Идеальный брак

      Была уже глубокая ночь, но сон все не шел. Он перевернулся на другой бок в надежде устроиться поудобнее, кровать жалобно заскрипела, и внутри вспыхнуло раздражение. Нет, ничего не выйдет, не стоило и пытаться.       Тео отбросил тонкое одеяло в сторону, быстро натянул футболку и брюки — в квартире было прохладно, вышел на кухню и поставил чайник. На душе было паршиво — хоть волком вой, нечего и надеяться на то, что удастся уснуть в таком состоянии. Почему же ему так плохо? Почему?..       Астория. Конечно, все дело в ней, этой красивой девушке с темными волосами и такими сказочными, небесно-голубыми глазами. У её сестры, Дафны, они были того же цвета, вот только смотрели на окружающих высокомерно и презрительно, отчего напоминали две застывшие льдинки. У Астории же глаза были яркими, живыми — в них отражалась каждая её мысль, каждая эмоция, каждый порыв… Они были словно горные озера — чистые, прозрачные и полные особенной жизни где-то там, в глубине. И даже сейчас они остались такими, несмотря на… несмотря на все. Вот только надолго ли её хватит?.. Сможет ли она выдержать все, через что ей еще предстоит пройти?..       Эта мысль немедленно потянула за собой другую. Кармайкл. Мерлин, какой же ублюдок!.. В груди заклубилась черная, жгучая ненависть. Тео не был лично знаком с Кармайклом, но ему приходилось видеть колдографии в газетах. Отвратительный, мерзкий старик с пронырливыми, бегающими глазками и потными ручонками. У Тео в глазах темнело, стоило только подумать, что этими руками он смел прикасаться к юной, чистой девушке, да и не только руками… Ненавидеть Кармайкла было так просто, так естественно. Тем более, что ничего другого он и не заслуживал. А вот как быть с самим собой?..       Холодный рассудок твердил о том, что все сделано верно. Мерзавец получит по заслугам, а его руки остались чисты. Все получилось как нельзя лучше. Но, Мерлин, почему же так плохо, так тошно, так стыдно?!       Разве было бы лучше, если бы он сам отправился к Кармайклу и опробовал на нем все те штучки, которым их так старательно учили Кэрроу?.. Нет, никому от этого лучше бы не стало. Этот ублюдок мгновенно превратился для всех в невинную жертву, сам Тео не успел бы и глазом моргнуть, как очутился в Азкабане, а Астория продолжала жить в постоянном страхе. И все же что-то внутри мешало согласиться и принять доводы разума. В душе звенела убежденность в том, что настоящий мужчина должен разбираться с обидчиками сам, должен защищать свою женщину, должен быть смелым и не бояться исполнить свой долг. А он позволил Астории решать свои проблемы самой. Переложил ответственность на аврорат, а сам остался в стороне. А значит, по всему выходит, что Теодор Нотт — всего-навсего трус, а никакой не мужчина. Пусть умный, осторожный, но трус. А главное — теперь это знает не только он, но и Астория. И ему было мучительно стыдно и тошно от себя самого.       Все это было неудачной идеей с самого начала. Астория была девушкой из «приличной» семьи; у неё были деньги, положение в обществе, репутация, красота. У него — ничего, кроме симпатичной мордашки, да и то, знаете ли, дело вкуса. Но они нравились друг другу, им было легко и интересно друг с другом. Их роман, завязавшийся так внезапно, развивался не то чтобы бурно, но в нем присутствовала какая-то особая пикантность, острота, которая присуща любым запретным и обреченным отношениям, но без трагичности — ведь о любви речи не шло. Теперь, когда она ушла из дома и разорвала все связи со своей семьей, все должно было стать проще. Но не стало. Потому что на самом деле Теодор не стыдился ни своей нищеты, ни опозоренной фамилии. Он был уверен в том, что пройдет год, может, два — и он добьется успеха, начнет зарабатывать вполне приличные деньги, а со временем, глядишь, все и позабудут о том, кем был его отец… А вот оказаться трусом, да еще и не в момент опасности, а по расчету, было стыдно. Тошнотворно. Противно. Какое право он имеет теперь приближаться к Астории хоть на милю? Как осмелится посмотреть ей в глаза?.. Но и оставить её совсем одну, без поддержки, без помощи, он не мог.       