Странствия сэры Авери

Мы прошли через главные ворота уже за полдень. Ливень уступил место мелкой мороси. Это, конечно, лучше, чем стена воды, но не менее мерзко, а дорога всё так же оставалась сплошной грязевой лужей, так что ездить по ней верхом всё ещё было нельзя. Огромные черные птицы не кружили где-то наверху, а расселись на высоких зубчатых стенах, злобно тараща маленькие глазки. Они так больше напоминали украшение какого-нибудь зловещего храма, чем живых воронов. Изначально, насколько мне известно из книг библиотеки монастыря Белльвью (она была общедоступна, чем я не могла не воспользоваться), это место было построено Моргастом I, младшим сыном основателя королевской династии Анкарии. Принц Моргаст правил в своих владениях, был жестоким тираном. Он основал свою крепость и назвал её Замком Грома. Виселиц и эшафотов на улицах города было больше, чем скамеек. На жертвах «правосудия» жестокого принца уcтроили пир огромные черные птицы, питаясь их останками. Так Замок Грома и получил своё нынешнее прозвание. «Скала Воронов» встретила нас мрачными, строгими, величественными стенами. Сам город внутри оказался под стать. Всё сделано из тёмного камня, дороги, дома.… Лишь верхние этажи иногда оказывались деревянными. Всё было упорядоченно, постройки на определенном расстоянии друг от друга, аккуратные, достаточно широкие улицы, и одна узкая, вдоль крепостных стен. Никаких зазывал, попрошаек, артистов и прочих, привлекающих внимания людей, не было нигде. В этом городе был свой неповторимый запах. Запах сырой плесени, ржавого железа и крови. Да, кровь окропила, наверно, каждый камешек. На улицах царил полумрак. Иногда можно было заметить горящие, торчащие из окон, стен и дверей масляные лампы. Здесь, как нигде более, была видна разница между сословиями. Если в том же Белльвью графа от простолюдина можно было отличить, разве что, по дорогому оружию и меху на шее, то здесь всё было нарочито. Яркие, даже кричащие платья местных модниц разбавляли своим цветом унылый пейзаж. Благородные щеголи расхаживали в вычурных камзолах и сверкали фамильными перстнями на всю округу. Тут было принято всё выставлять напоказ и заявлять о своём месте, не забывать своё место. То, кто твой брат, отец, зять, значило больше, чем любые твои богатства и таланты. Вопреки такому укладу простые горожане совсем не выглядели несчастными. Напротив, они ходили, высоко и гордо задрав подбородок. Воспитанные с детства жестокими законами, они знали суровый и строгий нрав своего господина, эти люди не боялись ничего и никого другого, даже орков, даже нежити. ДеМордри, барон, фельдмаршал, потомок Моргаста I властолюбив и жаден, он не приемлет, когда трогают его вещи, он не потерпит подобного. Ужасная участь тому, кто хоть камешек высечет из его неприступной стены. И ещё ужаснее тому, кто преступит его закон, даже самый незначительный. Если эти люди смогли выжить в самой Скале Воронов, под тяжёлой дланью своего владетеля, им нипочём всё. Да, пожалуй, здесь не так-то просто встретить тех, кто просит о помощи. Местные привыкли сами разбираться со своими…. - Эй, вы! Именем короля! А ну, стоять! Я и шпион так и застыли на месте, услышав этот приказ. Да, так и застыли, даже рты открыли. - Да повернитесь же, олухи! Или так и будете стоять ко мне спиной? Нам предстала весьма безрадостная картина. Невысокая железная ограда, которую обычно ставят для кладбища. Узкие, намокшие скамейки из прогнившего дерева. В разные стороны удалялись по своим делам горожане и аристократы, негромко переговариваясь о каких-то бытовых пустяках, как будто не произошло ничего плохого или необычного. А повод для пересудов был, и весомый. Оказалось, что это место проведение казни, рассчитанное не на всех жителей города, как везде, а на случайных прохожих, которые могли заглянуть сюда, как на шутовское