Никогда?

Приемная директора обставлена просто и, одновременно, изысканно. Это просторная комната, стены которой окрашены в бежевых тонах с кофейными вставками. Напротив входной двери стоит большой стол из эбенового дерева закрытого типа с несколькими ящиками. На самом столе идеальный порядок, нет никаких лишних мелочей — монитор с клавиатурой, телефон, принтер да бумаги, которыми Альберт занимается сейчас. В противоположном углу находятся два кофейных кресла для посетителей, между которыми находится журнальный столик из стекла. — К счастью, сейчас никого нет. Альберт, вздохнув, откинул в сторону бумаги, на которых нет никакой возможности сосредоточится. Облокотившись на согнутую руку в локте, повернулся и уставился в большое окно, с которого открывается вид на город, покрытый туманом. Да… погода в Лондоне редко бывает солнечной. Сейчас такая же паршивая, как и настроение Альберта. В тишине раздался звонок офисного телефона. Альберт вздрогнул, выныривая из прострации. Нажал на кнопку. — Приемная дире- — Мориарти! — громкий окрик прервал Альберта. — Ко мне! — и звонок оборвался. Тяжело вздохнув, встал со стола. — И чего он не в духе? На него погода так влияет? — мысленно хмыкнул Альберт, подойдя к кабинету святого всех святых — Холмса и постучал в дверь, которая резко распахнулась и Майкрофт, схватив Альберта за руку, затащил во внутрь своего роскошного кабинета, прижимая к захлопнувшейся двери. Мориарти нахмурился, смотря на довольного шефа. — Господин директор… — начал он и заткнулся, пересекаясь с похотливым взглядом льдистых глаз. Тяжело сглотнул и сильнее вжался в дверь. Что-то он не задумывался о сексе на рабочем месте, но видимо за них двоих об этом подумал господин директор. — Да? — спросил Майкрофт, проводя рукой по каштановым локонам, и отстранился, отходя на шаг назад. Альберт, с трудом сдержав вздох облегчения, отлип от двери и снова открыл рот, чтобы продолжить разговор, но снова его закрыл, не успев ничего сказать. Взгляд стоящего напротив мужчины возбуждал. Расширившие зрачки почти полностью затопили ультрамариновую радужку, а блуждающий взгляд был многообещающим. Но только на переглядывании всё и остановилось. Альберт понял, что Майкрофт ожидает его действий. Дает ему выбор — поддаться искушению или сделать вид, что ничего не было и вернуться к вопросам работы, скользнув взглядом по забитому макулатурой различной важности столу, понял, что таковые точно есть. И сейчас всё зависит от него. Расслабиться или дальше продолжить работать в напряженном состоянии? Стоит ли поддаваться? Майкрофт может что-то лишнее подумать. — Да и что он подумает?! Что я также хочу его, как и он меня? — порой надумывает много лишнего. Альберт прикрыл на мгновенье глаза и также резко распахнул их, нащупывая рукой замок на двери. Щелк. Губы Майкрофта расползаются в довольной усмешке, а Альберт только желает стереть ее с этих невозможных губ. — И что мне мешает? — на его лице расползается самодовольная ухмылка, которая, как он помнит, бесит господина директора; и делает шаг вперед, сокращая расстояние между ними. — Ничего. В изумрудных глазах пляшет лукавый огонек, а дерзкий язык призывно обводит губы. У Майкрофта возникает желание сделать то же самое, но возможно его подчиненный читает его мысли и льнет к нему, прижимаясь всем телом и накрывая его губы в головокружительном поцелуе. Майкрофт прижал ближе — хотя ближе уже некуда — Альберта, зарываясь рукой в короткие кудри и портя укладку, но на это им сейчас плевать. Его руки гладят подтянутое тело, скрытое под многими слоями одежды и так хочется сорвать ее, не беспокоясь о сохранности. — Жаль, что