Взгляд упал на кожаный мешочек, оставленный Малфоем, и в душе с новой силой разгорелась бессильная злость. В аврорате они с Асторией были всего несколько часов назад, и смотрите: явился — не запылился!.. Значит, Поттер немедленно помчался к своей любимой подружке, даром, что поссорились — как поссорились, так и помирились, а та растрепала обо всем муженьку. Деликатность? Такт? Сочувствие? Нет, не слышали. Они же герои, им все можно!.. Да и Малфой хорош: явился благодетель непрошенный, помочь он, видите ли, готов. А как ему, Теодору, объяснить завтра Астории, откуда деньги? Она и без того раздавлена, а что будет, когда узнает, что о её несчастье уже вовсю шепчутся за спиной? Наверняка не поверит, что Гарри Поттер разносит сплетни, подумает, что это он Малфою рассказал… Конечно, подумает… И будет он в её глазах не только трусом, но и треплом.       Настроение испортилось окончательно. По всему выходило, что с мыслями об Астории нужно распрощаться раз и навсегда. Конечно же, он не бросит её в такой сложный момент совсем одну. Поможет, чем сможет, а потом тихонько отойдет в сторону. Да и навряд ли такая девушка на самом деле останется одна — наверняка у неё есть и подруги, и поклонники. Он только убедится, что с ней все в порядке — и сразу исчезнет. Да, так определенно будет лучше для всех.       Спал Теодор мало и беспокойно и, когда часы показали шесть часов утра, решил больше не мучиться. Накануне он оставил Асторию в просторной, но абсолютно пустой квартире, в которой не было ничего, даже банального чая и сахара. Вчера им обоим было не до того, но сейчас он остро почувствовал горечь еще одной ошибки.       Он быстро собрался и, даже не позавтракав, отправился за покупками. В аптеку заходить не стал: обезболивающее зелье, экстракт бадьяна, заживляюшую мазь и зелье сна без сновидений взял в собственной лаборатории. Подумав, добавил еще фиал с противозачаточным зельем. Бестактно, конечно, но какая уже разница?.. А оно вполне может пригодиться. Собрав все зелья и прикинув, не нужно ли чего еще, Тео добавил умиротворяющий бальзам, тщательно запер лабораторию и отправился за продуктами. Завершил он свой поход в пекарне-кондитерской коробкой пирожных и булочек и стаканчиком мокаччино: Астория обожала сладкое и особенно шоколад. Может быть, это хоть чуть-чуть поднимет ей настроение.       На Мейпл-стрит он прибыл, когда не было еще и половины восьмого. С сомнением поглядев на часы, Тео в нерешительности замер перед дверью. Если Астория еще спит, то будить её в такую рань совсем не хотелось. А если не спит и сидит голодная?.. Тео вспомнил себя в то одинокое лето, когда жил впроголодь, экономя каждый кнат, и никому не было до него никакого дела — и это разрешило его сомнения. Поборов смущение, он постучал — осторожно и совсем тихо. Если она еще спит, то так он её точно не разбудит.       За дверью было тихо, и он совсем уже было решился опустить на пол многочисленные пакеты и передохнуть, когда из квартиры еле слышно донеслось тихое и осторожное «Кто это?». -      Это я, Тео, - негромко ответил он. - Я принес тебе кофе… и еще кое-что.       