сапогами, стали спускаться морские варвары, громко грохоча мерзким смехом. Их было двое, оба молоды, но грязны, что снаружи, что внутри. Усмехаясь гадкой улыбкой, те держали в руках связки веревок.
— По одному просовывайте руки в решетку, — приказным тоном сказал тот, что был в бандане.
— Что вы с нами сделаете? — всхлипывая спросила какая-то женщина из толпы.
— Без разговоров! — грозно прикрикнул пират и гражданские съежились.
Все стали выполнять приказ по очереди, боясь гнева безжалостных морских подонков. Запястья каждого туго затянули веревкой. Когда дошла очередь до Лиз и материя впилась в кожу, она дернула бровью и попыталась подвигать заключенными конечностями.
— Ого! Вот это веревка! — восхищенно воскликнула та, изумляя всех. То, насколько конопляная веревка оказалась крепкой и легкой, ее восхитило. — На такой и вешаться будет удобнее! Не порвется и сразу затянется на шее! Можно ее потом себе оставить? — поинтересовалась девушка, хлопая глазами и пугая своим поведением пиратов, которые не знали, как и реагировать на такое безумство.
«Черт, это вырвалось само собой…»
Один из них сплюнул.
— Больная сука, — выругался тот. — Такую только на рудники продашь.
Видимо, не до конца привыкнув к новому ощущению свободы голоса и не видя граней, Лиз говорила все, что было на уме даже не замечая этого.
— Рудники? Надеюсь, только не урановые, а то перенести излучение еще не хватало, — вздохнула Лиз, то ли издеваясь намеренно, то ли в попытках приспособиться к правильному контролю рта.
А то пока что ее чрезмерная разговорчивость и правда походит на сумасшествие, а не обычную открытость. Мужчина в бандане звонко ударил по решетке ногой, что прутья завибрировали и произвели тонкий звук. От неожиданности пленники отшатнулись в страхе перед чужим гневом, а попаданка только моргнула пару раз.
Пират зло оскалился, глядя прямо в глаза непокорной, что дерзила на каждом слове. Руки так и чесались преподать урок, чтобы прекратила зазря молотить языком.
— Заткнись, пока не убили, — постарался напугать ее Бандана, нагоняя на себя больше страха окружающих.
Попаданка только непонимающе изогнула бровь.
«Так не пойдет, надо как-то подчеркнуть, что я чокнутая. Попробовать тоже как-то запугать их?»
Лицо Лиз резко исказилось в угрозе, глаза сверкали жутью, а голос специально занизила, чтобы поиграть с акустикой помещения.
— Слыш, фраер, прекрати моросить дичь, — перешла на открытый тюремный жаргон попаданка, не найдя способа лучше, чтобы напугать.
Для современного человека со стороны ее поведение действительно показалось бы диким, но для людей здешнего мира такой подход сработал, варвары впервые слыша подобный необычный говор, порядком опешили.
«Что я несу…»
Несмотря на неловкость от демонстрации, девушка продолжала нагнетать.
— Жуть не гони, слить меня не выйдет. Или ты качалово хочешь начать? Ну давай, подгребай, я быстро тебе штакетник прорежу! — от каждого ее слова наблюдающим становилось тошно, дурно и неуютно. Она точно также ударила по решетке и пронзительно посмотрела в напуганные глаза напротив. — Поэтому решку отпирай и на блатных больше батон не кроши. Усек?
Как бы странно от этого себя не чувствовала попаданка, но устрашающий разговор порядком сбил спесь с пиратов и те сглотнув, переглянулись между собой, а затем тихо вышли обратно на палубу, оставив пленных на самих себя. Поняв, что план сработал, Лиз спокойно выдохнула.
«Было рискованно. Никогда не думала, что жаргон зэков такой действенный. Нужно будет запомнить на всякий случай.»
После продемонстрированных знаний из прошлой жизни, окружающие стали остерегаться попаданку, ведь все необычное для себя они принимали за сумасшествие.