представление. Не хватало только какого-нибудь оборванца, подставляющего шляпу для подаяний. В петле из видавшей виды верёвки висел, слабо покачиваясь, казнённый преступник. Кричал какой-то господин, разодетый, как на бал. Убедившись, что приказывать он вознамерился именно мне и Вилбуру, мы таки отмерли. Я первая подошла чуть ближе, стараясь не выказывать особого отвращения. Никогда не понимала, почему висельников не убирали сразу, после казни, а оставляли висеть до тех пор, пока тело не начинало разлагаться и распространять невыносимое зловоние. - Вы обращались к нам, благородный господин? – Как можно услужлевее спросила я, борясь с желанием свернуть его шею и оставить вместо того несчастного. - К вам, конечно, к кому же ещё? Вы видите здесь кого-то другого со знаками отличия королевской армии? – Вилбур скорчил кислую гримасу, и, как бы случайно, прикрыл вышитый герб на запястье, а странный господин продолжал, - Я, палач Гримхольд Даркхуд, приказываю вам! Мой помощник, в бездну бы его, куда-то пропал, а мне нужен Приказ, чтобы сдать его, куда следует! Я уже привёл приговор в исполнение, как видите, но не могу сойти с места без этой проклятой бумаги! Всё, нет времени! Немедленно принесите мне документ из суда, или сами окажетесь на виселице! Живо! Вилбур собрался было что-то возразить, но я молча схватила его за шиворот и потащила в сторону здания суда. У входа нам сказали, что в архивы ничего не уносили, а стол судьи пуст. Это значило, что приказ предстояло найти в доме палача. Дело плёвое. Старый слуга радушно пригласил нас внутрь и потопал по своим делам. Приказа не было ни в письменном столе, ни в кожаном мешке, ни под подушкой. - Нашёл. – Вилбур развернул бумагу с печатью Барона и принялся читать, – погоди-ка, не то. Велено вора десяти кратно высечь в назидание и отпустить с миром. - Дай! – я вырвала из рук шпиона приказ, - Дата сегодняшняя, имя вора, всё, как сказал злобный палач. - Кроме приговора…. - Таковы порядки ДеМордри, мой друг. Правосудия тут не дождёшься. Боюсь, мы ничем не сможем помочь тому бедолаге. - Копия. - Чего? – я вопросительно посмотрела на Вилбура. - Если я скопирую приказ и поставлю свою печать, это будет считаться «подлинной» копией. Копирование – это особая привилегия доверенных людей, приближённых к особам королевской крови, как в моём случае. Я могу показать это в суде, и палач Гримхольд, или же кто-то ещё, ответит за подобное самодурство! – шпион нахмурился и зло сжал кулаки. – Это правило Короны, мы пользуемся такими копиями, когда не можем оставить себе оригинал. Мы не вернём того человека к жизни, но вернём справедливость! - Что, ДеМордри уже не кажется тебе верным вассалом Его Высочества? Шпион не ответил. Мы сделали подлинную копию и спешно покинули дом палача. Он ждал нас всё там же, рядом с виселицей. Дождь опять немного усилился, так что полы его роскошной шляпы слегка приопустились. Теперь палач выглядел не столько злобно, сколько смешно. - Агрр, где вас носит, жалкие? Вы и моей смерти хотите? - Приказ, – с каменным лицом я протянула ему подмокшую бумагу, - как вы и велели. - Славно. Ах, да… - палач, не поворачивая головы, швырнул нам под ноги грязный позвякивающий мешочек и был таков, - теперь проваливайте, пока сами не оказались на виселице. На этот раз уже Вилбуру пришлось оттаскивать меня за шиворот. - Немыслимо! Какой-то палач смеет приказывать благородным солдатам Короны! Да в Маскарелле его бы самого вздёрнули! – злобно шипел Вилбур, пока тащил меня под руку в сторону дворца барона. - Тогда почему мешаешь мне? Я бы открутила его наглую головенку, фаршировала её этим приказом, и подала бы ДеМордри на стол! - Ничего, когда война закончится, я разберусь с этим! А пока, нам всё ещё нужна его армия, так что лучше не вмешиваться. - Постой! Так ты у нас, оказывается, из Маскарелля? А я всё