Мы поставим этот мир на колени

      Земли вокруг становились беднее. Несмотря на время сбора урожая, поля по пояс заросли травой, и было ясно, что местные не слишком-то жалуют земледелие. Дома казались не слишком опрятными, а лениво скалящиеся псы могли напугать разве что ребенка — ребра у них так выпирали, что их можно было пересчитать. На дороге все чаще попадались не наполненные мешками телеги, а отряды вооруженных чем попало мужчин, провожающих двух прекрасных коней алчущими взглядами. Эти взгляды пропускали закутанного в плотный плащ Бинхэ, не чуя в нем особой угрозы, но потом натыкались на многообещающее каменное лицо Лю Цингэ и увиливали в сторону. Подобные хаотично собравшиеся банды были прекрасно известны пиковому лорду — ни ума, ни силы, ни старания, только жажда легкой наживы да желание унизить других, чтобы самому себе показаться достойнее.       Они провели в пути уже шесть дней, вот и седьмой подходил к концу, а Бинхэ после проведенного в слезах вечера почти не подавал голоса. Лю Цингэ это устраивало полностью, но иногда он все-таки с тревогой посматривал на глубокий капюшон, скрывающий лицо юноши.       — Поищем постоялый двор, — нарушил тишину лорд. — Скоро начнутся необжитые земли. Там не удастся ни поесть, ни отдохнуть.       Бинхэ зло сверкнул глазами из глубокой тени:       — Учитель ждет помощи, а мы в это время будем сладко спать? Неужели лорд Лю настолько ослаб, что без сна и нескольких дней не продержится?       — Бестолочь, — беззлобно отозвался Лю Цингэ. — Какой толк от спасителей, если к концу пути их самих спасать придется? У нас впереди еще не меньше недели. Хочешь приехать к демоническим землям и рухнуть носом вниз или пустить сдохших от усталости коней на мясо?       Бинхэ холодно хмыкнул.       Не желая снова цепляться к непочтительному юнцу и растягивать бесконечный спор, Лю Цингэ выудил из-за воротника амулет. Зеленоватый светлячок внутри стеклянного шара бился ровно и спокойно.       — Я думал, вы будете бежать впереди меня, — хрипло пробормотал Бинхэ. — Вы же…       Закатив глаза, Лю Цингэ засунул украшение обратно за воротник.       — Только не начинай заново эти “вы же его любите”, — отрезал он и оглянулся, прикидывая, какая из многочисленных тропинок может привести к какой-нибудь деревне.       — Но вы же…       — Боги, Бинхэ, да как ты умудряешься к любой фразе прицепить имя Шэнь Цинцю? — не выдержал лорд. — Все разговоры сводятся к одному. По-твоему, даже если любишь, стоит побросать все дела и сломя голову мчаться на выручку, ничего не обдумав? Что за детские рассуждения? Если глава Юэ бросит школу и влезет на коня, рискуя рухнуть на первом же повороте, ты наверняка подумаешь — какая любовь! Я же подумаю — какая глупость, у главы Юэ есть люди, которые смогут заменить его в походе, но нет людей, которые смогут заменить его на посту главы и взять на себя управление остальными лордами. Каждый хорош на своем месте и в свое время, и никакие эмоции не должны вмешиваться. Если ты испортишь все из-за своей эмоциональности, никто не будет вспоминать тебя как героя песен о любви, о тебе будут думать как о глупце, который наворотил дел и погубил чужую жизнь.       После столь длинной тирады лорд Лю даже слегка выдохся и с подозрением покосился на закутанный с ног до головы силуэт, недоумевая, каким таким образом этот ученик несколькими словами доводит его до бешенства снова и снова.       И снова. И снова.       Слишком похож на Шэнь Цинцю.       Бинхэ несогласно засопел, но лорд вскинул руку:       — Замолчи! — напряженным голосом предупредил он и свирепо раздул ноздри. — Еще одна фраза про мои чувства к твоему учителю, или твои чувства к учителю, и я завяжу тебе рот. А сейчас мы поищем трактир или какой-нибудь постоялый двор, чтобы успеть до рассвета, дадим отдых лошадям, а я оплачу две раздельные комнаты в разных концах коридора.       