Marode

Прошло ещё несколько дней, прежде чем Старки смогли спокойно обсудить устройство машины. За это время Романофф ещё сильнее привязалась к брюнетке и теперь старалась оградить её от любых волнений, видя, как тяжело девушке справляться с эмоциями. Чувство вины давило на Софи всё сильнее с каждым днём, когда у неё не сходились расчёты, а когда экспериментальная установка взорвалась при запуске, ведьма совершенно отчаялась. Именно такую, разбитую, уставшую, окончательно сломленную и разочаровавшуюся в себе, её и увидел Старк, что и привело в последствии к их разговору. — Что за чёртовщина тут творится?! — разъярённый и напуганный мужчина вбежал в помещение, услышав шум. — Ты разнесла мою ла… Увидев дочь, безжизненно лежащую на полу, он осёкся. Слишком похожа эта картина была на то, что он видел в записях Пятницы о том дне, когда на его особняк напали. Он был зол на девушку, но что-то внутри него всё равно беспокоилось о её благополучии. Да, в какие-то моменты, особенно, когда Пеппер сказала ему об аварии, он ненавидел Софи, однако он и сам не мог объяснить себе эту неясную привязанность к дочери. Разработка планов нейтрализации девушки открыла мужчине глаза на то, что его стремление стать семьёй было эгоистичным желанием показать миру, и, в первую очередь, Поттс, что он изменился. Но он не считал брюнетку дочерью, как бы ни пытался. Однако за время, проведённое с ней, он привык к девушке, так искренне любящей его, привык к её шуткам, рассказам, к её тихому бурчанию в лаборатории, когда в проекте обнаруживались ошибки. Он привязался к ней, да, это было похоже на привязанность к домашнему питомцу или соседу, что всегда здоровается при встрече. Но какое-то странное чувство, которое он испытывал, просматривая отчёты о её детстве, видя, как она страдает от его действий и слов, выделяло её среди всех остальных людей в мире. И это было не из-за того, что в её мучениях была его вина. Старк не любил, когда загадки оставались без ответа, однако понять причину своих переживаний он не мог. И сейчас, видя бледную девушку, всю в порезах и ожогах, глядя, как из рассечённого лба течёт кровь, а тёмные волосы кажутся ещё чернее из-за липкой жидкости, он не мог не беспокоиться о ней. В несколько шагов оказавшись рядом, он опустился на колени, с облегчением обнаружив, что брюнетка всё ещё в сознании. — Что случилось? — Тони бегло осматривал повреждения, прикидывая, сможет ли сам перенести её в медотсек или лучше позвать помощь. — Потерпи, сейчас будет неприятно. Мужчина аккуратно поднял дочь, стараясь не причинить ещё больше боли. Её магия ничего не делала с травмами и Старк боялся, что сцена на Титане повторится вновь. Какими грубыми не были бы его слова там, видеть, как его дочь выгибается дугой от боли, не переставая кричать, даже сорвав голос, было пыткой. Как бы он ни злился на неё за её поступок, видеть, как медленно темнеет и исчезает её плоть, было ещё хуже. Вот и сейчас он не мог спокойно смотреть, как девушка в его руках истекает кровью, морщась при каждом его движении. Это беспокойство отличалось от того, что он испытывал, вытаскивая людей из-под завалов, отличалось от того, что он чувствовал, когда Питер рассыпался в прах, извиняясь перед ним. Это был страх, панический ужас, пронизывающий каждую клетку его тела, мешающий мыслить и даже дышать. — Тише, — брюнет почти бежал, надеясь успеть добраться до того, как она потеряет сознание. — Всё будет хорошо, просто смотри… Просто не засыпай. Затуманенным взглядом Софи не отрываясь следила за выражением его лица, не веря, что это происходит на самом деле. Девушке гадала сон ли это, понимая, что, если это сон, она не хочет просыпаться, ведь это первый момент в её жизни, когда отец беспокоился за неё. — Прости… — едва слышный шёпот удивил Старка. Едва не остановившись от изумления, он посмотрел на дочь. — Прости меня… пап. — Ты не виновата, — со слезами на глазах, Тони влетел в лазарет. Это был не первый раз, когда она так его назвала, но, почему-то, только сейчас это слово такой болью отдалось в его сердце. Но Старк не нашёл в себе сил ответить тем же. — Ты ни в чём не виновата, Софи. Что-то внутри мешало ему назвать её дочерью, как бы он ни хотел этого. Брюнет чувствовал, что не имеет на это права, особенно