думаю, откуда это раздражающее рыцарское благородство? - Да, родом оттуда. Там я и стал приближённым принца и посвященным шпионом Короны. Так, за рассказом Вилбура о себе и своём знакомстве с Валором, я почти забыла о том, как меня бесит вся эта дипломатия. Оказывается, мой попутчик происходил из благородного рода, который очень близок к Маскареллям, и веками служил королевской династии. Среди них были и учёные, и военные люди. Вилбур, как все, должен был отдать жизнь служению, помогая издалека, как и всегда, но случилось непредвиденное. В ранней юности принц проводил лето в королевской резиденции в Маскарелле. Однажды, на одной из ярмарок, он решил поучаствовать в кулачных боях. Естественно, желающих вступить в конфронтацию с наследником короля не нашлось. Кроме Вилбура. Его, конечно, размазали по полу, а потом чуть не выгнали из дома, но с тех пор принц проникся к нему уважением и доверием. Так Вилбур стал не просто шпионом и приближённым принца, но его другом. Когда мы заявились на порог к дому барона, аудиенция не состоялась. Нас встретил управляющий поместья, в дни своей молодости один из капитанов гвардии Шакуры – элитной воинской школы. Он был похож на старого медведя. Грузный, мощный, с руками, ещё способными держать боевой арбалет. Человек барона был крайне вежлив и сообщил, что его господин осведомлён о нашем прибытии, но ждал нас раньше. Около двух дней назад ему надоел спёртый воздух каменного замка, и он изволил охотиться, так что ещё около суток он не вернётся. Однако, почтенные посланники Его Высочества могут погостить в поместье, и им немедля подготовят ванну и подадут горячий ужин. Управляющего мы поблагодарили, но от радушного приёма отказались под предлогом, что не хотим беспокоить барона и его семью, пока он отдыхает, подождём, когда господин вернётся с охоты, и придём по первому его зову. Как только выберем место для ночлега – немедля пошлём кого-нибудь с письмом о том, где мы остановились, чтобы нас могли найти. - Это, конечно, разумно, не оставаться в доме человека, которому не доверяешь, - тихо заговорил Вилбур, когда мы отошли на достаточное расстояние, - но не разозлится ли барон, когда узнает, что мы пренебрегли его гостеприимством? - Ну, во-первых, не его, а слуги, а во-вторых, мне плевать. - Ага. Ясно. Я, почему-то, так и подумал. Так, где ты хочешь остановиться? У меня на примете есть несколько неплохих… - Нет! – Я грубо прервала своего напарника, - никуда из тех уютных местечек, что ты посоветуешь, мы не пойдём, потому что нас там будут ждать. Ты мне лучше скажи, где здесь, ну, знаешь, не самый приглядный постоялый двор? - А, ну тогда нам в квартал бедняков. - Что за убогое название таверны? Даже «Пьяный дракон» выглядит не так жалко. - Да нет же, здесь правда есть такой квартал. Он у восточной стены Скалы Воронов. Там живут отщепенцы, нищие, трущобы – одним словом. Если хочешь что-то действительно неприглядное – стоит посмотреть там. Это оказалось правдой. ДеМордри не отличался терпимостью к низшим сословиям. Они нужны для исполнения грязной работы, но один их неопрятный вид внушает барону отвращение. Множество людей, которым не хватило золота, чтобы купить или построить себе достойный дом, вынуждены существовать здесь. В квартале бедняков нет даже дорог, всё сплошь покрыто песком, глиной, ямы для нечистот располагались прямо у порогов ветхих сарайчиков, которые бедняки считали своими домами. Обитателям квартала бедняков запрещено покидать его, только если того требует работа. Кроме того, людей держат в страхе местные банды воров и разбойников, а так же сборщики податей. И те, и другие, одинаково беспощадны. Мы остановились не в таверне, а в доме одной бедной женщины. Она согласилась отдать нам комнату бесплатно, если мы принесём ей пучок целебных трав. Её дочь была больна, но по известному закону