Дарклинг
Я искал её несколько часов, бездумно блуждая по затянутому дымкой пространству. Не видя ничего, кроме редкой растительности и неровности гор, мне приходилось взбираться вверх и быстро сбегать вниз по склонам. Но Алины нигде не было. Казалось, что девушка провалилась сквозь землю или, возможно, вышла с другой стороны разрыва. Я не понимал, где её искать: быть может, я надеялся, что встречу её сразу, как только войду. Надеялся, что почувствую её присутствие здесь, но кроме запаха крови, разносившегося лёгким ветром, не было ничего больше. Монстры кружили над моей головой, лишь изредка пропадая из виду. Они будто сопровождали меня, не отставая ни на миг, но ни один из них даже не попытался напасть. Я чувствовал их мощь, связанную со мной, и знал, что они тоже ощущают её. Стоит им лишь косо взглянуть в мою сторону, как вся их ложная жизнь обратится в прах. Когда я нашёл Алину, та была без сознания. На какую-то долю секунды мне даже показалось, что она умерла: таким бледным было её лицо на фоне золотистых лучей. Изредка вздымалась девичья грудь, сама Старкова едва дышала. — Алина, — прошептал я, поражаясь глухому голосу, вырвавшемуся из моей груди. Подхватив девушку на руки и заставив её обхватить меня за шею, я двинулся в сторону Равки, почти бегом пытаясь добраться до границы. Она была не просто слаба: сейчас Заклинательница Солнца находилась на тончайшей нити, на грани между смертью и жизнью. И первая, стоит заметить, сейчас была куда ближе к Старковой. Я с ужасом вслушивался в слабое сердцебиение, постоянно проверяя пульс. Она даже не могла держаться за меня, просто висела на руках обмякшим телом. — Пожалуйста, только не умирай, Алина, — произнёс я ей на ухо, пытаясь ускорить бег. Кому я должен был молиться, чтобы девушка осталась жива? Каким Святым, если даже те перестали быть для меня примером? Лишь одна Заклинательница осталась той, в кого я ещё мог верить. И я верил. Я верил в Алину Старкову. Глоток чистого воздуха, не спёртого скверной, патокой прошёлся по лёгким. Я чувствовал, как начинает кружиться голова, но не переставал идти, надеясь на то, что Назяленская, отправившаяся через какое-то время после моего ухода, сможет нас отыскать с воздуха. Потому что уже сейчас я мог понять, что один не смогу даже дойти вместе с Старковой до коня, не то, чтобы добраться до Большого Дворца. Алине нужна была помощь, и как можно скорее. Она угасала у меня на руках, проведя всё это время, каждый день, что я лежал в постели, там. В Каньоне, создание которого отобрало у неё все силы. Без воды, еды и чистого воздуха. Заклинательница лежала в сухом песке без единой надежды на спасение, без возможности выбраться наружу. Она умирала там, потому что я оставил её. Как я мог не винить себя, видя бледное лицо Старковой перед своими глазами? Её смерть будет лишь на моих руках, потому что никто кроме меня больше не мог спасти её. Только я имел возможность войти в Каньон, не умерев в нём же. Когда взмахи мощных крыльев раздались над головой, я выпустил вверх несколько теней, заставляя Зою обратить на нас внимание. Со зрением, которое она обретала, обращаясь в дракона, девушка могла заметить нас и без этого, но я пытался ускорить процесс. Настолько, насколько это вообще представлялось возможным. Ломая несколько деревьев в процессе своего приземления, Назяленская позволила мне закрепить Алину на чешуйчатой спине и лишь слегка фыркнула, когда я взобрался следом, крепко сжимая коленями плотное тело. Неужели шквальная думала, что я отправлюсь в Равку пешком? Держа в своей ладони обмякшую руку Алины, я пытался передать ей часть своей силы. Мы были едины: подобное, притянутое подобным. И если я мог быть усилителем, то, вполне возможно, сейчас с моей же помощью она сможет прийти в себя. Прижавшись почти всем телом к жилистом