Морковки

Утром Сатоши проснулся с чётко оформившимся решением. Юджи должен быть наказан. Это его, Сатоши, долг — и как старшего, и как близкого Ю человека. Единственного близкого, кто может это сделать. Сложность была в том, что злость испарилась. Ещё вчера, когда он услышал растерянный и жалобный голосок мелкого тут, в палате. Юджи, Юджи… Знал бы ты, как хотелось тебя обнять и просто сказать: давай считать, что ничего этого не было, а? Да и сейчас ещё хочется, чего уж… С трудом отодвинув свои, слишком уж мягкосердечные желания, Сатоши двинулся на выход и почти уже у двери споткнулся о валяющийся на полу… ремень? Вернее сказать, тонкий ремешок от портупеи. Очень сомнительно, что ремешок принадлежал Казуо, тот вчера ничего из формы не снимал. Значит, кроме Юджи потерять его было некому. Сатоши покачал головой. Что ж… символично. Он не спеша поднял ремень с пола. Узкий, достаточно тяжёлый, таким можно выпороть очень больно. Но на этот раз Юджи заслужил. Когда дверь в их общую комнату отворилась, пропуская Сатоши, на лице у него не отражалось никаких сомнений, только хмурая решимость и уверенность в принятом решении. Ремень, сложенный вдвое, был зажат в руке так, как будто готов был действовать уже прямо сейчас. Старший встретился взглядом с Казуо. Взгляд сам собой зацепился за сжатый ремень и Казуо ощутил, как сердце на миг сбилось с ритма. Он обещал не вмешиваться, но как же тяжело было сдержать это обещание здесь и сейчас! Позволив себе на секунду прикрыть глаза, он спрятал руки в карманы. Мучительно хотелось обнять Ю или похлопать Тоши по спине, но он лишь передёрнул плечами и вышел во всё ещё приоткрытую дверь, плотно затворив её за спиной.

* * *

Так как сегодня не требовалось вставать рано, Юджи лишь приоткрыл глаза, посмотрел на стрелки часов, мысленно плюнул на завтрак и завернулся в одеяло, решив поспать подольше. Его так разморило, что о вчерашних событиях сонный парнишка не вспоминал, пока не услышал знакомый звук шагов. Резко откинув одеяло, Юджи вскочил с постели и замер, а взгляд заметался между решительным суровым Сатоши, ремнём в его руке и спиной уходящего Казуо. Ремень всё-таки притягивал к себе внимание больше всего. Его Юджи узнал сразу. Тот самый, что вчера потерялся неизвестно где. Что ж, теперь он нашёлся и, кажется, очень не вовремя. К разговору Юджи оказался не готов, он не был даже одет и потому лишь испуганно хлопал глазами, растеряв все слова. Да, именно на это Юджи и настраивался вчера. Но не так же! Одно дело — убеждать доброго, или обиженного, или просто удручённо-хмурого Сатоши… И совсем другое — оказаться перед строгим старшим, который УЖЕ готов выпороть и смотрит как… как Гурен! Юджи сглотнул и неосознанно сделал шаг назад, чуть не плюхнувшись на кровать. К такому Сатоши, Сатоши-мать-его-настоящему-командиру! Юджи оказался не готов. Как только за спиной закрылась дверь, Сатоши подошёл к перепуганному мелкому и развернул одну из его ладоней к себе. Удовлетворённо кивнул. — Как ты себя чувствуешь, Ю? Лицо у Сатоши при этом оставалось таким же строгим, но тон чуточку смягчился. Юджи растерялся, однако благодаря короткому вопросу о самочувствии ему стало ясно, что это всё тот же Тоши. Друг, который по-прежнему за него беспокоится, даже после всего, что младший натворил. Вот только желание вытянуться стрункой никуда не пропало. Впервые Юджи увидел в друге командира, а не просто старшего товарища, и этот образ прочно застрял в мозгах. Должно быть, выглядело нелепо — тянуться по стойке смирно в майке и трусах. Будто в спальню нагрянул проверяющий офицер, а не Сатоши вернулся из лазарета. — Я в… в порядке. А ты? — всё-таки решился спросить и Юджи. Потому что важно было знать, в порядке ли друг. Вчера ведь так не удалось толком ничего выяснить. В лице Сатоши что-то дрогнуло. От этого невинного вопроса он чуть было не растерял всю с таким трудом обретённую решимость. Поэтому ответил, пожалуй, излишне официально: — В пределах нормы, — и спешно отвернулся, чтобы не выдать свои чувства лицом. Садиться Сатоши не стал. Подумав, чуть развернул к себе стул и оперся двумя руками на спинку, по-прежнему не выпуская ремень из рук. И только тогда опять посмотрел на Ю. Внимательно и требовательно. — А теперь рассказывай. С самого начала и со всеми подробностями.