нельзя, — проносится в голове единственная трезвая мысль. Его руки гладят бёдра Мориарти и резко подхватывает под ягодицы, отрываясь от манящих губ. Альберт по инерции обхватил ногами талию своего любовника и вцепился руками в широкие плечи, тяжело дыша, ощущая, как стало тесно в брюках. Руки любовника слегка смещаются, поудобнее перехватывая его, и от этого движения Альберт случайно потерся пахом о живот Майкрофта. С его губ срывается тихий стон, что аккурат произносится возле уха директора. — Альберт, ты должен быть очень тихим… — охрипшим голосом произнес Майкрофт, крепче сжимая любовника, и направился к дальнему дивану, что служил для директора местом сна, когда приходилось ночевать на работе из-за дедлайнов. Но сейчас этот диван будет использоваться совсем для другого… Опустив подчиненного на диван, осмотрел любовника и от его вида у Майкрофта перехватило дыхание, а в брюках стало невероятно тесно. Альберт облокотился на спинку дивана, закинув согнутую руку в локте на нее, заставив идеально сидящий черный пиджак обрисовать небольшие мышцы на руках, а второй небрежно поправил темно-зеленый галстук. Грудь под белоснежной рубашкой и жилетом учащенно вздымалась. Подтянутые ноги, облаченные в зауженные классические брюки, слегка разведены. Похотливый взгляд изумрудных глаз сводил с ума, а блядская улыбка только дополняла столь развратную картину. — Что-то не так, господин директор? — промурлыкал Альберт, зарываясь рукой в свои волосы. Майкрофт втянул воздух сквозь зубы. — Вот паршивец. Знает же как выглядит и как я реагирую… — выдохнул и уверенно подошел к Альберту, смотря сверху-вниз, но того такое не смутит и с его губ не сходит нахальная усмешка словно он хозяин положения. Холмс это исправит. Поставил колено меж раздвинутых ног и, наклонившись, опалил горячим дыханием ухо своего подчиненного, заставив того вздрогнуть, и прошептал: — Ни в коем случае, мистер Мориарти, — прикусил мочку и послышался резкий выдох. — Всё отлично, — его рука опустилась плавно по груди, задевая пальцами ненавистные пуговицы, к брюкам и резко сжала возбужденную плоть, вырывая судорожный вздох. — Не правда ли, мистер Мориарти? — промурлыкал Майкрофт, ощущая как Альберт трясущимся от возбуждения руками ухватил его за волосы на затылке, оттягивая от столь чувствительного места. Он усмехнулся, глядя на любовника, глаза которого закатились, а с приоткрытых губ срывается тяжелое дыхание. — Что это с вами? Мы ведь только начали… — многообещающе произнес директор, потянувшись рукой к нефритовому галстуку с одним единственным желанием — снять его… Громкий стук заставил вздрогнуть и затаить дыхание. Майкрофт с плохо скрываемым разочарованием убрал руку и выпрямился, глядя на Альберта, который подскочил и принялся возвращать своим локонам первоначальный вид. Хмыкнул и направился к двери. Перед тем как открыть обернулся и увидел Альберта, сидящего за его столом со стороны посетителей, увлеченно читающего какой-то документ, словно он там и сидел всё это время. Только пара непослушных прядей так и не захотели возвращаться на свое законное место. Хмыкнул и, вернув своему лицу беспристрастное выражение, открыл дверь. На пороге стояла девушка в круглых очках и с бардовыми волосами. — Мисс Манипенни, здравствуйте. С чем пожаловали? Девушка осмотрела внимательным взглядом директора и, заглянув за спину, уголки ее губ дернулись в подобии на улыбку. — Мистер Холмс, пока ничего серьезного, но вам просили передать эти бумаги и как можно скорее ознакомиться. Не стоит надолго откладывать это дело. — Спасибо, — принял из ее рук бумаги и девушка понимающе улыбнулась ему перед тем