Две с половиной реальности

      – О великие силы бесконечной вселенной, – пробормотал Стивен, садясь на кровати. Путаный сон, который только что ему снился, растаял; детали вспомнить теперь бы точно не удалось. Что-то тёмное… пугающее.       Судя по темени за окном, было не больше семи утра. Предметы в спальне казались нагромождением чёрных завалов, потолок терялся в мутной жиже темноты, и даже свечение золотых рун на потолке не помогало; руны словно плавали в этой жиже, слабо и безжизненно мерцая.       Тони тихонько дышал во сне, не ворочался, не сбивал одеяло – в кои-то веки. Стивен посмотрел на него, бледного в слабом свете, втекающем из окна. Обычно это успокаивало, но не сегодня.       Голова раскалывалась. Немногие предметы в комнате, имеющие ауры, то начинали светиться, то двоились, то вообще словно проваливались в темноту, переставая существовать. Стивен потёр лоб.       – Это не к добру.       Рядом пошевелился Тони. Просипел:       – Что…       – Ничего, – Стивен поморщился. Даже слабый звук его голоса отдался пульсацией в голове. – Спи.       – Что не к добру? – теперь его голос звучал более осмысленно.       Стивен со стоном упал обратно на подушку.       – У меня болит голова. Точнее, раскалывается. Ещё точнее – такое ощущение, что она вот-вот взорвётся.       – Чёрт возьми, Стивен, вынь голову из средневековья и вспомни про обезболивающее.       С глубоким вздохом Тони зарылся под одеяло с головой.       – Ты не понимаешь, – Стивен тёр лоб в бесполезной машинальной попытке унять боль, – я маг. У нас не болит голова! По определению! У нас не бывает мигрени или гипертонии. Да и стрессовая головная боль невозможна. Проседание ауры – да, изменения в астральном теле… но не головная боль!       Тони высунулся. Выглядел недовольным.       – У всех болит голова. Руки, ноги, зубы, какое-нибудь турецкое седло клиновидной кости – у кого угодно может что-то болеть. Если ты не хочешь вставать, таблетку могу принести я.       – У магов не болит, – повторил Стивен, ощущая себя несчастным. Сегодня ведь намечался выходной. Их выходной. Впервые за последние три недели. – Таблетка не поможет, не трудись. Спи дальше.       Он перевернулся на бок, зажмурился, подтягивая колени к груди. Было ощущение, что мозгом изнутри какой-то сраный энтузиаст колотит о черепную коробку в намерении пробить её к чертям собачьим.       – Упрямец херов…       Тони завозился, усаживаясь. Потом скомандовал Стивену не двигаться. Всё вокруг голубовато засияло.       – Не поможет. Ну, обнаружишь ты спазм сосудов, – проворчал Стивен. – Кому от этого легче? Основные изменения произошли в ауре, и их никак не исправишь.       Голубоватое сияние померкло. Тони похмыкал, видимо, смотря результаты сканирования.       – Ну да, спазм и повышенное давление. Что, будешь героически терпеть, или я схожу за таблеткой?       – Да не поможет таблетка! – вспылил Стивен. – Говорю тебе, причина в ауре, конкретно в её проседании в области головы! И это проседание отражается на физическом теле как спазм сосудов… И это не к добру. У проседания ауры всегда есть свои причины, и ни одна из них на хорошую не тянет!       От повышенного тона голова разболелась с новой силой. Издав страдающий звук, Стивен уткнулся лицом в подушку.       – Ах, да, точно. Это же всё ваши тонкие материи. – Тони зашуршал, снова укладываясь. – Ну, хочешь терпеть – терпи.       И Стивен терпел. Послушно лежал в тишине комнаты, пока стена напротив светлела. Кусал губы. Боль не уходила.       У проседания ауры действительно были свои причины. Флуктуации энергий в пространстве, которые подавляли ауру; присутствие могущественных существ рядом, чья мощь опять же таки подавляла ауру. Была ещё одна причина: аура так проседала, предупреждая хозяина о грядущих плохих событиях. Но для этого надо было обладать минимальным даром предвидения, а такого у Стивена не было.       Стена напротив кровати совсем посветлела. По ней скользнул первый робкий луч солнца.       Тони спал, по своему обыкновению полностью скомкав одеяло где-то в ногах.       