Странствия сэры Авери

Мои опасения оказались чуть менее, чем напрасны. Вилбур дремал на соломенной постели и наблюдал уже десятый сон. Я примостилась рядом на полу, прислонившись к импровизированной кровати. Выудив одну соломинку, я зажевала её, как привыкла делать в Белльвью, подражая привычкам смертных. Бревенчатый, местами прогнивший пол низкой лачуги отдавал сыростью. Сквозняк, который пробивался сквозь щели в тонких стенах, не мог простудить меня, но ощущения были не из неприятных. На кривых полках, кое-как прибитых к деревянным доскам, стояла ни на что не годная домашняя утварь. Лишь небольшой очаг, в котором догорали небольшие головешки, привносил долю уюта в этот жалкий сарай. Мой взгляд задержался на грязном, наглухо закрытом ставнями окне, по которому забарабанили частые капли. Снова этот унылый дождь, будь он не ладен! Шпион зашевелился. Недовольно что-то пробурчав в полусне, он присел и закутался в мокрый дорожный плащ. Завидев меня, он несколько раз моргнул, будто пытаясь понять, сон это или нет. - Авери. Ты вернулась с охоты? – спросил он без привычного неодобрения. - Ага, - я выплюнула соломину, - вроде того. - Когда ты ушла, я успел переговорить с нашим осведомителем. Барон вернулся с охоты, так что, сегодня вечером мы можем напроситься к нему. Не дождавшись от меня какой-либо реакции, Вилбур слез со своего ложа, и встал прямо напротив меня. Поймав мой безразличный взгляд, он нахмурился. - Эй! - Вил, сегодня вечером – это значит, через достаточно большое количество времени, чтобы пару минут не обращать на тебя внимания. - То есть, ты планируешь до вечера молча сидеть на грязном полу? – Шпион принялся разводить огонь и ставить чайник. - Есть идеи получше? - Ну, раз у нас есть немного времени, может, продолжишь свою историю? Мне до смерти любопытно, что стало с тем вампирским кланом, пока ты была среди них. - Ладно, дай сюда этот чай! – Я выхватила глиняную кружку, которую Вилбур заполнил для себя ароматным отваром, расплескав немного кипятка. С момента захвата крепости Тёмных эльфов прошло более двух сотен лет. Брейврок, новую твердыню Анкарии, уже давно отстроили, и величественные башни королевского дворца возвышались над городом-столицей. Король Аарнум I, который и думать забыл о пропавшей верной воительнице из личной стражи, уже давно спит где-то в глубине усыпальницы королей, на смену ему пришло уже не одно поколение. Война с тёмными эльфами была окончена, они отступили далеко на восток, и даже оставили колонии рабов-орков, которых люди потом оттеснили в пустыни. Настало время господства анкарианцев, то есть, людей. Или, анкари'нар, как их называли тёмные и орки. Но и это не принесло надолго покой в королевство. Род Аарнума разделился на две ветви. Валориан, по имени первенца, и Моргаст, по имени второго принца. Они пробовали разделить страну на две части, но разногласия в итоге привели к ужасной междоусобице, которая продолжалась до сих пор. Пока люди беспощадно истребляли самих себя, Анкария ослабла. Южные благородные дома окончательно отделились, и ушли далеко, за пределы Ущелья Виверн, основав свою независимую небольшую страну. Говорят, что они сошли с ума, и теперь поклоняются огненным демонам. Никто точно не знает, только вездесущие торговцы приносили самые разные сплетни. Некоторые влиятельные семьи были уничтожены. Магов жгли на кострах и подвергали гонениям, пока они, в конце концов, не покинули Анкарию все до одного. Этому во времена своей абсолютной власти поспособствовал сам Моргаст. Клан вампиров пережил все родовые свары до единой. Мы были тенями, следующими за самой историей. И в те редкие моменты, когда мы покидали столицу и странствовали, мы сравнивали, как меняются знакомые нам города, как рушатся старые замки и возводятся новые. И, словно сами Боги, мы выбирали, кому жить, а кому – стать нашей пищей. Со временем, я начала упиваться своим могуществом. Мне было всё равно, что сказали бы мои