Мина старалась не смотреть на самую большую серебристую палатку, поставленную в центре поляны. Прошло уже десять минут, как охотницы разбили лагерь, и пятнадцать, как Аннабет с монстром исчезли. Все это время Остер сидела на краю обрыва, то и дело кидая взгляд на палатки справа и каждый раз заставляя себя отвернуться.
Перси сидел рядом, с отчаянной надеждой смотря вниз, словно Аннабет могла там появиться и подняться наверх. Нет, дочь Афины исчезла и уже находилась слишком далеко от всех них, но Джексон все равно упрямо пялился в овраг.
Талия шепотом объясняла Нико и Бьянке все случившееся и иногда пересекалась со злым взглядом Зои, отвечая ей тем же взглядом. Если бы не случай с Аннабет, Мина, скорее всего, нашла бы как пошутить, а Перси бы подкалывал и потом бегал от копья Талии.
Но сейчас им всем было не до смеха. Хорошее настроение испарилось, и боевой дух был сломлен. Послышались тихие шаги, и Мина усмехнулась. Каждая из них могла ходить настолько тихо, что создавалось впечатление, что охотницы летают над землей, но сейчас дева специально ходила громче, чтобы ее приближение было услышано.
— Госпожа хочет с вами поговорить, — слегка надменный и гордый голос прозвучал над ухом. Талия фыркнула. Мине захотелось повернуть голову и свернуть кому-нибудь шею, честно, ее не волновало кому, лишь бы выплеснуть зародившуюся злость. Черт, эти охотницы проводили с ее матерью почти каждый день, когда у нее не было возможности перекинуться с Артемидой даже парой слов.
— Со всеми? Даже с Перси?
Охотница перевела на дочь Зевса спокойный и ничего не выражающий взгляд. Та подняла вопросительно брови и сложила руки на груди.
— С двумя. На ваш выбор.
— Можно мне? — вдруг спросила Бьянка и подняла руку, словно собиралась отвечать на уроке. Нико прищурился, глядя на сестру.
— Что ты задумала?
— Не переживай, братец, ничего.
— Я пойду, — вдруг сказал Перси, и Мина с Талией удивленно на него посмотрели. — Если Талия окажется в палатке Артемиды, то нам потом придется закапывать, как минимум, один труп, — Талия хмыкнула, Мина выдавила из себя улыбку, поражаясь тому, как Перси пытался взять под контроль грусть и разрядить обстановку. — А Мина… Мина не…
— Иди, Перси, — перебила его Остер и наконец обратила взгляд на охотницу. Наверное, на ее лице или в глазах проявилась та самая злость вместе с глупой надеждой и грустью, потому что охотница подняла брови, но никак не прокомментировала, и повела за собой Бьянку и Перси.
Талия же со вздохом поднялась и присела рядом с Миной на место, где только что сидел Перси. Не захотевший оставаться один под деревом, Нико встал и пошел следом. С громким вздохом он приземлился рядом, складывая свои пальцы в один узел и прикусывая нижнюю губу. Он пытался понять — в какое дерьмо они снова вляпались? Казалось, что смерть их матери была чем-то вроде переломного момента, потому что сразу после нее их жизнь превратилась в ад. Сначала появились монстры, о которых он не знал и которых никогда не видел. Также он не знал, почему они каждый раз пытались их убить. Потом появился странный адвокат, увел их в отель, вернулся через три дня и отправил в школу-интернат.
И все бы хорошо, да вот только Нико казалось, что за эти дни в незнакомом отеле мир перевернулся и прошла целая эпоха.
— Это мантикора, верно? — Талия кивнула. — Куда мантикора могла забрать девушку Перси?
Мина ухмыльнулась, услышав выражение «девушка Перси». Они с Аннабет начали встречаться не сразу, хотя приглянулись друг другу с первого взгляда. Но после совместного поиска молний они виделись редко, потому что Мина и Перси покинули лагерь, а Чейз некуда было идти.
Лишь после воскрешения Талии, когда Аннабет плюнула на все правила и сбежала из лагеря вместе с ними, у двоих влюбленных появилось время на отношения. С каждым днем проживания в одном доме они шли друг другу навстречу, и когда Мина случайно застукала их за поцелуем на кухне, то ни капли не удивилась.
