***
Облачившись в мантию-невидимку, Поттер стоял за спиной у мастера зелий и, стараясь не дышать, вытянул шею, пытаясь рассмотреть из-за его плеча, чем же таким интересным увлечён его профессор. За те несколько дней, что Гарри буквально преследовал его по пятам, Снейп ни на минуту, не считая уроков в классе и трапезы в Большом зале, не выпускал из рук толстую книгу в пурпурном переплете. Листы пергамента были вручную исписаны зелеными чернилами и собраны воедино, по-видимому, представляя для профессора наивысшую ценность. Ровные аккуратные строчки складывались в причудливую вязь. Если бы это были руны, Гарри попытался хотя бы понять смысл написанного, но эти каракули совершенно не походили даже на родные латинские буквы. Профессор же с манией азартного игрока день за днем перечитывал огромный трактат, смешно слюнявя палец, чтобы перевернуть очередную страницу. Подушечка пальца окрашивалась в зеленый цвет, щедро делясь краской с кончиком языка профессора. Иногда, забывшись, Снейп устало проводил ладонью по лицу, оставляя на лбу и щеках зелёные дорожки. Гарри фыркал, кусая край мантии, но не сдавался: он как привязанный везде следовал за профессором зельеварения. Однажды, забывшись, он едва не получил в лоб дверью, когда Снейп весьма поспешно уединился в туалетной комнате. Увернувшись в последний момент, Гарри вздохнул: – Так я ничего не добьюсь. Друзья сразу заметили, что Поттер всё чаще и чаще пропадает неизвестно где, словно избегая их общества. С его лица не сходило задумчивое выражение, он будто постоянно искал кого-то взглядом. Мог неожиданно легко сорваться с места и исчезнуть до самого отбоя. А то и дольше… – Гарри, это переходит все границы! – Гермиона раздражённо положила вилку на стол, развернувшись к нему во время ужина. – Ты съехал в учебе, делаешь домашнее задание кое-как, только чтобы поскорее отвязаться. Ещё немного – и твои оценки будут не выше «Тролля»! Впереди годовые экзамены. Тебе нужны такие проблемы? – Может, ты влюбился? – Рон сочувственно положил свою руку ему на плечо. – Не мели чепуху! – Гарри раздраженно хлопнул ладонью по столу. – Мне сейчас не до этого. – Он быстро обвел взглядом зал и, заметно успокоившись, расслабился. – И с учебой у меня всё нормально. Дайте мне самому во всем разобраться. Друзья лишь сочувственно переглянулись. Со стороны главного стола послышалось шевеление. Оглянувшись, Гарри отставил недопитый стакан с тыквенным соком, попутно расплескав по столешнице липкие оранжевые лужицы, соскочил с места, перепрыгнул через широкую скамью и бегом бросился к выходу из Большого зала. – Гарри! – Голос Гермионы потонул в общем гуле. – Оставь его, Герм, – вздохнул Рон. – Он в последнее время сам не свой. Спрятавшись в темном углу коридора, Гарри едва успел натянуть на себя мантию-невидимку, как мимо него величественно прошествовал профессор Снейп. Крадучись на цыпочках и почти не дыша, Поттер проследовал за ним. Он виртуозно научился проскальзывать вслед за зельеваром в его апартаменты. И там, за толстыми стенами, перед ним открылась другая сущность преподавателя: он оказался мягким и вежливым человеком по отношению к домовым эльфам, многого не требовал, любил чистоту и порядок. Мог часами сидеть у камина, задумчиво разглядывая веселую пляску огня, потягивая ароматный чай и искренне наслаждаясь его вкусом. Иногда он расслаблялся, пропуская стаканчик старого Огденского после тяжелого трудового дня. Долго, порой до полуночи, просиживал за проверкой домашних заданий, тщательно изучая каждую работу. Гарри нравилось наблюдать за ним со стороны. Пригревшись на диване, свернувшись клубочком и накрывшись отцовской мантией, он смотрел на мужчину, впервые чувствуя, что значит тепло и уют домашнего очага. Иногда он дремал, не опасаясь быть обнаруженным, – профессор никогда не садился на диван, находящийся в тёмном углу комнаты, предпочитая любимое высокое кресло с покатыми подлокотниками. Правда, в последние дни Снейп постоянно корпел над древней полуистлевшей картой, разложенной на столе. На