«Вот тебе и приехали… Ладно, главное, что меня теперь точно считают чокнутой.»
Спустя пару минут за схваченными спустились вновь, но уже другие пираты. Они выстроили пленных в шеренгу и привязали к одному длинному канату, выводя гуськом на улицу. Глаза сразу прорезал резкий яркий свет дня, заставляя болезненно жмуриться. Бегло осмотревшись вокруг, внимание Лиз привлекло голубое бескрайнее море, за которым та восхищенно наблюдала, словно за великим чудом света. Блики играли с волнами, создавая вид белой пены, вода шептала свою незатейливую морскую мелодию, а течение так и зазывало в далекое путешествие.
В прошлой жизни, Лиз любила морские просторы, на которых ей так и не удалось ни разу побывать. Подолгу она оттягивала решение пройтись на туристическом лайнере по большим морям и посмотреть на царивший захватывающий пейзаж, насладиться успокаивающей качкой, освежающим ветром и шумом волн. По итогу, попаданке так и не удалось исполнить одно из своих маленьких желаний до кончины. И вот, впервые видя перед собой настоящее море, девушка не могла оторвать от него взгляда. Сердце сразу налилось солнечной теплотой, а живописная картина врезалась в память приятным воспоминанием.
«Это действительно великолепное зрелище…»
Но подольше насладиться видом не получилось, заложников грубо выталкивали по трапу вниз. Пиратская команда с пленниками ступила на остров. Повсюду стояли заводские высокие здания с огромными трубами, из которых валил горький темный производственный дым, а береговую линию занимали целые горы свалок.
«Остров для рабского класса. Черт, я снова стану заводским рабочим!»
Неутешительно думала Лиз, шествуя в конце шеренги и озираясь по сторонам, в отличии от своих соплеменников, что низко и покорно опускали головы. От голода накатывала слабость, но любопытство брало над попаданкой вверх и та изучала окрестности, не зацикливаясь на своем уставшем состоянии. Вскоре людей привели к одному из зданий на огромном острове, где их уже поджидали какие-то омерзительные люди.
«Скорее всего, работорговцы. Блять, только бы не попасть на Сабаоди к Тенрьюбито! Может ливнуть от всего этого кошмара прямо сейчас?»
Пока торговцы людьми о чем-то договаривались с поставщиком, девушка думала о том, как бы вывести этих ребят на конфликт, чтобы ее быстренько убили, ведь перспектива попасть на Сабаоди была просто ужасна. Последний пункт у попаданцев — это хоть как-то связывать себя с теми ублюдками из верхушки, а еще хуже стать их личной игрушкой.
«Может, в следующей жизни повезет?»
Уже приглядывалась к одному из вооруженных ружьем солдат Лиз, продумывая план действий по получении свинцовой пули прямо в центр лба.
— Посмотрим, — протянул статный мужчина, глава всей работорговли на этом острове и стал прохаживаться мимо заложников, досконально осматривая каждого. Пойманные сразу же напряглись, сжались, пугаясь своего часа, в то время, как Работорговец требовательно и пронзительно вглядывался чуть ли не в душу каждому. — Этого на рудники, — сказал он, указывая на первого крепкого селянина, с чьего лица отхлынули все краски, окрашивая белым мелом болезненного страха. — В бордель, — дальше шла красивая женщина изуродованная ужасом, что еле сдерживала слезы.
Так они и шли друг за другом, кого-то отправляли на рудники, кого-то в проституцию, а кому-то не повезло получить билет на Сабаоди.
«Спасибо, что я не красавица, а то точно отправили бы к тем ублюдкам.»
Лиз стала последней из всего собранного «товара», она смотрела на главаря очень долго немигающим взглядом без капли испуга, что тот даже призадумался. Дерзкое поведение его порядком поразило и он продолжительно рассматривал незрячий глаз девушки, прикидывал насколько дефектна та.
— С таким уродством ее в бордель не продашь, — вслух произнес мистер Работорговец. — И на Сабаоди не примут.