боевые товарищи, ведь их кости уже давно лишены способности говорить и чувствовать. Но я – Эссаль, дочь ночи и луны, могла всё. Со мной была моя семья, и моя Мать. Это была важная ночь, очередная аудиенция. Я Любимица Королевы, её сильнейшее и мудрейшее, прекраснейшее дитя, вопреки тому, что мои прожитые лета уступали многим из нас. Но в них не было и капли зависти. Они любили меня, как в большой многодетной семье любили бы младшую из сестёр. А я любила их. Больше всех, не считая Матери, я была привязана к тому, кто нашёл меня в безмолвных подземельях Мураг-Нара, теперь уже Брейврока. Люциус встречал меня в таверне «Зов Аскарона», где мы проложили тайный ход до нашего семейного гнезда. Он был слегка взволнован. Блестящие, как шёлк, тёмные волосы обузданы аккуратной стрижкой, которой он обязан одной из своих смертных любовниц. Слегка выступающие скулы, небольшая складка у губ, которая его улыбке придавала особенное очарование. Он, в отличие от большинства из нас, роскоши предпочитал добротные, но скромные дорожные одеяния, подчёркивающие его мужественную фигуру, навечно полную силы молодого мужчины. Он был перерождён в начале третьего десятка лет жизни. Я же, в свою очередь, любила длинные и роскошные платья аристократок. Особенно меня прельщали траурные одежды. Не стоит удивляться, после злодеев я радела к неизлечимо больным, убитым горем, а потом поняла, что невинных и абсолютно счастливых людей не бывает. Так что, какая разница, с кого я сняла это прелестное платье? Итак, Люциус… - Ты опять опаздываешь, - снова эта улыбка, которую я так люблю, - задержалась у овдовевшего графа Вулфдейла? Когда ты уже покончишь с ним… - Нет, сегодня я испробовала вино иного сорта. То, которое можно не жалея выпить сразу и досуха. Но зато, гляди! – Я покрутилась вокруг себя, заставив всколыхнуться чёрные юбки. Закончив нехитрый танец, я села напротив Люциуса, и с удовольствием позволила ему разглядывать себя. - Это, случайно, не Мэриенн? Чадо… - Люциус покачал головой. - Я не трогаю твоих, как ты и просил, - я лукаво посмотрела на него, - потому что все, как одна, безвкусно одеваются! - Кто тогда? - Не знаю. Кажется, одна из Оббливидон. Говорят, их род на грани уничтожения, так что ей всё равно оставалось недолго. Чадо, - Люциус достал белый, с изящной вышивкой платок, и медленно провёл по моим губам. На ткани осталось небольшое красное пятнышко, - когда ты научишься убивать, не придумывая этому оправдания? - Не от всех привычек легко избавиться! Например, ты до сих пор называешь меня «чадо», хотя с тех пор прошло уже не одно столетие. Люциус промолчал, снова одарив меня благосклонной улыбкой. - Но мы тут засиделись, не так ли? Я вскочила, одной рукой легко подобрав юбки. Второй я схватила Люциуса за запястье и потянула в сторону неприметной двери, которую так легко спутать с фрагментом стены в тёмном подвале таверны. Мы прошмыгнули через жуликов, артистов и блудных женщин, оказавшись рядом с заветной дверью. Мы проникли за стену так быстро, будто просто бесшумно растворились в тени. Несколько глубоких коридоров, и я дома. Большая подземная зала, с тусклым освещением от додревних канделябров и факелов. Резные выемки в каменной кладке, имитирующие окна. Бархатные гобелены с гербами благородных семей Анкарии. Большинство этих имён не найдёшь даже в архивах Ордена Серафимов. Я приветливо и учтиво улыбалась братьям и сёстрам, так же вернувшимся после недолгой отлучки и страстной охоты. Королева возлежала на широком кресле с красной бархатной обивкой. На этот раз Мать облачилась в корсет на нагое тело и нижнюю юбку. Длинные, угольного цвета волосы убраны в сложную причёску. Некоторые пряди выбились из оков шпилек и маленькими локонами ниспадали на голые плечи. В этом исподнем она казалась ещё более вызывающей, и, вместе с тем, завораживающей, сошедшей с картины утратившего покой и разум художника. - Эссаль, Люциус, - Королева тепло улыбнулась и