***
Что. Есть. Душа? Ему было легче. 21 грамм боли — вот, что это. Кажется, столько она весит по утверждениям маггловских учёных. Нужно будет спросить у Грейнджер. Должно быть, поэтому золотая фишка так легко выпала у неё из рук — просто почти ничего не весила. И что тогда в ней может быть ценного? Теперь он свободен. Драко чист. Пустой холст. Теперь у него нет совести, так? А была? Была. Немного, но была. По-моему, отлично. Эта хуйня абсолютно бесполезна. Свобода. Наконец-то. Он вылечит Нарциссу, и всё. Это действительно всё, правда. Конец. Драко свободен. Драко. Абсолютно. Свободен. От всего. Кроме, разве что, Дьявола. Он перебросился парой слов с Блейзом, страдающим неслабым похмельем после вчерашней вечеринки. Предложения, покидая его рот, отдавались эхом внутри. Внутри Драко была кальдера. Чёртова котловина, но слово красивое. Наверное, теперь осталось только это. Пустота заполнялась поэтизмом, потому что больше просто нечем, он появлялся в попытке уровнять счёт. Драко опустился на подоконник, пока Блейз, жмурясь от головной боли, садился на кровати. От стекла веяло холодом. Наверное, гладь озера над их головами вскоре собиралась покрыться коркой льда. Ноябрь был изменщиком и оправдывался прямо как Драко, заметивший взгляд Забини на своей шее с подозрительно аккуратным засосом под челюстью, — молча. И пах кем-то другим. Зимой. Отчаянием. Его голос, вкус, объятия продавили Малфою грудь. — Драко… — её громкий шёпот, пытающийся приручить. Поздно, Грейнджер. Дьявол оказался первым. Впрочем, у Драко остался отличный сувенир в виде воспоминания. Грейнджер хотела его как последняя шлюха, а он не повёлся. Повод для гордости, так? Почему так пусто?.. Разве даже чувству превосходства нужна душа? Тео как обычно ввалился в их комнату. Кажется, он только сейчас дополз до общежития — кутил где-то всю ночь. Они с Блейзом над чем-то засмеялись. Драко показалось, они говорили на каком-то другом языке. Словив наводящий взгляд Забини, Драко ретировался в душ, пока мулат был занят рассказом о ночных похождениях Нотта. Кажется, тому перепало от какой-то пуффендуйской девчонки. Он поставил заглушку и уставился в зеркало. В голове было так тихо. Удивительно. Каждый раз, смотря в своё отражение больше тридцати секунд, если в голове не было насущной проблемы, дрянные мысли сами ползли на периферию. И они всегда были странные. Обращались к нему из нутра. Просто настоящий Драко мало себе нравился. Сейчас — ничего, он мог быть кем угодно. Или никем. Драко включил воду и встал под душ. Тёплые капли расслабляли мышцы и… Он что, всё ещё возбуждён? Какого?.. Нет, Грейнджер. — Ч-что? — она так хотела его. Даже жаль её. Ему нужна разрядка. Точно. И этот голос исчезнет из мыслей. — Драко… И если он — никто… почему её образ в голове должен смущать? Никто помнил стоны. Её тело так близко. Дюймы её кожи в ладонях. То, как она целовалась. То как она целовала — его. Блять. — Драко… Её вес. Её плоть в пальцах. Сжатие — мышечный рефлекс. Взять её. Он мог бы. Он хотел. Он бы взял. Да, Грейнджер. Её. Её вокруг члена. Сначала медленно, чтобы корчилась. А потом — не сдерживаясь. Ритмичные движения. Крепче. Глубже. Грейнджер бы просила. Сильнее. И она бы кончила. Он бы услышал этот стон.***
