Marode

Поняв, что Тони не может дать ей ни одного ответа, девушка тихо пожелала отцу доброй ночи и открыла портал в комнату, где, постояв минуту, обессиленно опустилась на пол. Когда-то ей не было дела до того, как она оказалась у Старка, в общем-то, раньше ей вообще не было дела до её жизни, было время, когда она думала, что всем станет только лучше, если она исчезнет. — Если я умру, — девушка поправила свои мысли, вздрогнув от осознания, что это был, вероятно, первый за долгое время день, когда она, думая о смерти, не хотела умирать. — Я последую за тобой, — от неожиданности Софи вскочила и повернулась на голос. На её кровати сидел Пьетро, пристально наблюдающий за ней. Парень выглядел осунувшимся и измождённым, что вызвало беспокойство брюнетки. — Как давно ты здесь? — испуганный голос девушки был для её друга словно удар поддых. Она испугалась его. — Я хотел поговорить, — спидстер запустил руку в волосы, взъерошивая их. — Но сейчас мне это не кажется хорошей идеей. Я пойду. Когда парень проходил мимо неё, направляясь к двери, Старк неожиданно для самой себя, схватила его за руку. — Останься, — от её безжизненного взгляда, парень ощутил ужас. Он не мог поверить, что его, обычно переполненная энергией подруга, может быть такой… пустой. — Пожалуйста… Некоторое время они так и стояли, пока Пьетро не заметил слёзы в глазах девушки, которые она быстро сморгнула, моментально отвернувшись от него. — Ты как? — мысленно, Максимофф уже врезал себе за такой глупый вопрос. — Не знаю, никак, наверно, — Старк отпустила его руку и подошла к кровати. — Мне не плохо, не хорошо, просто как-то… Как-то никак. Девушка замолчала, стоя перед кроватью и глядя на медленно темнеющее небо за окном. Пьетро не мог даже пошевелиться, настолько пугающим и непривычным был безэмоциональный голос подруги. На мгновение ему даже показалось, что перед ним совершенно иной человек. Ведь не может быть его Софи такой. Такой, словно из неё вытянули всю жизнь, словно что-то, что раньше делало её ей, сломалось и осталась только оболочка, скрывающая пустоту внутри. — Понимаешь? — неожиданно брюнетка нарушила тишину, обернувшись к другу. На короткий миг её пустой взгляд загорелся болезненной надеждой, потухшей так же стремительно, как и появившейся. — Нет… Спустя ещё несколько долгих секунд тишины, наполненной разочарованием и отчаянием девушки, которые постепенно заполняли комнату, будто их можно было ощутить физически, Старк снова заговорила. — Знаешь, ты, наверно, прав, — девушка вновь не смотрела на друга, повернувшись к окну. — Тебе пора. Медленно, безумно медленно, словно на его ногах были тяжёлые оковы, Максимофф покинул комнату, оставляя подругу наедине с всепоглощающей пустотой внутри неё. Ему хотелось встряхнуть подругу, накричать на неё, сделать хоть что-нибудь, чтобы вернуть её в прежнее состояние, но он просто шёл в свою комнату с острым чувством предательства в груди. Он понял, что, вероятно, впервые увидел её настоящую, из-за чего ощущал себя обманутым. Они ведь провели вместе так много времени, но она ни разу не сказала ему правду, показывая лишь картинку жизни, которую демонстрировала всем окружающим. В это же время в другой части базы шёл оживлённый разговор между другими верными друзьями. — Ты не понимаешь, её взгляд, — Наташа смотрела прямо в глаза своего собеседника, что-то горячо ему объясняя. — Такого взгляда даже у смертников нет! Клинт, она словно уже мёртвая, а мы тут уже который раз обсуждаем, как от неё избавиться! А ей помочь нужно… — Нужно или хочется? — Бартон не разделял волнений опытной шпионки. — Она не ребёнок, если нужна помощь, сможет сама найти. — Ребёнок! Она ребёнок! — женщина всё не успокаивалась, хотя их разговор длился уже несколько часов. — Сломленный, израненный ребёнок, который улыбается, чтобы сильнее не ударили. А если ударят — всё равно улыбается, чтобы не поняли. Но глаза! Её глаза, прямо как в детстве. Нет, ещё хуже. Когда я её в башне увидела, ей было страшно. Хоть какая-то жизнь во взгляде… — Даже если и так, если она ребёнок, — Клинт устало потёр переносицу, не понимая, что до него хочет донести боевая подруга. — Она же не твой ребёнок, так в чём дело? Ты видишь в ней себя и хочешь спасти? — Блять, да если бы она была моим ребёнком, я бы этого Старка и на пушечный выстрел бы к малышке не подпустила! — яростный крик женщины эхом отразился от стен комнаты. — Ты ведь помнишь, что я не знаю русский? — Будь она моей, я бы Старку уже давно яйца оторвала! — Наташа ненадолго замолчала, всматриваясь в лицо друга, а потом добавила. — Не себя я в ней вижу, Вдовы за жизнь боролись, а она… Она ведь не то что не боролась, даже умереть пыталась. Я же видела. Ещё в башне было, какой-то дружок Старка из её комнаты вышел, хвалился, я к ней бегом, а там… И не умерла ведь. Даже не знаю, что страшнее: жить вот так или… А ей-то пятнадцать было, Старку до неё ещё три года дела не было. Вот и какого ей? А мы… — А что мы? Выполняем свою работу, — внезапно лучник ужаснулся, представив на месте девушки свою дочь, но быстро отогнал эти мысли. — А если бы мы строили планы по устранению Лайлы? — рыжая шпионка, словно прочла мысли друга, заговорив о девочке. — Ты бы Фьюри с землёй сравнял! А что Старк? Смиренно сидел и предлагал идеи! Вот какой отец так бы стал? Хуёвый! — Это слово я знаю, тут с тобой согласен на все сто процентов. Но что ты от меня-то хочешь? — уставший мужчина вновь вопрошающе посмотрел на подругу. — Тем более сама говоришь, что она уже… пыталась. И не смогла, значит и мы не сможем. Да и тот волшебник сказал, что нельзя её убивать. Что-то там про энергию и баланс… — Да, а ещё предложил её запечатать, — слова Бартона подпитали гнев женщины. — Она и так всю жизнь взаперти провела! А она ведь… — Ребёнок ещё. Ты права, Нат, права, ребёнок…