Ещё один восход

Дарклинг.

«-Ты выглядишь по-другому. — Я счастлива. Такой ты меня ещё не видел. — Живя в безопасности. — В мире. Мы выбрали такую жизнь, какую хотели. — Выбрала бы ты такую жизнь, если бы не пришлось жертвовать своей силой?» Алина смотрела на меня внимательно, почти с нежностью. Протянув руку вперёд, ко мне, она вдруг дёрнулась, сжав ладонь в кулак. Словно я мог обжечь её или ранить, даже не прикасаясь. — Скажи мне, что ты жалеешь о чём-то. О чём угодно. Я заставил себя не улыбнуться. Жалею? Всё, что я делал, я делал ради безопасности гришей. Я убивал, создавал монстров для того, чтобы защитить их от опасности, создать место, где гриши смогут жить без страха. Смогут использовать свою силу и наслаждаться ею. И у меня почти получилось. Жалею ли я о том, что делал? Переведя взгляд на Назяленскую, которая сжимала в ладонях металлическую цепь, сковывающую мои запястья, я тяжело вздохнул. Они никогда не поймут, сколько жертв мне пришлось принести на алтарь, чтобы добиться хоть какого-то результата. Они, даже Алина, видят во мне монстра. Её белые волосы разметались по плечам, карие глаза смотрели внимательно, почти с мольбой. Между бровей залегла неглубокая морщинка. Она повзрослела. На безымянном пальце правой руки, которую сверху накрыла грубая ладонь Оретцева, было надето небольшое кольцо. Я почти почувствовал тошноту, подкатившую к горлу. — Я здесь не для того, чтобы лгать. Она выдохнула. С грустью и тоской, которую, казалось, можно было потрогать. Изумлённо разглядывая её вмиг осунувшееся лицо, я подумал о том, что было бы, если бы я солгал. Обрадовалась бы она, улыбнувшись? Я уже очень давно не видел этой улыбки…. Девушка опустила голову и исподлобья посмотрела на Оретцева, сверлившего меня взглядом. Он будто пытался выжечь дыру в моей груди, всё же не решаясь поднять глаза выше. Всё такой же нескладный, такой же… простак. Я никогда не понимал, что нашла в нём Алина. Впрочем, наверное, я никогда и не пытался понять. В комнате повисло тяжелое молчание. К чаю так никто и не притронулся: от ещё заметно горячих чашек вверх, к потолку, поднимались клубы сероватого пара. На дне фарфоровой посуды плавали маленькие можжевеловые шишки. Рядом с чашкой Оретцева лежала ложка, измазанная в меду: около неё уже летала муха, пытаясь прикоснуться к сладкой жиже. — Говорят, мы с тобой родственники, — обратившись к Малу, я ухмыльнулся. — Видимо, Алина решила собрать коллекцию Морозовых в своей постели. — Следи за языком! — выкрикнул следопыт, сжав кулаки. Старкова, или уже Оретцева, что никак не укладывалось в моём сознании, ласково положила ладонь на плечо мужу.        Она успокаивала его, но я с удовольствием отметил покрасневшие щёки девушки. Пускай, у нас ничего не было. Пускай. — О, дорогой, поверь, я знаю, кого она представляла в ночи, — озвучив вслух собственные мысли, я почувствовал, как натянулась цепь, сковывавшая запястья. Назяленская злилась: я ощущал это каждой клеткой своего тела. Точнее, телом Юрия, от которого осталось лишь напоминание. — Мы собрались здесь не за тем, чтобы перестирывать грязное бельё личной жизни, — недовольно выдохнула Алина, переплетая своими пальцы с пальцами Мала. — Ты хотел поговорить со мной. — Мы и говорим. — На этом всё? Для этого ты вытащил нас из Керамзина? Чтобы посмотреть на меня? «Нет». Конечно, нет. Признаться, я хотел увидеть Алину, я думал о ней, но после произошедшего…. Эта девчонка меня удивила, как, впрочем, и следопыт. После произошедшего в Каньоне, после того, как она убила меня, смело вонзив в сердце клинок…. Многое переменилось. Слишком многое. Но какая-то часть, оставшаяся от сознания, помнила надежду, которую возродила во мне Алина Старкова. Мне пришлось напомнить себе о том, для чего я оказался здесь. Для чего терпел долгие разговоры с щенком Ланцовым, для чего ехал с Назяленской, не снимая повязку с глаз. Напоминать, что это именно по милости Алины Старковой я оказался без сил. Но остались считанные мгновения прежде, чем