— Малфой, сегодня тренировка. Не забудь, — Кендра, капитан чёрной команды, едва удостоила его взглядом, проходя мимо за завтраком. Драко даже не повёл бровью. Нарцисса. Она уже здорова? «Что с тобой?» — безмолвно спросил Забини губами. И бровями. Те не расслаблялись с самого пробуждения — вскоре начнётся тик. Малфой лишь пожал плечами. — Ты не пришёл после бала, — протянула Паркинсон, чуть прислоняясь щекой к его плечу. — Не пришёл. — Тебя не было в комнате. — И? Она отстранилась, опуская взгляд. — Ну… Мы так хорошо проводили время и… Я подумала… — Пэнс, — Малфой одёрнул мантию под шеей. — Даже если я пьян или в хорошем настроении, это не обязательно значит, что я захочу тебя трахнуть. Хоть в подобных случаях шансы значительно выше. Интересно. Выражение её лица застыло на мгновение, и губа с остатками блеска дрогнула. От слов ей было… больно. Было? Как проверить? Неважно. Девушка замерла, нахмурившись подобно Блейзу. Насколько странно было бы сбрить брови всей школе заклинанием? Похуй. Он мог бы… Драко хмыкнул и потянулся за палочкой, раздумывая над возможными вариантами последствий. Вряд ли его могут упечь в Азкабан за безобидную шутку. Паркинсон ещё раз взглянула на него, а затем поднялась из-за стола и, натянуто улыбнувшись на прощание, ушла, тут же затерявшись в толпе торопящихся студентов. — Салазар, чувак… — пробормотал Тео себе под нос, переглядываясь с Забини. — Малфой, — Блейз пнул его лодыжку под столом. — Что? — рука соскользнула с древка. — Какого чёрта?.. — Блять. Чего вы приебались? — Драко зыркнул на Забини. В этот раз брови мулата приподнялись. А взгляд ужесточился. — Окей, — хмыкнул он раздражённо и взялся за столовые приборы, отводя взгляд. — Иди нахуй, Драко. Малфой только закатил глаза и снова заинтересовался едой на своей тарелке. Он был удивительно голоден этим утром. За время лекций он заметил несколько обиженных взглядов Паркинсон, кинутых ему в висок. Плечо Забини, на которое натыкался подозрительно часто в особо узких проходах кабинетов. И Тео, несколько раз оборачивающегося к нему, чтобы сморозить очередную шутку, но Блейз каждый раз успевал его одёрнуть. Драко перевёл взгляд к окну и заметил, как ловко Филчу удавалось сгребать последние опавшие листья в кучи во внутреннем дворе, в то время как профессора пытались давать им знания. И впервые в полной мере осознал насколько скучным было всё вокруг. С каждой минутой его голова опускалась всё ближе к парте и, должно быть, вскоре по классу разнёсся бы характерный звук, но вспышка голубоватого света проскочила в двери. Профессор Роули наконец заткнулась, чтобы озадаченно уставиться на Патронус Макгонагалл, грациозно запрыгнувший к ней на стол. — Мне жаль прерывать вас, Конкордия, — учтиво произнесла кошка голосом директора, — но мне очень нужен мистер Малфой. Будьте любезны, отправьте его в мой кабинет. — О, — взгляд профессора Маггловедения тут же нашёл его на заднем ряду. — Конечно-конечно. Можете идти, — кивнула она ему. — И не забудьте одолжить конспект у ваших однокурсников, Драко. — Обязательно. — От магглоподобной фамильярности подташнивало. Он нерасторопно поднялся с места, скосил взгляд на свой учебник и нетронутый пергамент, и не уловив в себе малейшего импульса взять их с собой, покинул класс. Забини смотрел ему в спину, пока та не скрылась в проёме. Последние ступени в кабинет старухи предупредили, что та ждала его не одна. Слух уловил отрывки вежливого диалога с участием мужского голоса. Кажется, чем-то знакомого ему. Драко даже не сразу узнал его. Оказалось, у целителя была какая-то одежда помимо чертового больничного халата. Серо-коричневая твидовая мантия. Старомодная и протертая в некоторых местах. Совершенно точно — единственная подобная в его гардеробе. Крипетт обратил на него взгляд, при этом совершенно не разбавившийся какой-либо эмоцией. Большая часть мыслей этого волшебника всегда будто была занята чем-то отвлеченным, и в то же время сознание оставалось ясным. Чтобы производить внутри точный анализ расположения духа Драко и выводить его из себя своим хладнокровием. — День добрый, мистер Малфой. Не хотелось отрывать вас от занятий, но, как вы знаете, есть одно дело, требующее скорого решения. И голос его был настолько бесстрастным в любой ситуации, что не оставалось сомнений. Крипетт был одним из тех ебанутых, что наблюдали за своими не менее ебанутыми пациентами, принимающими душ. А может, у него вставало от препарирования пикси. Драко заставил себя сделать шаг и пройти дальше в кабинет. Не показывать вид, что у него только что сердце прижарилось рёбрами. Но Крипетт был нетороплив, а значит просто пришёл в очередной раз выебать ему мозг, а не сказать, что его мать отошла в мир иной или чего хуже. И всё было нормально, Драко даже смог бы держать себя в руках, потому что вопрос «какого хуя происходит» давно не вызывал у его психики должной реакции. Только позади целителя стоял невысокий пышный мужчина. Драко не видел его лица, только мантию, от которой разило гнилыми сливами. Малфой чиркнул по нему взглядом словно спичкой и выжидающе уставился на врача. Охуенно. — Видите ли, мы не получили бумаг с вашей подписью. Относительно судьбы Нарциссы, — зачем-то пояснил Крипетт. — Так как вы не приняли решения в срок, мы были вынуждены обратиться к Визенгамоту. Нам нужна подпись поверенного для передачи попечительства над вашей матерью в Мунго. Мистер Пегг здесь как раз за этим. — То есть Нарцисса в порядке? — Без изменений. — Ох, директор Макгонагалл, не было бы для вас затруднительно угостить нас чаем? Если можно? — подал голос работник Визенгамота, полностью игнорируя загустевший с появлением Драко воздух. Старуха приподняла брови выше, явно чтобы подавить естественную реакцию — желание нахмуриться. Она вряд ли услышала от фиолетовой крысы больше пары реплик, но тот абсолютно точно ей не нравился. И всё же. Какого. Хуя? — Предполагаю, можно, — вежливо ответила Макгонагалл, едва сжав губы, и жестом указала на кресла у своего стола. Крыса тут же сел, поправляя мантию. Крипетт же не спускал с Драко взгляда. Вскоре в кабинет аппарировал эльф с латунным подносом и четырьмя чашками. Звон фарфора так и подначивал к черту взорвать все вокруг Бомбардой. Ничто сейчас не могло удовлетворить***
Джинни протянула ей горячий сок и со щелчком закрыла термос. — Чёрт, — прошептала подруга, внимательнее приглядываясь к происходящему внизу. Гермиона едва глотнула сладкий напиток и вцепилась в перила трибуны, немного свесив голову. Тридцать минут наблюдения за тренировкой команды Гарри и разговоров, не утомив, знатно подморозили им носы, так что они уже почти собрались уходить, только… На поле пришла чёрная команда. — Кендра, это просто накладка, я говорил Уоррену, что мы бронируем это время, — послышался голос Забини. — У нас с вами завтра игра, мы не можем тренироваться вместе! Это последний тренировочный час на сегодня! Мы не уйдем. — Слушай… — слизеринец стал говорить тише. — Ладно. Я дам вам пятнадцать минут, это… — Каких пятнадцать минут?! — вспылил мулат. — У меня Поттер ещё ни снитча не поймал! — Врун, — пробормотала Джинни. — Малфой, вы не можете… Но блондин только махнул на друга рукой и, проигнорировав окружающих, запрыгнул на метлу, напоследок кинув что-то едкое и нецензурное. Кто-то недовольно заговорил с предстоящим противником, и вскоре Кендра оглушила всех свистком, избегая подгоняемой тестостероном потасовки. Гермиона напряглась. — Ладно! Все, внимание! Так мы только тратим время. Это наша половина. Это ваша, — она расчертила рукой воздух и, еще с минуту поборовшись взглядами с Забини, отдала чёрным команду подниматься в воздух. — Дважды