телу дракона, я думал о том, что мы сотворили. Сейчас, с высоты полёта Назяленской, было особенно хорошо заметен масштаб нового Каньона, который мы со Старковой сделали. Я помнил, каким огромным казалось Неморе, как только скверна, создающая его, вырвалась на свободу. Высокий, длинный и широкий, он напоминал собою разрыв между всей Равкой, разделив её на две части. Теперь карты снова придётся перерисовывать. Мы полностью закрыли Равку от окружающего мира, и прежде, чем страна сможет принять это, пройдут годы. Нам придётся создавать новые пути передвижения, чтобы налаживать контакт с Кеттердамом, Шуханом и Фьёрдой, которым будет необходимо принять, что все их нападения оказались бессмысленными. Я думал о новых картах, о том, как люди назовут Каньон. Но всё это перестанет быть важным, если Алина не разделит это со мной. Мне не нужен будет новый мир, в котором Старковой не существует ни в каком роде, кроме Святой. Я продолжал сжимать руку Заклинательницы, каждую секунду молясь ей же. Чего стоят наши устои, если всегда будут существовать люди, ради которых мы сможем их сломать? В моём мире я мечтал о власти и об уважении со стороны Гришей. В том мире, где теперь есть Алина, я хочу быть просто рядом с ней. С живой, дышащей, светлой и улыбающейся мне, несмотря на все те ужасы, что я сотворил с нею в прошлом. Мы пережили столько всего в этом мире, что происходящее сейчас боле не казалось чем-то удивительным. Мы пережили мою смерть, её становление в качестве Святой, полную потерю сил и новое обретение их. Теперь же, мы летим домой. Мне хотелось верить в то, что это — последнее, чего от нас могла потребовать Равка. Я знаю о том, что мне никогда не отмыться от той боли, что я причинил этой стране, но Алина в полной мере отработала собственные силы. Равке пора отпустить её и, возможно, эта страна позволит мне уйти вместе с ней. Чем ближе мы оказывались к Малому Дворцу, тем слабее становилось дыхание Старковой. Подгоняя Назяленскую лёгкими постукиваниями, я нервно сжимал в своих ладонях тело Алины, всеми силами не давая ей себя покинуть. Ей срочно нужно было к сердцебитам. Пусть её окружат тысячи красный кафтанов, но они должны вернуть её к жизни. Ласково прикасаясь губами к её прохладному лбу, я думал лишь о том, как бы остановить время. Время, которое стремительно заканчивалось у Заклинательницы Солнца. — Дарклинг! Ты нашёл её! — крик Жени вырвал меня из раздумий и я, крепко прижимая к себе Алину, спрыгнул с тела дракона. — Святые… — Зови ко мне Корпориалов! Всех! — я игнорировал то, что снова начал приказывать портной. Впрочем, сейчас, наверное, это было нормально. Взбегая вверх по лестнице и укладывая Старкову к себе в постель, я ужаснулся разнице между цветом её лица и своих чёрных простыней. Не прошло и нескольких минут, прежде чем в комнату постучались сердцебиты и целители. Наверное, они что-то говорили мне, но я смог услышать их голоса только после того, как Николай дёрнул меня за плечо, освобождая доступ для корпориалов. — Успокойся, — шепнул он мне на ухо. — Ты должен позволить им делать своё дело. — Она практически умерла, Ланцов. Из-за меня, — с ужасом закончил я, понимая, что в очередной раз подверг Алину опасности. Даже несмотря на то, что она согласилась на это, девушка… не знала, на что подписывается. А я знал. И должен был сделать всё для того, чтобы нас нашли сразу и вместе. — Из-за всех нас, Дарклинг. Из-за того, что мы не смогли ничего придумать. Несколько сердцебитов трудились над телом девушки, возвращая её сердцебиение в норму. Их ровные движения руками должны были успокаивать, потому что ни один из них не переживал из-за состояния Старковой, но мне всё равно казалось, что всё это — показное. А Алина в это же время умирает. — Дарклинг? — Женя, которую я раньше не мог заметить среди