это изменится. Милая, милая Елизавета…. Она говорила слишком много, и не умела держать язык за зубами. Впрочем, для чего ей было молчать, когда в соседней комнате лежит труп? Или то, что она предпочитала называть трупом. — Скорее! Он хочет… — странный голос вырвался из моего тела и прежде, чем я успел осознать, что произошло, сознание Веденина стало рваться наружу. По переменившемуся лицу Зои я понял, что она услышала разницу. Времени больше не оставалось. Дёрнув на себя цепь, я упал на колени и обхватил ладонями запястья опешивших Алины и Мала. Ток прошёл сквозь меня разрядом. Тело изогнулось неестественной дугой, когда в мои пальцы поползли знакомые тени. Я чувствовал, как они проскальзывают сквозь кожу, впитываются в сердце, лёгкие, в каждую клетку. Ощущал, как они растворяются внутри, оставляя неизгладимый след. Это было похоже на второе дыхание. Я словно снова смог раскрыть лёгкие, которые слишком долго пробыли в воде. Не вставая с пола, я выпустил тени, которые вмиг окутали небольшое помещение рядом с лестницами. Вскрикнула Зоя и из кармана её кафтана выпал ключ. Я успел схватить его прежде, чем Назяленская сориентировалась, и также быстро вставил его в оковы. — Какого чёрта?! Что происходит? — Оретцев бездумно махал руками в темноте, пытаясь достать до меня, но его пальцы трогали лишь воздух. Я наслаждался этим. Этой уверенностью, заполнившей меня от ног до кончиков волос. Но кроме силы, вернувшейся в тело, я чувствовал и кое-что ещё. Словно кости Веденина менялись, ломаясь и срастаясь тысячу раз. Но боли не было. Это словно…. Словно я становился самим собой. — Я ничего не вижу! — крикнула Зоя, пытаясь разогнать тьму призванной бурей. Её сила боролась с моей и, пускай Назяленскую заметно натренировали в использовании талантов, игра уже выбрала победителя. — Где он? Я собирался уйти. Раствориться в темноте, как делал это всегда, но испуганный голос следопыта заставил меня остановиться. Заставил замереть, пытаясь услышать опровержение его крику. Услышать голос. До боли знакомый. Ненавистный. Важный. Молящий. Испуганный. Но вместо него… — Она не дышит, Зоя! — Оретцев был на грани истерики. Порывы ветра, которые создавала гриш, прекратились, и я услышал, что она подбежала к Алине. — Миша, позови кого-нибудь на помощь! — Мы не брали корпориалов, Мал, — еле слышно ответила Зоя, падая на колени. Я силой заставил себя не рассеивать тьму, заставил себя стоять на месте. Я должен был уходить. Я должен был сделать то, что умел лучше всего: уйти, когда это было нужно. Сейчас был тот самый момент, но мои ноги будто приклеились к земле, не двигаясь ни на метр. Смогу ли я пережить такую жертву? Елизавета ничего не говорила о смерти Заклинательницы Солнца. Она не должна была умереть. — Сделай хоть что-нибудь! Она умирает! — Я…. Я могу попробовать. Юрис говорил мне…. Он…. — Делай хоть что-то, Зоя! Это ты привезла сюда этого монстра! — выкрикнул Оретцев. Если я хоть немного знал Назяленскую, то мог с уверенностью заявить, что она открутит следопыту голову. В том случае, если спасёт Алину. Если же нет, то она открутит её себе. Поддержание тьмы давалось нелегко, и уже через пару минут я почувствовал, что слабею. Вскоре мне пришлось отступить в небольшую нишу и сузить пространство, которые я окружал тенями, но даже это не помогало поддерживать себя в сознании. Времени на то, чтобы уйти, оставалось всё меньше. Постепенно в комнате собирались люди: солдаты Первой армии и несколько гришей-первогодок, на которых тут же наорала Зоя. Даже не оборачиваясь, она просто выкрикнула им: «Ищите Дарклинга». Но никто даже не подумал о том, чтобы искать меня в этой комнате. Никто, даже Назяленская не мог предположить, что я останусь здесь дольше, чем на пару мгновений. Признаться, даже я сам не мог этого предположить. Я ощутил вздох Алины раньше, чем Зоя успела произнести хоть слово. Не оставаясь больше ни на миг, я вышел через главный вход, заметно опустевший после ухода солдат на мои поиски. Окутав себя