чёрт, — Джинни покривила ртом, как только первая дождевая капля упала на металлический поручень. Как же она была права. Косые взгляды игроков, которым на следующий день предстояло противостоять друг другу, знатно портили тренировку. Окрики капитанов впустую нервировали окружающих, не способных нормально сфокусироваться на игре и на повторении упражнений. Постоянное «Малфой!» от ребят, подрезаемых ловцом, игнорировавшим деление поля, сильно напрягало Забини. Гермиона задержала дыхание. Когда Гарри не удалось увернуться от малфоевского маневра, вполне способного напрочь сбить того с метлы, Грейнджер правда стало не по себе. Лица слизеринца не было видно, но судя по резкости движений он очевидно был зол. Очень зол. Непредсказуемо зол. — У меня плохое предчувствие. Со стороны озера послышался гулкий раскат грома. На самом деле плохое предчувствие уже давно стало неотъемлемой частью её жизни. Но что-то всё ещё удерживало её, не позволяло выйти из отведённой роли. Уж точно не достаточно, чтобы мир пошатнулся. С Малфоем же была другая ситуация. Гермиона понятия не имела, что значит лишиться души вот так. Не стать овощем, как после поцелуя дементора, а рассекать поле словно умалишённый, едва борясь с компульсией сломать спину любому, попавшему в поле зрения. — Быстрее, Эдвардс! Это «Молния», а не метла твоей бабули, пора бы привыкнуть! Что-что? Скользко?! Это всего лишь дождик, мать твою! Захария, чего раскис? — Забини гневно окликал членов своей команды, запуская очередной бладжер. — Поттер! Где чёртов Поттер? — Джин, ты видишь его? — Гермиона обернулась к подруге. Дождь начал капать всё чаще, гонимый сильным ветром. — Он только что был у тех трибун, — Уизли указала на северную сторону стадиона. — Теперь не вижу… О! Вон там… Гарри только вылетел из-под балок конструкции, выделяясь синей формой. Кажется, он поймал след снитча, хоть золотистый блеск крылышков и не был заметен в этих погодных… условиями их трудно было назвать. Требованиях. — Они с Малфоем же как-то различают снитчи? — скорее риторически спросила Джинни, когда слизеринец промчался прямо у Гарри под носом, заставив резко затормозить и ухватиться крепче за черенок, чтобы ненароком не свалиться на землю, или как минимум не разбить этим черенком собственные очки. — Я думаю, да. — Урод, — прошипела Джинни. — Он зарывается с самого начала года. Гермиона промолчала. Когда подобное случилось снова, Уизли громко фыркнула и наколдовала Сонорус. — Эй, Забини, ты слепой?! Ты вообще видишь, что Малфой вытворяет?! — Он не в моей команде, Уизли! — едва повернув голову в её сторону ответил тот. — Он твой друг! А Гарри твой единственный загонщик! Что ты за капитан?! Такими темпами один из них точно скоро свалится с метлы! Забини не смог проигнорировать ставящие под сомнение его лидерство слова, и развернулся к их трибуне всем корпусом. Весь его вид демонстрировал как сильно Джинни отвлекает его от по-настоящему важных занятий. — Уизли, — начал он надменным тоном, — тебе очень повезло, что ты не в моей команде! Беспокоишься за упругость попки своего бойфренда — следи за ним сама! Эй, Кендра, приструни своего чёртового ловца! Теперь довольна? — Забини кинул последний взгляд на Джинни. Та показала ему два сардонически приподнятых больших пальца и с всё тем же обеспокоенным выражением лица уселась обратно на скамейку. — Придурок. Все они. В очередной раз когда Малфой подрезал Гарри, тот всё же не выдержал и толкнул слизеринца в плечо. — Малфой, блять! — голос Гарри прозвучал смазанно, но достаточно громко. — Держи метлу ровнее, — прорычал слизеринец в ответ, одёргивая воротник от