Самопал

      Ярость Нателлы лилась через края. Еще бы, такие головокружительные перспективы роста бывшего мужа вызывали только злость и зависть. Грязный бандит в прошлом, рэкетир и мелкая сошка со своей жалкой шайкой дорвалась до новых высот. Больше власти, больше возможностей крутить свои темные дела и еще больше денег.       А что она? Брошенная жена, сломленная жизнь, гроши вместо роскоши и прозябание на грани нищеты, зато муж был «криминальным элементом». Так, бандитником мелкой руки, никакой вовсе не бандит. Потом был тяжкий развод. Что же может дать «нищий» мутный мужичок? Взятку на лапу судье да свои жалкие попытки оставить все как есть.       Что за «тенденция» сложилась в его голове тогда? Взять ветреную девчонку себе в подруги, запугать всех остальных кавалеров, чтобы «спасти», пообещав много денег, счастливую семью и свое крепко плечо. Даже если и была любовь, то до свадьбы прошла вся.       — Нат, может не будем торопить события?       — Надо, Гриша, надо.       Спрятав за стареньким пальто «на вырост» округлившийся живот, Нателла все же настояла на разводе. Пусть фамилия Гуськова явно нравилась ей куда меньше фамилии бывшего мужа…       Нателла Наумовна, да. Именно так будет верно.       Впрочем, помимо развода и слез, под сердцем она носила ребенка. Родился здоровый и крепкий сын — Артемка. И неважно, что именно по этому поводу будет думать Гришка. Так бы Натка и сгинула, если бы не Захар — братец мужа, что не бросил в беде. Именно он и пристроил Артема к Стрельникову под крыло. Наврал в три короба Гришке, что сына в подоле притащила какая-то путана, а он… Блядский рыцарь в темных очках! Хотя бы сына с шеи забрал, пусть и вырастил таким же жалким бандитом, но почти как своего.       Ну а сама Нателла нахлебалась тяжкой жизни. Чтобы совсем уж не загнуться, пришлось пойти на крайние меры — панель. Торговля своим телом. А потом были беспробудные темные времена, ведь не всегда клиенты были милыми и щедрыми на деньги и уж тем более валюту, потому приходилось иметь дело с жестоким отношением, откровенным насилием и даже побоями. На что только не пойдешь ради денег и еды… А был бы Темка на руках, и вовсе, пришлось бы тратить все средства лишь на него.       Поскольку сын рос не за счет Стрельниковой, то ей удалось скопить приличную сумму денег, но даже накопленных средств едва ли хватило на покупку оружия. Впрочем в этом деле на выручку пришли кое-какие навыки. Так Нателла собрала оружие почти из самых примитивных вещей. Осмотрела еще раз своим зорким взглядом самопал, заряженный металлической пылью. Не пропадать же добру, в самом-то деле. Осталось разве что встретиться со постылым «муженьком».       Это было не так сложно. Стоило только заявиться в «Канарейку», где уже в своей наигранной властной манере восседал Стрельников. Его стол ломился от блюд, а за его спиной стоял какой-то амбал и говорил по телефону Артем.       Подумав о своем сыне, Нателла сглотнула ком из обид и слез. Родной сын не признавал в ней мать, да и она сама не давала о себе знать. Так, передавала иногда игрушки через Захара, чтобы тот Темке подарил их как «подарок от лисички». Впрочем, к чему теперь эти сантименты? Собственно говоря, ни к чему.       Одного взгляда на Стрельникова было вполне достаточно, чтобы злость снова обуяла разум Нателлы Наумовны.       «Строит из себя Бога. Омерзительно»       — Здорово, отец, — голос чуть слышно вздрогнул, но улыбка скрыла ненужный трепет.       «Я не сдамся перед этим подлецом»       — Вот как. Ну здорово, мать, — Стрельников удивился лишь на короткий миг, впрочем быстро собрался и также самодовольно улыбнулся, словно возвращая усмешку обратно. — Сама пришла?       — Поговорим?       — Можно как-то свалить отсюда, ага? — стоило только Григорию махнуть рукой, и это дурачье не посмело ослушаться приказа своего лидера. Одним жестом разогнал своих жалких шавок, хотя и сам был такой же.       