А сейчас Аннабет неизвестно где, и Мина, как никогда, понимала самочувствие Перси. Когда ушел Лука…
— Лука, — вдруг пришла ей в голову мысль, и Мина резко встала.
— Лука? — не поняла Талия.
— Кто такой Лука? — вставил Нико.
— Он может быть с этим связан? — рыжая девушка перевела взгляд на брюнетку. — Мантикора ведь шла за двумя полукровками. А что, если она шла не просто так? Нико, мантикора пыталась вас убить?
— Нет, — помотал головой парень. — Скорее, увести…
— А если…
— Убери к черту гадания, Мина, — перебила ее Талия и обернулась к лагерю охотниц, закричав. — У кого-нибудь есть драхма? Я отдам. Честно.
Мине оставалось только закатывать глаза, когда одна их охотниц все-таки дала дочери Зевса драхму, и та с кривой ухмылкой на лице подкинула ее в воздух, четко произнеся:
— О, Ирида, богиня радуги! Прими мою жертву! Покажи мне Луку Кастеллана.
Несколько секунд ничего не происходило, и только сердце Мины застучало сильнее. Она его не видела почти год, ничего не знала о нем и лишь пыталась найти, чтобы остановить. Чтобы вернуть. На самом деле, они уже пытались вызвать Луку через почту Ириды, но у них ничего не получалось, и спустя десять попыток Мина махнула на это рукой.
Но, видимо, сегодня они достаточно вкусили горя, потому что пустое место в воздухе вдруг засветилось радужным светом и в центре радуги появилась блондинистая голова. Он стоял к ним спиной и что-то говорил стоящему перед ним человеку. Кажется, это был сын Ареса из лагеря Полукровок. Он хмурил брови на слова Луки и иногда смотрел влево. Проследив за его взглядом, Мина увидела золотистый сундук с белыми прожилками. Ей показалось, что она уже его где-то видела, но не могла вспомнить, где именно.
— Ну привет, дорогой мой, — оскалилась Талия, привлекая внимание, и уперла кулаки в бока. Лука резко обернулся и застыл. — Ты случайно не подскажешь, где в данный момент обитает твоя задница?
Кастеллан моргнул.
— Что ты смотришь на меня, как на призрака после кошмара? Похищение Аннабет твоих рук дело?
— А… Аннабет? — сглотнув, переспросил все еще шокированный Лука. — Почему Аннабет? Должны же были похитить ребенка Большой Тройки…
— Что-о-о?! — громко протянула Талия, и Лука понял, что сказал лишнее. Радуга побледнела и его лицо стало исчезать. — А ну стой!
Но он уже исчез, и радуга рассеялась, оставляя пустое место из воздуха перед лицом Талии. Та набрала в легкие побольше воздуха, сжимая кулаки и закрывая глаза, чтобы успокоиться, потому что на данный момент ей хотелось одного — найти Луку и ударить его по голове пару раз.
Она почувствовала легкое прикосновение к плечу и открыла глаза, глядя на Мину. В ее глазах была та же самая гамма чувств, и Талии захотелось ударить Луку уже пару десятков раз. На всякий случай! Чтобы точно мозги на место встали, и даже больше не думали съезжать. Остер кивнула куда-то влево, где показался вышедшей из палатки Перси. За ним следом вышла Зоя с Бьянкой и, наконец, сама Артемида.
Мина резко отвернулась. Слишком много для сегодняшнего дня. Встречаться с глазами матери, было уже черезчур. Она не сможет себя контролировать, и тогда чувства выплеснуться наружу. Перси медленно подошел к ним и спокойно оповестил:
— Бьянка охотницей стала. Мы едем в лагерь. Все. А у вас что произошло?
— А мы с Лукой поболтали по почте Ириды. У него Аннабет.
Джексон сжал кулаки, так же, как пару секунд назад сама Талия.
— Значит, наш отдых кончился. Надо найти, его немедленно.
Дальше для Мины все происходило, как в тумане: вот, Артемида подошла ближе, и девушка уже не знала, куда себя деть. Она то злилась, то чувствовала бескрайнее желание расплакаться и кинуться в ее объятия. Больше всего ей хотелось кинуться в объятия и зло закричать, потребовать и услышать ответ на всего лишь один вопрос: «Зачем ты стерла обо мне память, мама?»