её поверхности были расставлены маггловские фигурки солдатиков в старинных доспехах, даже не рыцарских, а скорее похожих на спартанские. Гарри припомнил, что как-то в начальной школе ему попалась книга с картинками, где были изображены герои Эллады, одежда которых немногим напоминала облачение игрушечных воинов. Профессор переставлял их с места на место, словно играя, попутно заглядывая в зачитанный до дыр фолиант и делая пометки на куске пергамента. Беззвучно шевеля губами, он тут же вёл сложные подсчёты, рисуя схемы и стрелочки. – Стратег! – улыбался Гарри. Однажды профессор отвлёкся, разговаривая через каминную сеть с Дамблдором. Гарри, боясь упустить момент, соскользнул с пригретого местечка и неслышно – о, он научился двигаться, как кошка! – подошёл к столу. Раскрытая карта притягивала к себе с невероятной силой: это было государство, раскинувшееся вдоль побережья с удобной гаванью. От границы до границы переливалось искристыми буквами название – «полис Левколла». Гарри не отличался любовью к географии, но даже ему было известно, что такой страны нет. Да и карта была самая обычная – маггловская. Он умудрился рассмотреть в самом низу мелкие буквы: «Лондонская типография…» Чем же она так привлекла профессора Снейпа? Записи на пергаменте тоже оказались непонятными. На них чётким почерком было обозначено: «Деметрий Полиокрет, сатрап Птолемей, 306 днэ…» и прочая чушь. Слева, из-под толстого пресс-папье выглядывал ещё один пергамент. Гарри тихонько потянул за уголок. Перед его взором оказался великолепный карандашный рисунок массивного кольца – высочайшее ювелирное искусство! Гравировка, печать и внушительный камень были переданы с такой точностью, что у парня невольно перехватило дух. Внизу эскиза стояла размашистая профессорская подпись. – Сколько ещё талантов вы таите в себе, профессор? – беззвучно произнёс Гарри, отступая в сторону, когда Снейп закончил свой разговор. И вот теперь мастер зелий стремительно шёл по коридору, а Гарри след в след семенил за ним, замерев от предвкушения: то ли ещё будет!***
Крутые ступени Астрономической башни, казалось, не имеют своего логического конца. Чем выше была ступень, тем тяжелее она давалась профессору. Годы брали своё; хоть и был он мужчиной средних лет, но сумасшедшая гонка последних нескольких недель окончательно вымотала его. Усталость накапливалась по каплям, и теперь его чаша была переполнена. Глаза слипались, разум отключался и уже не мог чётко реагировать на происходящее. А времени оставалось всё меньше и меньше… – Сейчас… – прошептал Снейп, делая последний рывок вверх. – Как же я устал. «Вы бы отдохнули, профессор», – сочувственно покачал головой Гарри. От такого недосыпания и переутомления вконец умом тронуться можно. В последние дни профессор Снейп ходил мрачнее тучи, был ещё более язвителен и саркастичен по отношению к студентам. Нередко и самим слизеринцам доставалось от него на орехи. На всех занятиях в его классе стояла удручающая тишина. Ученики готовы были залезть под парту, только бы не попасть под колючий взгляд совсем озверевшего мастера зелий. Остальные профессора понимающе перешептывались – Хогвартс готовился к экзаменам, а Снейп был одним из самых придирчивых преподавателей, особенно если дело касалось его любимых зелий. И горе ожидало того, кто мог позволить себе хотя бы лёгкое пренебрежение к подготовке решающего испытания. И только Гарри, зная истинную причину отвратительного настроения профессора, лишь улыбался. Но исключительно в том случае, когда наверняка был уверен, что грозы Хогвартса нет поблизости. Сегодня как никогда звёзды щедрой бриллиантовой россыпью украшали стремительно темнеющий небосвод. Весенний ветер, как юная дева, славился своим непостоянством: он то вихрем проносился по площадке башни, заставляя в вальсе кружиться невесть как попавшие сюда листья и веточки, вспарывая полы профессорской мантии, то, вмиг успокаиваясь, нежным тёплым дыханием ласкал лица осмелившихся шагнуть на её поверхность. Телескоп, магически укрепленный на мощной