≽────❈────≼
Уильям всегда предпочитал свое свободное время проводить за книгой в библиотеке. Книга могла быть любая, как и чьи-то научные труды с множеством сложных терминов и различных теорий, так и какая-то захватывающая история, связанная с приключениями или детективными загадками. Ему бывало интересно полностью погрузиться в выдуманный мир и проверить свою способность делать правильные выводы на основе тех крупиц, что предоставлялись автором, а в конце сравнить свои выводы и концовку повествования. Порой, можно даже сказать часто, его разочаровывали авторы, логичность доводов которых можно легко поставить под сомнение. Для него — легко. Так и в этот раз взял книгу с многообещающим описанием. Но сегодня он решил погружаться в чужой мир из гостиной. Удобно расположившись в большом мягком кресле, он был готов приступить к чтению, но боковым зрением заметил, как на соседнем диване умостился старший брат с телефоном, стараясь не шуметь; а следом зашёл Льюис с подносом, на котором имелись три чашки ароматного чая. Уильям одарил благодарным взглядом и лёгкой улыбкой младшего брата, когда тот поставил поднос на журнальный столик. Ожидаемо, на молочной коже выступил лёгкий румянец смущения, и неловкая улыбка озарила лицо Льюиса. Младший брат сел в соседнем кресле и взял в руки чашку горячего чая, вдыхая душистый аромат, зажмурил глаза от удовольствия, пригубив напиток. Уильям перевел взгляд на старшего брата, тот сидел, полностью погрузившись в телефон, с отсутствующим выражением лица. — Идиллия, — подумал Уильям и на его лице расползлась довольная улыбка, а книга уже давно ушла на второй план, уступая эмоциональному удовлетворению и уюту. — И что же привело тебя в такой восторг? Как оказалось, не настолько Альберт был поглощён соцсетями. Лицо брата имело такое же скучающее выражение лица, а взгляд тот так и не оторвал от устройства, но вот голос… Голос был насмешливым, впрочем, как и всегда. — А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Уильям и взял чашку, делая глоток. — Хм… — задумчиво протянул Альберт, откладывая в сторону телефон, и последовал примеру брата — взял чашку под пристальным взглядом Льюиса, который очень не любил, когда его труды не ценили даже если это всего лишь проигнорированный чай. — Я думаю, что это связано с мистером Шерлоком Холмсом. Золотая бровь скептически изогнулась. — Альберт, как же ты порой ошибаешься, — на губах мелькнула снисходительная улыбка. — Да? — Альберт усмехнулся, показывая, что ни капли не поверил. — И тогда, о чем ты думал? — Секрет. — Жаль. — Некоторые вещи столь очевидны, что о них не стоит говорить, а только чувствовать. На устах Уильяма расползлась загадочная улыбка, от вида которой Альберт фыркнул: — В тебе проснулся философ. — Может быть, — его улыбка вновь приобрела снисходительный вид. Снова воцарилась уютная тишина, которая, к сожалению для Уильяма, продержалась не долго. — Альберт настроен на подстрекательство? Судя по коварной ухмылке и шаловливых искорках в глазах — так оно и есть. — И в самом деле, как поживает мистер Шерлок Холмс? А то в последний раз, когда я его видел он поджимал хвост от каждого твоего недовольного взгляда, когда дело касалось манер. До этого молчаливый Льюис решил вмешаться в разговор. — А что плохого в том, чтобы научить человека, даже такого безнадежного, манерам? Я считаю, что брату по силам справиться с такой трудноисполнимой задачей. Альберт хмыкнул. — Несомненно. — Альберт, ты хочешь посплетничать о парнях? — Уильям ухмыльнулся. — Раз ты первый на эту тему заговорил — как Майкрофт? Вы встречаетесь уже несколько месяцев и решили разнообразить… хм… ваше времяпровождение? Альберт подозрительно сощурился. — С чего ты взял? — В пятницу ты пришел с работы и у тебя на шее была красная отметина, которой утром еще не было. Льюис шокировано посмотрел на главу семейства. — Прям в офисе?.. — Да, прямо там, — холодно ответил и посмотрел на стремительно краснеющего брата. — Что-то не так? — на губах расползлась ухмылка, которая очень не понравилась Уильяму, чуявшему проблемы. — Просто ты слишком невинен, чтобы понять прелесть неожиданной страсти. Может найдешь себе девочку или, может, мальчика для расширения кругозора, м? Уильям нахмурился, переводя взгляд с одного брата на другого, и он уже собирался что-то сказать, чтобы сгладить ситуацию, но было уже поздно… — Как же… — Льюис не мог сдержать дрожь в голосе. Как же он был зол, так же он был и смущён. — Какое бесстыдство! — выкрикнул он и резко поднялся, не удостоив