Как он так возится во сне, чтобы одеяло, даже когда он им с головой накрывается, оказывается в ногах? Стивен подумал и накинул на него своё. В Санктуме было холодно. Затем сжался в комок и вздохнул. Если головная боль была вызвана обычными флуктуациями энергии, то она должна была скоро пройти.       Только вот когда оно наступит, это скоро?                     Утро прошло ужасно. Стивен не смог позавтракать из-за боли, от запаха кофе его затошнило, Вонг затеял уборку в комнате с артефактами, и Стивен ушёл в библиотеку, где было сумрачно, холодно и тихо. Здесь у дальней стены стоял диван, на котором он и вытянулся во всю длину. На лоб он положил холодную шкатулку, в которой хранилась, кажется, проклятая печать для писем или осколки чьего-то черепа, тоже проклятые – Стивен не помнил. Главное, что шкатулка хорошо охлаждала лоб.       Ближе к обеду в библиотеку заявился Тони. Сел на край его дивана и сказал (тихо):       – Я поговорил с Вонгом. Он тоже считает, что это неспроста. Что-то типа… Хэллоуин, истончаются границы между мирами, так что вполне может что-то жахнуть. Свалил куда-то разведывать ситуацию.       – Он просто свалил, – Стивен убрал шкатулку со лба. – Но да, Хэллоуин… это всё объясняет. Я про него совсем забыл… Надо было назначать выходной на другой день.       Тони положил руку ему на лоб. Отвёл пряди, погладил по виску. Рука не была холодной.       – Да насрать на выходные, как будто они последние. Стивен, причина может быть какой угодно. Но таблетка не навредит точно.       – Грядёт что-то плохое, – Стивен прикрыл глаза. – От этого не поможет таблетка. И в любом случае в этом доме её нет.       – Я достану. Ох, – Тони закатил глаза, – ну если хочешь обязательно свои сектантские штучки, выпрошу у Второго какой-нибудь чай. И даже не скажу, для кого. Просто страдать и терпеть не выход.       Стивен потрогал его за руку. Стивен-два действительно мог помочь. В отличие от таблетки.       – Можешь ему сказать, что для меня… Таблетки не надо. И мороженое можно? С киви.       – Котёнок, для тебя – всё, что угодно.       Тони поднялся, поцеловал его в лоб и вышел, тихонько притворив за собой дверь.                     Тони мог сколько угодно вздыхать, цокать языком и демонстративно закатывать глаза, но правда была одна – он волновался. Стивен не имел привычки корчить из себя умирающую леди, и какой бы ни была причина, ему сейчас было больно. Очень.       И он, как упрямый средневековый баран, отказывался от простого обезболивающего.       Тони навестил Второго в Камар-Тадже через постоянную портальную дверь. Второй был солидарен с Первым – причина магическая (как будто Тони не плевать), и от таблетки это не пройдёт.       – Ну попытаться-то, конечно, не судьба, – ругался Тони вполголоса, смотря, как Стивен-два собирает полотняные мешочки и крохотные сухие метёлочки травы. – Вы – два упрямых идиота. Абсолютно непроходимые болваны. Упёртые, как стадо баранов.       – Значит, в твоём распоряжении два стада баранов. Учись пользоваться, – ответил Стивен, насыпая по щепотке разных трав в мешочек.       – О, спасибо, в следующий раз приду с садовыми ножницами, обстригу вас нахер и продам шерсть. И да, не торопись так, пожалуйста, у меня дохрена времени, прежде чем мозг Стивена вытечет через уши от боли и чистого упрямства. Мне ещё за мороженым идти.       Его ругань на Стивена-два не подействовала нисколько – как и всегда, впрочем. Они перешли в Санктум через полчаса, и Стивен-два сразу пошёл в библиотеку, а сам Тони – за мороженым.       Когда он вернулся, эти двое распивали чай как чинные викторианские леди.       – И? Как твоя голова? – спросил Тони, ставя на стол между ними корытце мороженого.       – Уже лучше. – Стивен притянул к себе мороженое и приложил его ко лбу.       – Он врёт, – спокойно отозвался Стивен-два. Он палочками ел каких-то мелких желеобразных червячков из пиалы. Лучше было не присматриваться, что именно они из себя представляют. – Я как раз говорил, что у него мог начать развиваться дар предвидения, потому что никаких энергофлуктуаций, могущих вызвать головную боль, я в эфире не обнаружил.       – У меня не может быть дара предвидения, я никогда не развивал эту способность. Иначе мне бы Камень на Титане не потребовался, – проворчал Стивен. – Предвидение – не моё.       – Тогда что, у тебя просто болит голова? – съехидничал Стивен-два. – Может, и таблетка поможет, как простому смертному?       Они смерили друг друга злыми взглядами. Стивен делал это из-за розового контейнера с мороженым, что эффект несколько подпортило.       – Котёнок, – начал Тони, а потом задумался. – Хм. Может, и правда тебя как котёнка таблеткой накормить? Из большого шприца?       И уселся рядом со страдающим колдуном. Если бы не контейнер, со Стивена-один можно было хоть сейчас картину писать «Больной недоумок».       – Говорю тебе, – Стивен-два поддел палочками очередного червяка, – он не испытывает давления на свою ауру прямо сейчас. Это привет из будущего, и лекарства тут и впрямь не помогут. Я, пожалуй, останусь, посмотрю, что такого случится. Судя по интенсивности боли, произойдёт вот-вот.       Стивен только вздохнул и переместил контейнер с мороженым повыше.       – Ох, да, конечно, таблетка стопроцентно не поможет. Но пробовать он даже не будет, потому что если она поможет, то один колдун будет выглядеть полным идиотом. – Тони сложил руки на груди и закатил глаза. – А мороженое я только для компресса принёс или его употребят по назначению?       – Я уже хочу вишнёвое, – шёпотом сказал Стивен, – но не гонять же тебя второй раз в магазин.       – А чай пей, пей. Травы так подобраны, чтобы глушить чувствительность астрального тела к разного рода внешним эманациям, – сказал Второй.       Стивен отставил мороженое, подумал, всё-таки открыл и запустил в него ложку.       – И с чего я решил, что хочу с киви? – вопросил он в пространство.       – За вишнёвым не пойду, – сварливо подтвердил Тони. Соврал немного – ещё несколько минут страданий Стивена, и он пойдёт за каким угодно.       Несколько минут прошли в молчании – Стивен-два ел червяков, Стивен поглощал мороженое и запивал горячим чаем (у магов и зубная эмаль непобедимая, что ли?), снаружи Санктума шумел осенний ветер.       Не переставая поглядывать в сторону колдуна, уписывающего зелёное месиво мороженого, фруктов и секретного ингредиента «от шеф-повара Энтони Старка», Тони вытащил телефон и залез в новостную ленту.       Лента пестрела тыквами, привидениями и крохотными скелетиками.       – Интересно, Питер пошёл собирать конфеты? – спросил Тони задумчиво себе под нос.       – Он уже слегка вырос из конфетного периода, – Стивен-два отставил пустую пиалу. – А как же твоя дочурка? Мог бы провести праздник с ней и помочь собрать конфеты, вместо того чтобы сидеть с двумя колдунами и предаваться унынию.       – Вот пусть с Питером и собирает. Я за этими двумя энерджайзерами не угонюсь, спасибо, мне почти шестьдесят.       – А нечего было становиться папашей в таком возрасте, чтобы не иметь возможности угнаться за ребёнком, – пожал плечами Стивен-два. – И всё же, думаю, девочка рада бы была тебя видеть в праздник.       – Я и не становился. Отстань. – Тони снова бросил взгляд на Стивена (своего). – Будешь много мороженого есть – растолстеешь. Легче?       – Странно, но да, немного легче, – он очень осторожно ощупал свою голову, словно боясь, что если тронуть её не так, черепная коробка развалится. – Спасибо за чай.       – Я говорил, – самодовольно ухмыльнулся Стивен-два. – Плохих чаёв не делаю.       Тони оглядел прислушивающегося к своим ощущениям Стивена. Самодовольного донельзя Второго. И решил пока не говорить, что посыпал мороженое обезболивающим. Ну их к чёрту, суперволшебников с раздутым эго. Ещё уши ему в лимоны превратят.                     Тони весь день заботился о Стивене. Делал сэндвичи к чаю, заваривал сам чай (как умел), грел чайник. Он как раз был на кухне, когда «веселье», наконец, началось. Они оба, и Стивен, и двойник, надо думать, сильно изменились в лицах, когда по энергоплану прошли первые возмущения, а когда они достигли размеров цунами – Стивен и Стивен-два просто сорвались с места, не сговариваясь, понеслись на третий этаж, и там принялись колдовать «призрачную» карту города, чтобы установить их центр.       