тьмой, я снял с коня упряжку и, погладив по морде, успокаивая, запрыгнул на сильное тело. Я исчез прежде, чем они сориентировались. И эти дети собираются спасти Равку? ________________       Культ Беззвёздного располагался к югу от Крибирска. Скача вдоль пустынной, оставшейся от моей скверны, территории, я думал о том, что было бы, если бы я поступал как-то иначе. Но, вспоминая прошлое…. Возможно, я выбирал не те пути ради достижения собственных целей. Багра часто говорила мне, что цель оправдывает средство. Говорила это даже после создания Каньона. Говорила и продолжала говорить, пока отступление назад не стало равно провалу. Она никогда не винила себя в том, что со мной стало. Она никогда не думала о том, что именно из-за её страха я начал искать выход. Начал всем сердцем желать уберечь гришей от опасности. Мне было шестнадцать, когда нас с Багрой впервые поймали. Я помню, как тени рвались из её ладоней, окутывая мужчин, наступавших на нас со штыками. Она приказала мне не показывать свои способности. Мать хотела убедить их, что я обычный. Что я не имею сил. Она не хотела причинять им вреда, думала, что сможет найти защиту. Хотя бы для меня. Большинство лагерей гришей отказывалось принимать нас: сила моя и Багры пугала их. Именно её они считали противоестественной. Не остановки сердца, не управление ветрами. Тени. То, что приходит по ночам. Чёрные полупрозрачные струйки пугали их так сильно, что они готовы были сдаться на милость мужчин с копьями, лишь бы мы к ним не приближались. Я понимал их страх: мы были сильнее. Были опаснее. Но по собственному желанию ни моя мать, ни я, не причинили бы гришам вреда. В тот миг я вспомнил детство и разорванную фигурку девочки, которую я убил.        Когда на Багру накинули верёвки, я остался стоять смирно: я всё ещё слушался её. Я поклялся себе, что больше никогда не подведу свою мать. Больше никогда не заставлю её разочаровываться в своём сыне. Когда сильный мужчина ударил её, я дёрнулся, но остался на месте, следя за движениями её губ. «Стой смирно», — шептала она, пытаясь не разрывать зрительный контакт. — Чёртова ведьма! Мы знаем, что сделаем с тобой и твоим поганым сынком! — Он отказник! — Багра впервые произнесла это слово. Мужчины вокруг напряглись, но через мгновение разразились отвратительным смехом. — Прошу, не троньте его! — мне было странно видеть мать в таком состоянии. Один из них снова занёс руку над её лицом. Она смело смотрела ему в глаза, отведя от меня взор. Больше ничто не сдерживало отчаяние, которое рвалось у меня изнутри. Я почти не помнил того, как сотворил разрез. Не услышав хлёсткого удара, я распахнул глаза и увидел Багру, сидящую в луже крови. Разорванные человеческие тела валялись вокруг. — Что ты наделал?! — воскликнула она в тот миг. Она была зла, но я знал, что сделал всё правильно. Нас поймали. Нас поймали, и я защитил свою семью, сделав то, на что не была способна Багра. — Пойдём отсюда. Никто не должен увидеть нас рядом с…ними, — пробормотал я, оценивающе разглядывая тела. Искорёженные. Уродливые. — У них были родные, Александр. Могли быть дети. — Они умерли быстро. Нам бы не повезло также, как и им, — жестокая фраза слетела с моих губ прежде, чем я успел подумать о чём-то. Страх Багры заставил меня совершить убийство. Именно так я подумал в тот миг. Через месяц мы смогли добраться до лагеря гришей, скрывавшихся рядом с Ос Керво. Распустившаяся густая листва скрывала покатые крыши их небольших домов, но Багра знала, куда идти. Впервые за пол года нас, наконец, оставили на ночь. Я и не понимал до этого, как сильно скучал по обычной кровати. После сотен ночей, проведённых на сухих листьях или среди снегов, подушка, набитая гусиным пухом и одеяло показались мне раем. Я вновь подумал о Багре. Ни я, ни кто либо другой не слышал о ней ничего уже три года. Для всех эта женщина умерла, и я был рад, когда услышал подтверждение своим словам из уст Миши. Конечно, я узнал его. Сложно не узнать мальчишку, который постоянно