братьев ни единым взглядом. Направился к двери, игнорируя обеспокоенное «Лу…» от Уильяма, и громко хлопнул дверью. Уильям недовольно покачал головой. — Тебе не стоило его дразнить, — осуждающее произнес он, смотря на резко ставшего крайне задумчивым брата. — Пожалуй, ты прав, — ответил Альберт, так и не отводя взгляда от завораживающего мерцания огненных язычков пламени. Голос его оставался безучастным словно его и не было здесь, словно он потерялся где-то в глубоких водах своих мыслей, лишь немного выныривая на поверхность, чтобы создать видимость, — обмануть, — будто он участвует в этом разговоре, в этой жизни… Уильям мысленно вздохнул, решая внутреннюю дилемму. С одной стороны — Льюис — его любимый младший братишка, которого хотелось уберечь от любых невзгод, тем более и от таких поддразниваний. Тот слишком невинен для такого и в братском сердце было желание лишь утешить и защитить от злого рока. А с другой стороны — старший брат, который настолько погрузился в себя, выстроив вокруг себя броню, что Уильяму становилось больно смотреть на то, как Альберт по своей глупости отталкивает дорогих людей. Уильям также понимал, что, остановив выбор на разговоре с Альбертом, — ничего не добьется. По крайней мере, сейчас. Поэтому как бы ему не хотелось это признавать, но в его силах повлиять только на одного человека. На сердце тяжело. Он слишком любит своих братьев и, как никогда, начал понимать. Они — его семья и очень весомая часть его жизни. И разрываться для него — сродни самой ужасной пытке… Пусть Уильям поначалу не обращал внимания на них, замкнувшись в себе; пусть он презирал других людей, неспособных мыслить так, как он; но никогда — никогда! — не смотрел свысока на братьев. Он всегда их любил и прощал то, что в других ненавидел больше всего… Только их слезы он мог понять и принять, только их ложь он мог простить… Тяжело выдохнув, Уильям встал, понимая, что нужно спешить к Льюису. Бессмысленными переживаниями ничего не исправить, а действовать следовало немедля. — Я бы рекомендовал тебе извиниться перед Льюисом, — тихо произнес Уильям, но достаточно громко, чтобы его услышали. Но так и не получив ответа, покинул комнату, оставляя в более угнетающем, чем спасительном одиночестве, тихо прикрыв за собой дверь. Альберт, оставшись один, вздрогнул словно от пощёчины. Зарывшись пальцами в свои локоны, тихо прошептал: — Что со мной происходит? Шепот его был наполнен безысходностью и обреченностью.≽────❈────≼
Льюис, сев на пол, любовался многочисленными розами. В их оранжереи множество видов роз, за которыми он так любит ухаживать. Они дают ему умиротворение и покой. Теперь успокоив свои эмоции, Льюис понял, что его бегство выглядит так по-детски; но некая обида на слегка вульгарную шутку до сих не хотела его отпускать. Прекрасный терпко-сладкий аромат заполнил всё помещение. Вдыхая этот запах, Льюис ощущал, что растворяется в нем и все невзгоды уходят на второй план. Становятся такими блеклыми и незначительными… Тихий скрип двери вывел из состояния эйфории. Он вздрогнул и обернулся. Его нежданным гостем оказался Уильям, который, как никогда, смотрелся гармонично на фоне множества роз и с легкой улыбкой на лице. Только в этот раз улыбка печальная, наполненная множеством скрытых эмоций. Льюис выдохнул и отвернулся, задумчиво уставившись на вид сквозь стеклянную стену. — Быстро ты меня нашел. — Ты всегда любил цветы, — тихо сказал Уильям, понемногу подходя ближе, — и в их компании тебе было всегда комфортнее, чем с кем-либо… — не высказанное «включая меня» повисло в воздухе, оставляя в сердце неприятный осадок. — Ты, как всегда, проницателен, брат, — уголки его губ едва заметно приподнялись, придавая красивому лицу умиротворённый вид, словно Льюиса не беспокоит эта мирская жизнь и все ее проблемы — пыль на белоснежных манжетах его рубашки: досаждает, но в то же время стоит легко взмахнуть рукой и нет раздражителя его внутреннего спокойствия. Ох, если бы это было действительно так… — Лу… От голоса Уильяма, наполненного беспокойством и желанием помочь, могло дрогнуть даже самое бесчувственное сердце. Льюис повернул голову в сторону и встретился с идентичными своим яркими глазами, что крайне редко горели эмоциями. Но, видимо, сегодня особенный день и Льюису предоставилась возможность увидеть, насколько может быть чувствительным его старший брат. — Да? — Пожалуйста, не воспринимай близко к сердцу слова Альберта. Он не хотел тебя обидеть. — Я знаю, — тихо выдохнул и отвернулся, — но… Тишина снова заполнила