как уйти. Майкрофт сдержался от разочарованного стона. — Эта девица всё поняла, теперь еще и там сплетней с многозначительными взглядами не хватало… Откинув эти мысли, закрыл дверь и снова в помещении раздался щелчок замка, а Альберт так и не сдвинулся со своего места, уставившись на британский флажок на столе. — Кто она? Услышав тщательно скрываемый недовольный тон своего подчиненного, усмехнулся и направился к нему, положив документы на стоящий недалеко от двери журнальный столик, с которым соседствует кресло, а дальше уже и диван, на который сейчас у него много планов. — Секретарь со второй работы. — Вот оно как, — голос дрогнул, когда чужие руки огладили плечи, а повернуться Альберт так и не соизволил. Эта вторая работа крайне напрягала Альберта. Майкрофт только упоминал о ее наличии, но чем он там занимается — ни слова. Он уважает чужое право на хранение секретов, но это не отменяет факта, что отсутствие полной картины нервирует. Майкрофт, опалив горячим дыханием заднюю часть шеи, поцеловал ее. — И опережая твой следующий вопрос — нет, я не со всеми свои секретарями сплю, только с тобой, — ответил Майкрофт, зарываясь носом в непослушные локоны, и продолжил поглаживать Альберта со спины, только теперь его руки переместились на грудь, начиная расстёгивать пуговицы на жилете. — Неужели было так очевидно, что в моих мыслях?.. — Альберт… — тихий шепот над ухом, а ловкие пальцы быстро расправились с мелкими пуговицами и теперь поглаживали обнаженную грудь, вырывая вздохи, а порой и стоны, когда Майкрофт касался розовых комочков плоти, поглаживая их или сжимая чувствительные бусинки. — Повторяю, ты должен быть тихим. Мориарти соизволил обернуться и, гневно сверкнув своими изумрудами, встал со стула, прерывая тактильный контакт. Сняв с себя ненужные пиджак, жилет и рубашку, повесил на спинку стула. Туда же и отправился развязанный галстук. — Господин директор, а вас ничего не смущает? — усмехнулся, скрестив руки на обнаженной груди, глядя на полностью одетого Холмса, взгляд которого прожигал насквозь. Но сейчас Альберт смог вернуть самообладание и на его миловидном лице красуется усмешка, хоть его член уже давно стоит и требует пристального внимания господина директора. — Нет. — А меня да, — произносит Альберт с лисьей усмешкой, сокращая расстояние, и стянул галстук-бабочку с Майкрофта. — Думаю, что у вас, господин директор найдется еще одна такая вещица, — и зажал в зубах чужой аксессуар, любуясь вызванной реакцией. Майкрофт с удовольствием отметил факт, что атрибут его гардероба отлично смотрится во рту его любовника, конечно не так гармонично, как его член, но тоже вполне приемлемо. Поэтому сняв пиджак, откинул его на второй стул, за ним последовали и жилет, и дорогая рубашка. Альберт с затаенным дыханием наблюдал за разоблачением господина директора и опустил момент, когда тот остался в одних брюках и подхватил его, неся обратно к дивану. Он чуть не выронил «бабочку» поэтому, стиснув покрепче зубы, прижался к сильному телу, наслаждаясь его теплом. Холмс опустил Альберта на диван и придирчиво посмотрел на ненадежность конструкции во рту. — Мне твоя идея нравится, но у нее есть маленький недостаток… — под любопытный взгляд вытянул со рта своеобразный кляп. Покрутил в руках и с ухмылкой вернулся к столу и взял, отцепляя от ножки, уменьшенную копию британского флага и вернулся к ожидавшему любовнику, довольно ухмыляясь. — Да вы господин директор — патриот, — Альберт хмыкнул, смотря на то как Майкрофт складывает синий сатинет с красно-белыми крестами. — Не ожидал, право, не ожидал… — в ответ Холмс скептически приподнял бровь, не отвлекаясь