выставила вперёд тыльную сторону запястья. Мы поочерёдно припали губами к её руке, после чего Королева дала Люциусу знать, что он может идти, а меня поманила за собой. У каждого дитя ночи была своя ниша, своё ложе, вернее, гроб. Матери принадлежала целая комната, полностью защищённая от сквозняков и солнечных лучей, которую она обустроила под кабинет. Тускло горели лампады, но для вампиров свет был лишь декоративным элементом. Любую из книг в её платяном шкафу я прочла бы даже в закрытом погребе. В этой комнате было собрано много красивых и дорогих вещей, и даже пресловутая корона покоилась на голове изящного бюста Софии, Великой Богини Света, праматери всех серафимов. То же, своего рода, королева. Я села на мягкое, израненное временем, но всё же очень удобное, кресло. Королева расположилась напротив, элегантно устроившись на крышке большого сундука с её любимыми облачениями. Такая прекрасная и ужасающая. С первого момента нашей встречи прошло много времени, я яро и преданно люблю её. И ненавижу. Я никогда не прощу ей того, что она лишила меня выбора! - Люциус говорит, что ты давно превзошла его как в тёмной магии, так и в мощи, - Королева говорила ласково, её взгляд выражал глубокую привязанность, а так же, чувство власти, - думаю, ты и сама это заметила. Знаешь, почему? - Потому, что моя госпожа удостоила меня чести принять в себя её кровь, - я ответила, как было принято. - Верно. Твой создатель был очень древним вампиром. Но его дух изначально был столь жалок и слаб, что после того, как он передал тебе свою силу, не смог выстоять против своего же новорожденного! – короткий смешок, - но твой дух полон страсти, жажды жизни, поэтому, дщерь моя, ты так сильна! - И благодаря дару госпожи… - Ох, брось! – Она подошла ко мне и чуть присела, так, что её лицо оказалось на одном уровне с моим. Теперь её глаза пронизывали меня насквозь, смотрели в то самое, что она называла духом. Считать это душой я не осмеливалась, - я тебе прежде всего Мать. Ты знаешь, что уже пора? Королева немного отстранилась и поднесла ко рту свою изящную ладонь. Через мгновение комнату заполнил совершенно необыкновенный запах крови бессмертной. Её крови. И, надо сказать, вкуснее я ничего не пробовала. Волшебники, последние злодеи, аристократы, даже эльфы – ничья другая Песнь Жизни не звучит так же. И за этот проклятый вкус и запах, за каждую ноту в этой мелодии, я ненавидела эту тварь! Но что я могла поделать? Я превращалась в дикое животное, в похотливую самку, в самое мерзкое и пресмыкающееся существо на земле, стоило ей лишь полоснуть длинным ногтем по бледной коже. Я держалась за её запястье обеими руками, жадно раздирая аккуратный порез, глубоко впиваясь клыками. Её кровь залила мне всё лицо и горло, руки. Каждый глоток наполнял меня чудовищной мощью, как будто всполохи огня, раз за разом, я открывала в себе новые грани. Ни с одной жертвой, ни с одним из любовников я не чувствовала наслаждение так же полно. Кровь бессмертной. Кровь Королевы. - Думаю, на сегодня достаточно, милая, - она легко отдёрнула руку, хотя я держала её изо всех сил. - Скажи мне, Эссаль, что ты думаешь о нашем будущем? Нашим, я имею ввиду наш клан. - Хах, у нас нет ни будущего, ни прошлого, ни настоящего. Мы не живые, и понятия живых о времени на нас не распространяется! - Вот именно, моя разумная дочь. И я хочу изменить это. Я перестала судорожно слизывать кровь со своих пальцев и удивлённо посмотрела на Королеву. Это какая-то метафора? Что изменить? - Само наше существование, милая, - ответила она на мой немой вопрос, - мы заслуживаем своё место в мире. Как было раньше. Помнишь, я говорила? - Когда твоему роду поклонялись тёмные эльфы? - Да, эльфы, люди – все! Я выбирала веками самых достойных, сильных, мудрых и верных мне, чтобы воплотить все мои идеи, но одна я не справлюсь. Мне нужен кто-то, кто будет мне почти ровней, кто-то, чьё сердце останется за пределами этих жалких подземелий! Мне