Двойник пробормотал что-то на тему того, что ни один Хэллоуин или Рождество без этого не обходятся – чтобы какой-нибудь доморощенный культ не попробовал призвать какое-нибудь сверхмогущественное существо, пользуясь тем, что границы миров истончены. Правильно, ведь в другое время призыв псевдо-магов всё равно останется без ответа; силёнок не хватит открыть Врата.       Карта раскинулась на добрую треть библиотеки на третьем этаже. Маги принялись за локализацию, когда услышали, как пришёл Тони.       Стивен-два встал в дверном проёме, загораживая собой карту, пока Стивен занимался установлением точного адреса источника возмущения.       – Ты там, – начал двойник, – нам не поможешь. Только можешь зря пострадать.       Конечно же, Тони принялся спорить; конечно же, они с двойником поскандалили прямо там и в конечном счёте магам пришлось его обездвижить и уложить на диван, прежде чем отправиться разбираться с призванным демоном.       Этот орден постарался. Когда маги прибыли, оказалось, что призванное существо вырвалось из пентаграммы и пожрало большую часть своих горе-адептов. Сражение затянулось, так как здание, в котором существо призывали, было в жилом квартале, и приходилось то и дело экранировать пространство, чтобы от вспышек вырывающейся энергии элементарно не пострадали прохожие на улице.       Через час всё было кончено. Но Стивену пришлось признаться себе, что без двойника ему пришлось бы очень и очень плохо. Они, раненые, в кое-где обугленной и запачканной кровью одежде, поддерживая друг друга, слегка дымясь (сказывалось остаточное от атак демона), вступили в портал, ведущий домой.       – Ну? – осведомился Стивен-два. – Всё ещё будешь говорить, что у тебя нет дара предвидения?       Стивен закатил глаза.       – Есть. И прямо сейчас я предвижу, что нам с тобой огромная…       – Можешь не продолжать.       Заклятие неподвижности, конечно, давно рассеялось; Тони сбежал с лестницы в холл им навстречу, злющий и обеспокоенный. Оба мага замерли в ожидании катастрофы. Портал за их спинами с шипением схлопнулся.       Двойника Тони просто откинул в сторону, а вот Стивену прилетел бы удар железным кулаком прямо в челюсть, если бы Плащ не вытянул его прямо из-под руки.       Тони явно был в ярости.       – Вы! – Он пульнул из репульсора во второго, но тот успел закрыться щитом. – От тебя, дрянь, я чего-то такого и ожидал, но ты!       И схватил Стивена за грудки.       – А что надо было делать – пустить тебя биться с опаснейшей тварью из другого измерения?! – рявкнул в ответ Стивен, вырываясь и на всякий случай тоже закрываясь щитом. Плащ тревожно шевелился на его плечах. – Она сожрала всех призвавших её адептов, только двое выжили, и то потому что мы пришли и вытащили их! То же самое было бы с тобой!       – Тони, он прав, – поддакнул Стивен-два из-за щита. – Человеку там было делать нечего.       – Вот ты, ты вообще заткнись! – заорал Тони на Второго. – Тебе как было насрать на то, что я думаю, так и по-прежнему насрать! Человеку делать было нечего?! А у человека головы нет, чтобы самому решить?! Чтобы такого больше не было, понял ты? Ни единого! Ёбаного! Раза!       – У нас не было выхода, – твёрдо сказал Стивен. – Потому что ты бы всё равно пошёл с нами. Прыгнул бы в портал в последнюю секунду. И не говори, что было бы иначе и ты добровольно остался бы здесь, в безопасности!       Наверное, его слова прозвучали бы убедительнее, если бы он не продолжил до сих пор слегка дымиться.       – А, я знаю эту чудесную фразу, – Тони расхохотался. – Я её часто слышу. От правительства, от Фьюри, даже сам говорил пару раз. Но знаешь, в чём фишка? Её говорят не потому что не было выхода, о нет. А чтобы успокоить совесть. Выхода не было, так что мы не виноваты. И это – брехня, потому что есть выход. И знаешь что? В твоём ебучем мороженом было обезболивающее. Кушай, не обляпайся, у меня не было выхода, сраный ты упрямец. Если бы не я, хрен бы ты меня остановил, потому что у тебя башка трещала бы!       – Ты… Ну да, ты это сделал, – Стивен, морщась, убрал щит. Второй сделал то же самое с запозданием на секунду.       – Ты бы присел, – осторожно сказал двойник и пояснил Тони: – у него парочка внутренних кровотечений. Надо бы залатать, и чем быстрее, тем лучше.       Тони замер, переводя взгляд с одного на другого и обратно. Кажется, то, что он тут орал и шарахал ударными волнами по больному человеку, вызывало у него двойственные чувства. Потом он прорычал, что обоих их ненавидит и что принесёт воды.       Ушёл.       Маги принялись лечить друг друга тут же, на диване в холле. Целительные заклятия вспыхивали одно за другим, освещая царящий тут красноватый сумрак. Стивен-два благодаря не совсем человеческой физиологии пострадал меньше. По крайней мере Стивен старался думать, что именно поэтому, а не потому, что его двойник куда ловчее уходил от атак демона.       – Это не меня обмотали щупальцем и били об стену здания, – сказал двойник, позволяя Стивену вытянуться на диване во всю длину и принимаясь за новую порцию мандал.       Стивен только чертыхнулся.       – Тринадцать раз, – добавил Стивен-два ехидно.       Тони вернулся через пару минут с графином воды и несколькими стаканами. Поставил поднос на столик, налил себе, налил Стивену, Второму демонстративно ничего наливать не стал. Сел со стаканом на подлокотник дивана.       – Я серьёзно, – сказал он наконец. – Чтобы такого больше не было. Я думал, с ума сойду.       – Я бы сошёл с ума, если бы ты был там с нами, – Стивен попытался пихнуть его ногой, но было слишком больно. Заклятия всё ещё действовали.       – Как трогательно, – пробормотал Второй, продолжая колдовать.       – Заткнись. Я всё ещё считаю, что это твоё влияние, – Тони кинул на него злой взгляд. – Ну так что? Кто там был? Тыквоголовый Джек?       – Если бы, – Второй не обратил внимания на обвинение в дурном влиянии. – Какой-то безымянный демон. Точнее, он был безымянным, но эта кучка юных умов установила его имя и выдернула из Бездны. В ночь Хэллоуина это не так трудно сделать. Проблема в том, что имя призвало слишком могущественную сущность.       – Праздничный сюрприз, – пробормотал Стивен, ощущая, как под действием чар срастается сломанное ребро.       Некоторое время все молчали. Двойник закончил колдовать и цапнул Стивенов стакан с водой с подноса.       – Так ты правда насыпал мне обезболивающее в мороженое? – спросил Стивен у Тони, садясь на диване.       – Представь себе. Твоя колдовская гордость такая хрупкая.       – Меня удивляет то, что помогло, – Стивен-два сел на диван между ними. – Думаю, всё-таки мой чай сыграл свою роль. Но даже не это сейчас главное, а то, что Стивен потихоньку эволюционирует в провидца. И эта головная боль была первой в череде многих.       – Теперь мы хотя бы знаем, что делать. – Тони уставился на него. – И что ты сделаешь дальше? Сядешь ко мне на колени? Что за робкие поползновения не пойми к чему?       – Я просто сюда сел, – фыркнул Стивен-два. – Обязательно во всём искать подтексты?       – Просто ужасный Хэллоуин, – пробормотал Стивен. – Я не хочу быть провидцем. Это самый идиотский дар из всех возможных.       – Питер рассказывал, один из его двойников-Пауков сам вырабатывал паутину, – с совершенно невинным лицом заговорил Тони. – Угадайте, из какого места.       – М-м… летающий задницей вперёд Паук – это как-то слишком, – рассудил Стивен-два. Его Плащ потихоньку трогал полой Плащ Стивена, как бы намекая смыться от хозяев и поиграть.       – Вообще-то из запястий, так что дар Стивена как был самым идиотским, так и остаётся. Но вот если бы из задницы…       – Спасибо за поддержку, – Стивен отпустил Плащ, и тот юркнул за спинку дивана. За ним следом устремился второй. – Ты хоть понимаешь, почему он самый идиотский? Я предвижу не само будущее, а наиболее реальный вариант развития событий. Но он всё ещё может не случиться, и тогда сутки головной боли будут просто сутками головной боли без смысла.       – Со временем научишься отсеивать предчувствия от реальных ощущений, – пожал плечами Стивен-два. – А знаешь, что я думаю? У тебя развивается компенсаторный механизм после утери Камня Времени. Ты сможешь предвидеть наиболее вероятные исходы развитий событий без него… – он подумал немного. – Но лучше бы ты выпускал задницей паутину, это как-то продуктивней.       – У тебя вообще никакого дара кроме занудства и высокомерия нету, – Тони пихнул его в плечо. – Нашёлся умник.       – Но ты же не выкинешь меня в холодную одинокую ночь Хэллоуина на улицу? – Стивен-два моментально присмирел. – Я мог бы сварить вам какао и мы вместе посмотрели бы какой-нибудь дурацкий мультик. Всё, как ты любишь.       – Серьёзно? Накосячил и ну делать щенячьи глазки? Когда начнёшь грызть мебель и приносить тапочки?       – Будем честны, щенячьи глазки – по вашей с Питером части, – отозвался Стивен-два. Кажется, слегка обиженно.       – Пусть остаётся, – Стивен поморщился. Рёбра всё ещё побаливали. – Тем более Питер будет не Питером, если не придёт в гости. И какао пригодится. Я ещё предлагаю печенье испечь.       Тони вздохнул.       – Хорошо. Какао с тебя, – он ещё раз пихнул Второго, но ласково. – С тебя печенье. Я сгоняю за ингредиентами и найду нам фильм.                     Вечер потихоньку исправлялся.       Когда Тони вернулся с ингредиентами для какао и печенья, эти два горе-колдуна сидели, дули воду и чинно обсуждали свои заумные колдовские дела. Плащи гонялись друг за другом по всему холлу.       Потом, когда Тони со Стивеном замешивали тесто, а второй помешивал какао на плите, действительно заявился Питер. У него был небольшой пакет конфет – как оказалось, где-то четверть от всего, что они с Морган и Эм-Джей собрали сегодня, потому что всё остальное они отдали Морган.       Пеклось обалденно пахнущее печенье (имбирное, коричное и шоколадное – понемногу каждого), Питер показывал им, какие фотки сделал во время сбора конфет. Он, Морган и Эм-Джей были в костюмах Пауков, и вдвойне забавно, что Питер надел не свой супергеройский костюм, а какой-то почти бесформенный и самошитый. Тони попросил скинуть ему фотографии.       А потом они вместе смотрели Франкенштейна. Тони выбрал самый старый фильм, 1931 года, было и смешно (от спецэффектов), и, надо признаться, страшновато. Сто лет назад умели создать пугающую атмосферу. Питер висел в паутинном гамаке, Тони полулежал на своём Стивене, бедро приятно грело тепло Второго.       В этот момент они все действительно ощущались как большая семья. Не совсем железная, совершенно сумасшедшая, но семья. Тони ещё злился на Стивенов, но гораздо сильнее их любил. И Питера.       После просмотра, игры в фанты и горы съеденного печенья Питер попрощался.       – Мне тоже пора, – сказал Стивен-два, жестом подзывая к себе Плащ. – Праздник был чуточку более сентиментальным, чем нужно, но всё равно спасибо.       Стивен фыркнул и поблагодарил Второго за чай и помощь с демоном. Надо же, как всё мирно.       – Что, – ехидно спросил Тони у своего Стивена, когда Второй удалился через портал, – ты тоже считаешь наш вечер сентиментальным?       – Разве чуть чуть-чуть, – улыбнулся Стивен. – И знал бы ты, как прекрасно жить без головной боли.       – Я – мужчина в возрасте. Я знаю.       Стивен притянул его к себе. Несколько секунд хмурился.       – Хочу сказать тебе спасибо за то, что подсыпал обезболивающее, – сказал он наконец.       Тони, притворно охнув, потрогал его лоб.       – Да неужели? Ты не умираешь? Нет? Это что, целое спасибо от Стивена Стрэнджа? Просто так?       Стивен перехватил его руку и поцеловал тыльную сторону ладони.       – Представь, я способен признавать свои ошибки.       – Принято, – Тони уткнулся носом в его шею и пробормотал: – ну что, котёнок, хочешь сделать этот вечер ещё сентиментальнее?       – Ты говоришь о поедании конфет под одеялом?       – Я ждал этого весь вечер.       – Только с фонариком, без фонарика страшно.       – Да хоть с боевым дроном. Ради твоего спокойствия – что угодно.