Эгоизм во благо

С утра день как-то сам собой не задался. Лен не верил во всю эту чепуху с гороскопами, фазой Луны или вставанием с нужной ноги. Дела проворачивать не помогало, поэтому и смысла не было. Но сегодня он готов был поверить в «не тот день». Казалось бы, наступил обычный прохладный день конца сентября, но черт бы побрал Лена, если бы он сказал, что он действительно был обычным. Проблемы начались с самого утра, когда Лиза, собираясь в школу, не слишком-то удачно высказалась в сторону отца, от чего тот глянув на нее и тут же пружинисто поднялся с продавленного старого дивана. Конечно, удар вместо сестры в живот получил Лен. Этого хватило, чтобы перепуганная сестра успела сбежать, оставив старшего брата разбираться со своей глупостью. Впрочем, это как раз было совершенно обычным началом дня. Но все остальное выбило Лена из колеи. Следует начать с того, что он совершенно не ожидал, наткнувшись на очередное не пыльное дело с ограблением ювелирного, получить еще и письмецо от одного старого знакомого, промышляющего работой с мафией. Это ничего хорошего не сулило, если не говорить, что было опасным. В последний раз, когда Лен получал такое письмо «счастья», его едва не поймала полиция. Проблемой было то, что с того момента у копов было его лицо и отпечатки. Препаршивейшее дело. И вот опять. Мафия, кража экспоната, отказ не принимается. Лен совершенно не представлял, как вывернуться из этого. За свою короткую жизнь он повидал достаточно, чтобы сказать: с него дерьма хватает. Жизнь почти на улице, попытки урвать кусок пожирнее, помощь отцу, бегство от полиции и вечный страх за сестру. Ему хватило за все его двадцать лет, но он никак не мог понять, как докатился до того, чтобы какой-то пацаненок чуть старше него самого зубоскалил рядом, мешая проворачивать дело. Парень назвался Тоддом Гудманом и светил во все стороны улыбкой до самых ушей, чем бесил неимоверно. Лен (так его с веселым прищуром называла сестра, иногда вытягиваясь, как кошка, и протягивая Ленни) высматривал свою будущую цель — один ювелирный магазинчик, полный брюликов, которые могли бы легко прокормить его и сестру на ближайшие несколько месяцев. Но этот пацан… — Послушай, шел бы ты отсюда, — только и рыкнул Лен, отодвигаясь в сторону от приставучего незнакомца, пытаясь за его плечом рассмотреть стоящего сейчас в магазине мужчину. За кассой в ювелирном бегала юркой белкой рыжеволосая девчонка, что-то щебеча покупателям, а хозяин в это время обслуживал еще одну пару, вроде как покупающую кольца. Сегодня был отличный день, чтобы просто понаблюдать за целью, хотя бы разведать обстановку. Но этот пацан… Яркая улыбка снова сверкнула, будто фары автомобиля на пустой ночной дороге. Лен от этого поморщился, но перевел взгляд на лицо незнакомца. Его большие оленьи глаза заставляли замирать, будто что-то в них было, глубоко, куда едва доставал солнечный свет. Пацан был в типичной хлопковой рубашке со взъерошенными темными волосами, торчащими будто во все стороны. Когда он подошел к столику Лена, тот не преминул осмотреть стройные длинные ноги в тугой джинсе. Задницу прикрывала дешевая и тяжелая парка грязного синего цвета. Она казалась больше по размеру для этого паренька, даже на плечах висела мешком, но снял тот ее только опустившись на противоположный стул за столиком Лена. — Думаю нам стоит поговорить, — только и произнес этот непонятный и приставучий мальчишка, похожий на большого пса, настолько яркой была его улыбка. Лену не нравилось это навязчивое внимание, ему вовсе не по душе была компания в этом небольшом кафе, куда он забрался, чтобы собрать данные о будущем деле. У него не так уж и много времени. Скоро вернется Лиза, ему нужно было оказаться дома к ее приходу. — Всего лишь поговорить, — начал свою шарманку незнакомец, придвинувшись чуть ближе к нему за небольшим высоким столиком, совершенно перекрывая весь обзор на ювелирный. И, может, Лен бы махнул рукой на этого пацана и пришел бы завтра, но парень сверкнул ухмылкой и как-то весело обронил: — Это в твоих же интересах, Леонард. После этих слов у Леонарда Снарта, молодого искусного вора, пропало все желание куда-то уходить, но подступивший к горлу ком утверждал только одно — ему следует бежать от того, кто знал его имя и нашел с такой легкостью. Скорее всего, что-то такое отразилось в его глазах. Может, страх, может, недоверие, но незнакомец положил ладонь на его запястье, обжигая горячей кожей руку Лена. От прикосновения почему-то вечно нелюдимому Снарту дернуться не захотелось. На руке у этого пацана темнело кольцо из непонятного металла, издающее какую-то странную вибрацию. От нее у Лена шли мурашки по спине. Парень был странным, но что-то останавливало от простого посыла. Лен не понимал. То ли эти глаза, то ли улыбка, то ли тепло в голосе, из-за которого хотелось втянуть голову в плечи, потому что было слишком хорошо. Снарт мог признаться где-то глубоко в себе, что знает о своей слабости перед парнями, и как раз этот пацаненок был в его вкусе. Вероятно, это его останавливало? Или… — Откуда ты меня знаешь? — процедил сквозь зубы Лен, все же выдергивая свою руку, хотя тут же пожалел об этом. Холод кофейни прошелся по ладони, напоминая о потерянном контакте, что захотелось снова схватиться за руку незнакомца и сильнее ее сжать. Гудман как-то печально улыбнулся. Это было заметно по легкой грусти в глазах и уголках губ. Лен бы подумал, что тому также тяжело