— Босс, — тихо подозвал его капитан пиратов и приблизился, поглядывая на попаданку. — Она немного чокнутая к тому же.
— Чокнутая? — изумился главарь не совсем понимая, о чем говорит Капитанишка.
«Попробовать ли?»
— Вот черт, — для интереса произнесла Лиз и все уставились на нее, прислушиваясь.
«Надо было не так начать, а, впрочем, не важно. Так и так они захотят от меня избавиться.»
Повернуть назад уже было нельзя, поэтому девушка показательно вздохнула, создавая все тот же вид помешанной.
— Давайте лучше на рудники, раз уж рожей не вышла, то хоть тут вам сгожусь. Руки лишние всегда нужны, — ну знаете, — антисанитария, производственные травмы, смерть от переутомления. Да у вас тут точно нехватка кадров. На крайняк вы всегда можете от меня избавиться, что тут думать то я не понимаю, — произнесла не совсем понятную для многих пургу Лиз в ожидании решения Работорговца.
Тот поразился наглости и количеству неизвестных ему слов, поэтому точно убедился, что у девчонки не все в порядке с головой, а настолько испорченный «товар» никуда не продашь уж точно.
«Либо меня оставят тут, либо пристрелят за то, что раскрыла рот без приказа. Ну, пожили и хватит, ничего не поделаешь. Жалко конечно, что Ло не встретила, ну а в остальном спасибо не скажу.»
Лиз уже была уверена, что ее прикончат, но быстро все обдумав, под волнение пиратов, которых девушка так пугала своим странным поведением, Работорговец принял решение.
— На рудники ее и держать в отдельной камере, — распорядился он и круто развернувшись, удалился прочь.
От удивления попаданка выпучила глаза и чуть не подавилась воздухом, ведь рассчитывала на совсем другое.
«Ну прям лакшери! Отдельную камеру он мне дал! А что не отпустил сразу тогда?! Ну давай, топай-топай, мудила, я тебе на спину плюну. Моя чертова жизнь продолжается в роли раба! Охренеть не встать теперь!»
Фыркала Лиз, внутренне негодуя. Схваченных принялись разделять на группы, членов семьи или знакомых отрывали друг от друга, слышались стоны и плач, из-за чего на них прикрикивали варвары. К слову, Мелисе довелось попасть в ряды тех, кого отправят на Сабаоди и из всех собравшихся попаданке стало жаль только ее. Девочка плакала, не до конца понимая что ждет ее впереди, а Лиз могла только с сожалением наблюдать той вслед.
«Если правильно помню, то через семь лет на Сабаоди появится Фишер Тайгер и освободит рабов от Тенрьюбито. Просто продержись до этого времени, Мелисса, и станешь свободна.»
Это было молчаливое наставление Лиз перед тем, как их группу рабочих запустили внутрь фабрики.
***
«Я каменщик, работаю три дня блять…»
— Эй! Заберите свой металлолом! — раздраженно рыкнула Лиз, толкая телегу с рудой тому, кто должен был ее отвезти в здание.
Ответственный за перевозку солдат с испугом поспешил увезти заполненную доверху телегу и как можно скорее уйти подальше от попаданки. Прошло уже порядком времени, чтобы тяжелый рабский труд сломал человека, но девушка не поддавалась отчаянию и каждый день с ненавистью складывала тяжелую руду в телеги. Кормили рабов не так часто и всего куском хлеба, да немного воды. Люди умирали от переутомления то тут, то там, спать приходилось на полу камер. Никакой радости и счастья Лиз от пребывания в этом месте не испытывала. Это было ужасно и адски трудно. Колени дрожали от усталости, руки плохо усваивали координацию, желудок сжимало от голода, голова болела. Постоянный едкий пар с заводов, кашель, палящее солнце и пыль, что забивалась в нос.
«Ебаные «Голодные Игры» на минималках. И ведь ничего не сделаешь с этим!»