Уже в полной темноте они добрались до покосившегося и облезлого длинного дома. Увидев конюшню, Лю Цингэ молча свернул с дороги.       Чем ближе к демоническим землям, тем туже с хорошими лошадьми. Только специально обученные скакуны заклинательских школ могли без страха приближаться к таким темным местам, а за такого коня платили полную меру золота. Их стоило беречь, заодно оберегая от слишком уж жадных рук.       Несмотря на дикие места без больших городов и приметных сект, множество людей ежедневно проезжали этими дорогами. Купцы с обозами, мелкие лоточники, преступники и охотники за головами, путешественники и полубезумные целители, надеющиеся пробраться в демонические земли и найти какое-нибудь новое растение, способное победить даже смерть — реки людей текли во все стороны, непременно к ночи оседая по придорожным трактирам и ближайшим сараям.       — Почему я вам настолько не нравлюсь? — тихо спросил Бинхэ. Голос его показался обиженным и даже детским.       Не ожидавший вопроса Лю Цингэ от неожиданности резко натянул поводья, и конь остановился посреди тропинки как вкопанный, тревожно поводя ушами.       — Я думал, что это соперничество, — с горьким привкусом безнадежности добавил Бинхэ и осторожно объехал Лю Цингэ. — Но теперь все не так. Вы или врете, или и вправду решили отступиться, а у меня нет ни единого шанса добиться того человека, о котором я мечтаю. Так почему?       Такая тоскливая обреченность прозвучала в этом голосе, что Лю Цингэ даже не смог отмахнуться.       — Потому что ты был из тех людей, которые терпят побои сурового отца, а потом в отместку идут пинать кошку. Жертвы, которые и рады быть жертвами и боль свою на других вымещают. Теперь ты больше не пинаешь слабого, но все еще оглядываешься и раздумываешь, кого назначить виновным. А нужно было просто дать сдачи.       — Я не хочу быть жертвой, — твердо произнес Бинхэ и поднял голову. Из тени капюшона отчетливо проступил упрямый подбородок и крепко сжатые губы. — Меня некому было направлять. Учитель… он научил меня побеждать других, но не себя. Если бы он полюбил, то думал бы о себе. Я тоже думаю о себе, но вы — нет. Вы ведь не стали даже с самим собой воевать, верно? Просто подумали о том, что доставите учителю неудобства, и остановились. Близкие люди должны быть важнее, чем жадность.       — И чего ты хочешь от меня? — устало уточнил Лю Цингэ и снова тронул поводья.       — Научите меня.       — Научить чему? Думать о других? Откуда я знаю, как этому научить?       — Хотя бы позвольте просто наблюдать, — не отставал Бинхэ, и пиковый лорд с отчаянием подумал, что после спасения Шэнь Цинцю спросит с него за все ужасы путешествия с этой болтливой полудемонической майной, и с Юэ Цинъюаня стребует отпуск, и съездит наконец домой.       А может, и устроит настоящее свидание — уже не в стенах борделя и не прячась. Кто вообще посмеет ему указывать?       — А как я могу запретить тебе наблюдать? — буркнул Лю Цингэ и пришпорил коня. — Поторопись. Я могу обходиться без сна и еды, но это не значит, что я упущу возможность нормально отдохнуть. И прекрати думать о Шэнь Цинцю. Чем больше слез ты из себя выжимаешь, тем меньше рассудительности в тебе остается, а ее и без того было не слишком-то много.       Вывеска потемнела от старости и дождей, и на ней не удалось различить ни слова. Внутри было тепло и шумно, но две рослые фигуры невольно привлекли всеобщее внимание. Едва разыскав свободную лавку в углу, Лю Цингэ подтолкнул юношу поближе и тихо проговорил:       — Пойду узнаю насчет комнат. Постарайся не выделяться.       Склонив голову и не снимая капюшона, Бинхэ скользнул на место и вжался в угол, мигом делаясь незаметной тенью. При виде такого таланта Лю Цингэ только головой покачал и отвел глаза.       