несчастная мать просто не могла выйти за пределы крепостной стены. Разумеется, кроме особого цветка мы принесли в дом еду, чистую воду и тёплую одежду. Я хотела, как следует, заплатить, но Вилбур отговорил меня. Золото, скорее всего, отнимут, а вместе с ним и честь, и жизнь. Глядя на то, как живут эти несчастные, я в очередной раз прониклась великой скорбью. Анкария сильно изменилась. Конечно, обездоленные были всегда, но не настолько, и не так. Люди стали совсем другими, они больше не сплочены, не едины, как тогда. Я вышла прогуляться, когда начали постепенно спускаться сумерки. Ночь обещала быть трудной для меня, ведь в стенах крепости я не могла себе позволить убийства первого встречного. Ноги сами занесли меня в ближайшее питейное заведение. То ли мне была просто необходима порция сплетен, то ли я всё больше похожу на обычную солдатню, уставшую с дороги. Здесь было людно и шумно. Из напитков на выбор запрещённая орочья брага, Чечевичный ликёр и местный эль. Я выбрала последнее. По привычке, я стала прислушиваться к разговорам за соседними столиками, но, не услышав ничего интересного, кроме жалоб на тяжелую крестьянскую судьбу, допила эль и вышла наружу. Когда я свернула за угол, кто-то схватил меня за шею и прикрыл рот. Я учуяла острый запах пота и, кажется, того же эля, но это не точно. Самоубийца, а иначе я этого персонажа назвать не могу, протащил меня чуть дальше и оттолкнул. Я упёрлась спиной в холодную стену. К моему горлу немедленно был приставлен нож. Самоубийца оказался на вид крепким детиной, разменявшим, навскидку, больше трёх десятков лет. Его нос был несколько раз сломан, кожа грубая, обветренная, неказистое лицо обрамляла коротко стриженая борода. Лёгкий доспех, кожаная куртка, насквозь промокшая от дождя. Обувь была добротной, новой, но вымазанной в грязи, в которой и мои, и его ноги увязали почти по колено. По сальным волосам стекали капли дождя. - Если ты настолько глупа, чтобы приходить в такое место одна и покупать эль, значит, есть деньги. Отдай мне их. Быстро! Он слегка надавил лезвием. Вроде, это должно было меня поцарапать и напугать ещё больше. - И не вздумай поднимать шум, только пикни, и я тебе брюхо вспорю, как свинье. Я медленно, стараясь не делать резких движений, отстегнула от пояса небольшой мешочек с монетами и подняла руку так, чтобы он видел, вторую ладонь раскрытой держала так же, на виду. Самоубийца быстро схватил его и упрятал в карман, но нож так и не думал убирать. - Очень хорошо! – облизнулся он, - а теперь, показывай всё остальное. - Что? – я старалась изо всех сил изобразить беспредельный ужас, - прям все? - Ты что, безмозглая, или, может, глухая? - Хорошо, всё, значит всё! Сейчас покажу… Видимо, самоубийца узрел мои горящие красным цветом глаза, когда его лицо приняло изумительно растерянный и глуповатый вид. Рука, держащая нож, заметно ослабила напряжение. Я уже прикинула, из какой конечности буду пить кровь, как тело моего несостоявшегося грабителя вздрогнуло и обмякло. Я быстро вывернулась из его рук. Разбойник упал лицом в грязь, а из его спины торчал окровавленный наконечник стрелы. Как, как я могла не заметить, что здесь есть кто-то ещё? - Кто бы ты ни был, ты испортил мне всё веселье! – Обратилась я к покосившемуся забору вокруг лачуги – единственному месту, из которого можно было незаметно выстрелить, и от куда до моего слуха доносилось биение сердца. - Могла бы просто сказать спасибо, - из-за ограды выглянула рыжеволосая девушка, скорее даже девчонка, - нечего храбриться, когда тебя чуть не убили, или что похуже! Девица ловко залезла на забор и спрыгнула с него, подняв вокруг себя брызги грязной лужи. Она подобрала с земли выпавший из кармана грабителя мой мешочек и протянула его мне. - Это ведь твоё? - Хм, спасибо, - я отвлеклась, привязывая его обратно к поясу. По-видимому, девица