путался под твоими ногами столько времени. Будет лучше, если он никогда не узнает о том, что Багра сейчас пребывает в Новом Земе, под личиной торговки юрдой. Когда она…. Когда моя мать скинулась со скалы, отвлекая моё внимание, я собрал все силы для того, чтобы спасти её. И ничегои помогли в этом. Они спрятали женщину в углублении скалы, закрыв собою проход. Внезапно мне стало интересно, слышала ли она о моей кончине. О разрушении Каньона? Знала ли она, чего стоило это её драгоценной Заклинательнице и сыну, который положил свою жизнь ради…. Я замер, остановив коня и глядя на знамёна.       На свои знамёна. Солнечное затмение на их обветшалых чёрных флагах выглядело почти жалко, но я и не надеялся на лучшее. Они собрались прямо на территории Неморя. Подходя всё ближе к их небольшому лагерю, я сумел насчитать немногим больше тридцать палаток. Но никого среди них не было: всё словно вымерло, оставив после себя лишь пустошь. — Стоять! Кто…. — мужчина, держа на плече ружьё, замер, встретившись со мной взглядом. Я слегка изогнул бровь, почти с усмешкой наблюдая за переменами, происходящими на его уставшем лице. Глубокие морщины, сухая, трескающаяся кожа. Он упал ниц, скинув оружие на песок. — Санкта-Дарклинг. Это даже звучало смешно. Санкта-Дарклинг. Эти люди ставили меня наравне со святыми, которые, впрочем, были отнюдь не такими чистыми, как их рисовали в книгах. Чего только стоила Санкта-Елизавета, повелительница пчёл. Белая ряса на моём исхудалом и изнурённом долгой дорогой теле была испачкана в грязи, но, казалось, мужчине передо мной было плевать. Он увидел бы во мне святого, даже если бы я заявился голым. Тем более, если бы я заявился к нему таким. — Санкта-Дарклинг вернулся к нам! Я спешился, перекладывая поводья коня в трясущуюся ладонь мужчины. Тот еле стоял на ногах, разглядывая моё лицо и словно ища подтверждение собственным словам. Я продолжал молчать. Было интересно наблюдать за этим…. Человеком. Постепенно из чёрных бараков начали выбираться люди. Все они были одеты в чёрные балахоны, похожие на старые занавески или мешки, но на лицах у каждого из них была написана искренняя вера. Они смотрели на меня, и видели не Генерала Киригана, не Чёрного Еретика, а кого-то другого. Кого-то лучше. Санкта-Дарклинга. — Мы знали, что Вы вернётесь, Господин, — пробормотал мужчина, который всё ещё держал моего коня под уздцы. — Мы верили. И сегодня! Сразу после исчезновения Заклинателей Солнца…. Знаменательный, просто знаменательный день…. — Заклинатели Солнца исчезли? — я недоумённо изогнул бровь, и мужчина опустил голову ещё ниже. Словно желал спрятать её в песок, как страус, лишь бы не смотреть мне в глаза. — Д…да, мой Господин. Три дня назад весть об этом охватила всю Равку. Последователи Санкты-Алины верят, что сила вернулась к хозяйке. Что она наконец смогла найти покой. Я заметил, как молчали, ожидая от меня ответа, пилигримы. Чёрные флаги с солнечным затмением за их спиной развевались на ветру. «Она смогла найти покой». Я не мог в это поверить. Я был уверен в том, что слышал, как она вздохнула. — Я вернулся! — мой голос дрогнул, но я заставил себя собраться, гордо подняв подбородок. — Проводите вечернюю службу! Соберите всех моих последователей! Пора вернуть Равке свободу! Тени осторожно выплыли из моих ладоней, ласково коснувшись каждого человека. Я следил за тем, как люди падают передо мной на колени, лелея мою силу. Наслаждаясь ею. Я убеждал себя, что любая информация может быть ложной. Убеждал себя, что слышал, как она начала дышать. Пытался поверить в то, что мне должно быть наплевать. — Вы можете отдохнуть в шатре Юрия Веденина. Он уже давно отправила во дворец, чтобы просить о Вас, но до сих пор не вернулся. Молча я двинулся прямиком к самому большому шатру, увенчанному лучшим знаменем. Сознание Юрия полностью уничтожилось. От его тела не осталось и следа. Когда я взглянул в зеркало, затянутое тонким слоем пыли, то на мгновение ужаснулся. Я вновь смотрел на самого себя.