Чего еще ожидать от выросшего в нищете ребенка, явно не единожды битого каждым, кому не на ком больше было выместить злость? И пусть в стенах школы издевательства по мере сил старались пресекать, но ребенок с малых лет впитывает поведение, которое позволяет ему выжить.       Например, становиться совсем невидимым.       Все дело в том, что Шэнь Цинцю и Бинхэ слишком похожи, и если один давно научился скрывать постыдные привычки своего детства или, напротив, вытащил их на самое видное место и превратил в дурные черты характера, то Бинхэ эту науку еще не освоил.       Именно это задевало Цингэ сильнее всего. Узнавая в бестолковом и норовистом ученике черты характера учителя, он словно по старой карте узнавал что-то новое о самом Шэнь Цинцю и впервые начал осознавать, что знал его далеко не так хорошо, как ему самому казалось. Словно ему вдруг показали, каким Шэнь Цинцю мог быть в те дни, когда лорды еще учились бок о бок, но почти не обращали друг на друга внимания. Колючим, израненным, боязливым и отчаянно стремящимся к силе, чтобы больше не было никого, кто смог бы наступить ему на горло.       — Я должен стать сильнее, — настойчиво прошептал Бинхэ вернувшемуся с двумя дымящимися тарелками лорду. — Я ведь теперь не человек, а…       — Болтун, — отрубил Лю Цингэ. — Влезь на стол и покричи. А лучше ешь.       При виде горячей пищи желудок юного полудемона, вынужденного довольствоваться сухими лепешками и кусками вяленого мяса, восторженно взвыл. Бинхэ съежился.       — У меня опять отросли когти, — едва слышно пожаловался он и спрятал руки под стол.       — Просто прикрой их рукавами, они достаточно длинные, — посоветовал Лю Цингэ и огляделся. Вокруг шумели, пили и ели, и даже редкие любопытные взгляды больше не застревали на скромно укрывшихся в дальнем углу заклинателях. Развернувшись полубоком, лорд прикрыл Бинхэ широким плечом, как стеснительную красавицу. — Ешь уже и идем спать.       Детям нужно нормально питаться, едва не напомнил он и вовремя прикусил язык.       Бинхэ — не Минъянь, и ему такие вещи говорить определенно не стоило.       — Господин сопровождает невесту к жениху? — угодливо прошелестел голос трактирщика за спиной Лю Цингэ. — Ни повозки, ни телеги, что за жених достался этой несчастной девочке?       Бинхэ, пытавшийся одновременно сладить с рукавами и капюшоном и не выдать никому ни длинных когтей, ни горящих алым глаз, подавился и судорожно закашлялся.       — Бедный как вошь, только телохранителя и смог оплатить, — с каменным лицом намекнул Лю Цингэ и осторожно постучал юношу по вздрагивающей спине.       — Так зачем ехать в такую даль? — вкрадчиво уточнил трактирщик и развел руками. — Здесь совсем уж нищих мужчин нету, а вот с женщинами беда. Госпожа, если кто приглянулся…       — Пошел вон, — лениво процедил Лю Цингэ. Серо-стальной взгляд медленно прошелся от плешивой макушки до носков латаных сапог, заставляя трактирщика съежиться от предчувствия грядущей беды, а после поочередно воткнулся в каждое заинтересованно обернувшееся лицо.       — Я и сам могу… — оскорбленно вскинулся Бинхэ.       — Тихо сиди! — рыкнул лорд и поднялся во весь рост.       Ему нечасто приходилось сражаться с простыми людьми. Монстры пытались победить силой, заклинатели — изощренностью и запасом ци, демоны либо давили мощью, либо пытались прибегнуть к хитрости.       Он совсем позабыл о простых людях, которые были предприимчивее крыс и наглее всех прочих врагов, вместе взятых. Они безрассудно полагались только на свое количество, не понимая, что не смогут доставить хлопот больше упавшего в чай таракана.       Неприятно, но не смертельно.       — Господин, мы можем заплатить больше. До ближайшего города двое суток пути, а здесь столько народу за день бывает, что госпожа тоже внакладе не останется.       