Когда усталость доходила до пункта невозврата, девушка все же решалась покончить с собой, но, видимо, ехидный Работорговец намеренно делал так, чтобы окружающие продолжали испытывать «сумасшедшую» на стойкость и наблюдал за ее выходками. Повеситься не удавалось, после окончания работы на рудниках рабов проверяли на наличие посторонних предметов. Веревку украсть не удалось. Задушить себя одеждой тоже не вышло. Столовых приборов, чтобы вскрыться не давалось. Никакого колюще-режущего оружия или чего-то похожего не находилось. Вывести на конфликт тюремщиков не получалось, только зря получала плетью по спине.
От хлесткого удара кожа рвалась как бумага, прожигая болезненным пламенем до самых кончиков пальцев. Сводило зубы, сквозь которые Лиз мычала, глаза щипало от накатывающих непроизвольных слез. Позвоночник пульсировал, дыхание сбивалось, воздух из груди выбивался. Теплая кровь пестрела на порезе плетью. Порка помутила рассудок и ничего кроме истеричного смеха не вызывала. Такое с ней происходило пару раз, пока та не приняла решение отмалчиваться и намеренно не высовываться.
Когда начиналась какая-то заварушка, то Лиз удачно прикидывалась невменяемой, поэтому охранники перестали обращать на нее внимание, а другие рабы втягивать в разборки. За короткое время, девушка успела прославиться и какие бы ужасы на ее долю не выпадали, та стойко их выдерживала.
«Я до сих пор не сломалась только по той причине, что сломанное не сломать дважды. И вообще, я хочу умереть, а не страдать! Мудила! Он специально издевается надо мной и не дает другим убить меня! Я уже прямо им говорю застрелить, а они только бьют и все!»
Лиз обернулась на окно, в котором был прекрасно виден силуэт наблюдающего за всем Работорговца. Статный мужчина с козлиной бородкой, крючковатым носом, морщинами под глазами и каштановыми волосами. Без страха, попаданка смотрела точно на него, прожигая ненавистным взглядом.
Видя, в каких условиях находятся здешние рабы, она только беспомощно скрипела зубами и сжимала кулаки. Та успела научиться чувствовать жалость по отношению к другим и казалась уже не такой уж и черствой, как прежде.
«Мудила. Когда выберусь отсюда, то заставлю землю жрать. Я не останусь гнить здесь, тварь. Думай что хочешь, но либо вырвусь из этого места, либо удачно убью себя и дело с концом. Он только и ждет, когда буду валяться в слезах и муках, но знаешь что? Мучительней моей прошлой жизни уже не будет.»
Она открыто усмехнулась мужчине и продолжила работать.
«Физическая боль — ничто, в отличие от психологической, а с башкой у меня и так все плохо. Поэтому сколько бы меня не били и сколько бы не пинали, я все выдержу. В прошлой жизни по школе меня унижал одноклассник, так что психологическое давление на меня не действует, период издевательств уже пройден. Драки для меня были вполне обычным делом, так что пару раз получить по лицу не так страшно. Тем более, что это мир фэнтези, тут вообще ничего не страшно. Сожрал «Дьявольский Фрукт» и бегай себе, выноси всех. Подкачался как Зоро со штангой и пизди дальше. Это не современность и не совсем реальный мир, система сил являет собой что-то более простое. Все здесь отличается от того, что я видела раньше. Да и люди в современном мире куда слабее, ведь им нет смысла напрягаться. Большинство — обычные офисные работники, мы пользуемся машинами и кондиционерами, понятное дело, что и расклад силы будет другим. Это же, считай, дикий мир приключений, тут приходится напрягаться.»
Вытерев пот со лба тыльной стороной ладони, Лиз зашипела от боли в спине после недавней порки и постаралась выпрямиться как можно аккуратней.
«Мой закаленный в современном обществе разум поможет мне сохранить рассудок.»