от своего занятия. — А теперь, — надавил большим пальцем на подбородок любовника, — открой ротик, — протянул ко рту свое творенье. Альберт с затаенным дыханием смотрел на любовника и, как бы не хотелось перечить, лишь послушно открыл рот, позволяя протолкнуть в рот «кляп», а следом поместить туда же бабочку, защелкивая ее ремешок на затылке. Представив, как он сейчас выглядит, — как развратно, как беззащитно, — не сдержал возбужденного стона, который прозвучал очень приглушенно, вызывая удовлетворенную ухмылку любовника. Майкрофт, наклонился и, опаляя горячим дыханием чувствительное ушко, начал шептать, — отлично, — вызывая табун неконтролируемых мурашек по всему телу любовника. Из-за отсутствия достаточного количества одежды это не скрылось от пронзительного взгляда Майкрофта и он провел прохладной ладонью по распаленной коже груди. Его любовник откинулся на спинку дивана, выгибаясь и подставляясь под мучительную ласку. Короткие ногти впились в плечи, причиняя легкий дискомфорт директору, еще больше распаляя необузданное желание. Стройное тело выгибалось под умелыми руками. Альберту хотелось, чтобы эта пытка уже закончилась, чтобы Майкрофт, наконец, стянул эти невыносимые узкие брюки с него и трахнул его с присущей тому страстью и нетерпением в этом вопросе. Но его рот сейчас банально заткнут, да и кто его бы сейчас послушал? Остается лишь плыть по течению огненного удовольствия, полностью растворяясь в нем. Альберт вздрогнул и промычал, ощутив горячий и мокрый язык на чувствительных сосках. Распахнувши влажные глаза, встретился с прожигающим душу взглядом ультрамариновых глаз. Альберт застонал бы, если бы только мог, но даже дышать — словно пытка, воздух казался тяжелым и сбитым. Он зарылся в угольные пряди и прижал к себе, выгибаясь и откидывая голову назад за что и получил укус за чувствительную плоть. Мысли превратились в несвязанную кашу. Осталось только ощущение языка на его теле, который ласкал не хуже дополняющих его чутких пальцев… Наверное, любовник сжалился и Альберт ощутил, как стесняющие его брюки исчезли с остатками его гардероба, освобождая страждущий внимания влажный член. Сильнее развел ноги, давая возможность Майкрофту делать всё, что его душе угодно. Где-то на периферии сознания услышал многозначительное «Хм…», а дальше сладкий шепот, который отравлял его душу не хуже наркотика… — Такой нетерпеливый, такой возбужденный, — шептал Холмс, поглаживая внутреннюю сторону бедра, — и это всё для меня… Я польщен. Скользкие пальцы огладили сжатое колечко мышц. — И когда успел только?.. — додумать не удалось, так как эти самые пальцы беспрепятственно скользнули во внутрь, вызывая неописуемое удовольствие. Альберт выгнулся, пытаясь глубже насадится на медленно скользящие пальцы, но от неожиданной легкой боли, что опалила его бедро, замер. Приоткрыл тяжелые веки и увидел, как ладонь поглаживала покрасневшую от удара кожу. Хотелось возмутится и послать куда подальше, но… — Непослушный… — хриплый шепот сводил с ума, — жаль, что не могу подольше помучить тебя… Альберт снова прикрыл глаза, ощущая, как пальцы начали быстрее двигаться. И как же он хотел стонать, кричать, но получалось лишь дышать через нос, — и то не всегда, — а также издавать невразумительное мычание. Ощутив, неприятную пустоту, протестующее замычал, но, услышав характерный звук разрывающейся упаковки, успокоился. Вскоре к его входу прикоснулось что-то покрупнее пальцев. Альберт затих, наслаждаясь дразнящими движениями крупной головки по ложбинке меж ягодиц. И его послушность была вознаграждена медленным, но уверенным толчком, заставляя выгнуться, судорожно сжимая