не думала оставлять меня в покое, и отсутствием ноток благодарности в моём голосе была явно недовольна. Моё вдохновение и настроение сошло на нет. - Я тебя здесь раньше не видела. Ты что, из Верхнего города? Я подняла взгляд на девчонку. Её маленькие серые глаза настороженно смотрели на меня, арбалет был заряжен, хоть и не направлен в мою сторону. И как только это тощее телосложение позволяет ей обращаться с таким тяжёлым оружием? Да и вообще, выглядит она довольно необычно. Волосы в тугой, растрёпанной косе. Одежда явно не женская, и сшита явно не на неё. - Ну, верхнего, понимаешь? Значит, для более верхних слоёв, ясно? Да ты только посмотри на себя! Точно, оттуда. - Вообще-то… - Я рассеянно принялась тереть лоб, на деле, я просто пыталась не встретиться с ней взглядом. Я только что лишилась кормёжки, моё настроение было сейчас не мирным, скажем так. - Так ты служишь короне? Вот же глазастая! Надо было думать, прежде чем согласиться на вышивку герба Короны на рукаве подкольчужной рубашки. Вилбур настоял, потому что перед бароном кто попало не стоит, даже на коленях. - Э-э… - Тогда почему позволила этому проходимцу себя схватить? - Очень много вопросов для того, кто даже не представился. - Ах, да. Я Лия, Джойс. Послушай, если ты правда агент короны, ты можешь помочь нам. - Нам, это кому? Чтоб ты знала, я сейчас не очень настроена на помощь, геройства и всё тому подобное. Агенту Короны уже просто выпить нельзя! - Тогда ты не в деле! – Девица расстроилась. - Тогда объясни, раз уж как бы спасла мне жизнь. - Не только бедняки, живущие в этом квартале, страдают. ДеМордри никто не жалует, а его псов Шакуры тем более. - А теперь давай перейдём к тому, чего я не знаю. - Некоторые недовольные объединяются, чтобы, по возможности, защищать невинных людей от гнёта и жестокости, мы называем себя сопротивлением. Корона о нас знает, и, хотя наше общество незаконно, иногда поддерживает. Я лидер местного сопротивления, у меня даже есть связи с Короной через агента из Верхнего города. - Очаровательно. И что сопротивлению от меня надо? Девчонка, назвавшаяся Лией Джойс, нахмурилась, как будто что-то вспоминала, и, наконец, выдала: - Капитан Свинорыл. - Ась? – Вампиру жаловаться на слух не приходилось, но я решила переспросить. Крайне сомнительно, что честолюбивый фельдмаршал позволил бы человеку с такой фамилией носить звание капитана гвардии. Лия зарделась. - Я не знаю, как его зовут! Но мне очень знакомо его лицо, он правда похож на свинью! – Джойс брезгливо поморщилась. – Я о капитане подразделения гвардии Шакуры, которое следит за кварталом бедняков. Он жестокий, бесчестный сборщик налогов и палач для всех нас. Конечно, после него пришлют другого капитана, но он сто раз подумает, прежде чем переходить грань. В сопротивлении начались беспокойства, многие…начинают поддаваться страху и всё такое. А голова лютого зверя Свинорыла убедит всех, что у нас есть надежда! У меня есть немного золота, и оно всё твоё, если убьёшь капитана! - Говоришь, он так ужасен? Допустим. А не навредит ли его смерть вашему делу? Джойс громко, совершенно не пытаясь скрыться, засмеялась. Она сделала шаг ближе ко мне и продолжила, уже нарочито громко: - Это квартал бедняков! Здесь столько бандитов, лжецов, шпионов и просто озлобленных людей, что подумать могут на кого угодно! Свинорыла все ненавидят, даже его же солдаты! Ну, так что, ты согласна? - Хорошо, - я провела кончиком языка по пересохшим от жажды губам, - если этот ваш Свинорыл так уж плох, через час у тебя под ногами будет его голова. Капитан отряда, которого прозвали Свинорылом, на окраине квартала отдыхал вместе со своими людьми у костра. Дрова уютно потрескивали, разнося по округе запах дыма и готовой похлебки с разваренным мясом. Солдаты без стеснения делились друг с другом своими похождениями с женщинами, в