Морковки

Уходить Казуо не хотелось. Спящий Сатоши на удивление казался младше своих лет. Казуо легко допускал мысль, что Юджи то и дело требовалась ласка и капелька глупого тепла, но почему-то то, что они нужны и Сатоши, каждый раз оказывалось неожиданностью. Просидев так несколько минут и заставив себя оторваться от друга, Казуо поправил на Сатоши одеяло, и, закинув в рюкзак пустой пакет с крошками, открыл окно, пытаясь сообразить, как спуститься живым. Эстер сегодня дежурил в ночь. И, по укоренившейся привычке, зашёл проверить единственного на данный момент пациента. Всё же парню крепко досталось. Может ему что-то нужно? Пациент спал, а в палате его ждал сюрприз. Сюрприз торчал у окна с явным намерением в оное окно вылезти. Мило. — Доброй ночи! — обратился док к стоящему спиной мальчишке. — Я не помешал? Насколько я помню, в этой палате должен был быть только один пациент. А на ночную фею ты не похож, извини. Первым порывом было, не оборачиваясь, сигануть в окно. Плюс — лица его врач не увидит. Минус — сам он, возможно, сломает шею и не увидит больше вообще ничего. Пришлось медленно обернуться и постараться не вздрогнуть, узнав лицо из прошлого. И шёпотом, чтобы не разбудить Сатоши, осведомиться: — Один, вы уверены? Надо же, придётся исправлять эту ошибку. Доброй ночи. Постаравшись придать лицу выражение полной уверенности в правомерности собственных действий, Казуо плотно затворил окно и попытался выскользнуть из палаты мимо врача. Что ж, этот манёвр имел мало шансов на успех, несмотря на то, что мальчишка оказался стремительным, как сам демон. И всё же Эстер ожидал чего-то подобного, поэтому несанкционированный визитёр был схвачен за руку. — Не так быстро. Я имею право на объяснения, не находишь? Как ты сюда попал, спрашивать не стану, и без того понятно. А вот что ты тут делал — услышать бы хотелось. Поморщившись от крепкой хватки, Казуо постарался улыбнуться самой своей невинной улыбкой. — Так я это. Колено ушиб. А медсестра меня не пустила. В целом, это даже было правдой. Медсестра его действительно не пустила и колено он действительно ушиб. Не то, чтобы Казуо надеялся, что док поверит, что это связанные друг с другом события, но в худшем случае его по крайней мере нельзя будет уличить во лжи. — И поэтому ты решил не дожидаться утра, а полез с больным коленом через окно? Весьма логичное решение, — док приподнял одну бровь. — Ладно. Сделаю вид, что поверил тебе. Пойдём, посмотрим что с коленом. Показывай, — велел он, когда они очутились в хорошо освещённой комнате, уставленной многочисленными приборами. — Полез. Мне очень было нужно, — всё так же честно подтвердил Казуо, следуя в кабинет. Усевшись на край кушетки, он закатал штанину. Выглядело не так плохо, хотя нога и припухла, а кожа в паре мест была содрана. — Верю, что нужно. Без крайней нужды на третий этаж не залезают, — Эстер немного повозился, извлекая небольшой серебристый сканер, который тут же приложил к повреждённой коленке. — Серьезного ничего, просто ушиб, — заключил он через время и распрямился. — Смотрю, твоя тяга к членовредительству не ослабла с годами. Руки хоть целы на этот раз? — Я надеялся, вы меня не узнали, — усмехнулся Казуо. — Руки почти целы, да. На локоть приземлился неудачно. Стоит просить вас не докладывать об этом — или все равно наябедничаете? — Ну, не узнать тебя затруднительно, прямо скажем, — Эстер не улыбался, но в глазах мелькнули лукавые искорки. — Слишком уж памятное знакомство у нас вышло. Локоть давай сюда. Сканер издал тихое жужжание, плотно прилегая к суставу. А док, не отрываясь от процесса, уточнил: — Про локоть не докладывать или про коленку? А что, я похож на ябеду? — внезапно заинтересовался он. — Про ночную фею, — хмыкнул Казуо. — Вы похожи на человека, который будет действовать по уставу. Но если вы решите развеять это заблуждение, я буду признателен. — Моя область — здоровье курсантов, а не дисциплина, — пожал плечами док.