***
В образовавшейся луже, после прошедшего дождя, Лиз внимательно разглядывала свое отражение и не могла отвести взгляд из-за удивления. Когда-то яркий блонд стал отрастать абсолютно седыми прядями, что порядком озадачило.
«Однажды мне довелось слышать о синдроме Марии-Антуанетты. Это когда волосы седеют при сильном стрессе. В современном мире это было не таким распространенным и почти что мифическим явлением. Даже не думала, что здесь это может вполне быть реальным.»
Та покрутила локон на пальце, стараясь лучше его разглядеть.
«Все-таки фантастический мир — есть фантастический мир, такое не должно меня удивлять. Но когда я испытывала такой сильный стресс?»
Думать долго не пришлось.
«Да постоянно. Что с прошлой жизни принесла своих психологических проблем, что в ночь нападения на остров порядком понервничала, что здесь — не жизнь, а сказка блять!»
Сетовать на свою судьбу уже не было особого смысла, Лиз давненько смирилась со всем, хотя ненависти и прочих острых чувств в ней это не поубавило.
«Так даже лучше, я всегда хотела иметь белые волосы. Сколько денег пришлось потратить, чтобы добиться пепельного оттенка в прошлой жизни, а тут понервничал и без лишней мороки идеальное окрашивание!»
Украдкой осмотревшись вокруг, девушка неспеша принялась за работу, все еще продолжая свои размышления.
«Что важнее, за три года работы здесь, я впервые услышала о ком-то из сюжета манги. Те охранники говорили что-то про Дофламинго, но эта была какая-то ненужная мне херня о его делах. Луффи уже должен был родиться, поэтому скоро в действие придет начало сюжета. До этого момента мне нужно как-то выбраться отсюда. Идею со своим самоубийством пока что придержу, мне охота здешний мир изучить, как добросовестной попаданке, а не прыгать из вселенной в вселенную.»
Подняв с земли глыбу руды, девушка примерила ее вес одной рукой.
«Таким камнем можно голову пробить. Попробовать прикончить кого-то из охраны, что ли?»
Подобная идея быстро сошла на нет. С ее физическими данными ребенка это невозможно. Стоило поискать другой выход.
***
— Эй, начальник, ну расскажи, почему нас сегодня так рано загоняют в камеры? — свесив руки за прутья решетки, допрашивала охранника четырнадцатилетняя Лиз.
Прошло уже семь лет с того момента, как она оказалась на рудниках. Повзрослевшую чокнутую окружающие опасались еще сильнее, ведь ее вечный хитрый прищуренный взгляд блестел сумасшедшими искрами. Нарастив актерское мастерство, девушка умудрялась без перерывов выставлять себя «особо опасной» и «невменяемой», чтобы не возникало лишних проблем. Спина была расчерчена старыми рубцами плети, но после удачного вживления в роль «чокнутой», трогать ту перестали и считали просто «Ведьмой». Волосы порядком отросли и Лиз это бесило, она ненавидела длинные локоны, предпочитая короткую стрижку, тем более, что в рабском деле такая пепельная грива только мешается. Подрезать этот ужас было нечем, от этого приходилось мириться с прической.
Сбежать из этого места так и не довелось, а попытки к самоубийству пришлось окончательно оставить. Никакого шанса, Работорговец этого завода с ней просто игрался и наблюдал, когда у той уже уедет крыша окончательно.
Сегодня же всю рабочую группу отправили по камерам намного раньше, даже половины дня не прошло и попаданке требовалось узнать причину, ведь раньше такого не происходило. Только солдат стоящий напротив нее хранил молчание, хотя выдерживать на себе взгляд Лиз и ее странный говор было тяжело. Повезло, что за ней приставили следить новенького, который еще ничерта не знал ни об этом месте, ни о ней. У местных охранников даже повелось испытывать новичков, бросая тех на растерзание безумству перерожденки.
Пытка нервов солдата продолжалась.
