И грянул гром

Мы рождаемся в семье, но на друзей мы всегда набредаем сами. Иногда обнаруживаем, что кого-то можно уже оставить в прошлом. Другие стоят того, чтобы идти ради них на любой риск.

Поттер была уникальной, единственной в своём роде. Гермионе льстило, что именно она была лучшей подругой, но в тоже время она прекрасно осознавала все последствия любого взаимодействия с такой волшебницей. Дело было не только во внимании, которое всегда было приковано к Героине, и даже не в завышенных ожиданиях и требованиях от каждого. С этим можно было смириться и научиться не обращать внимания. Грета вообще изначально не замечала: ни взглядов, ни шепота за спиной, ни слухов, ни осуждения. Ее внимание было сосредоточено на конкретных вещах и людях, а остальное словно растворялось. В этом и была проблема, но именно такой взгляд на мир и был причиной ее удачи, мастерства и побед. Грета была словно танк, прущий к своей цели и не замечающий никаких преград. Тролль, машущий дубинкой? Не проблема, главное, чтобы он не тронул их котёл с первым экспериментальным зельем. Темный Лорд в теле учителя? Главное добраться до камня и помочь родителям Невилла, ведь Августа Лонгботтом поклялась забрать ее и Гермиону на июль, если у неё получится. Август принадлежал Уизли. И как бы Дамблдор ни просил, как бы ни старался, девчонка даже не видела его стараний, не слышала слов. Гермионе иногда казалось, что Поттер вообще не умеет разговаривать с людьми. Но оказалось Грета просто была недоверчивым человеком. В конечном итоге Петуния считала всех магов сумасшедшими и старалась как можно лучше подготовить племянницу к предстоящим событиям и другому миру. Может быть, женщина перестаралась. А может быть была права, учитывая, что из любой ситуации девчонка выходила с блеском. Первый курс Грета лишь разглядывала людей вокруг, наблюдала за преподавателями и молчала. Не всегда, но в большинстве случаев. Однако на втором, освоившись, залезла в каждую дыру. Они в компании двадцати человек взорвали зелье в заброшенном женском коридоре, испортили двумя командами все школьные метлы, которые пришлось возмещать Люциусу Малфою из-за благородных порывов Драко, взявшего всю вину на себя. Вопрос о его порывах до сих пор оставался тайной. Вероятнее всего он просто проиграл близнецам в карты. Или Грете, которая только и делала до школы, что хвостом бегала за братом в сомнительной компании. Василиск пал под тяжестью безумия толпы детей и растворился галеонами в их кошельках. Гермиона всегда краснела при упоминании этой карусели подавляющего страха и восхищения магией, ее безудержным потоком силы, уничтожающей все на своём пути. Но безумно гордилась своей причастностью. Столкнувшись однажды в поезде, они так и не смогли разойтись. Несмотря на разное происхождение, воспитание, принадлежность к факультетам, они просто не могли оставить друг друга. Рон с Драко постоянно спорили, начинали драки, а после вместе добирались до Больничного Крыла. Но были самыми близкими друзьями. Удивительно. Невозможно. Они знали все тайны друг друга, каждый страх и сомнение. Блейз с Луной приносили хаос, странности и множество вопросов. Гермиона с Тео искали ответы. Грета смеялась и лезла к близнецам с бесконечными вопросами. Невилл пытался отговорить от воплощения придурковатых идей, но всегда терпел сокрушительное фиаско. Третий курс давил своей мрачностью и безысходностью из-за чего им пришлось залезть друг другу под кожу, чтобы согреться. И в тот же год она с Гретой совершили самую большую ошибку в своей жизни — прикоснулись к магии времени. И это стало гулом, предшествующим лавине, сметающей все на своём пути. Четвертый курс должен был ослабить все связи, раздробить, но казалось ничто не могло повлиять на их дружбу. Они изучали магию, практиковались и нарушали все мыслимые и немыслимые правила. Друзья были рядом, турнир прошёл фоном, они лишь смотрели на него с трибун. И не могли оторваться от маховика, который все так же предоставлял больше возможностей, больше времени для практики и для теории. Конечно, общая тайна сблизила их и немного отделила от других друзей. Но они неизменно делились всей найденной