после того, как он отнёсся к ней, когда позволил Фьюри её забрать и, уж точно, после того, как он относился к ней потом. Бережно уложив дочь на койку, мужчина с ужасом обнаружил, что она без сознания, и запросил у Пятницы отчёт о её состоянии. Он позвал было Чо, забыв, что она оказалась в числе пропавших, а потом вызвал Беннера, в надежде, что тот сможет помочь. Из всех нынешних обитателей базы, Брюс ближе всех был к медицине. Не дожидаясь его прихода, Старк приказал Пятнице найти информацию, как помочь девушке, и, повинуясь указаниям искусственного интеллекта, начал обрабатывать раны. Когда Беннер добрался до них, Тони уже подключил дочь к приборам, необходимым для отслеживания её состояния, а сам мужчина обессиленно опустился на колени, с облегчением наблюдая за тем, как выравнивается дыхание и сердцебиение его дочери. — Что с ней произошло? — прибежавший Брюс с беспокойством смотрел на бледную девушку и, казалось, постаревшего на несколько лет Старка. — Она же собиралась просто запустить установку. — Не знаю, был взрыв, — мужчина не отрываясь следил на линией на экране, отображающей пульс брюнетки. — Когда прибежал, она лежала на полу. Я… — Ты принёс её сюда. Дружище, да тебе не так уж и плевать на малышку, — Беннер опустил руку на плечо Тони, надеясь, что действия друга не были продиктованы одной только совестью. — Она оклемается, и через худшее проходила. — И каждый раз из-за меня, — Старк огрызнулся, но не сбросил руку товарища. — Сам знаю, что ей бывало намного хуже. Но сейчас… — Сейчас ты не закрыл на это глаза, Тони, — участливый голос мужчины, помог Старку немного успокоиться. Однако заставил задуматься о том, сколько раз ему было всё равно, сколько раз он не думал и даже не знал о травмах дочери. — Ты хороший человек. Когда-то, конечно, был не очень, но… Все ошибаются, но не все признают свои ошибки. И далеко не каждый прикладывает столько усилий для изменений. — Когда она верила, что я пытаюсь что-то изменить, — брюнет поднялся и посмотрел на друга. — Я следовал за эгоистичным желанием быть хорошим. Притворялся, а для неё всё было по-настоящему. Даже пытаясь всё наладить, я заставлял её страдать. — Но теперь ты понимаешь это, — после слов Беннера они оба замолчали. Старк ушёл в свои мысли, вспоминая, как часто он сталкивался с безжизненным и опустошённым взглядом дочери, даже не думая о её чувствах, в то время как Брюс проверял показатели девушки и советовался с Пятницей по поводу лекарств. Через полчаса в медотсек ворвалась Романофф, за которой по пятам следовал угрюмый и непривычно молчаливый Клинт. После щелчка лучник сменил оружие и начал свою карательную миссию, от которой его и отвлекла шпионка, вернувшая его на базу. Бартон потерял всю семью из-за расщепления и, в отчаянии, занялся чисткой мира от самых ужасных преступников. И даже здесь, среди тех, кого считал своими друзьями, продолжал скорбеть, изо всех сил подавляя растущую неприязнь к Железному человеку, добровольно отказавшемуся от дочери. Лучник не ожидал увидеть Старка возле койки Софи, тем более, таким обеспокоенным. Но зло усмехнулся, недовольно хмыкнув, когда брюнет послушно вышел под напором Наташи. Романофф же, выгнав Старка и Беннера, села рядом с девушкой, аккуратно поправив её волосы. — Если он приложил к этому руку, — Клинт не понял, что сказала женщина, но был уверен, что мысли у них сходятся. — Ему пизда. Отношения у Софи и Бартона не были приятельскими, скорее нейтральными, но мужчина разделял беспокойство подруги за эту девушку. Даже зная, что она косвенно виновата в щелчке, мужчина не мог её винить, ведь эта девушка просто хотела сделать хоть что-то. Он молча стоял, наблюдая как Романофф поправляла брюнетке подушку, проверяла капельницу и данные на экранах, вытирала пот. — Такая маленькая, — лучник с удивлением отметил, что сейчас девушка казалась намного меньше, чем при прошлых встречах. — Это из-за её магии, она подстраивается под других, — женщина ласково смотрела на Софи, словно пытаясь согреть её собственным взглядом. — А сейчас малышка этого не делает. В реальности она ещё ниже Старка, просто прячет это. — Хочешь поговорить? — Клинт беззвучно опустился на стул, рядом с койкой, всё ещё не отрывая взгляда от девушки. — Только посмотри, бледная какая, — с