Но забыть того, кто разрушил чью-то психику, самоуважение и любовь к себе нелегко. Они никогда его не простят, просто не могут. Оба, и Клавьер, и Аполло потеряли честь после всего, что произошло. Это было тяжело, очень тяжело, но они справляются. Вместе всегда легче.
Они держались вместе друг за друга, сражались и побеждали оба, несмотря на то, что одна из сторон оказалась в минусе. Они были вместе — и это самое главное. Они уже были симбиозом, не смогли бы просто жить в разлуке, настолько были крепки их отношения. Только у обоих остаётся какой-то осадок, что-то, что хотелось высказать только виновнику всех этих травм. Дорога до окружной тюрьмы занимает будто вечность. Аполло нервничает, его нога невольно дрожит, но Клавьер только опускает ладонь на чужое колено, опаляет теплом и будто сгорает, то ли от нетерпения, то ли от страха и волнения. Они даже испытывали одинаковые эмоции вместе, казалось, может, были соулмейтами. Это грело душу, успокаивало и Аполло кладет свою руку на большую чужую, замечая разницу в размерах, но, всё-таки сжимает ее пальцами, стараясь зацепиться за партнёра как за соломинку в шторм. Аполло выходит из машины, когда Клавьер оплачивает парковку, здоровается со знакомыми полицейскими и они вместе проходят в зал ожидания. Откуда они могли поговорить с ним.***
Проходит совсем немного, но узел в животе затягивается только сильнее — Джастис понимает, что если увидит его, то, возможно, все месяцы терапии для него пройдут напрасно. Этого не хотелось, но ему нужно было с ним встретиться. Он просто должен его увидеть, сказать ему что нужно. Когда они видят за стеклом равнодушное лицо, то по спинам обоих проходят мурашки. Он… Похудел, глаза обрели безжизненный оттенок, а слегка потрёпанные волосы были заплетены в косу, то уж говорить про тюремную форму… и теперь Клавьер понимает, что если он не скажет что-то сейчас, то не сможет сказать это никогда больше. Наверное, Аполло тоже так думает. — я вас никогда не прощу. — Джастис первым подаёт голос, сжимает кулаки и еле сдерживает слезы то ли горечи, то ли отчаяния. Больно. — вы были хорошим наставником, но пиздец каким отвратительным человеком. Я ни за что вас не прощу. Саркастическая ухмылка пробегает по лицу Кристофа и Клавьер даже не знает, как ему хватило терпения просто не взять и не разбить стекло, а затем лицо своего брата. — Джастис, я и не просил… — уж лучше бы так и сделал. — Клавьер скрипит зубами и сейчас замечает, как испуг проскользнул во взгляде Кристофа. Взгляд младшего будто прожигал дыру в чужих глазах, он кричал, кричал, что обо всем знает, и теперь все то уважение, все то доверие, которое выстраивал Клавьер за всю свою жизнь с братом просто разрушается на глазах. Это было тяжело, но это было нужно. — я скучал по тебе, правда скучал, но когда Аполло все рассказал… Мне кажется, я ненавижу тебя, Крис. — он отворачивается, складывает руки на груди и тяжело вздыхает. Этого было мало. Но надо остановиться. Старший складывает очки и поджимает губы, и где-то в глубине Аполло замечает в его голосе раскаяние. Только действительно ли это оно?***
Домой они приходят под вечер, уставшие, разбитые и морально истощенные, но теперь все стало куда легче. Они были удовлетворены — выпытывать из Кристофа информацию дело тяжёлое, но, в любом случае, так было нужно. Аполло заваливается следом за Клавьером на диван, кладет голову на чужое плечо и выдыхает. Впервые он чувствует себя в безопасности с любимым человеком.