Осознавший наконец, в качестве кого его собираются оставить на постоялом дворе, Бинхэ от негодования только приоткрыл рот и не смог выдавить ни слова. Рослый и обещавший в будущем стать весьма широкоплечим, он все еще оставался семнадцатилетним юношей. Ширину плеч легко скрадывали складки плотного плаща, а некая присущая подросткам скованность в движениях сплеталась с пробуждающейся демонической плавностью и гибкостью. Заостренный бледный подбородок и нежная линия ярких губ прекрасно укладывалась в легенду о юной деве, сбежавшей из дома тайком в сопровождении нанятого телохранителя.       Кто станет такую искать? Ни один жених не согласился бы на путешествие своей невесты в сомнительной компании воина с ледяными глазами, да по таким местам, куда приличным людям вход заказан.       Значит, и не было никакого жениха. Либо юная госпожа от родни сбежала, либо вовсе закрутила роман и теперь прячется на краю земли вместе с любовником.       В любом случае в первую очередь стоит избавиться от злющего цепного пса с дорогим мечом, кем бы он там ни был.       — Я демон, я сам с ними справлюсь! — прошипел наконец очнувшийся Бинхэ, и глаза его предвкушающе разгорелись алым. — Позвольте мне!       — Смирно сиди, щеночек, — Лю Цингэ даже не оглянулся. — Из тебя что демон, что невеста…       Двери предусмотрительно заперли на замок. У самого входа ненавязчиво разгуливали с десяток посетителей, поигрывая короткими мечами. За двумя мутными окнами тоже виднелись любопытные головы: бестолковые местные бандиты, не встречавшие никого страшнее других таких же бандитов, к поимке красотки подошли очень ответственно.       — А так хотелось на кровати поспать, — процедил пиковый лорд, с удивлением не обнаружив в себе ни капли гнева.       Больше всего хотелось сорвать с Бинхэ плащ и отсесть в сторонку, наблюдая, как самые яростные ценители женской красоты будут разбегаться с воплями от растопырившего во все стороны свои костяные наросты недодемона-недочеловека.       Впрочем, у юноши вполне смазливая физиономия — как знать, может, пол и всякие странные дополнительные части тела вроде хвоста и не покажутся местным слишком уж отталкивающими?       После этой мысли пиковый лорд наконец ощутил легкое предвкушение скорой битвы.       Побросав все свои дела, большая часть посетителей стягивалась в кольцо. Несколько не потерявших человеческий облик или попросту слишком ленивых для таких развлечений торговцев продолжали спокойно ужинать, не обращая на внезапную толчею никакого внимания.       — Доел? — вполне мирно спросил лорд, вполглаза наблюдая за нестройными рядами врагов. Бинхэ торопливо засунул в рот последний кусочек и закивал. — А теперь возьми мою тарелку и не путайся под ногами.       Оставив за спиной Бинхэ вместе с недоеденным ужином, Лю Цингэ сдвинул лавку в сторону и выступил вперед.       — Ну, давай, покажи, на что ты способен, — довольно осклабился полноватый юнец в дорогих одеждах, поигрывая явно отцовским потертым мечом. С таким мастерским владением ему светило разве что по случайности порезать особо сонную улитку, но Лю Цингэ посчитал ниже своего достоинства делиться своими наблюдениями.       Обнажать меч он тоже не спешил. Никто из собравшихся здесь не имел ни малейшего представления о том, на что в бою способны заклинатели и как им противостоять.       Двумя пальцами поймав кончик клинка, пиковый лорд загнул его прихотливой завитушкой, напоминающей локон волос. В толпе явно недоставало плешивой макушки трактирщика, и Лю Цингэ нахмурился, взглядом выискивая зачинщика.       Бинхэ за его спиной возмущенно охнул.       Под прикрытием столов мелкий, едва до плеча достающий ему бандит подобрался поближе и теперь настойчиво пытался содрать с головы “красавицы” капюшон. Бинхэ всем телом прикрыл тарелку и прицельно пнул пронырливого парня в живот.       