Но она не делала ничего, только стояла и держала за руку Талию, которая сжимала ее ладонь в ответ. Артемида позвала Аполлона, велела отвезти их в лагерь, а потом сама исчезла, двигаясь по следу неведомого чудовища, способного уничтожить Олимп.
Перси решил, что им нужно пророчество, чтобы найти Аннабет и Луку, поэтому вся тройка не возражала отправиться в лагерь. О злом Дионисе они даже не вспомнили и тихо залезли в автобус вместе с охотницами.
Никто из них не отреагировал на предложение Аполлона порулить, но Бог и сам не настаивал, только иногда кидал странные взгляды на Мину.
Словно чего-то ждал.
***
В этот же час, за километры от той самой поляны, на которой произошло сражение, после которого исчезла Аннабет, парень вышел на улицу, пальцами натягивая ворот пуловера и пытаясь набрать в легкие больше воздуха.
Его светлые волосы были растрепаны, потому что совсем недавно он, будучи не в уравновешенном состоянии, чуть их не начал срывать, глядя на свое отражение в зеркале.
Он не знал, что ему делать.
Он хотел отомстить за погибшую подругу. Оказалось, Талия жива, и теперь весь смысл мести теряется, исчезает в этом холодном воздухе.
Лука поднял глаза и посмотрел на падающий снег. Потом перевел взгляд на небо. Еще час назад он смотрел на него и проклинал в уме всех Богов, а особенно самого главного из них, за то, что они забрали невинную жизнь Талии Грейс.
Но как ему быть теперь?
Бросить все и вернуться покаянно в лагерь? Возможно, если он так сделает, то снова сможет проводить время с Талией. А еще он увидит веселую и яркую Мину Остер, которую никак не мог выбросить из головы.
По правде говоря, он и не хотел ее забывать.
Но ведь Боги не простят. Для него возвращение — это смертный приговор.
По крайней мере, именно так он и думал, поэтому зашел обратно в здание.
Лука не знал, что на Олимпе, рядом с Гестией, сидел расстроенный и опечаленный Гермес, который пытался придумать, как ему спасти жизнь родного сына, которому он принес столько горя.
***
В следующую же ночь Мина поняла, чего ждал Аполлон. Когда они вернулись в лагерь, и их всех отправили по домикам, Мина не обращала ни на что внимания. Даже нахождение в домике Гермеса не вызвало внутри нее никаких эмоций.
Туман застилал глаза, и девушке захотелось одного — лечь спать.
На утро она решит, что это была самая худшая и в то же время лучшая идея.
Ей снились сны. Прекрасные сны о ней маленькой, когда она с отцом жила в небольшом доме рядом с густыми и зелеными деревьями. В этих снах ее отец был живым,
настоящим, а не тенью себя самого, которую она увидела, когда Аид согласился призвать его душу.
А потом она догадалась, что это были совсем не сны.
Это были воспоминания.
Воспоминания о первом луке, из которого она стреляла в мишень на дереве. Ей было пять, отец возмущался, что она слишком маленькая для оружия, а мама звонко смеялась, отмахиваясь от Джеймса Остера и принимаясь ласково объяснять дочери как правильно натягивать тетиву, впрочем, не ожидая, что Мина сделает это правильно.
В конце концов, ей было всего пять.
Воспоминания менялись, проносились словно кадры одного фильма, счастливого и прекрасного фильма, рассказывающего о матери и дочери. О том, как Артемида перебирала густые рыжие волосы Мины, заплетая их в косички. О том, как сидела на полу и смеялась, когда маленькая Мина пыталась поймать бабочку, которая случайно залетела в гостиную их дома.
О том, как Артемида отсылала Зою одну на охоту, аргументируя это тем, что «у нее отпуск, и, вообще, вы сами вполне можете справиться с поставленной задачей». Зоя только вздыхала, а потом хохотала, когда Мина, вдруг заметив нового человека в доме, пыталась вытащить у охотницы кинжал.
По щекам уже взрослой Мины, лежащей в данный момент на кровати в домике Гермеса, текли слезы, а руки сжимались в кулаки. Сны все шли и шли, показывая отобранные силой воспоминания. На Олимпе Зевс внезапно вспомнил, что у Артемиды есть дочь. Гестия тепло улыбнулась. Посейдон подозрительно посмотрел на Аполлона, сидящего на троне, как и сам Бог морей. Впрочем, здесь были все Боги, кроме Аида и Артемиды. Зачем его брат снова их созвал — для Посейдона оставалось загадкой.