расставаться с простым прикосновением, но парень скрестил руки на столе, опираясь на них. Простое движение, а будто отделило их друг от друга. — Я просто знаю тебя. Этого хватит. Поверь, тебе стоит волноваться не об этом, — голос Гудмана был спокойным, но где-то в его глубине дребезжала натянутая струна. Лен не мог понять, почему так легко понимает этого парня, но тот читался, как открытая книга, даже не пытаясь скрыть собственных эмоций. Все на лице было написано. — Я знаю, что тебе сегодня пришло предложение от Ларри Эйтмана выкрасть одну статуэтку, что будет выставляться в музее со следующей недели. И навряд ли ты знаешь, что она стоит баснословных денег. За ее кражу, если тебя поймают, упекут на хороший срок. И я знаю, что тебе этого не хочется. Лен сжал ладонь, лежащие на краю небольшого столика, за которым они сидели. После подобных слов Гудмана Лен еще больше напрягся. Он уже думал об этом деле. Конверт с предложением лежал у него во внутреннем кармане легкой куртки. Он обжигал, заставляя каждый раз неосознанно поправлять клочок бумаги или хотя бы касаться его на пару секунд. И эта тревога напоминала, что отказаться от дела он не может. Никто не может отказать Эйтману, если не хочет вылететь из города и хорошо, если живым. Лен знал, что у того был компромат на его отца еще со времен службы того в полиции. Знал, что он сам может оказаться повязанным в любую секунду, стоит пойти против Ларри. Того считали хозяином города. Мафия, одним словом. — И что же ты предлагаешь? — с усмешкой спросил у своего нового знакомого Лен, переводя взгляд со своих ладоней на лицо Гудмана. Он уловил какое-то непонятное выражение лица парня за секунду до того, как снова опустил глаза. И в этом выражении была примесь непонятной боли. Этот пацан совершенно не поддавался логике. — Предлагаю… — задумчиво произнес Гудман, постукивая по столу пальцами. Он повернул голову к окну и выглядывал на улицу, где сновали люди и проезжали машины, где все также был ювелирный магазин, о котором Лен даже успел забыть. — У меня есть для тебя куда выгоднее предложение. И замолчал. Снарт сощурился, понимая, что Гудман тянул специально. Это можно было понять по полуулыбке, запрятанной в почти строгом выражении лица парня. Нет, оно точно ему не шло. Было видно, что тот едва сдерживается, чтобы снова не расплыться в этой сверкающей улыбке, что могла осветить и это кафе, и полгорода заодно. — Ну? — подогнал его Лен. — Предложение… — выдохнул тот наконец-то. — Ты помогаешь мне поймать Эйтмана и своего отца для полиции. Экспоната хватит, чтобы оба сели надолго. Все же он из личной коллекции одного богача. Тот долго будет судиться с ними. Они оба за твою свободу. Твою и Лизы. Я очищу твое имя перед полицией. Полностью. Лен напряженно вгляделся в парня напротив, вдруг осознавая, что тому точно больше двадцати пяти. Он был старше, но это угадывалось только в легких и едва заметных морщинках у глаз. Он часто улыбался, много и долго. Будто бед в жизни не знал. Но в его подергиваниях плечами, полуулыбках, этих напряженных взглядах Лен видел куда больше. Боль, что скрывали так тщательно, будто берегли ее от всего мира. Предложение было очень заманчивым. Ему уже было двадцать, он мог забрать сестру под свою опеку и забыть о страхе перед гневом отца. Он слишком долго болтался между ним, желанием сбежать и заплаканными глазами Лизы. То, что предложил Гудман, было заманчивым, но каким-то нереальным. — И как ты это провернешь? — задал резонный вопрос Лен, наклонившись ближе к Гудману. Тот снова засиял этой своей улыбкой, от чего Снарт дернулся, будто хотел прикрыть чужие губы своей ладонью. В груди колыхнулось непонятное чувство, название которому Лен не знал. — У меня есть знакомый в полиции. Поверь, Леонард. Мою часть сделки я исполню, если ты согласишься исполнить свою. Лен хмуро посмотрел на салфетницу, что ютилась на краю столика, пустая и с какими-то непонятными крошками внутри. Заманчиво. И слишком хорошо звучит. — И если я соглашусь, что именно мне нужно будет делать? — после паузы, длящейся не меньше пары минут, все же спросил Лен. Гудман кивнул и наклонился к нему, зашептав так тихо, как позволял шум кофейни и играющая на все помещение музыка. — Я помогу тебе украсть экспонат, но все будем делать так, как скажу я. Ты должен делать вид, что согласился с поручением Эйтмана. Мы поймаем твоего отца и Ларри на один капкан и тепленькими отдадим полиции. Все. Просто выполнять свое задание, но с оговорками. Лен цокнул, отстраняясь от Гудмана и откидываясь на пластиковый стул. Все это попахивало каким-то отвратительным дельцем, о котором он еще пожалеет. Но что-то ему подсказывало, что и отказаться он не мог. Как на предложение Эйтмана, так и на это. И если самого Ларри он боялся, то Гудман вселял в него слишком большую надежду, от которой покалывали кончики пальцев. Он может быть свободен. Он может быть свободен… Он может быть… Лен поднялся со своего места, засунул руки в карманы куртки и уже хотел уйти, но замер, будто притянутый взглядом в спину. — Я подумаю. — Хорошо, — кивнул Гудман, снова заставляя Лена вздрагивать от чужой улыбки. — Я буду ждать тебя завтра здесь. В полдень я буду здесь, Лен. От своего имени, произнесенного Гудманом таким образом, Снарт дернулся, тут же разворачиваясь и едва ли не сбегая из кофейни, ощущая спиной чужой взгляд и не понимая, что сегодня произошло. Уж точно плохой день. Или все же нет?..