Дверь приоткрылась, и в узкой щели Тео увидел бледное лицо, на котором залегли глубокие тени, и крепко сжатую в кулаке волшебную палочку. -      Это и в самом деле ты? - настороженно спросила Астория. -      Как видишь, - Тео неловко развел пакетами и почувствовал себя полным идиотом. В самом деле, как он докажет, что он — это он?.. -      Какое мороженое я ела у Фортескью, когда мы случайно встретились? - подозрительно спросила она. -      Шоколадное! - с облегчением ответил он. - Шоколадное со взбитыми сливками, карамельным сиропом и…       Он не успел договорить: на личике Астории расцвела счастливая улыбка, она распахнула дверь и убрала палочку в карман платья. -      Проходи! Что же ты стоишь, проходи скорее! Мерлин, что это? - удивленно воскликнула она, наконец заметив пакеты. -      Кое-какие зелья, еда, посуда… - Тео совсем смутился. -      Давай помогу!       Он отдал ей стаканчик кофе и коробку с выпечкой, а все остальное, быстро сориентировавшись, понес на кухню. -      Здесь зелья, которые могут тебе пригодиться… - пробормотал он, протягивая Астории небольшую коробочку. - А там… Ну, сама посмотришь потом. И вот.       Он неловко вытянул из внутреннего кармана увесистый мешочек, оставленный вчера Малфоем, и положил его на стол. Содержимое мешочка весьма красноречиво звякнуло, и Астория залилась краской. -      Это совершенно лишнее, честное слово… -      Это не мое, - Тео сглотнул и отвел глаза. - Ко мне вчера приходил Малфой, попросил тебе передать. И еще — что готов оказать любую помощь, какая тебе только потребуется. -      Вот как?..       Голос её дрогнул, а глаза подозрительно заблестели. Тео стало совсем нехорошо — хотя, собственно, почему? Он знал, что именно так и будет. Снова Драко Малфой — благородный принц на белом коне, а он… -      Я ни о чем ему не говорил, - резко бросил Тео. - И вообще никому. -      А эта квартира?.. -      Принадлежит Блейзу. Я сказал ему, что моя подруга поссорилась с родителями и ушла из дома. Вот и все.       Тео злился — отчасти на Малфоя, который поставил его в неловкое положение, но больше всего на себя. Что он делает здесь? Хотел принести продукты и лекарства — принес, деньги передал, Астория подавлена, но чувствует себя вроде бы лучше, чем вчера… пора и честь знать.       От легкого, почти невесомого прикосновения к своей руке он вздрогнул, как от удара. Он поднял глаза на неё — и не смог сдержать изумления, увидев, что она улыбается ему — нежно и ласково, хоть и немного натянуто. Или ему показалось?.. -      Спасибо, что не рассказал, для меня это много значит. Но… - улыбка померкла и стала грустной, безрадостной. - Все равно уже все знают. -      Не все, - Тео упрямо мотнул головой. Он бросился к пакетам, вытащил из одного свежий номер «Ежедневного Пророка», развернул и показал ей: - Вот, смотри.

«Сэр Дерек Кармайкл арестован за применение Непростительного заклятия!»

      Под громким заголовком красовалась колдография в полстраницы: Кармайкл в камере предварительного заключения, и Асторию передернуло при виде этого лица. Быстро свернув газету, она отшвырнула её прочь, как будто это была ядовитая змея. -      Прости! - совсем расстроился Тео. - Я идиот, все делаю неправильно… Я лишь хотел показать тебе, что там нет ни слова ни о чем, кроме Непростительного. Даже конкретное заклятие не названо. А если уж «Пророк» не разнюхал… -      У них еще куча времени, - иронично заметила Астория. - А впрочем, все равно. Неважно. Все неважно…       Тео почувствовал, что бьется лбом о непрошибаемую каменную стену. Только ему покажется, что она начинает оживать, отвлекаться — как в следующую минуту глаза снова гасли, улыбка таяла… Он только все портит. Не помогает, а наоборот, травит душу даже своим присутствием, напоминает о том, что случилось… -      Я, наверное, пойду… - неловко дернул плечом он. -      Уже? - вскинула голову Астория и побледнела еще больше. От мысли, что она снова останется одна в этой огромной пустой квартире, наедине со своими мыслями и воспоминаниями, ей делалось дурно. - А как же кофе? Принес и