Проклятье было разрушено, о единственной дочери Артемиды вспомнили все, когда она сама вспоминала все во сне. И последние два сна-воспоминания оказались совсем не счастливыми.
Мина смотрела на то, как Артемида нервно ходила по комнате, а Джеймс Остер пялился в стену, и только Аполлон пытался как-то улыбаться, чтобы развеселить ребенка.
— Ты уверена, что это хорошая идея? — тихо прошептал Джеймс.
— А какие еще есть варианты? К тому же, она вспомнит в пятнадцать. Я все вспомню, когда ей будет пятнадцать, — богиня вдруг посмотрела на свою дочь с болью. Ей совсем не хотелось о ней забывать.
— Это глупо. Она ведь и в пятнадцать будет в опасности, — не согласился Аполлон. Ему вообще этот план совершенно не нравился!
— Если я за эти десять лет найду эту треклятую стрелу, то не будет, — парировала Артемида, и на это Аполлону больше нечего было ответить.
В гостиную зашла девушка. Черные волосы свободно ниспадали на спину, а длинное, до пола, платье мерцало сиянием звезд. На ее красивом лице была явно выражена обеспокоенность. Мнемозина была уверена, что все это закончится плохо. Однако, она не могла пойти против двух Олимпийских Богов, поэтому ей пришлось наплевать на свою интуицию.
— Сделай это, — закрыв глаза, сказала ей Артемида и взяла клочок бумаги со стола, что-то на нем написав. — Аполлон, нам нужно уходить.
Бог солнца, не желая того, поднялся и тихо вышел, но громко хлопнул дверью, в последний раз выражая свое неприятие к этому плану. Артемида же присела напротив дочери, заглянув в ее, такие же зеленые, глаза. Она ласково заправила выбившуюся из хвоста прядь волос за ухо и поцеловала дочь в лоб:
— Прости, Мина. Но это пока единственный способ тебя спасти.
Артемида ушла, а потом всю комнату залил яркий свет, и маленькая Мина на много лет забыла о своей матери.
Потом все снова перемешалось, и в этот раз сон был совсем другим. Мина оказалась на какой-то поляне. В отличие от прошлых разов, сейчас она чувствовала собственное тело, словно была непосредственным участником событий, а не наблюдала за всем со стороны.
Она покрутила головой и заметила свернувшуюся в клубочек Аннабет. Светлые волосы, раньше заплетенные хвост, больше не держала резинка для волос. Видимо, она где-то потерялась, а сами волосы были спутанны и словно в чем-то испачканы. Девушка дрожала всем телом и молчала.
— Аннабет… — услышала Мина рядом и повернулась вправо, посмотрев на Перси.
Что здесь делает Перси? Что вообще происходит?
— Перси, — тихо позвала друга Мина, и тот сразу же повернулся, так же удивленно, как и она, посмотрев в ответ. — Что это?
— Я… Я думаю, это тот самый сон. Полубогов.
— Разве он может снится нам обоим?
— Черт, я понятия не имею. Но я вижу Аннабет.
— Я тоже ее вижу.
— Твою мать, я вижу Луку, — Мина проследила за его взглядом и действительно увидела Кастеллана. Тот стоял на одном месте и слушал огромного человека напротив него, кивая. Остер дальше пробежалась взглядом и еле сдержала крик.
Там была Артемида. И она была явно не в лучшем состоянии. Богиня стояла так, будто на ней стояла целая гора из камней.
Видимо, Перси тоже ее заметил и тут же схватил подругу за руку, прислушиваясь к разговору незнакомца и Луки.
— Хорошо, генерал. Я все сделаю, — ответил Лука и вдруг повернул голову, встречаясь глазами с Перси. В голубых глазах промелькнуло что-то, похожее на обреченность и рождающуюся надежду. Джексон понятия не имел, как интерпретировать этот взгляд, пока Лука четко и внятно не произнес, — Я все сделаю, а потом вернусь сюда, на гору Отрис.
Перед глазами двух полубогов снова все перемешалось, и следующим, что увидела Мина, был потолок домика Гермеса.