горечью сказала Наташа, проигнорировав вопрос. — Кожа совсем прозрачная. — Ты ведь видела её ещё в башне, — понимая, что подруге нужно отвлечься, мужчина решил не менять тему слишком резко, но перевести разговор на что-то ещё. — Расскажи, какой она там была? Романофф настороженно замерла, а потом повернулась к Клинту, в её глазах сквозило такое отчаяние, что мужчина непроизвольно поёжился. Несколько секунд она молча смотрела на него, после чего вздохнула и, мельком взглянув на лежащую девушку, заговорила. — Маленькой была, какой же ещё? — печальная улыбка расцвела на лице шпионки. — Смешная такая, нос пуговкой, ротик крохотный, а глаза-то, глаза… Не, не глаза, глазища. Такие большие, красивые. А в них страх. Первобытный ужас. Она, видимо, когда столкнулась со мной, ждала, что я Старку доложу, а он накажет. Больше смерти его боялась. А, в прочем, так обо всём сказать можно, она умереть не боялась. Вообще. Спросила я, кто она да почему в башне, а она молчит. Молчит и смотрит своими огромными глазами. Не мигая. Спросила ещё раз, руку протянула, думала, мол, потерялась малышка, отведу к родителям, а она вздрогнула, как удара ждала. Но не спряталась, не зажмурилась. Всё смотрела, смотрела, смотрела… И страх в глазах пропал, когда поняла, что бить не буду. Маленькая девочка с аккуратным тугим хвостиком крепко сжимала в крошечных кулачках свою футболку, глядя на женщину перед ней. Карие глаза, полные страха, щипало от воздуха, но девочка боялась моргнуть. — Ты чья будешь-то? — женщина опустилась на корточки, чтобы девчушке не нужно было так задирать голову, и протянула руку. — Отвести к родителям? В ответ на жест, малышка дёрнулась, не отводя взгляда от лица незнакомки, а потом опять выпрямилась, вспомнив, что уворачиваться нельзя. Удара не последовало, зато воздух наполнился до горечи приторным запахом. «Жалость» — пронеслось в мыслях девочки, после чего страх в её взгляде сменился сначала удивлением, ведь её впервые жалел кто-то кроме Хэппи и тёти Пеппер, а потом интересом. Красивая женщина с короткими кудрявыми рыжими волосами впервые встретилась девочке, а это значит, что она пришла к её отцу. Но женщина не проигнорировала её и не поспешила сообщить мистеру Старку, как обычно поступали его гости. — Я Наташа, можешь звать меня Нат, — женщина тепло улыбнулась, а девочка наклонила голову в бок. Никто раньше так ей не улыбался, от Хэппи всегда пахнет грустью, когда он ей улыбается, от тёти Пеппер злостью, а от этой женщины пахло иначе, как от старушки, продающей сладости в магазинчике рядом с классом по тхэквондо, куда её водит Хэппи дважды в неделю. Малышка не знала, как называется чувство с таким запахом, но старушка никогда не обижала её, а однажды, когда девочке разбили нос на занятии, даже подарила ей леденец. — У меня тоже кудряшки, — девочка отпустила футболку, чтобы показать Нат свои волосы. — Только чёрные. А у вас яркие, как солнышко. — И правда, очень красивые, — Нат улыбнулась ещё шире, а запах стал сильнее, но появился ещё и аромат, который всегда исходил от её учительницы по фортепьяно. — Как тебя зовут? Вопрос отрезвил малышку, а воздух наполнился острым, удушающе-терпким страхом, если ответит, ударят. А не ответит, будет ещё хуже. Девочка слабо улыбнулась, Хэппи говорил, что, когда страшно, улыбаться очень важно, чтобы никто не узнал, что страшно. — Софи, — тихий ответ, робкий и испуганный, а потом быстрое, на одном дыхании продолжение. — Не говорите мистеру Старку, мне нельзя быть в коридоре, но там самолёт… красивый… летел. — Он твой папа, да? — от этого вопроса стало ещё хуже, тёплый голос женщины не соответствовал её ужасным словам. Точнее тому, что всегда следует за этими словами. — Нет, он мистер Старк, его нельзя так называть, — Софи дрожала всем телом, но продолжала упрямо улыбаться, так широко, что щёки болели. — Мистер Старк запретил слово на букву «пэ». И на букву «о», тоже. Потому я… Малышка осеклась, она уже слишком долго в коридоре, если мистер Старк спросит Пятницу где Нат, он увидит её и тогда… Девочка собиралась побежать в свою комнату, но было слишком поздно. — Романофф, что-то ты долго, — мистер Старк пришёл… — Я её потом пару недель не видела, — женщина с горечью вспоминала, как испуганно дёрнулась малышка, услышав голос