информацией, учили вместе все заклинания, ритуалы и зелья. Маховик не сумел отделить их от близких, но научил ценить их связь. Воскрешение Темного Лорда все изменило. Они перестали обсуждать личные дела, сторонились друг друга и все больше молчали. Но окклюменция и запрещённые ритуалы снесли все преграды. Стало легче дышать и жить. Однако каждый словно стал злее, жёстче ко всем из вне. Пятый курс стал началом конца. Они с Гретой стали частью Отдела Тайн и их работа заключалась в сохранении порядка. Все те нелепые случайности были делом их рук. Сначала это было интересным и забавным, пока из-за их действий не пострадал Рон, а Беллатриса, ее муж угодили в Арку Смерти. И Сириус. И с каждым годом становилось все хуже и хуже. Клятва держала их надежней любых цепей, удушающе сдавливая горло. От них ничего не осталось. Подобное разрушало изнутри. Гермиона старалась смириться с этим, делала вид, что ничего не происходит, что это игра и они всегда могут все изменить. В какой-то степени она ждала решения подруги. Все же только Поттер могла совершить невозможное. Гром грянул во время битвы за Хогвартс, которую они проживали сотый, если не тысячный, раз. — Ты поехавшая, — фыркнула Гермиона, подавившись чаем. Девушка поправила мантию, скрывающую ее от чужих глаз, в очередной раз сверилась со списком деталей, которые должны быть исполнены безукоризненно. Идея Поттер направила ее мысли в отличную от работы сторону, расковыривая старые раны и подпитывая надежду, которой, как казалось Грейнджер ранее, почти не осталось. Не то чтобы у неё никогда не было желания закрыть глаза на правила работы со временем, просто она не ожидала, что слова подруги прозвучат для неё настолько соблазнительно. Скорее Гермиона просчитала все возможные варианты, но так и не нашла никакого выхода из ловушки, в которой они оказались. Грейнджер всегда была рациональной и действовала, используя логику и точные расчеты. За налёт безумия отвечала неусидчивая Поттер. Однако уже столько лет подруга хранила молчание и была идеалом терпения и покорности, отмахиваясь на любые попытки подруги докопаться до сути такого поведения. Грета не вздрагивала, отправляя своего крёстного в арку, чертила руны на полу в собственной детской спальне, чтобы слова матери активировали ритуал, и она выжила ценой чужой жизни. Делала все то, что от них требовали и не пыталась вырваться, что-то изменить. Другими словами, вела себя абсолютно точно не как Грета Поттер, с которой Гермиона Грейнджер подружилась во время разделывания туши тролля, органы которого они продали через профессора по зельям за небольшой процент. В общем или терпела, или окончательно сломалась под гнетом обстоятельств. Других объяснений у Гермионы не было. Она бы посоветовалась с Роном, который вроде как сделал ей предложение. Или сделает. Однако все попытки поговорить с Уизли насчет подруги были безуспешны. Все время что-то или кто-то мешали. И вот хренов Везувий по имени Гертруда Лилиан Поттер взорвался. Они либо умрут, либо уничтожат вселенную, либо создадут новую, либо случится что-то ещё, что Гермиона не могла даже представить. Грета никогда не предлагала подобного, хоть и обожала нарушать правила в школе. Возможно, потому что она несла бремя героини и должна была держать ответственность за жалких обывателей на своих плечах. А сейчас на ней лежала сохранность действительности и у неё начала протекать крыша? Так Гермиона-то тоже не железная. Маховик и полный доступ к Отделу Тайн открывал все двери и уничтожал все понятие о невозможном. Развращал. Строил иллюзию, что судьба мира в их руках и будущее его пластилин, мягкий и податливый. Но чёткий регламент, приказы, которые невозможно не выполнить, ровняли их с грязью. От рук Пожирателей Смерти умерло достаточно народу, но, Гермиона хотела бы не считать, от их рук погибло куда больше. Или от якобы случайности. Грейнджер закусила губу. Не было ничего более наглого и амбициозного, чем то, что предложила Поттер. И такого душеспасительного. К черту будущего мужа и мастерство в Трансфигурации, к черту возможное и перспективное будущее, даже если она будет в нем министром. К черту все деньги, полученные