даже не попробуешь? -      Я принес только для тебя, - слабо улыбнулся Тео. - Не хотел, чтобы ты подумала, что я напрашиваюсь на угощение. -      А я бы очень хотела, чтобы ты напросился, - ответила она, робко тронула его за руку и просительно заглянула в глаза. - Не уходи, пожалуйста. Там есть булочки, я видела, а кофе можем поделить пополам…       Теодору вновь стало тошно. Бедная девочка, ей так страшно и одиноко, и в то же время стыдно, что кто-то узнает — потому, наверное, она и не хочет звать к себе подруг. Ей не нужен Теодор Нотт, ей просто нужен живой человек, кто-то, кто просто будет рядом, отвлекать от тяжелых мыслей. Сейчас сгодится и он, а потом, когда ей станет чуть легче, его присутствие превратится из лекарства в отраву, тяжелое напоминание, и Астория будет мучиться, не зная, как от него избавиться, потому что будет чувствовать себя обязанной… Нет уж. Ситуация и так паршивая, усугублять её вовсе ни к чему. Лучше уж сразу сказать все начистоту. -      Послушай, Тори… - он запнулся, мучительно подбирая слова. - Сейчас тебе и в самом деле, наверное, хочется, чтобы я остался. Это проще — не нужно больше никого звать, ничего объяснять… Но это ненадолго. Это пройдет. И, когда пройдет, я стану тебе в тягость, потому что одним своим видом буду напоминать о том, что произошло. Ты вежливый, хорошо воспитанный человек, прогнать меня ты не сможешь, тебе будет неловко и неприятно. Я не хочу ставить тебя в такое положение. Наверняка у тебя кто-то есть — подруги, приятельницы. Напиши кому-нибудь из них, пригласи в гости, а потом я уйду. Конечно, если тебе понадобится помощь, любая — я помогу. Но сейчас тебе нужно подумать о том, как жить дальше. Начать жизнь заново, с чистого листа, и на этом листе не должно быть ни одного темного пятна.       Она отшатнулась. Ногти впились в ладони, а губы сжались в бескровную узкую полоску. -      Это… из-за него, да? Я тебе противна? Конечно, я понимаю. Сначала Малфой, теперь это… Тебе нужна чистая порядочная девушка, а не какая-то шлюха, которую любой желающий может поставить на колени и заставить открыть рот…       Её голос звенел от бессильной ярости, становился все громче, истеричнее, и с каждым произносимым ею словом Тео охватывал ужас: что же он натворил!.. Она сорвалась на полуслове, разразилась рыданиями и рванулась прочь. Точнее, попыталась рвануться: он перехватил её за локоть, притянул к себе и крепко обнял. Девушка вырывалась, стучала по его груди кулачками, билась, как пойманная птица, но Тео лишь сжимал руки крепче. Постепенно её сопротивление ослабло, она перестала брыкаться и просто плакала — горько, навзрыд, но уже не пыталась убежать. Только тогда он решился заговорить — тихо, ласково, стараясь успокоить, убаюкать её словами: -      Глупая, глупая девчонка… Как тебе такое в голову пришло?.. Ты самая прекрасная, самая замечательная… Зачем тебе я? Жалкий неудачник, трус, который не в состоянии тебя защитить, ничем не может помочь, а только топчется, как слон в посудной лавке, и все время делает тебе больно…       Астория издала какой-то странный звук, плечи её мелко затряслись, и Тео не сразу понял, что она смеется. Смеется!.. С ума можно сойти. -      Ты не слон, - наконец проговорила она, улыбаясь сквозь слезы. - Ты ежик. -      Очень опасный зверь, - саркастически протянул Тео. - Куда ни ткни — уколешься. -      Я постараюсь не тыкать, - очень серьезно пообещала Астория. - А если уколюсь — тебе придется меня лечить. Будешь? -      Буду, - так же серьезно ответил он, а потом вновь прижал к себе, и в груди защемило от неизъяснимой, пронзительной нежности. - Я там, кстати, чайник принес. Пойдем пить чай?.. -      Пойдем, - не раздумывая, согласилась она. И на губах заиграла слабая, робкая — но совсем настоящая улыбка.