капель. — Это ты следи за собой! Совсем не видишь, что творишь! — Чёртов ад, Поттер… Съеби с дороги! — Годрик, Малфой! Подумай хоть о ком-то кроме себя! Ты точно покалечишь одного из нас! Или убьешься сам. — Оу… Не делай вид, что будешь горевать. — Я то не буду. Просто жаль миссис Малфой. Драко дернулся в его сторону быстрее, чем Гермиона моргнула. С таким настроем он мог бы скинуть Гарри с метлы и любоваться тем, как кровь вытекает из треснувшего черепа. Или загнать под бладжер, чтобы тот протаранил ему бок. — Ещё одно слово, и оно будет твоим последним, — прорычал слизеринец. — Мерлин, Малфой, ты сегодня точно с той ноги вст?.. За ними наблюдало достаточное количество ребят, чтобы внезапное соло дождевых капель стало заметным — никто не произнёс и слова. Руки Малфоя почти вцепились в плечи Гарри, когда громкий свисток Забини, в миг оказавшегося рядом с ловцами, раздался на всё поле. Капитан синих дёрнул метлу друга на себя и сказал что-то ему на ухо. — Малфой! Пошёл вон с поля! Чтобы эта херь выветрилась из тебя к завтрашней игре! — завопила Кендра. — Твоя чёртова тренировка окончена, Малфой, — гаркнул Забини, выпрямившись на метле. — Вниз, живо. Малфой замер, на протяжении минуты высказывая своё недовольство красноречивым взглядом, который Забини отражал в полной мере, затем тут же спустился на землю. — Поттер, — предупредил Малфой, — запомни, завтра ты не жилец. — И скрылся в раздевалках. Гермиона поставила так и не допитый стакан с соком на скамейку и направилась вниз, пока ошеломленная Джинни решала кому высказать своё возмущение в первую очередь: Забини или Кендре. Дверь лишь одной раздевалки была прикрыта. Гермиона зашла не задумываясь. Малфой уже успел снять защитные атрибуты формы и как раз стягивал рашгард. — Малфой! Я сделала всё, что ты просил! Оставь Гарри в покое! — запало начала она. — Ты переходишь все границы! Его плечи были напряжены так, что ещё немного — и покажутся вены, а движения резки словно ноябрьский ветер за мутным окном. Услышав её возмущённый голос, Малфой выпрямился, сдёрнул рукава вещи и небрежно бросил на скамейку. — Ты больше не можешь задирать его! Слышишь?! Малфой? Он всё ещё не оборачивался. Гермиона сделала небольшой шаг ближе. Малфой медленно втянул воздух сквозь зубы и, неожиданно, его кулак врезался в соседний шкафчик. Грейнджер подпрыгнула от испуга, но не сдвинулась с места. — У меня нет никакого терпения выслушивать твоего ёбаного дружка! — практически прорычал он, всё же поворачиваясь к ней всем корпусом. Где-то на его теле виднелась испарина, где-то шрамы, прямо по центру — угольно-чёрный круг, чуть кровоточащий после физической нагрузки. Гермиона знала, у неё под одеждой точно такой же. Диаметром не больше четырёх дюймов, и кожа в этом месте как каучук на ощупь. Она сглотнула. — Ты сам провоцируешь его! — Провоцирую?! — у него едва не раздувались ноздри от ярости. — Мерлин! Почему ты так зол?! — не выдержала Гермиона, заражаясь его безумием. — Я ненавижу их всех! — прокричал Малфой, отворачиваясь, вновь тараня костяшки о дверцы. — Твоего Поттера! Эту ёбаную школу! Министерство! — И горячее: — Тебя! — Это взаимно! — в сердцах ответила она, едва его лопатки опустились после удара. Совсем не врала. — Ты сделала это со мной! — Я сделала всё, что могла, чтобы ты не продавал душу, Малфой! — он, как загнанный зверь, за долю секунды сменил позицию, скалясь ей всеми 32-мя. — К чёрту душу! Ты как-то спасла этого ублюдка! Я чувствую, как хочу прикончить его! Его лихорадило. Глаза бегали. И Гермиона понятия не имела, что должна сделать. Как помочь ему. Злость копилась в нём пороховыми шашками, и