Научиться верить заново

Прошло около двух месяцев с тех пор, как они втроем переехали в новый дом. Агустин был более чем доволен, ведь теперь он, совершенно этого не стесняясь, мог проводить время с двумя самыми близкими людьми. В любой момент мог заглянуть к Джульетте, на кухню, и стащить парочку arepas, за что позже обязательно получит от жены, а мог подняться на второй этаж и почитать с Бруно книги, комментируя каждую строчку. Это был идеальный баланс. Агустин потянулся, хрустя затекшими суставами, и посмотрел наверх. Сегодня у него нет дел, а на кухню Джульетта его не пускает. Мужчина мягко улыбается и встает с кресла. Так же тихо, как Бруно он ходить не умеет, но крадется, еле наступая на носочки. Останавливается напротив двух дверей, одна волшебная комната Бруно, в которую тот почти не наведывается, не желая снова чувствовать песок по всему телу, другая самая обычная, где и проживает сейчас пророк. Агустин прислушивается и чуть улыбается, за дверью все ещё тихо. Мужчина приоткрывает немного, заглядывая внутрь, и ловит маленькую фигуру на кровати. Бруно уснул в одежде, опять. Сколько Агустин не старался, отучить провидца от этой привычки все не получалось. Он подошел к возлюбленному и, садясь на самый край кровати, мягко погладил Бруно по спине. Будить его совершенно не хотелось, ведь, кажется, провидец давно так крепко не спал. Агуст наклоняется, оставляя легкий поцелуй на щеке мужчины, и хмуриться. От Бруно пахнет сигаретами. Едва различимо, но все же чувствуется запах табака, пропитавший ткань его пончо. Агустин точно знает, что Бруно не курит. Провидец не раз говорил, что ему не нравится этот горький вкус табака. Отчасти из-за этого сам пианист бросил курить. Поэтому сейчас ощущать его запах на одежде Бруно очень странно. Однако это может подождать и до пробуждения провидца. Агуст поднимается на ноги и уже собирается уходить, когда запинается о сандалии Бруно, едва не упав. Провидец вскакивает и сонно трет глаза, пытаясь понять, что произошло и что за грохот. А ведь он так хорошо спал. — Что случилось? – сонно бубнит Бруно, пытаясь продрать глаза. Очень сильно хочется спать из-за того что он пол ночи гулял. — Прости… ничего. Тебя просто долго не было, вот я и… – Агустин неловко посмеялся. – Все нормально? Ты выглядишь так помято. — А? А да… я просто… – Бруно сжал в пальцах одеяло. Если скажет, что уходил ночью, Агустин может расстроиться или разозлиться. – Я просто плохо спал ночью. — Опять кошмары? – пианист садиться рядом и убирает кудри с лица провидца. Он проводит ладонью по щеке шурина и тянет к себе, касаясь губ. Бруно тихо мычит в поцелуй, хватаясь за плечи Агустина. Он сжимает их в тонких пальцах, притягивая ближе. Агустин отмечает про себя, что не чувствует вкуса сигарет на губах провидца. Откуда же тогда запах? — Хочешь, я посплю с тобой? – шепчет в самые губы Бруно мужчина. – Я волнуюсь за тебя, mi corazon. — О, Агустин, я в порядке! Правда. Я умею справляться с этим. Агуст поджал губы, обеспокоенно разглядывая Бруно. Мужчина перед ним выглядит усталым и в какой-то мере напуганным. Пианист мягко прижимает его к себе, поцеловав в щеку. Ему не нравится, когда Бруно боится. Агустин хочет создать для провидца максимально комфортную обстановку. — Может ты голоден? – спрашивает пианист и Бруно поджимает губы, смущенно отводя взгляд. – Что такое? — Ничего. – качает головой Мадригал и кладет голову на плечо любимому. – Мне… мне все ещё некомфортно есть