нужен воин, воевода! - И ты выбрала меня? Почему? - Твой создатель хранил древнюю, очень древнюю кровь. Он был мне не сыном, а братом. Когда в тебе окончательно проснётся его сила, и объединится с моей, ты станешь самым совершенным, самым невероятным существом! Ты сделаешь всё, что нам нужно, и мы вместе будем править. - Ты, в конечном итоге, просто безумная, алчная, тщеславная, злобная тварь, но мне это нравится. - Знаю, дщерь моя. - Ладно, она решила захватить Анкарию, и заставить людей боготворить её, как богиню. Это я понял, - Вилбур воспользовался паузой и влез в мой монолог, глядя на меня горящими от интереса глазами, - но зачем ей ты? Потенциально опасный соперник, почти равный по силам, готовый в любой момент лишить её вожделенного трона? - Видишь, ли, Вил, - я отставила кружку с чаем, и тяжело вздохнула, - мне не слишком приятно это говорить, но…её замысел почти удался. Когда мы пьём кровь своих жертв, мы убиваем их, или обращаем. Но если мы оставим её в живых, это рано или поздно создаст между нами некую связь. С одной стороны, кровь такой жертвы будет для нас вкуснее любой другой, с другой – мы рискуем стать зависимыми. Поэтому, это так трудно, избавляться от смертных любовников. А если это кровь могущественного бессмертного… Ты даже представить себе не можешь, насколько сильна эта связь, она почти вечна. Мне вероломно предать её было не по силам. - И всё же, ты сказала «почти». - Да, - я горько улыбнулась, вспоминая последние мгновения в клане вампиров, - у Королевы был план. Для того, чтобы править людьми она хотела убедить их, что она всесильна, всеведуща, в общем, богиня. И в первую очередь об этом должны знать сильные мира. Аристократы, волшебники – в каждую правящую нишу должен был войти один из нас, чтобы со временем склонить всех их к «истине». Пока она готовила избранных на эти роли, я готовила побег. После нескольких лет подготовки «вестников», как называла их Королева, внутри Анкарии всё снова поменялось. Валориан и их потомки окончательно утвердились, как правящая династия. И всё же, ветвь Моргаста оставалась могущественной до сих дней. Правда, она претерпела изменения. Теперь они были известны как ДеМордри и правили северными землями. Постепенно положение Анкарии улучшилось. Магам было разрешено вернуться, хотя большинство из них прекрасно чувствовали себя там, куда их изгнали. Тёмных эльфов снова отбросили, и по наущению ДеМордри была основана крепость Брейвуолл на северо-востоке. А в южных землях на руинах воздвигли Уркенбург. Междоусобицы успокоились, но именно в эту относительно мирную эпоху началась история, которая так тесно связана со мной. В семье ДеМордри родился мальчик, который до страшного походил на тёмного эльфа и с рождения обладал большим магическим потенциалом. До нашего клана доходили удивительные истории о мальчике, а затем и юноше. Принц Шаддар. Какое-то время он носил этот титул, но обязанности члена королевской семьи и северного владетеля ему наскучили. Он отправился вместе со своей сестрой в Мистдейл – город магов. Там он обучался магии и достиг невероятных успехов, иногда его достижения повергали его наставников в ужас. Одно из них заключалось в его увлечении некромантией. В Мистдейле не было запретных практик и знаний – до определённых пределов. Но когда главы волшебников хотели что-то предпринять – было слишком поздно. Шаддар в ходе своих изысканий принёс в жертву родную сестру. А до этого, созданный им лич опустошил целую деревню, и многие волшебники погибли, пытаясь его уничтожить. Король запретил Шаддару появляться в Анкарии, а маги изгнали из Анклава. С тех пор великого некроманта никто не видел. Все считали его мёртвым. Я считала так же, пока не увидела его в своём вещим сне, но тогда всё было иначе, меня волновали другие вещи. Я стояла на вершине холма и смотрела на Брейврок. Ветер ласково трепал мои волосы и ворошил осенние листья. Светила яркая луна, так что даже человек