От резкого движения полы плаща распахнулись, показывая пропыленные сапоги и узкие штаны, которые не слишком походили на наряд юной беглянки. Следом из-под темной ткани вывалилась какая-то черная веревка, напоминающая хлыст.       Бинхэ пристыженно замер и виновато спрятал свежеотросший хвост за ногу, но тот выскочил обратно и задорно щелкнул по полу. Сквозь черную чешую пробились ярко-алые костяные иглы.       Лю Цингэ тоскливо вздохнул и вскинул руку.       Волна сияющей ци смыла нападавших вместе с трескающимися столами, разлетающимися на части стульями и осколками посуды. Тараном ударив в стену, поток проломил ее и выплеснулся на улицу вместе с криками и нечленораздельной руганью.       — Мы могли их просто прогнать, — пробормотал Бинхэ, пытаясь ухватить собственный непокорный хвост. Только-только появившаяся на свет конечность отчаянно не желала быть пойманной и моталась из стороны в сторону.       — Они вернулись бы ночью с факелами, чтобы сжечь исчадие демонических земель. Или через несколько дней сюда завернул бы путник с женой, и чем бы это закончилось? — Лю Цингэ носком сапога отшвырнул в сторону измочаленный кусок древесины и скрестил руки на груди. — Поднимайся, невеста, поедем искать сарай.       Усталые лошади выбрались на дорогу и неохотно двинулись в путь, поднимая пыль. Яркая луна освещала лежащие впереди холмы и оставленную позади деревню с полуразрушенным постоялым двором, второй этаж которого остался висеть в воздухе только усилиями одной уцелевшей стены и молитвами хозяина. Заклинателей провожала напряженная тишина.       — Ваш ужин, — кротко пробормотал Бинхэ и протянул спасенную тарелку. После всплеска демонических сил тело его ненадолго пришло в норму, и даже ногти на руках казались вполне человеческими. — Простите.       — Тебе-то за что извиняться? — удивился лорд, уселся в седле поудобнее и принялся доедать остывший ужин.       — Почему люди так ненавидят демонов?       Лю Цингэ фыркнул:       — Люди всех ненавидят. А демоны дают им достаточно поводов для ненависти.       — Но вы же меня не боитесь? — Бинхэ откинул капюшон и вызывающе задрал голову.       Бледный лунный свет делал его лицо сероватым, а глаза обвел глубокими тенями. Он казался даже старше своих лет и вместе с тем болезненнее, изможденнее.       Пиковый лорд только устало покачал головой.       Что происходит в разуме подростков, он знал не понаслышке. Лю Минъянь никогда не была покорной сестрой и нежной юной наследницей знатного рода, и Цингэ пришлось приложить массу усилий, чтобы хоть как-то ограничивать ее, вместе с тем не разрушив доверительные отношения. В головах юных заклинателей бурлит героизм вместе с отчаянным эгоизмом, тяга к приключениям соседствует с ленью, а желание доказать свое могущество слишком часто спотыкается о детские страхи и боязнь выглядеть глупо. Но Лю Минъянь была человеком, и с ней даже вполовину не было так сложно.       Впрочем, ему и не нужно понимать этого колючего демонического щенка. Достаточно будет научить его выживанию и не дать умереть; дальше пусть плывет сам.       — Я мало чего боюсь, — буркнул лорд, заметив направленный на него нетерпеливый взгляд. — Не вижу ни единой причины опасаться тебя. Капюшон надень.       Бинхэ задумался, прикусив губу. Потянувшись к капюшону, он вдруг опустил руки и едва слышно хихикнул.       — А если бы я, ну, остался там. Представляете? Просит гость привести ему лучшую красавицу, а там я. Отовсюду вот эти наросты торчат, они острые ужасно, все рукава мне порезали. Клыки скалю, хвост туда-сюда, когти… Сколько мужей бы навсегда зареклись своим супругам изменять?       — Нравственность, — с каменным лицом пробормотал пиковый лорд и закинул опустевшую тарелку в придорожные кусты.