с вами. Агустин, поглаживает провидца по спине и его рука вздрагивает, когда тот говорит об этом. Пианист, конечно, иногда замечал некоторую скованность Бруно за общим столом, но не думал, что все так плохо. Он облизнул губы, прижимая их к виску любимого. — Хорошо что ты сказал. – ободряюще шепчет Агуст. – Хочешь чтобы я принес тебе еду сюда, mi amor? — Это было бы мило с твоей стороны. – Бруно очень неловко просить о подобном, но Агустин вроде не зол на него, так что все должно быть хорошо. — Брунито, nativo, если тебя что-то не устраивает или тебе не комфортно, ты всегда можешь рассказать нам с Джульеттой. Мы тебе поможем. – ласково объясняет Агуст и оставляет на губах провидца ещё один поцелуй. Бруно не отвечает, только следит за тем, как пианист уходит. Агустин покинув спальню, обеспокоенно оборачивается на неё. Он не удивлен, в конце концов провидец 10 лет жил в стенах, так что наверняка привык есть один. Одна мысль о том, что его возлюбленный так долго жил рядом и никто, кроме Долорес, не знал об этом, убивает его. Пианист заходит на кухню, где, сидя за столом, пьет чай Джульетта. Женщина поднимает на мужа взгляд и приветливо улыбается. Агустин тоже улыбается и подходит к шкафу, чтобы достать тарелку Бруно. — Джульетта, я думаю, что нам стоит спрашивать у Бруно хочет ли он с нами есть. – говорит мужчина, накладывая риса в тарелку. — Что-то случилось? — Ему все ещё неудобно есть вместе с нами. – кивает Агустин, доставая кукурузу. – Я предполагал это, но теперь он сам об этом сказал. — Тогда это будет правильно. – кивает Джульетта, хоть в её словах слышится грусть. – Он все ещё таскает печенье по ночам… думаю, его режим питания сбит сильнее чем кажется. Раньше она этого не замечала, ведь готовила на большую семью из 12 человек, однако сейчас их всего трое, поэтому подобное сразу бросается в глаза. Агустин обеспокоенно оборачивается на неё. Джульетта кажется спокойной, но по её напряженным плечам мужчина понимает, как она волнуется. Это ведь её младший брат. Агуст подходит ближе и кладет ладони ей на плечи, поглаживая. — Пчелка моя, все обязательно наладиться, со временем. – заверяет её Агустин. Пока Касита наливает Бруно чая, мужчина целует жену в макушку. – Мы могли бы втроем сходить проветриться. Не в город, а например… хм, к реке, где мы познакомились. Что думаешь? — О, я буду только рада, mi amor. – мурлычит женщина и притягивает мужа за галстук, чтобы поцеловать. Тот с радостью поддается вперед, получая поцелуй в щеку. У него лучшая семья на свете, жаль девочек тут нет. Правда на Мирабель он все ещё ужасно зол, за то что она сделала с Бруно. Агустин поставил на поднос тарелку с едой, приборы и чай. Мужчина осторожно понес его к Бруно, хотя наверное стоило попросить Джульетту с его уровнем удачи. Он вновь прислушался к происходящему за дверью. Провидец явно переодевался, судя по шуршанию ткани, поэтому Агуст какое-то время постоял, а потом постучался в дверь носочком ботинка. Та распахнулась сама. Пианист окинул Бруно взглядом. На нем была только широкая белая рубашка явно стащенная из гардероба Агустина и… и, собственно, все. Провидец удивленно вскрикнул, тяня ткань вниз, чтобы прикрыть нижнюю часть тела, хотя та и так была прикрыта. Наверное, Агусту следовало прикрыть глаза, но сейчас Бруно перед ним наполовину голый и, кажется, это первый раз когда он наконец-то может рассмотреть Бруно. Провидец все такой же худой, почти на грани болезненной худобы, тазовые