— Помнится, в прошлый раз ты был в этом более чем уверен. Теперь стал сомневаться, м? Не буду я никому докладывать, выдыхай. Но верхолазаньем больше не занимайся, если хочешь в будущем в рейды ходить. А то при таком количестве травм… Я бы на месте твоего организма уже сбежал от такого хозяина. Казуо хватило ума не спорить по поводу разницы между дисциплиной курсантов и приблудных школьников. Главное — док не намерен устроить ему проблемы. — Больше не буду без необходимости никуда лазать, — с самым серьёзным видом пообещал он. Про себя добавив, что и до этого никогда не лазал без необходимости. А затем, неожиданно для самого себя, добавил. — Мне друга нужно было увидеть. — Да я уж понял, — док отпустил его руку, повторяя вердикт с ушибом. — С утра в порядке будет. Друг. А вот твоя коленка навряд ли. Я бы мог провести лечение, да вот опасаюсь… — … цветочков на двери? — невинно полюбопытстсвовал Казуо, рискнув проверить свою теорию. Ну не мог док не догадаться, кто ему после первой встречи ежедневно похабными каракулями двери портил… — Навроде того, — док прищурился. — Видишь ли, я не ценитель искусства, особенно таких, альтернативных его видов. — Я с тех пор поднаторел и в рисовании, и в анатомии, — похвастался Казуо, немного виновато улыбаясь. — Могу изобразить с куда большим количеством подробностей. Но не буду. — Да уж, сделай милость! Поверю в твоё мастерство без демонстрации оного, — мужчина нацепил на пострадавшие суставы манжеты на липучках, с встроенными в них электродами. При работе они не издавали каких-либо звуков. Только свечение и тепло. — Военным доступен другой уровень медицины — тут многое на магии, — зачем-то пояснил он. — А твой друг тоже сегодня заходил. Второй, который «со свалки». — Да, я видел, вы из него мумию сделали, — Казуо вспомнил, что ему ещё отстирывать китель Ю и внутренне застонал. — Он вас, полагаю, тоже не забыл? — По всей видимости. Но уже не боится, что не может не радовать. И в твоём сопровождении тоже явно больше не нуждается, — док явно забавлялся разговором. — А что нож? Надеюсь, не пригодился и дырок в тебе не наделали? Хотя, ты с этим и сам успешно справляешься. — Вам показать все дырки от ножей, которые во мне наделали за эти годы? — ласково спросил Казуо. — К счастью, почти всё можно было почти не шить. А вы всё так же любите над детьми издеваться? — Нет. Я люблю издеваться над взрослыми. Желаешь повторить осмотр? Это можно устроить. Тем более, если дырки. Воображаю, как там все срасталось, если не шить. Это ты, кстати, сам решил? — Не надо повторять осмотр, спасибо, — фыркнул Казуо, едва заметно краснея и ёрзая на кушетке. — Нормально там всё срослось. Наверно. В любом случае, не беспокоит и ладно. — Зря, кстати, отказываешься. Шрамы можно и убрать. Тут всё есть для этого. Это они сейчас тебя не беспокоят, а лет через пятнадцать всё может измениться. Тем временем Эстер убрал аппарат и промокнул стёсанную кожу антисептиком. — Колено поболит ещё, но отёк уйдёт уже через час. Ещё жалобы имеются? — Могу пожаловаться на тяжёлую жизнь, излишне совестливых друзей, один из которых к тому же пошёл по вашим стопам и отжал у меня сигареты, и господина подполковника, но это вряд ли жалобы по вашей части, — Казуо тряхнул головой. Почему-то от разговора с врачом стало необъяснимо весело. — А по поводу шрамов приду, когда заболят. Если доживу. — А ты, значит, до сих пор куришь? — Эстер выделил главное. — Не курил бы, не отбирали бы сигареты — одной бедой меньше. А с другом тоже дрался из-за них? С остальным, ты прав, помочь не могу. Разве что посочувствовать. А со шрамами приходи. Может, и раньше созреешь. Пойдём, провожу тебя до дверей. Поздно уже. — Дрался, — со смехом соврал Казуо. — Но в лазарете он не из-за меня если что! А за сочувствие спасибо.