Сросшиеся ветви

Может, Алму и подводило зрение, но ей не были нужны очки, чтобы заметить состояние сына. Бруно выглядел потерянным: вероятно, из-за разговора с отцом Алонсо. Хотя, когда предсказатель вернулся из церкви, Мирабель зачем-то кликнула Умбру, которая после разговора с родителями как-то притихла. – Вот что, народ, – принял волевое решение Агустин, когда семья принялась собираться на ужин, – Мы с Феликсом решили, что просто обязаны отметить появление новой маленькой Мадригаль, хоть ей и исполнилось уже пять лет. Луиза. – Я нашла лучшее вино из возможных, – довольно ответствовала силачка, вынося припрятанную бочку. – А для маленьких, – высунулась из кухни Джульетта, – Мы с Виджаем сделали… Как это называется? – Бурфи, – сложив пальцы в щепоть, ответствовал индус. – Что это? – наклонив голову к подружке, шепнула Руфа. – Тебе понравится. Это типа сливочной помадки, – мимолётно улыбнулась ей Умбра. – Всё в порядке? – нахмурилась рыженькая Мадригаль, – Это же праздник в честь тебя, будет здорово! А у пьяных взрослых можно много чего выпросить. Ну и они забавные. – Очень, – улыбка Умбры задержалась на лице чуточку дольше, – Однажды папа и дядя Ви устроили соревнование «Кто съест самую жуткую просрочку из холодильника». Я не помню, но мама говорила, это было отвратительно и смешно одновременно. Руфа залилась хохотом, а затем отвлеклась на бурфи, которые заняли почётное место за столом. Пронесло. Какая-то не женская, а, скорее, звериная прозорливость подсказывала маленькой повелительнице теней не ворошить лишний раз вопрос о даре. Руфа ждёт свою комнату, и если сейчас сказать, что у магии Умбры, скорее всего, ещё есть и обратная сторона… Разноглазая девочка видела, что в тени новой подружки иногда посверкивают острые звёзды, совсем как у Лучиано. Нечасто, но всё равно настораживает. – А пока мы ещё не в хлам, – Паоло подскочил к Бруно с типле, – Мне жутко интересно, что играют во внешнем мире. – О! Знаю! – хлопнула в ладоши Ирен, – Айда «Две головы»! – Нет, – тут же заупрямился предсказатель, – Она двусмысленная. – Подумаешь! Зато залипательная!.. Ну давай, старик, чего упёрся? Все свои. И Бель её обожает. Чёрт возьми, это же ваша песня! Словно советуясь, предсказатель взглянул на жену. Та ласково прищурилась: – «Наша любовь – чудище с двумя головами…». – «…и общим пульсом», – закончил цитату Бруно, перебирая струны типле. Предзакатное обострение нежности снова вцепилось в него коготками, и это было очень приятное ощущение. Будто до сего дня предсказателю выпала доля носить ошейник-удавку, тянувшуюся его в некое неизбывное чувство вины, когда всё уже не только давно случилось, но и быльём поросло. Перед глазами на мгновение мелькнуло растерянное лицо отца Алонсо. Может, нужно извиниться ещё раз? Хотя ничего дурного, если подумать, не произошло, церковь стоит на прежнем месте, всё в полном порядке. Лучиано Мартинез. А вот тут интересно. Кажется, их противостояние это какие-то личные счёты. Похоже, к Умбре кузнец достаточно равнодушен, а Мирабель просто пытался поучить уму-разуму, ну да Бруно и сам периодически отчитывает ту же Ирен, поскольку годится ей в отцы, это практически инстинкт. Умбра… Пока Паоло разучивал мотив, Бруно повернулся к дочери. Новости о возможном ракурсе её дара не то чтобы напугали девочку, но она всё равно была тише обычного, и сейчас ювелирно раскладывала по тарелке зубчики чеснока: как и дома, они никогда не были любимой приправой и редко удостаивались съедения, несмотря на уговоры вроде «Это же полезно» и «Мы с мамой едим». Краем глаза предсказатель заметил жест жены и метнувшуюся прочь Вишнёвую тень. Фирменный семейный демон всегда умел успокоить маленькую повелительницу теней. И сейчас, юркнув змейкой, призрачная тайра расположилась на коленях девочки. – Я тоже хочу, – заметив, что руки Умбры отправились чесать колеблющийся мех, обернулась Руфа, – Парс? Иди ко мне, котик. Сидевший на шкафу с посудой маргай, казалось, был не склонен слушаться кого бы то ни было, но очень скоро пятнистая кошка спрыгнула со своего постамента. – Как ты его приручила? – шёпотом спросила Умбра, любуясь узорчатым мехом. Несмотря на умильную, словно у плюшевой игрушки мордочку, Парс всё же оставался диким зверем по праву рождения. – Сначала он меня боялся. Даже шипел. Я попросила дядю Антонио разрешить давать котику вкусняшки, ну и вот, – Руфа с улыбкой почесала подставленный подбородок, – Теперь мы друзья. Деда Лу очень удивился, сказал, что я бесстрашная, как он. Он умеет подковывают лошадей, удерживая их на