кости чуть выступают, натянув смуглую кожу. Однако ниже довольно пухлые и крепкие бедра. Взгляд цепляется за светлые борозды, коими были покрыты мягкие ляжки. «Шрамы.» - с внутренним ужасом осознает Агустин. Он опускает взгляд в пол, стараясь сделать вид, что не заметил. Однако в голове сиреной кричит - «Он причинял себе боль! Ты допустил это!» — Я принес тебе обед. – глухо говорит мужчина, поставив разнос на тумбу. Он делает шаг назад, но Касита упирается плиткой ему в пятки, не позволяя уйти. Поэтому Агустин послушно, чуть шатнувшись, делает шаг к Бруно. Провидец что-то невнятно начинает говорить, но ладони Агустина уже на его бедрах. Бруно почти задыхается, чувствуя на своей коже горячие ладони. Однако пианист только мягко оглаживает, ведет вверх, к талии и притягивает Бруно ближе к себе. — Все хорошо? – шепчет Агустин. Бруно не сопротивляется, поглаживает его по ладони. Провидец скучает по таким касаниям. Менее невинным, более откровенным. Однако, стоит рукам провести по пояснице, как Бруно мягко упирается в грудь Агустина, осторожно отталкивая. Пианист хочет сделать шаг назад, чтобы отпустить, но спиной натыкается на половицу. Касита явно не хочет, что он отпускал провидца. Иногда Агусту кажется, что этот дом понимает их желания лучше них самих. — Бруно? – провидец все ещё молчит, словно воды в рот набрал. – Я… я что-то делаю не так? — Что? – наконец поднимает на него глаза Бруно. – Нет! Нет, ты все делаешь замечательно! На самом деле Агустин каким-то образом всегда понимает, что нужно Мадригал в тот или иной момент. Не важно, будь то еда, объятие и поцелуй. Или секс. На самом деле, Агуст очень к нему терпелив. — Тогда… дело в том, что я тебя как-то пугаю или…? — Нет! Агустин, ты прекрасен! Я просто… ну… я пока не готов к… – Бруно сжал рубашку в пальцах. Агустин почти не видел его лицо из-за длинных волос и опущенной головы. Пианист мягко, самыми кончиками пальцев поддел подбородок провидца, и приподнял его голову, заглядывая в глаза. — Все хорошо. – заверяет Агустин. – Если ты не готов, я подожду столько, сколько тебе потребуется. – он ласково улыбается. – Касита, отпусти нас. Дом нехотя слушается, опуская доски на место, и недовольно скрипит ставнями окон. Агустин наконец-то может отойти, пока Бруно поспешно тянется к штанам, чтобы сразу натянуть их, забыв про белье. Агустин так боится оплошать. Все что касается Бруно, заставляет его волноваться. Каждое слово и жест… он словно слепой, что идет по минному полю. — Я… ну… Я хотел с тобой поговорить о твоем питании. — А что не так? – спрашивает Бруно, завязывая шнурки на штанах. — Как я уже говорил, тебе нужно регулярное питание! – начинает пианист, поправляя очки. – Но сам ты его поддерживать не в состоянии. С интуитивным питанием у тебя все плохо, поэтому, я хотел предложить тебе своеобразное расписание. — Неужели все настолько плохо? – нервно хмыкает Бруно. Хотя, наверное, это и правда неплохая идея. Иногда он так увлекается чем-то, что совершенно забывает о еде. Да и привык он, долго не есть, даже есть хочется. — Если скажу что «да», ты не обидишься? Бруно только засмеялся, помотав головой. Нет, не обидится. Он вообще на Агустина обижаться не может. Агуст смотрит на ноги Бруно, уже скрытые под тканью. Провидец видит, что он порывается спросить, что волнуется, поэтому быстро подходит, целуя. — Все хорошо. – то ли себя, то ли его пытается убедить Бруно. – Я написал новую пьесу. Хочешь почитаю? — Конечно.