— Хотя бы подсказку дай, — пыталась разговорить и надавить на того попаданка. — Знаешь что-то типа… Эй! — громко крикнула она в длинный коридор и голос звонко пронесся дальше, от чего новичок вздрогнул. — Требую помощь зала! — продолжала балагурить та.
— Заткнись, пока снова не повели на порку, Ведьма! — крикнул кто-то насмешливо в ответ из череды охранников.
— Ой, да ладно, ребят, вы же знаете, я на нее как на массаж хожу, — игралась девушка. — А может, все-таки застрелите меня? Семь лет уже прошу, а вам одной пули для меня жалко!
— Новичок, даже не смей стрелять в эту чокнутую, — прилетело наставление для солдата перед ней.
— Так точно! — ответил мальчишка, сглотнув и Лиз снова переключилась на него.
— Значит так, малой, смотри, как мы сейчас поступим, — пренебрежительно включила вынос мозга попаданка. — Ты рассказываешь мне, что сейчас происходит и исходя из ответа, я решаю — заткнуться или продолжить утомлять тебя беседой. Я — «Ведьма», так что не забывай, что могу довести до ручки.
Предложение выглядело заманчивым, тем более, что это заставит Лиз наконец замолчать, поэтому солдат волей неволей призадумался, взвешивая все «за» и «против».
«Я не первый год живу и таких дилетантов, как орехи щелкаю. Спасибо дурному характеру, что приобрела в этом мире. А может это и заслуги прошлого, кто разбираться будет.»
Солдатик вздохнул и огляделся по сторонам, тихо зашептав.
— К Боссу приехал важный гость, который хочет посмотреть на завод и рабов, — по-секрету рассказал парень, а Лиз внимательно слушала, кивая. — Этот гость, вроде как, теперь будет покровительствовать этому месту.
— Ясно, значит, теперь завод крышует кто-то другой, — перевела на понятный себе, но не понятный парню манер девушка. — Что еще?
Через некоторых охранников Лиз удавалось узнать что-то о внешнем мире и происходящем в нем. Как, например, новость о нападении на Сабаоди Фишером Тайгером, что освободил рабов, падение Охары и Флеванса, та узнавала также со слов солдатов и медленно продвигалась по сюжетной ветке манги. Это помогало сориентироваться во времени и понимать, сколько осталось до начала основных событий. Ей хотелось освободиться до выхода Луффи в море и любым способом попасть на Гранд Лайн, чтобы там уже думать о своих дальнейших действиях. Кстати, остров, на котором находилась Лиз назывался Спайдер Майлз и как бы попаданка не старалась, не могла вспомнить его из сюжета.
«Я могла что-то и забыть, четырнадцать лет, ведь прошло, как читала мангу! Главное не упускать важных деталей.»
— Говорят, что предыдущих спонсоров этого завода убила какая-то влиятельная в этих местах семья, — разговорился солдатик. — Она еще владеет заводом по переработке мусора.
— А название семьи не помнишь? — изогнула бровь Лиз, продолжая беседу из-за скуки.
Напряженные думы отразились на лице парня, тот старался вспомнить что-то еще о семье, захватившей значительную часть острова. По коридору стали распространяться шаги и приглушенный разговор двух собеседников, которые приближались все ближе. Девушка принялась вглядываться в тускло освещенный коридор, чтобы рассмотреть гостей.
— Вспомнил! — осенило охранника и та скосилась на него. — Донкихот! Семья Донкихот! — объявил парень и глаза Лиз ошарашенно распахнулись.
Высокий блондин выше трех метров роста, влиятельная фигура, розовая шуба с перьями на плечах, солнцезащитные очки, дорогие лакированные туфли, костюм и давящая аура силы. Пальцы попаданки непроизвольно схватились за прутья решетки с немыслимой силой, тело пробило ажиотажем, а голос пропал в немом поражении. Именно такие чувства испытала Лиз, когда встретила одного из главных антагонистов в сюжете манги.
К ней приближался никто иной, как Донкихот Дофламинго во всем своем злодейском величии.
«Я встретила антагониста…»