отца. А ведь тогда она не придала этому значения, решив, что это было просто от неожиданности. — А когда увидела, боже, лучше бы я не задерживала её в коридоре. Наташа на мгновение замерла, увидев, как Хоган выходит из комнаты, желая кому-то хорошего дня и обещая принести книгу, а потом, вспомнив маленькую девочку, побежала к мужчине. Что-то тянуло её проведать малышку. — Это комната Софи? Можно к ней? — женщина не заметила, как дёрнулся Хэппи, стоило ей произнести имя. — Я столкнулась с ней в коридоре недели две назад, такая чудесная. Правда потом Старк появился, пришлось идти работать. — Так это из-за тебя… — мужчина замолчал, не желая пояснять, что из-за неё произошло. Но в его памяти всплыло, как восторженно Софи рассказывала ему про «Нат, у которой волосы как солнышко», когда он обрабатывал очередной синяк на крошечном теле. — Можно, она только о тебе и говорила последнее время. Только Старку ни слова. Романофф согласилась на такое странное условие, подумав, что Старк просто беспокоится за дочь, ведь и она, будь она родителем, не была бы счастлива общению ребёнка со шпионкой. Тихонько войдя в комнату, женщина не смогла сдержать улыбки, увидев, как старательно девочка раскрашивает домик на альбомном листе. — Привет, — малышка повернулась к гостье, решив, что пришла её учительница. Когда закончилось наказание, Хэппи нашёл ей учителя рисования, от которой каждый раз пахло чем-то сладким и свежим, пусть у них и было всего два урока. — Ой, простите, вы ведь ищете мистера Старка. — Нет, Хоган сказал, что мне можно к тебе зайти, если я никому не расскажу, — Нат опустилась на пол рядом с девочкой. — Ты красиво рисуешь. Это дом, в котором ты жила до башни? — Я не видела дом до башни, — Софи смущённо спрятала рисунок, не заметив, что её кофточка немного задралась, открывая желтеющие синяки. — Мне нельзя было выходить. А в таком я хочу жить, если стану взрослой. — Нельзя было? — женщина удивилась такой фразе, но, увидев синяки и то, как напряглась девочка, поспешила перевести тему. — А, когда ты будешь жить в таком доме, у тебя же будут цветы во дворе? Хочешь, помогу нарисовать? Малышка кивнула, протягивая Наташе коробку карандашей. Какое-то время они молчали, дополняя деталями рисунок девочки, пока Софи не остановилась, смотря на женщину. — Вы друг мистера Старка? — любопытство во взгляде девочки смешивалось с беспокойством и страхом, ведь, если эта красивая женщина его друг, её опять накажут. — Мы с ним работаем вместе, — Нат отложила карандаш, закончив раскрашивать дерево. — А что? — Не говорите ему, что видели меня, — истошная надежда в её тоне напугала женщину. — Пожалуйста. Я отдам вам мистера Пончика. Девочка вскочила, ойкнув, когда неудачно коснулась синяка на животе, и побежала к кровати, чтобы принести Романофф маленького круглого котика. Только в этот момент шпионка заметила, что в комнате не было других игрушек. — Его Хэппи сделал, — объяснила девочка, поглаживая игрушку по торчащим ниткам. — Он маленький и колючий, я знаю. А ещё есть игрушки красивее, я видела у других ребят на тхэквондо, но он самый лучший, он может даже прогонять страшные сны. А ещё, когда грустно, он всегда рядом, даже если накажут, его можно спрятать и его не найдут. Честно-честно. Только не говорите мистеру Старку. — Я уже пообещала Хэппи, что не расскажу никому, — Наташа отогнала беспокойство, кольнувшее её между рёбер. — И тебе обещаю, а мистер Пончик пусть останется у тебя. Широко улыбнувшись, Софи крепко обняла котика, радуясь, что не придётся с ним расставаться, и бережно усадила обратно на кровать. Романофф снова посмотрела на Клинта, который едва сдерживался, чтобы не сорваться со своего места. Рассказ шпионки всколыхнул что-то внутри него, мужчина представил своих детей на месте малышки, о которой она говорила. Он ощутил прилив жгучей ненависти к Старку и жалости к девушке, лежащей без сознания на больничной койке. — Я должна была прямо тогда забрать её, — голос женщины был полон горечи и злости, она винила себя в том, что не помогла той маленькой маленькой девочке, готовой отдать самое дорогое, что у неё было, лишь бы её отец не узнал о том, что с ней провели время. — Должна была сделать всё, чтобы Софи не оставалсь у Старка, чтобы у неё было нормальное детство.