Как был, так и остался жалким бандитником поневоле. Не то, что Захар.       Младший из братьев Стрельниковых не трепал языком, а был самым настоящим криминальным элементом. Он знал о преступной жизни не по наслышке — был ее частью. Именно Захар научил Нателлу, как сделать самопал из подручных средств, причем сделать мастерски. Кто же знал, что этот талант однажды пригодится?       Но сейчас перед Стрельниковой не он, а Григорий. Постылый муженек. Его прохладные руки в перчатках коснулись ее руки — так божество снисходит до низости, но Нателла продолжала терпеть. Осталось немного, и всем воздастся по заслугам.       — Натка, ну что ж ты. Иди сюда, раз пришла, — Григорий благосклонно сажает Нателлу на свои колени, чуть поглаживает. Будто бы не было ни развода, ни двадцати лет жизни порознь. — Что хочешь, женушка, денег или обидел кто?       «Знал бы ты, какого дерьмо происходило все эти годы… Но ведь я просто хотела спокойной семейной жизни в большом доме и неплохой достаток. Разве это так много?»       Да к чему теперь вся эта жалость? Стрельникова пришла поставить заключительную точку вместо знака вопроса. Двадцать лет…       — Молчишь? — Григорий усмехнулся, но с нежностью взглянул на Нателлу. — Кроткая такая стала, а внешне даже не изменилась.       Нателла с любопытством заглядывает сквозь очки в голубые радужки, что скрывает Стрельников. Этот сраный параноик даже спит в очках, не говоря уже о близости!.. Прячет свои добрые глаза за темными стеклами и едкой усмешкой.       Даже не заметила, как залюбовалась его глазами. В какой-то миг Нателла даже ощутила щемящую жалость. Ведь Григорий все еще любил ее, несмотря на прошедшие годы, события и других мимолетных женщин. И пусть он был к ним жалостлив и щедр, но свою Натку он никогда не забывал, даже несколько раз пытался пойти на контакт. Будто бы Стрельников снова подбирал никчемного тщедушного щенка с перебитой лапой и пытался спасти его. Вот только потенциальным дохлым тельцем чувствовала себя Стрельникова.       И чем дальше заводили мысли Нателлу, тем меньше оставалось терпения. Эти «железные остолопы» ушли, не смея ослушиваться своего папочки, жалко поджав хвосты, потому беспокоится было не о чем. Святое благоразумие Григория Константиновича. Надежды оправдались, и все же Стрельниковы остались наедине. Это явно играло на руку Нателле. Пока его шавки будут разбираться с последствиями, она скроется в ночи.       «Ну же, все как ты и разучивала: вынуть из-за пазухи самопал, выстрелить, затем удрать», — мысленно подстегивала себя Стрельникова.       Она вскочила с коленей бывшего мужа, затем отточенным движением вынула свое крутое оружие. Убийство не решит проблемы, наоборот, добавит их. Именно поэтому Нателла зарядила самопал металлической стружкой. Самодовольно улыбнулась и вскинула ствол напротив такого некогда любимого лица.       «Потерять красоту свою красоту, как мило… А может даже и глаза!», — задумалась лишь на долю секунды Нателла и хладнокровно выстрелила Стрельникову прямо в лицо.       Григорий даже не успел вскинуть руки, а очки не спасли от прямого попадания. Теперь-то очки ему действительно будут нужны, чтобы скрыть пустоту. Пыль обезобразила лицо Стрельникова и разбила стекла, что впились в нежные голубые глаза. Опустив оружие, Нателла Наумовна усмехнулась, затем скрылась до того, как в комнату ворвалась бесполезная шайка. Краем уха она услышала, как Артем звонил в скорую.       По щеке скатилась капелька. Словно дождинка или, скорее, снежинка — за окном был холодный и все еще снежный март. Сердце сжалось от запоздалой жалости.       «Станется с ним, Григорием Константиновичем. Всего лишь почувствует себя на твоем месте», — подумала Нателла и растворилась в ночи.