Идеальный брак

      Похороны Эмили Причард прошли тихо, не замеченные ни публикой, ни прессой. Все софиты были устремлены на церемонию прощания с Ритой Скитер, и на еще один закрытый, из темного дорогого дерева, гроб в отдаленной части кладбища, сопровождаемый лишь заплаканной парой в черном, их тремя детьми и крупным угрюмым парнем, державшимся чуть поодаль, никто не обратил внимания.       Никто из семьи Малфой не почтил своим присутствием ни одно из этих мрачных мероприятий. После известных событий они старательно избегали появлений на публике, заперев ворота поместья от досужих посетителей и пронырливых репортеров, но ситуация неопределенности затягивалась, и никакого просвета впереди видно не было. Вопросы о судьбе героини войны, а точнее — её похоронах, звучали все настойчивее и громче, но ответить им было нечего, и с каждым днем положение дел становилось все хуже и хуже.       Напряжение ощутимо сгущалось в спертом воздухе мэнора, постепенно закручиваясь в тугую спираль. Не хватало лишь небольшого толчка, самого незначительного воздействия извне, чтобы установившееся хрупкое равновесие нарушилось и прорвалось грозой — и таковым стало письмо, принесенное утром в понедельник нахальной совой.       Вся семья — точнее, то, что теперь от неё осталось — сидела в столовой и делала вид, что занята завтраком. Эти совместные трапезы сейчас казались Драко особенно бессмысленными. Они проходили в тяжелом молчании, время от времени прерываемом нейтральными замечаниями о еде или погоде, и скорее отбивали аппетит напрочь, чем возбуждали его. С гораздо большим удовольствием он ел бы в своей комнате — но ирония ситуации состояла в том, что теперь в этом огромном доме с бесконечным лабиринтом комнат у него не было той, которую он мог бы назвать по-настоящему своей. Что его прежняя комната, что новые апартаменты — все было пропитано присутствием Гермионы, до сих пор хранило её отпечатки, и даже в воздухе, казалось, до сих пор был разлит тонкий, еле уловимый шлейф её аромата. Находиться там было невыносимо, как, впрочем, и в библиотеке, и в столовой — везде, в каждом углу таились воспоминания, готовые острыми иглами впиться в душу от одного неосторожного взгляда. Нужно было что-то делать, что-то решать, но что именно — Драко не знал. Поэтому сидел сейчас в столовой, бессмысленно превращая круассан в гору крошек, и пытался сосредоточиться на содержании спортивной колонки в «Пророке». Следующая серия игр чемпионата уже началась, «Торнадос» сыграли с «Нетопырями Ньюкасла» — и проиграли им, а вскоре должна состояться игра между его «Соколами» и «Гордостью Портри», и ему полагалось волноваться об этом, но… Но мысли были далеки от квиддичного поля.       Коричневая министерская сова влетела в столовую, бесцеремонно ворвавшись в дом и не обращая ни малейшего внимания на суетливо подпрыгивавшего домовика, который безуспешно пытался её перехватить. Птица облетела стол по красивой дуге и бросила конверт перед Люциусом, после чего коротко ухнула и вылетела прочь тем же путем.       Он пробежал глазами письмо, после чего в ярости смял пергамент в комок и швырнул его куда-то в угол комнаты. -      Плохие новости?.. - встревожилась Нарцисса. -      Аврорат уведомляет о том, что расследование прекращено, - процедил сквозь зубы Люциус. - Они свалили все на этого Селдена и закрыли дело в связи со смертью обвиняемого. -      Как — закрыли?.. - не поверил своим ушам Драко. -      Очень просто! - рявкнул Люциус. - Я так и думал, что этот старый болван Фоули ни на что не годен! Ему даже не хватило смелости явиться сюда и сообщить обо всем лично! -      Но, дорогой, может, и в самом деле Батлерс виноват?.. - дипломатично заметила Нарцисса. - Иначе зачем бы он потом… - она сделала многозначительную паузу. -      Ну конечно! - фыркнул Люциус. - И на работу он к нам устроился просто потому, что плата хорошая! А вовсе не для того, чтобы шпионить!.. -      Ну, так или иначе, теперь он не представляет угрозы, - передернула плечами Нарцисса. - Стоит ли беспокоиться? Дело закрыли — и прекрасно! За последнее время мэнор превратился в какой-то проходной двор! И все эти обыски, бесконечные расспросы… -      Это было необходимо для обеспечения безопасности супруги нашего сына, - процедил Люциус. -      Да? - приподняла брови Нарцисса. - Ее здесь даже нет! Судя по всему, едва ли она нуждается в защите — или, во всяком случае, она уверена, что не нуждается… -      Мама!.. - попытался оборвать мать Драко, но безуспешно. -      Я вообще не понимаю, что творится в голове у этой девчонки! - продолжала она, не обратив на возражения сына никакого внимания. - Приходит и уходит, не считая нужным ничего объяснять, пропадает неизвестно где, ночует непонятно с кем! Замужние женщины себя так не ведут, не говоря уже о том, что такое поведение — это полное неуважение к своему мужу и его семье!..       