мог бы разглядеть каждую травинку. Мне была уготована печальная судьба, но выхода нет. Я не могу допустить то, что Королева исполнит с моей помощью ещё один жуткий замысел. Хватит ей использовать меня! - Я знаю, о чём ты думаешь. Люциус уже давно не казался мне сильным вампиром, но одно у него не отнять – даже я не услышу его, если он того не захочет. А ещё он всегда знал, где меня найти. - Хочешь меня отговорить? Это бессмысленно. - Да чтоб тебя! – Он тут же оказался передо мной. Некоторое время мы просто молча смотрели друг на друга. - Ты же знаешь, одна из причин, по которой мы держимся вместе – это наш разум. Кровь наших создателей, братьев и сестёр помогает нам оставаться собой. Когда ты останешься одна, всё пойдёт кувырком. День за днём, не имея возможности ни с кем поговорить, ты забудешь – как это. Это как с людьми, которые уходят в лес и становятся отшельниками, только ты не человек. Твои инстинкты станут управлять тобой, ты потеряешь сознание – будто впадёшь в транс. Будешь убивать всех и всюду без разбора. Вечно! Или, пока тебя не убьют, как безумного зверя. Я уже видел такое! Я понимаю, что ты не всегда согласна с тем, что делает Королева, и где-то там, внутри, продолжаешь всех нас ненавидеть, но… - он взял в ладони моё лицо, - это не стоит такой жертвы! - Я не знаю, что сделать ещё. Она обещала мне смерть, какую я захочу! А вместо этого решила сделать из меня верного солдата! Пристрастив меня к её крови! - Ну и что? Считаешь, что так будет лучше? Для кого? Твой король мёртв, твои враги мертвы, твоя смертная жизнь уже не имеет смысла! В конце концов, как же я? Я не стала отвечать. Я просто исчезла. Я никогда не смогу объяснить, что только смертная жизнь может иметь смысл. Красивые платья и вкусная кровь лишь жалкое подобие радости от победы в честном бою или рассвета, или первой любви… Какую можно поставить себе цель, если твоё время бесконечно? Что может занять на целую вечность? Королева считает, что власть и превосходство. Она пыталась внушить это мне, пыталась заставить забыть. Но я не забыла. Звон мечей, плеск вина в деревянной кружке, щит верного друга за спиной, рассвет… И ценность каждой минуты, каждого вздоха. Я исчезла. Я мчалась сквозь лес, прочь от гнилого склепа, куда меня хотели упрятать. Не разбирая дороги, не обращая внимания на грозные раскаты грома приходящей бури. И среди них до меня ещё долго доносился отчаянный голос Люциуса. Голос, которым звучало столь ненавистное мне имя. Потрескивающий огонь сошёл на нет, теперь убогую лачугу согревали только угли. Мы с Вилбуром отставили кружки недопитого чая. Лучи закатного солнца настойчиво бились в окна, призывая нас вспомнить о времени, в котором мы находимся. Мой попутчик не задал ни одного вопроса. И впервые не поделился мыслями о моём рассказе. Только напряжённая складка между бровей выдавала его тревожность. Только зачем тревожиться о том, что уже ушло? - О чём задумался, друг мой? - Ты не подумай, - его лицо вновь приобрело живое выражение, - мне было очень интересно. И я с нетерпением жду продолжения. Мне вдруг пришло в голову, что, возможно, тогда начиналась вся эта история с Шаддаром, и если покопаться, можно вспомнить что-нибудь, что помогло бы тебе в поисках демона, которого он вызвал. Разве нет? - Я пыталась. Но тогда он был лишь слухом, страшной сказкой для детей. Я не знаю о нём ничего. - Очень жаль. Наш диалог прервал стук в дверь. Вначале робкий и едва слышный, но затем всё более настойчивый. Старуха подбежала к двери, с кем-то перебросилась парой слов и повернулась к нам. - Гости, тут к вам посыльный прибежал, - женщина шаркающей походкой приблизилась к очагу, - надо бы поблагодарить мальчика… - прохрипела она и вручила нам письмо с печатью ДеМордри. Вилбур тут же распечатал его. - Смотри-ка, это приглашение! - Вот и славно, - сказала я, провожая счастливого мальчишку с золотыми монетками в кармане, - навестим, наконец, нашего барона.