десятка кафтанов одного цвета, подошла чуть ближе. — Она в порядке. — Ты уверена? — казалось, портная заметила, что мой голос дрогнул, но из какого-то странного, извращённого уважения просто не подала виду. — Сейчас целители закончат и она придёт в себя. Сердцебитам приходится держать её в бессознательном состоянии, чтобы она не навредила никому, но прогнозы положительные. Просто сильное обезвоживание и шок. «Просто». Я несколько раз повторил про себя слова Сафиной, но понял, что успокоюсь только тогда, когда карие глаза Алины посмотрят прямо на меня. Ни секундой раньше. Вспоминая каждую её улыбку, подаренную мне, я понимал, что мне всё ещё мало. Их должно быть больше в моей жизни, гораздо больше. Её улыбок, поцелуев, касаний… Я хотел всю её, каждый сантиметр её ресниц, волос и кожи. Эта живая Алина Старкова, ставшая моим противовесом, была ещё и моим дополнением. Когда корпориалы, во главе с Женей, покинули комнату, я ещё раз кивнул Ланцову и взглядом попросил его оставить меня наедине с Заклинательницей. Сев на стул подле девушки, я взял в свою ладонь её потеплевшую руку, мысленно благодаря целителей и сердцебитов, которые потрудились на славу. Всего час назад мне казалось, что Алина умирает, сейчас же, благодаря стараниям Гришей, девушка практически пришла в норму. Её белые кудри разметались по подушке, и я, совсем невовремя, подумал о том, каково это: просыпаться с ней в одной постели? Каково видеть её заспанной в своей кровати, с улыбкой протирающей глаза? Каково это? — Александр… — Старкова зашлась в хриплом кашле, сжав мою руку и согнувшись пополам. — У нас… получилось… — Тише, Алина, — наклонившись к девушке, свободной ладонью я провёл по её лицу, успокаивая. — Ты дома, со мной. Теперь всё хорошо. — Я думала, что ты погиб. Я… так испугалась. Глядя в испуганные, но живые глаза Заклинательницы, я искренне улыбнулся. Ей не стоило знать о том, какие мысли преследовали всё это время меня. Прислонившись лбом к её лицу, я нежно провёл пальцами по щеке девушки, стремясь забрать каждое из её переживаний. — Иди сюда, — прошептала Алина, не позволяя мне подняться. — Пожалуйста. Я хочу… Я… — Тише, — улыбнулся я, заметив выступивший румянец на щеках Старковой. Удивительно, как преображалось её лицо, когда она по-настоящему смущалась. Мне иногда казалось, что эта девушка просто не может быть ещё красивее, но в такие моменты, как этот, я понимал, что ошибался. — Я иду. Скинув с себя кафтан и рубашку, я на мгновение замер, наблюдая за реакцией Алины. Заклинательница, не смутившись ни на секунду, жадно разглядывала моё тело. Приблизившись к кровати и в ответ рассматривая её, я удивлённо вздрогнул, когда пальцы Старковой легли на мой голый торс, оглаживая мышцы. Сначала она делала это лёжа, но затем, видимо, не удовлетворившись, приподнялась на локтях. — Тебе лучше лежать. — А тебе — помолчать, — улыбнулась Алина, обхватывая меня обеими руками и обводя пальцами сначала грудные мышцы, а затем и все остальные. — Я хочу тебя. — Ты чуть не умерла, — попытался протестовать я, хотя недавние мысли, вкупе с её глазами сейчас, были против моих же собственных протестов. — Да, я чуть не умерла, а теперь я хочу тебя. — Блять, — выругался я, пальцами стягивая вниз штаны и оставаясь в одних чёрных трусах. — Ты сведёшь нас обоих в могилу. — Но перед этим, я надеюсь, мне будет очень хорошо. — О, я сделаю всё для этого, — жадно улыбаясь, я лёг в кровать к ней, подхватывая её за талию и усаживая к себе на ноги. Она была просто до чёртиков красива. Ласково проведя пальцами по её телу, скрытому рубашкой и наполовину порванными брюками, я аккуратно подцепил ногтями завязки на её одежде, за мгновение оголяя Алину перед собой. Казалось, она даже не смущается, о чём я даже немного пожалел. Мне бы безумно хотелось увидеть сейчас на её