Это была далеко не первая попытка Нарциссы высказать свое недовольство невесткой, но до этого Драко хватало терпения — или, точнее было бы сказать, понимания возможных последствий, — чтобы промолчать. Однако к настоящему моменту нервы были уже натянуты, как струна, и хватило легкого движения, чтобы эта струна лопнула. -      Гермиона обо всем узнала, мама. Обо всем — о кольце, вынужденном браке, сделке с Бруствером, стирании памяти и нашей лжи. Ей не за что нас уважать.       Слова, которые душили его с самой субботы, комком встав в горле, наконец лопнули, прорвались наружу, точно вызревший гнойник. Он ничего не говорил родителям до этого момента — не знал, как об этом сказать, не находил нужных слов, но теперь правда вырвалась будто сама собой. На минуту дышать стало легче — но эта минута оказалась весьма быстротечной и закончилась вместе с гробовым молчанием, которое воцарилось в столовой после его заявления. -      Что ты сказал?.. - враз осипшим голосом переспросил Люциус. Теперь настала его очередь не верить своим ушам. -      Ты слышал, - Драко не повел и бровью. - И я предупреждал тебя, что к ней возвращаются воспоминания. Так вот, они вернулись. -      Но Бруствер ведь обещал… - растерялась Нарцисса. - Обливиэйт ведь необратим!.. -      Они не использовали Обливиэйт. Бруствер решил подстраховаться и не стер ей память, а лишь заблокировал. -      Откуда ты знаешь? - быстро спросил Люциус. -      Поттер проговорился, - усмехнулся Драко. - Но он здесь ни при чем. Блок начал разрушаться сам, а потом, видимо, Грейнджер нашла способ снять его полностью. Поттер ей не помогал. Своих обещаний в этой части никто из них не нарушил. -      И она вспомнила? Но ведь подробностей сделки… -      Об этом она помнить не могла, - криво усмехнулся Драко. - Но догадаться было нетрудно. -      Бруствер знает? -      Понятия не имею, - покачал головой Драко. - Я не говорил. Все остальные, впрочем, в курсе, так что… -      И как давно? - жестко спросил Люциус. -      В субботу она собрала всех и сообщила. После чего трансгрессировала в неизвестном направлении. -      И ты молчал!.. - ахнула Нарцисса. -      А какая разница? - поднял брови Драко. - Грейнджер недвусмысленно объяснила, что такое положение дел её не устраивает, и принуждать меня к браку даже ради спасения собственной жизни она не намерена. Она будет искать способ разорвать связь. -      Находясь при этом неизвестно где? - уточнила Нарцисса и метнула быстрый взгляд в мужа. Люциус перехватил его и нахмурился, мгновенно поняв, о чем сейчас подумала его жена. -      Так она решила, - пожал плечами Драко. - Гермиона не хочет иметь дел ни с кем из нас. -      Я должен немедленно обсудить сложившуюся ситуацию с Бруствером, - пробормотал Люциус, поднимаясь из-за стола. -      Может быть, сперва ты обсудишь её со мной?.. - промурлыкала Нарцисса, но в её голосе отчетливо проскользнули металлические нотки.       Люциус опасливо покосился в сторону сына. Первым порывом Драко было потребовать, чтобы разговор велся при нем — как-никак, его все это касалось самым непосредственным образом. Но он вовремя успел сообразить, что за закрытыми дверями будет сказано намного больше, а потому сделал вид, что намазывание тоста джемом — гораздо более занимательный процесс, чем какие-то там пустые разговоры. Дождавшись, пока шаги родителей стихнут, он быстро поднялся, пересек холл и скрылся за стеллажами библиотеки: давным-давно, еще в детстве, он обнаружил место за полками у стены, смежной с отцовским кабинетом, в котором было проделано отверстие, прикрытое книгами. Если их убрать, то все происходящее за стеной было прекрасно слышно. -      … выброси это из головы, Нарцисса! Может, девчонка не осознает последствий, или ей просто плевать, но ты!.. - донесся до него раздраженный голос отца, и Драко почти перестал дышать, чтобы не упустить ни слова. -      А какие последствия? Для волшебного мира она и без того мертва! Так какая разница? Хуже нам уже не будет, а вот лучше… -      О каком «лучше» ты говоришь? Для кого конкретно будет лучше, если она сумеет разорвать связь или, не дай Мерлин, умрет?! -      Для Драко, разумеется, - холодно ответила мать, и от этого тона у того по спине побежали мурашки. -      Если ты вдруг не заметила, Драко она нравится! Если он и не влюблен, то весьма недалек от этого! - мрачно возразил Люциус. -      Я заметила, - согласилась Нарцисса. - Но что с того? Гермиона и раньше не была и вполовину так увлечена, как он. А теперь она знает об обмане — и как ты думаешь, что будет дальше? Она его и на десять шагов к себе не подпустит и не поверит ни