треноге, едва заметно подрагивал под его мощным натиском. Снейп прильнул к окуляру, попутно вынув из потайного кармана блокнот и перо с нескончаемыми чернилами. То и дело отрываясь от скучнейшего, с точки зрения Гарри, занятия, профессор быстро делал странные расчёты, выводя непонятные формулы на многострадальной бумаге. – Солнце перешло в созвездие Тельца – это благоприятный знак. – Снейп прикусил кончик пера зубами и вновь прильнул к линзе. – Юпитер движется по созвездию Тельца, продолжая быстрое сближение с Солнцем. Ночи становятся очень короткими и светлыми. Это мне на руку. Осталось рассчитать время… Разогнувшись, он что-то поправил на груди, попутно проверив, все ли пуговицы на сюртуке застегнуты в должном порядке. Оглянулся в сторону лестницы, прислушиваясь, не вздумалось ли кому из студентов в столь поздний час нарушить одно из основных школьных правил – не покидать общежитие своего факультета после отбоя, – и направился к самому темному углу открытой площадки, где, привстав на цыпочки, достал из тайника в каменной кладке помятую банку из-под маггловской колы. Гарри едва удержался от смеха: профессор зельеварения интересуется подобным мусором? Прячет от посторонних глаз, чтобы не украли его «бесценное» сокровище? Да при желании он мог бы привезти ему целый сундук такого хлама, причем в более-менее нормальном состоянии. – Коллекцию собираете? – прыснул в кулак Гарри, наблюдая, как Снейп внимательно, даже как-то ревниво, осматривает жестянку со всех сторон, едва прикасаясь к ней подушечками пальцев. Снейп, по-видимому, остался весьма доволен. Осторожно, словно тончайшую хрустальную вазу ручной работы, он водрузил банку в самый центр площадки, посмотрел на звездное небо, что-то прикинул в уме, прищёлкнул языком и, улыбнувшись, словно с его плеч свалился тяжкий груз, достал из кармана миниатюрные песочные часы. Он едва коснулся их волшебной палочкой («Будильник поставил», – отрешённо отметил Гарри) и, особо не утруждаясь, лёг прямо на холодный каменный пол, подложив под голову согнутую в локте руку. Едва глаза мужчины закрылись, как золотистые пылинки начали плавно перетекать из одного резервуара в другой. – Совсем умом тронулся! – Гарри очумело переводил взгляд с профессора на часы и банку. – Завтра суббота, занятий нет. Мог бы по-человечески отдохнуть. Но! – Он многозначительно поднял вверх указательный палец. – Мы ведь не ищем лёгких путей! Правда, профессор? Тот, словно услышав его, перевернулся на спину и, прикрыв глаза сгибом локтя, смачно захрапел, и Гарри поспешил заткнуться. Вскоре разливистые рулады и монотонное течение песка утомили Поттера, и он не заметил, как уснул…***
Жуткий скрежет и громкий перезвон заставили Гарри подпрыгнуть на месте. Ещё недостаточно придя в себя, он тёр кулаками глаза под очками, не вполне понимая, почему ему так неудобно. Как правило, такой звук издаёт будильник лишь в случае, когда первые два сигнала на спящего хозяина не возымели должного действия. Следом вскочил Снейп. – Проспал! – панический хрип застрял в его горле. Он запустил обе пятерни в волосы, взлохматив их до состояния вороньего гнезда. Непроглядная тьма окутывала стены спящего Хогвартса. Профессор, поднявшись на ноги, озирался по сторонам. «Никак свою драгоценную банку ищет», – злорадно подумал Гарри. От резкого пробуждения его до сих пор сотрясала мелкая неприятная дрожь. Бешено колотящееся сердце постепенно успокаивалось, а мысли становились яснее. Снейп же, напротив, был еще более взбудоражен. – Ага! – воскликнул он, заметив темнеющий силуэт. – Пора! И он наклонился, чтобы поднять свое сокровище. Какая неведомая сила заставила в тот момент Гарри сорваться с места – на это у него не было ответа. Но едва профессорская ладонь коснулась мятой банки, он, схватив профессора за мантию, накрыл его руку своей, почувствовав сначала пронизывающий металлический холод, а затем рывок. Внутренности скрутило и едва не вывернуло наизнанку, перед глазами засверкали разноцветные круги, а с губ сорвалось: – Мать твою, портключ…