лице красный, смущённый румянец. Наклонившись к её груди, я старался удерживать со Старковой зрительный контакт, пока, высовывая язык, играл с её встающими сосками. Впрочем, мне недолго пришлось жалеть о том, что я не видел её покрасневших щёк. Как только она поняла, что я решил высосать из неё душу, дорвавшись до её груди, девушка превратилась в помидор. Одной рукой уперевшись мне в ногу, а вторую заведя мне в волосы, играясь с ними, Алина чуть ли не постанывала. Я видел, что ей было хорошо, но хотел сделать ещё лучше. — Дарклинг! — без стука ворвавшийся Николай через секунду уже знатно ругался себе под нос, отвернувшись к окну. — Я не думал… — Я убью тебя, бастард, — в последний раз лизнув мягкую кожу Алины, я вернул на её тело рубашку и поднялся с кровати. — Что тебе нужно? — Наш Триумвират хотел бы увидеть Алину, — смущённо заявил король, всё ещё не решаясь повернуться. — Ты уже можешь смотреть, Николай. Я одета, — добавила Старкова, подходя ближе и откашливаясь в руку. Впрочем, Ланцов не долго испытывал смущение по поводу того, что прервал прелюдию Дарклинга и Алины. Не прошло и секунды, как он прижимал подругу к себе, душа её в крепких объятиях. — Вы смогли! Мы спасены, Алина! Отодвигаясь от Ланцова, девушка, внимательно осматривая его лицо, покачала головой. Она уже видела подобные шрамы и знала, кто может их оставить. — В этом нет ничего страшного. Я ведь Король Шрамов, Алина, нет ничего плохого в том, чтобы добавить ещё парочку, — рассмеялся Заклинательнице в лицо Николай. — Пойдём, Зоя очень ждёт тебя. ___________________________________________Алина
Проснувшись утром в одной постели с Александром, я ещё несколько минут лежала, практически не двигаясь и лишь щурясь от первых солнечных лучшей, пробивавшихся в окно. Бледная кожа мужчины сверкала, а губы озарила полуулыбка. Я очень надеялась на то, что Дарклингу снится хороший сон, и не хотела будить его. Впрочем, после той ночи, которую он устроил для нас обоих, я сильно сомневалась насчёт того, что его сможет разбудить даже война. Шутка, прозвучавшая в голове, моментально заставила меня сжаться. Когда я произносила эти слова раньше, я верила, что война для всех нас кончилась. Сейчас же, после всего, что мы пережили, я больше не могла быть в этом уверена. Новый Каньон стал для нас новым началом и надеждой, но какова будет цена этого решения? Боюсь, узнать ответ на этот вопрос нам только предстоит. — Солнце встало, — услышала я глухой голос над самым ухом. Когда-то этот голос преследовал меня в кошмарах, вырывая из сладких снов, но сейчас он же и дарил мне подобие счастья. — Звучит двусмысленно, — рассмеялась я ему в ответ, переворачиваясь под одеялом и забираясь на него сверху. Прикусывая губы Александра, чувствуя, как его тени изредка вырываются в моменты близости, я хотела верить, что возбуждаю его также сильно, как и он меня. Потому что сейчас у нас есть право на то, чтобы думать об этом. Потому что теперь у нас есть право на целую жизнь. — Ты — моё единственное солнце. — Прекрати, — положив голову ему на грудь, я всё-таки не смогла сдержать улыбки. — Помнишь, ты прервал меня? Прежде, чем мы приступили к созданию Каньона? Скорее почувствовав его кивок, чем услышав ответ, я поняла, что Александр перестал дышать, замерев в ожидании. Мне было действительно страшно говорить ему это, потому что… Вместе с этими словами приходила большая ответственность. Ответственность не только за себя, но и за другого человека. Человека, которого ты… — Я люблю тебя. И мир замер вместе с его руками, обхватившими и обнявшими меня. Мир замер вместе с его глухим голосом, шептавшим мне тысячу ответных признаний. Мир замер вместе с моими последними словами, прежде чем мы вернулись к тому, на чём остановились ночью: — Значит, всё-таки каждому положен ещё один восход…