большинстве своём, содержащие насилие и похабные шутки. Каждый держал по дубовой кружке. Пили они явно вино, и не самое дешёвое. Может, даже эльфийское. Капитан угрюмо смотрел в огонь, и ни с кем не разговаривал. У него большое расстояние между глаз, смешные лопоухие уши, подбитая губа и огромный нос картошкой, напоминающий пятачок. Он правда похож на свинью, либо дикого кабана. Наконец, солдаты меня заметили. Никто из них не спешил хвататься за щиты и мечи. Наоборот, моим появлением были весьма довольны. Свинорыл поднял на меня взгляд, не выражающий ничего, кроме тупой злобы. Красные мундиры начали подробно и громко рассуждать, какие мои таланты они хотели бы оценить, и только капитан, похоже, даже не понял, о чём речь. Мне хватило доли секунды, чтобы прервать существование одного из них. Удивление, переходящее в ужас, затем беспомощный взгляд воина, в глазах которого погасла последняя искра жестокости. Солдаты взялись за мечи. Они уже не смеялись, не выкрикивали бранные слова. Одним ударом когтей я превратила лицо арбалетчика в кровавое месиво, он упал в грязь, а вокруг его тела по влажной земле расползалось неровное пятно крови. Когда они поняли, что столкнулись с чем-то, что представляет угрозу, мои враги бросились в разные стороны. Я не упустила ни одного. Находила их в канавах, в переулках, у дверей домов. Расправлялась с ними быстро, сворачивая шеи и ломая кости. Погоня раззадорила меня. От солдат исходило такое зловоние, что даже не потребовались мои особые таланты, чтобы их выследить. Герб ДеМордри на их доспехах стал для них чёрной меткой смерти. Правда, их кровь, осквернённая болезнями и хмельным, едва ли могла возместить мне многие часы голода этой ночью. Свинорыл ждал меня там же, где я его оставила. У костра, с отсечённой ногой. Он истошно вопил, но никто не пришёл ему на помощь. Капитан не имел друзей. При моём появлении, он попытался встать, но руки, скользящие по грязи, не смогли поднять его грузную тушу. Тогда он замолчал и обмяк, стал похож на труп. Но для него была особая участь. Я подняла с земли секиру, которой был вооружён один из наёмников, и медленно приблизилась к своей жертве. Капитан всё же приподнялся и вперил в меня свои маленькие глазки. - Не… - он захрипел… не смей трогать меня, мой господин не простит… - У тебя больше нет господина, Свинорыл. Ты свободен. Я пнула его ногой, чтобы перевернуть. Сапогом наступив ему на грудь, от чего он снова поперхнулся, я одним небрежным ударом отсекла его голову. Кровь. На моём лице, одежде, повсюду. Мне всегда её мало, но сейчас, превратив грязь в мерзкую кровавую жижу, оставив истерзанные тела этих людей, я чувствовала внутри себя покой. Когда я вернулась к Лии, я заметила вокруг неё нескольких детей. Вернее, отроков, как принято иногда называть детей, проживших более двенадцати лет, но менее семнадцати. - Вот твой гостинец, - ухмыляясь, я протянула Лии Джойс обещанное. Лия не дрогнувшей рукой за волосы вытащила из мешка голову Свинорыла. Дети, что собрались вокруг неё восторженно ахнули, Ну и времена пошли! Надо сказать, видок у меня был ещё тот, но и меня никто не испугался. - Теперь, когда эта свинья, наконец, мертва, все узнают, что справедливость ещё не покинула этот мир! – провозгласила лидер местного сопротивления, - это лишь шаг, впереди у нас целая дорога, которую мы выбрали. И мы пойдём по ней дальше, вместе! - Это всё очень славно, но давайте не будем забывать, что голова этой свиньи стоила денег. - Конечно, вот, - Лия вручила мне небольшое вознаграждение золотом и пару явно сворованных перстней. Перстни, к слову, были зачарованными, но так неумело и бестолково, что годятся только в качестве побрякушек. Награду я взяла ради принципа. Кольца и монеты раздала нескольким нищим и вернулась в дом, где мы остановились с Вилбуром. Поди, потерял меня, бедолага.