всё пространство. Она давила на каждого из братьев и не давала ни капли утешения. Неожиданно тишину разрезал тихий голос Уильяма и Льюис снова посмотрел на брата, который поглаживал тонкими аристократическими пальцами сапфировые лепестки розы. — Лу, посмотри на эту розу. Разве она не прекрасна? Разве она не чарует своей красотой и изяществом, привлекая к себе много внимания? Льюис кивнул, понимая, что даже это было необязательно. Брат казался слишком погруженным в таинство красоты цветка, что вряд ли заметил бы такое легкое движение со стороны. Но Уильям заметил, его уста тронула легкая улыбка и он продолжил: — Пусть она настолько совершенна, что дух захватывает, но стоит не забывать — у нее есть шипы, — чуткие пальцы скользнули вниз, поглаживая острые выступы. — И можно легко пораниться, если сделать неаккуратное движение, — сильнее прижал палец к шипу, но не настолько чтобы потекла кровь. Только это не помешало Льюису немного понервничать. — Брат… — Всё в порядке, — отстранил палец от шипа и показал палец, на котором была маленькая ямка, ни капли крови, — видишь? Льюис, убедившись, что раны нет, тихо выдохнул и перестал буравить палец Уильяма. Перевел взгляд на его лицо, выражение которого до сих пор было слегка отстранённым, а на губах играла легкая улыбка. — Но не всегда будет рана, смотря сколько приложить силы. Можно лишь слегка задеть и слегка уколоться. Не приятно, но не критично. Так и с людьми. Пытаются уколоть, если им что-то не по душе. Он прикрыл глаза и тихо прошептал: — При том, что это я спровоцировал его, а получил ты… — Брат, но… Уильям повернулся к брату, открывая веки, и покачал головой. Его взгляд снова устремился на ультрамариновую розу. Огладил кончиками пальцев краешки лепестков. Выглядело прикосновение столь невесомо и чарующе. Льюис не мог отвести взгляда от такого брата, такого чувственного, такого неземного с легкой полуулыбкой и полуприкрытыми веками… — Когда-то это было всего лишь зернышко, смотря на которое и не скажешь, что оно когда-нибудь превратится в такую красоту. Но всему свое время и однажды из зернышка проклюнулся росток, который со временем стал стеблем и уже на нем появился бутон. Еще не раскрывшийся… Ох… Он так красив и невинен. Это чудесно, но… — улыбка на его устах растаяла словно весенний снег, превращая выражение лица в печальное, — но всегда найдутся те, кто покусится на еще не окрепшую красоту с неострыми шипами. Они срывают его, желая оставить только себе и не дать и шанса на свободу. Такой бутон обречен, долго так не проживет. Его лепестки увянут и упадут на землю траурными слезами… Уильям закрыл глаза, плотно сжимая челюсть, но всё также бережно касался лепестков, не давая возможности своему гневу повредить столь нежное творение. Льюис придвинулся ближе, обнимая брата со спины, и тихо произнес: — Это прошло. Тот человек наказан и больше не причинит боль старшему брату… Его голос дрожал, хоть и воспоминания уже поблекли… — Да, всё так… — на лице Уильяма снова играла легкая полуулыбка и он положил руку поверх скрещенных рук младшего брата на своей груди. — Всё так, Лу, — повторил он, открывая глаза. — Со временем тот неокрепший стебелек восстанавливается и у него вырастают шипы, а уже только потом новый бутон, который кажется еще краше, чем прошлый. Он расцветает, даруя миру свою красоту и очарование, но уже не так легко доверяет и прощает. Однако, всегда найдется особенный… Его чарующий голос стих, даруя право тишине властвовать в этой комнате. И она не ощущалась грузом, как бывает часто, всего лишь еще одна разновидность единения и свободы… Льюис прошептал, нарушая тот легкий трепет, который ненадолго воцарился: — Брат, Альберт был прав. В тебе действительно проснулся философ… — Да еще такой банальный… — раздался голос со стороны дверей. Браться повернулись в сторону источника звука и на их губах расползлись одинаковые улыбки, что Альберту на мгновенье стало не по себе. — Уилл, розы? Ты серьезно? — по-доброму ухмыльнулся. Уильям встал, ничего не ответив, и помог подняться младшему брату. Не выпуская руки Лу, подошел к старшему брату. — Ты ничего не хочешь сказать? Взгляд Уильяма был участливым, а голос таким теплым и родным, что могло пронять любого, тем более и Альберт не остался в стороне. Он тяжело выдохнул и прижал к себе братьев. — Простите… Его голос был тих, но твердым и уверенным, при этом полным раскаяния. — Всё в порядке, — также тихо ответил Льюис. Уильям не стал ничего говорить. Всё слишком очевидно и теперь не только для него…