после победы. К черту все это. К черту Отдел Тайн. Грета с безумным блеском глаз предлагает ей нарушить правила мироздания. Совершить самую огромную ошибку в ее жизни. Грейнджер всегда следовала за ней, потому что подруга всегда знала, как ее заинтересовать. — Ты поехавшая, — повторила Грейнджер, пробежавшись пальцами по маховику-времени, который был привязан к ней по крови с момента начала работы в Отделе Тайн. У Поттер был свой. — Но я буду дурой, если откажусь принять участие. Поттер рядом не смогла сдержать смешок, наблюдая за своей победой со стороны. Ей, направляющей палочку на Темного Лорда, было семнадцать. Ей, наблюдающей, было достаточного, чтобы возраст перестал иметь значение. При работе в Отделе Тайн не знакомили с руководством, не заставляли писать отчёты. Просто ты либо делаешь, либо умираешь. Прыгаешь во времени и пространстве выполняя все по выданному списку. Грете не надо было видеть Гермиону, чтобы чувствовать ее дрожь и шелест скользящих мыслей. В Отдел Тайн нельзя устроиться на работу, что исключает любую возможность увольнения. Девушка скользнула взглядом по телу Руквуда, который, видимо, умер с улыбкой на лице. Поттер знала, что Грейнджер тоже не может отвести от него взгляда. Сочувствуя. Понимая. Грета передвинула камень, который в конечном итоге должен убить Колина Криви, но перед этим случайно отразить заклинание, уничтожающее главу Британского клана вампиров. Кровососы сойдут с ума, уничтожив не одну магловскую деревню, прежде чем аврорат успеет что-то сделать. Кинула заклинание в воздух — оно поможет Молли Уизли победить Лейстрейнжа младшего, и навсегда прервёт последний род хранителей договора с гоблинами, которые смогут начать готовиться к восстанию. Статут рухнет. Все это уже было. Или будет? Грета не видела различий между настоящим, прошлым и будущем. Все это было одновременно сейчас и никогда. Могла ли она повлиять на что-то? Было ли будущее в ее руках? Или в руках Гермионы? Прикоснувшись к маховикам в Отделе Тайн их навечно затянуло в болото, в котором они были обречены заживо гнить, наблюдая за происходящим и моля о смерти. Неудивительно, что Руквуд улыбался. Грета подумала, что достаточно. Чище так и не стало. Победа была липовой. Мир оставался дерьмовым местом, а маги сумасшедшими. Ей хотелось что-то с этим сделать. Они расположились в заброшенном туалете посреди битвы. Гермиона знала всех выживших и всех погибших, несмотря на то что сейчас они были в одной категории и с энтузиазмом сновали по всей школе, защищая свои идеалы. Глупые и беспощадные. С этим местом столько было связано. — Что ты предлагаешь? — склонив голову на бок, спросила Грейнджер. — Поворот в повороте с использованием двух маховиков. — Ты думаешь время путешествия назад будет расти в геометрической прогрессии? Не складываться. — Предположительно да. — Но что ты хочешь в конечном итоге? Сильно повлиять на будущее мы не можем. А вдруг случится коллапс? Мы уничтожим свою вселенную и не обязательно создадим новую. — Свободы. Не знаю. Девушка промолчала, проведя рукой по бритой голове. В какой-то момент, Грета устала мыть волосы, отправляясь в очередное назад. Какая разница, если с завершением петли у неё вновь будут волосы. Так она хотя бы понимала в петле или в настоящем. Конечно, Грета догадывалась, что они могут умереть, но смерть в каком-то смысле и есть абсолютная свобода. А пока что других желаний у неё и не было. — Я просто больше так не могу. Это того не стоит. — А если наши действия приведут к уничтожению всего? — прикусив губу, вздохнула Гермиона. — Любая жизнь стоит того, чтобы прожить ее. Не важно длинная она или короткая. Сложная или беззаботная. Это равнозначно. — Но должны ли мы попытаться? Продлить их жизни. Позаботиться о себе. Хоть раз? Хотя бы на одну секунду? Одно лишнее мгновение не стоит того, чтобы приложить усилия? — Спасти, но не уничтожить, — кивнула Гермиона, протягивая руку для клятвы. — Спасти, но не уничтожить, — приняла клятву Грета. Магия была удивительной. Обет уничтожит их во время путешествия, если оно не будет предполагать удачного исхода. Безумие. Отсчёт оборотов начался, время потекло вспять.