месте, и они сдаются, представляешь? – Они боятся. – Вовсе нет! – Вряд ли они потом подойду к нему так, как, например, Парс. Рыженькая Мадригаль смахнула порядку, заправив кудряшки за ухо: – Ты родилась с даром. И Тенюша липнет к тебе просто потому, что… Потому что. А я пытаюсь разобраться, как быть. Мама с папой говорят одно, деда Лу – другое. А тебе просто повезло. – Видишь это? – Умбра показала на свой чёрный глаз, – При встрече с новыми людьми я смотрю на тени. Мама учила меня смотреть на лица, и все, кто видел меня, частенько пялились на мой глаз. Хорошо, если с любопытством. Но иногда в тенях… – маленькие кулачки сжались, – Бывает отвращение. Это похоже на стену из ничего, резкое движение. Когда я была совсем маленькая, то принималась плакать. Мама говорит, в школе может быть то же самое. И мне придётся не давать себя в обиду. Так что, – двухцветные глаза поднялись на веселящихся родственников, – Это тут мне повезло. А снаружи мой дар не нужен. – Оу, – осторожно спустив Парса на пол, Руфа пододвинулась поближе к кузине, – Прости, я не хотела тебя огорчить. Мы ещё друзья?.. А знаешь, мы так и не досмотрели твои альбомы! Может, возьмём их и полистаем? Взрослые всё равно заняты своей болтовнёй. – А давай! – просияла маленькая повелительница теней, – Отличная идея! – Но для начала, – заметив, что Луиза отвлеклась, рыженькая Мадригаль набила щёки индийским лакомством, из-за чего стала похожа на хомяка, – Фшо! Чуть подумав, Вишнёвая тень вернулась на плечи Мирабель. – Как всё прошло? – спросила обладательница тёмного дара. Вместо ответа призрачная тайра поменяла облик, превратившись в маргая. – Там был Парс? Ты же уже его видела, зачем рассказываешь? Теневой демон бесшумно спрыгнул вниз, по-кошачьи подняв вверх длинный хвост. – Как скажешь, бунтарка, – хмыкнула молодая женщина, глядя на почти нетронутый бокал вина. Вроде и вкусно – и вроде не заставить себя. Должно быть, во внешнем мире вина не настолько креплёные, тут аж тошнить начинает. И мама, кажется, переборщила со специями, еда тоже не очень... Погодите. Да всё в порядке. Или всё же… Когда твой первый ребёнок превзошёл коварством пресловутого Троянского коня и обнаружился только на четвёртом месяце, даже не знаешь, что считать подозрительным, а что – чистой случайностью. – Всё хорошо? – плеча Мирабель коснулась ладонь Долорес. Отлично, тот самый человек, с которым лучше не обсуждать то, что касается беременности. – Да, всё в порядке, – с нервным смешком взъерошила волосы Мирабель, – Я в конспект хотела кое-что добавить, учёба, знаешь ли. – Не знаю. Но наверняка здорово, – Долли робко улыбнулась, садясь рядом, – Я тихонько наблюдала за твоей подругой. Женщины по ту сторону гор… другие? Мирабель оглянулась на Ирен. Француженка героически глушила третий бокал вина, на радость Камило и Феликса, и травила анекдоты. От опьянения её мурлычущий акцент выбился наружу сильнее обычного, и время от времени собеседникам приходилось переспрашивать, что именно она имеет в виду. Очень часто это сопровождалось взрывами хохота. – О, да. Более… свободные, – поняв, что от неё ждут ответа, кивнула Мирабель, – Можно не обзаводиться семьёй, если не хочется, строить карьеру, а то и вовсе жить в своё удовольствие. Путешествовать, например, – обладательница тёмного дара снова взглянула на подругу, которая выпрашивала у Паоло наиграть какой-то мотив, а после атаковала беседующего с Агустином Бруно, чтобы тот помог объяснить просьбу. – Я бы… Хотела увидеть тот мир, – наконец, очень тихо произнесла Долорес. Сложенные на коленях руки сжались, передавая волнение, – За годы молчания я стала слышать чётче. Мир снаружи ближе, чем кажется, и я… Не подумай, я не настаиваю, не сейчас, может, потом… Одним глазком. – Я заберу тебя в Картахену, в гости, – решила Мирабель, взяв её под локоток, – Покажу тебе свой универ, походим с Ирен по магазинам, потом рванём на море. Хочешь? Щёки Долорес разрумянились, и она робко кивнула: – Это было бы замечательно. Очень хочу, даже если жутко испугаюсь. – Я буду с тобой, – Мирабель приобняла её за шею, но кузина дёрнулась. – Эм… Долли? Что-то не так? – Дети, – дочь Пеппы повернулась к лестнице, – Бегут. – Абуэла! Прабабушка Алма!! – к поручням буквально выкатился клубок из рук и ног, оказавшийся двумя девочками. – Ну что там у вас, трещотки? – добродушно проворчала глава семейства, – Если будете так носиться, не ровен час… – Стена светится! Стена в галерее! – взвизгнула Руфа, и, пока взрослые собирались с мыслями, добавила, – Это моя комната! Моя собственная комната!!