ей не было выхода. Прятаться казалось неправильным, даже когда страх дышал в шею. — Ты не можешь убить Гарри. — Спокойнее сказала Гермиона. — Визенгамот избавится от тебя, и твоей матери уже ничто не поможет. — Сделка состоялась! Она будет здорова, а моя душа — принадлежать Дьяволу! — Но сейчас она у меня. — Ты совсем свихнулась?! Ты угрожаешь мне?! — Малфой немного приблизился. — Она всё ещё что-то значит для тебя? Нарцисса? — Она должна что-то значить, мать твою! Иначе я сгорю заживо! Это блядски больно, Грейнджер! — объяснял он, тыча себе в грудь. — Это уже чёртов Ад! И это только начало! На миг вспышка молнии осветила раздевалку ярко-белым. Его плечи вздымались, виски были влажными, а волосы и вовсе мокрыми. И взгляд, настоящий взгляд, — он был другим. — Малфой, я не хочу тебя провоцировать, но… Послушай меня. Ты же умный. Рационализируй что и зачем ты делаешь. Если теперь у тебя отсутствует любая мораль, просто помни — Нарцисса всё ещё нуждается в тебе. И поэтому ты не можешь нарушать правила школы и условия Визенгамота. И убивать кого-нибудь, — добавила Гермиона, всё же сильно сомневаясь в подобных возможностях Малфоя. Она слишком долго знала его, как мальчика, любящего настолько же слишком громкие слова, как собственную фамилию. — Теперь ты хочешь действительно помочь мне?! — он сделал ещё шаг к ней. — Что изменилось? Что, блять, изменилось?! Я всё ещё ненавижу тебя! Больше — теперь я ненавижу тебя намного сильнее, Грейнджер! — У меня такая же, — выдохнула Гермиона, и протянула руку к его метке. Малфой тут же схватил запястье, сжимая до хруста. — Не трогай, блять. — Это не по человечески — не чувствовать её, да? — спросила она совсем тихо, указывая взглядом на круглую рану. — Ты обязан помнить каково это было. Ты должен… Хватка не слабела. Он толкнул её к шкафчикам. Звук удара отрикошетил эхом о плитку. — Заткнись! — Что бы ты чувствовал сейчас, если бы мог? — Гермиона подняла взгляд. Малфой близко. Малфой слишком близко. — Мне было бы не плевать, что я делаю тебе больно. — И что бы ты сделал? Его глаза опустились на губы. И капля упала ей на кожу. — Я бы тебя отпустил, — уверенно сказал он. Но серый приковывал к холодному металлу за спиной. И не отпускал. Только что-то опасное коптилось во взгляде. Толпа мурашек поползла по спине. Он её не отпустит. — Тогда… — сипло начала Гермиона. Что-то томное. Оно просыпалось в ней снова. — Или трахнул, — неожиданно усмехнулся он. Всё ещё зло. Малфой наклонился к самому уху. — Ты же этого на самом деле хочешь? — Как… Как ты смеешь так со мной разговаривать? — сглотнула она и вырвала руку. Гермиона ненавидела ощущение того, как румянец расползается по коже. Будто паралитик. — Чтоб ты понимала, Грейнджер. Сейчас ничто во мне не претит мысли сделать тебе очень больно. По-настоящему. Так что подумай перед тем, как снова остаться со мной наедине, — выдохнул. Горячо. Её мурашки испытали кризис идентичности. — Беги пока ещё можешь.***
Это был будто бы невидимый крюк. Подхватывал за грудину и, раздирая внутренности, тащил вниз. Едкий зуд, раз в десять сильнее, чем вызов по метке Пожирателя. Драко открыл чёртову комнату, едва не пришибив её дверью. Грейнджер опустила глаза на уровень его солнечного сплетения и, вновь подняв взгляд, посмотрела с опаской. Боялась Малфоя без души? Или Дьявола? Дьявол должен быть страшным. Просто обязан. Драко полистал пару книг в маггловском отсеке библиотеки. Что-то вроде гуля или уродливого фавна. Но в нём всё же оставались сомнения. Магглы, в большинстве своем, как бы парадоксально ни было, почему-то не верили в магию. И верили в это. Впрочем, и тем и