пальцы на плечах любовника, оставляя на них следы полумесяцы. Сильные руки крепче сжали бёдра, и мужчина, раскачиваясь, нашел самую чувствительную точку любовника, тогда тот сильнее прижался к нему и распахнул свои прекрасные томные глаза. Не дожидаясь пока тот придет в себя, Майкрофт задал быстрый темп, доводя Альберта до исступления, до неглубоких царапин на своей мускулистой спине… От глубоких и быстрых толчков по простате удовольствие скручивалось в тугой узел внизу живота, а перед глазами всё плыло от слёз. И так хотелось поцеловать, даря Майкрофту свой крик наивысшего наслаждения. Эта мысль затопила его сознание словно наваждение, не позволяя дойти до конца. Не выдержав, Альберт ощутимо хлопнул ладонью по надплечью любовника, призывая остановиться. Тот замер и вопросительно уставился на него. Не без труда нащупал защелку в своих спутанных волосах и расстегнул галстук-бабочку. Вытянул ее со рта, а следом ткань, что ранее именовалась британским флагом. Откинув куда-то в сторону свой «кляп», судорожно выдохнул и прижался ближе к Холмсу. — Продолжай… — прошептал он и впился в желанные уста, ощущая, как Майкрофт, поудобнее обхватив его бедра, приподнял и начал вбиваться в него навесу. Альберт ногами обхватил за талию мужчину и дурел от испытываемого, не отрываясь от чужих губ, в которые самозабвенно постанывал. Он растворился в ощущениях и от очередного резкого глубокого движения по простате не выдержал, сильно кусая чужие губы, достиг кульминации, изливаясь на живот любовника. Его сознание затопила сладкая истома… Майкрофт, опустив на диван свою ношу, оттянул за волосы личную пиявку, которая в порыве сильного оргазма прикусила до крови ему губу. Слизав капельку крови с уголка своих губ, осмотрел любовника. Альберт выглядел великолепно, пребывая в прострации и тяжело дыша, изумрудный цвет радужки с трудом можно различить из-за расширившегося зрачка. Но, как бы ему не хотелось смотреть вечно на это произведение искусства, он не закончил и, снова двинувшись бёдрами, услышал сладострастный стон, это стало последней каплей…

≽────❈────≼

Придя в себя, Альберт обратил внимание, что он уже полностью одет, и перевел взгляд на Майкрофта, который сосредоточенно просматривал некоторые бумаги. От подобной заботы сердце затопила щемящая нежность. Пытаясь не выдать своих чувств, спокойно произнес: — Спасибо. Майкрофт, оторвавшись от своей работы, перевел взгляд на любовника приподнял уголки губ в подобии улыбки. — Не за что, — И снова вернулся к работе, нахмурившись. Мориарти забеспокоился. Такого озабоченного господина директора он еще не видел. — Что-то серьезное? — и с интересом посмотрел на просматриваемые Майкрофтом документы. Директор вздохнул, сложив документы в папку, и положил ее в ящик стола, убирая подальше от любопытных глаз. — К сожалению, да. Но это касается второй работы, так что тебе не стоит об этом беспокоиться. Но у меня есть к тебе просьба. Альберт кивнул. — Конечно, директор. — Займись этими бумагами и реши все возникшие проблемы, — протянул внушительную стопку бумаг своему секретарю, который с готовностью принял ее. — Я буду некоторое время отсутствовать. Не знаю, когда смогу вырваться, — произнес Майкрофт, соединив вместе пальцы, и прикрыл глаза. — А сейчас мне нужно позвонить. Альберт понял, что ему пора уходить. — Я понял, с вашего позволения вернусь к работе. Получив одобрительный кивок, секретарь вышел, хлопнув дверью, и оставил Майкрофта в одиночестве. Тот, осознав, что находится один, удрученно вздохнул, откинувшись на спинку кресла, и еле слышно прошептал: — Чарльз Огастес Мильвертон… Какие проблемы ты принесешь?..