единому слову!.. Да даже если он клясться в любви станет — это не поможет, а скорее, лишь ожесточит её еще больше!.. -      Сразу, конечно, не поверит и не простит, - рассудительно ответил Люциус. - Но со временем… -      Через год? Пять? Десять? - язвительно уточнила Нарцисса. - Учитывая предысторию, стирание памяти было их единственным шансом преодолеть взаимную неприязнь и начать с чистого листа! А теперь все вернулось на свои места, да к тому же добавились месяцы обмана. Сколько времени нашему сыну придется терпеть и унижаться, чтобы добиться её благосклонности? Месяцы? Годы?.. Даже серьезные чувства не выдержали бы такого, а уж влюбленность!.. Нет, Люциус, гораздо лучше будет, если Драко получит свою свободу обратно. Это, во всяком случае, будет справедливо, раз уж мисс Грейнджер не желает становиться настоящей миссис Малфой. -      Мы не знаем, чего она желает, - огрызнулся Люциус. - Возможно, девочка просто растеряна, напугана… -      Напугана? И чем же, позволь спросить, мы её напугали? В этом доме её приняли, как собственную дочь, мы дали ей все, что могли — и где хотя бы капля благодарности с её стороны? -      Вероятно, она считает, что это мы должны быть благодарны? В этом есть здравое зерно... -      Но не жизнь Драко стояла на кону, а её собственная! Да, мы кое-что получили взамен, но какой ценой!.. И согласись, мы могли бы воспользоваться ситуацией совершенно иначе — но не сделали этого, скрупулезно выполняя все договоренности. А эта девчонка даже не удостоила нас разговором!.. И где теперь, скажи пожалуйста, наша репутация, которую она должна была восстановить? -      В любом случае, я считаю, мы должны найти её как можно скорее, пока обо всем не пронюхала пресса или кто-нибудь еще… - примирительно заметил Люциус, явно не желавший вступать в споры с женой. - И необходимо обсудить наши гарантии с Бруствером, учитывая его ошибку. То, что он сделал — это прямой обман!.. Совершенно немыслимо, если это сойдет ему с рук…       Дальнейший разговор пошел о репутации семьи, положении в обществе и прочих абсолютно неинтересных Драко вещах, и он счел за лучшее бесшумно поставить книги на место и вернуться в столовую. Впрочем, завтрак по-прежнему не вызывал энтузиазма — но ему нужно было подумать, и, кроме того, вовсе ни к чему было, чтобы родители узнали о том, что их разговор не был приватным.       Ничего нового, впрочем, это не принесло. Конечно, тот факт, что его чувства к Гермионе не остались незамеченными, неприятно уколол самолюбие — но по сравнению со всем остальным это было пустяком, не стоящим внимания. Собственно, это и было его последней надеждой. Ведь между ними и в самом деле было что-то, чему он пока не мог подобрать названия, и если уж заметили другие — то Гермиона не видеть не могла!.. А значит, еще был шанс поговорить с ней откровенно, убедить дать им еще одну попытку, хотя бы одну возможность… Но слова матери отрезвили Драко. В самом деле, о каком шансе может идти речь, если ко всему, что было в прошлом, добавилась еще и эта чудовищная ложь? Да она и слушать его не станет, а все, что он скажет, сочтет за уловки и очередной обман.       Мысль о том, чтобы просто оставить все как есть, даже не приходила ему в голову. Однажды Драко уже положил на весы её жизнь и свою свободу — и сделал выбор еще тогда. Возможно, Грейнджер считает справедливым принимать решение в одиночку сейчас, раз уж все решили за неё тогда, но он этой точки зрения не разделял. Всю его жизнь решения принимал кто-то другой: мать, отец, Темный Лорд, всю свою жизнь он шел на поводу у обстоятельств, просто принимая то, что с ним происходило, как должное. И теперь он был сыт этим по горло.       Драко не сомневался, что сможет найти Гермиону, когда будет готов к этой встрече. У него не было плана или конкретного перечня действий — только лишь внутренняя уверенность. Но он осознавал, что попытка будет только одна, а значит, права на ошибку у него нет.       День проходил за днем, пружина времени сжималась все туже. Драко считал дни и часы, понимая, что каждый последующий обходится Гермионе дороже, чем предыдущий — и все же не торопился. Заставлял себя не торопиться, снова и снова, раз за разом выстраивал в голове аргументы, оттачивал формулировки, пытался предугадать её возражения и продумывал свои ответы.       В субботу утром он проснулся — и понял, что что-то изменилось. В душе не было больше ни тревоги, ни сомнений, ни неуверенности, мысли в голове выкристаллизовались и улеглись. Драко неспешно привел себя в порядок, со вкусом — впервые за все это время — позавтракал, а потом вышел за ворота мэнора, закрыл глаза, сфокусировался на ощущениях, той тяге, которая давно стала неотъемлемой частью его существования — и трансгрессировал.