другим казалось жизненно необходимым разделять добро и зло, выбирая либо одно, либо другое. Драко же думал, что зло само выбрало его какое-то время назад. Наверное, дело в эволюции. Выживает сильнейший. Если, конечно, сила измеряется в ловкости и качественном ДНК, в подлой закономерности: всегда выбирать самого себя. Ему и признать не жалко, и так каждый встречный знает: Драко Малфой – это зло. Грейнджер вот, она просто запуталась. Как обычно нарушила правила. Выбрала совсем не себя и давится теперь этими эфирами тьмы. Поэтому он считал её альтруизм болезнью. Возможно, Дьявол станет ему другом. И хоть карие глаза говорили о кардинально противоположном, он взъерошил волосы и уверенно вошёл внутрь. Абсурдная мысль. Но почему бы и нет? — Он сам не может появиться? — Он должен быть приглашён. Вызван. И вне пентаграммы он… не материализуется, точнее… может касаться только тех, кто носит его метку, — Грейнджер закатала рукава свитера, выуживая из сумки нож. — Принесла мою душу? — Нет. Драко упёрся в неё непонимающим взглядом. Гриффиндорка выпрямила плечи. — Сначала он должен выполнить свою часть сделки. — Но… — Я получила метку до того, как он сказал какой ценой я оживлю Гарри, — пояснила она, сосредоточив всё внимание на заклинании дезинфекции клинка и своей руки. — Ты… Что? — Драко честно считал её более сообразительной. Грейнджер же прикусила язык. — Салазар… Ради этого ты?.. Я знал, что благодаря сделке Орден выиграл, но это было чертовски глупо. Ставить на Поттера. — Ничего не глупо! — почти по-детски возразила она. — Было пророчество, ты знаешь. И Гарри должен был убить Волдеморта. Так и произошло. Я всё сделала правильно. — Утешай себя этим, — фыркнул он, переводя взгляд на пол. — Так что сначала он должен вылечить твою мать, — раздражённо продолжила девушка, явно мысленно отвесив ему пару ласковых. — Я не хочу ещё один труп на своих руках или что-то подобное. Дьявол очень изощрённо подходит к мучениям своих… подчинённых. — Я с ним конечно не знаком, но звучит как паршивая идея, Грейнджер, — произнёс Малфой, наблюдая за тем, как она делает надрез на ладони. — Есть свои коррективы. Для него всё — игра. Но он самый главный грешник во вселенной, так что единственное правило — это отсутствие правил. Она была напряжена. И даже в уверенных жестах проскальзывала нервозность. Негласный договор не говорить о том, так и не произошедшем в этой комнате, не означало, что ничего не изменилось. Хотя бы потому что вчера утром в ванной. Ему вдруг очень захотелось, чтобы Грейнджер снова назвала его по имени. Только «не время и не место». Два самых жалких пункта из списка почему не стоило. Он мог бы её мотивировать. Правда мог. Эта внезапная мысль заставила нахмуриться. Драко приказал себе отвлечься, запоминая один из ежедневных или вроде того ритуалов Грейнджер. Как утренний душ. Блять. — Что дальше? — Инсендио, — взмах палочки. Было что-то в том, как её глаза отражали огонь собственной магии. — Грейнджер! — воскликнул он, переставляя почти опалённую пламенем ногу с края пентаграммы. — Будь внимательнее, — пожала плечами она. — Ты… — с запалом начал Драко, приблизившись. Гриффиндорка подняла свой подбородок, и во взгляде уже появился вызов. Малфой пришпорил её взглядом, когда раздался звук, напоминающий аппарацию. Так. Насколько Драко мог судить о мужской красоте… Дьявол бы поставил любую девчонку на колени. И парочку его, так сказать, специфично настроенных знакомых. — Воздух в этой комнате всегда был настолько… электризован? — Грейнджер заметно покраснела, поняв, что Дьявол, едва окинув их взглядом, уже смотрел точно на стену, где она умоляла