Чувствовать

Юнги не знает, что ему делать. В нем так много тревоги, как никогда еще не было. Он хотел прогуляться и не волновать Чимина, самому принять решение. В итоге просидел на крыше непонятное количество времени, пытаясь успокоиться, и понял, что сейчас больше всего на свете хочет оказаться рядом с Чимином. Молчать или говорить — не важно. Просто нужно быть рядом. Только вот дом встречает его не теплом любящего человека, а холодом пустоты. Чимина нет. И Юнги мысленно проклинает себя. Вместо того, чтобы попросить Пака дать ему немного времени, он, по привычке, сбежал. Мин надеялся, что Чимин просто уснул, но его надежды разрушились. В комнатах Пака нет. Юнги кусает губы и запихивает тревогу в дальний угол души. Он проходит на кухню и поднимает с пола телефон. На экране все еще открыто сообщение: «Мы с папой разводимся. Добился своего? Не думал я, что в тебе настолько много эгоизма», — слезы наворачиваются на глаза, и Юнги начинает злиться на себя. Он умудрился причинить боль всем близким людям. И вместо того, чтобы разбираться с проблемами, он то сбегает, то рыдает. Мин вытирает слезы дрожащими пальцами и замечает пропущенные от Чимина. Он радуется, предполагая, что раз Пак звонил несколько раз, значит уже не был дома (иначе бы услышал телефон Юнги и перестал набирать номер после первого же раза) и гаджет у него с собой. Но радость эта такая горькая, такая тоскливая, от какой ненависть к себе заполняет до краев. Юнги звонит Чимину, шепотом умоляет его ответить. Он боится за Пака, с ним ведь может произойти что угодно. Перед глазами пролетают тысячи вариантов происшествий, из-за которых Юнги теряет Чимина. Его мысли прерываются хриплым голосом Пака: — Юнги-хен? — Где ты? — Юнги старается контролировать голос и уменьшить панику в нем, но получается плохо, страх все равно слышен слишком ярко. — Я… я не знаю, — Чимин всхлипывает, и это крошит в пыль сердце Юнги. — Ты в порядке? Мин выпадает в осадок с этого вопроса. В порядке ли он? Нет, он не в порядке. Юнги не понимает, как постоянно умудряется терять и ломать все, что у него есть. Начиная с семьи и заканчивая отношениями. Он плачет, но старается не дать голосу это показать. Мин не понимает, почему Чимин переживает о нем больше, чем о себе. Так нельзя! Юнги уверен, что не заслуживает такое отношение к себе. — Прислушайся, рядом с тобой есть люди? — просит Мин. На вопрос он не отвечает. — Е-есть, — заикается Чимин. — Спроси у кого-нибудь, где ты находишься. Юнги выходит из квартиры и старается не думать о том, как Чимин искал его, оббегая город, пока он сидел на крыше и жалел себя. Получается, откровенно говоря, плохо, и он проклинает слезы, бегущие из глаз, потому что не имеет права на рыдания. Не тогда, когда Чимин потерян и беспомощен. Наконец Пак говорит, где находится, и Юнги спешит к нему, радуясь, что это не так далеко от места, где Мин жил раньше. Он находит его рядом с маленьким продуктовым магазинчиком. Чимин стоит в стороне от потока людей с каким-то парнем. Высокий бета что-то рассказывает Паку, отвлекая того от шума толпы и переживаний. Юнги благодарен ему за это, только маленький червячок что-то грызет внутри, причитая: «Если бы не ты, то успокаивать никого не нужно было бы». Мин подлетает к Чимину и обнимает его, хотя все внутри кричит о том, что он не имеет права держать в руках Пака. Юнги благодарит скромно улыбающегося бету одними губами, и парень уходит быстрым шагом. — Боже, я так переживал, — шепчет Мин. Он прижимает к себе Чимина крепко. Пак плачет ему в плечо беззвучно, сжимает талию пальчиками. Юнги на земле видит еще одну куртку, и ненависть с новой силой накрывает его. Он не понимает, почему о нем так заботятся, уверен, что не заслужил настолько сильной любви. — Ты дрожишь, — чуть успокоившись, произносит Чимин. Юнги молчит. Он закусывает губу, чтобы не дать себе зарыдать. В его руках маленький, беззащитный Чимин, его нужно защищать, а не вываливать на него свои слезы. — Хен, скажи что-нибудь. — Пойдем домой, — сдавленным голосом отвечает Юнги. Чимин кивает, но из рук не выпускает, сжимает плотнее. Вокруг мельтешат люди, некоторые с удивлением смотрят на них, некоторые с осуждением, но Юнги плевать на чужие взгляды. Они ничего не значат, когда собственная ненависть к себе больше в несколько раз чужого порицания. Мину хотелось бы, чтобы кто-нибудь потом (когда рядом не будет Чимина) накричал на него, побил, сделал хоть что-то, только бы заглушил злость внутри. Юнги мерзнет, но смахивает это на ветер. Он проводит по спине Чимина ладонями, надеясь, что ему не холодно, и пытается отстраниться, но Пак не дает это сделать, сжимая в руках его талию сильнее. Мин теряется, но обнимает Чимина двумя руками. Если Пак хочет постоять так дольше, он с удовольствием даст такую возможность. Через некоторое время Чимин разрывает объятья. Он приседает на корточки и поднимает куртку, отряхивает от грязи, накидывая ее на плечи Юнги. Все это Чимин делает так быстро, что Юнги даже не успевает среагировать. — Надеюсь, я правильной стороной ее одел, — слабо улыбается. Юнги опускает взгляд, он не в силах смотреть на Чимина. Ему физически больно видеть, как Пак из кожи вон лезет, стараясь окружить заботой и любовью Мина даже тогда, когда он этого не заслуживает. Юнги поправляет куртку на плечах, кусает губы, на язык попадает капля крови. От ее медного вкуса его начинает тошнить. Пак проводит рукой от плеча до пальцев Юнги и берет его ладонь в свою. Он снова тянет Мина в объятья, прижимает голову Юнги к своему плечу одной рукой. Чувствует, что так нужно, так правильно. Запах тюльпанов забивает легкие, и Мин уже не может сдержать слез. Он ощущает себя жалким, ничтожным и слабым, от этого становится противно. Ему бы домой, чтобы там спрятаться с Чимином от людей, которые сейчас проходят мимо. Юнги заталкивает истерику внутрь себя, до боли закусывает губу и вонзает ногти в кожу свободной руки, пытается вернуть себе холодный рассудок. Он молча отстраняется и тянет Чимина домой. Дальше от чужих и холодных глаз. Мин идет настолько быстрым шагом, что Пак едва поспевает за ним, но ничего ему не говорит. Чувствует, что сейчас нужно быстрее оказаться дома. Как только они входят в квартиру, Юнги ломается. Он сгребает в объятья Пака и тычется ему в ключицы носом, неудобно согнувшись. Ему не хочется вести себя так жалко, но уют теплого дома разрушает все преграды и защиту, кидая все это в ноги Чимину. — Прости меня, — шепчет тихо. Чимину слушать больно его из-за ядерной смеси вины и ненависти в голосе. Юнги плачет тихо, скулит едва слышно, утопая в всхлипах. Чимин вспоминает, как когда-то Мин пришел к нему спонтанно и они стояли на этом же месте. Юнги тогда тоже просил прощения. И что тогда, что сейчас Пак не понимает, в чем виноват Мин. — За что ты извиняешься? — шепчет ласково на ухо. — Мой хороший, мой нежный хен. — От меня одни проблемы, — между всхлипами произносит Юнги, — родители разводятся из-за меня, ты потерялся из-за меня. Я не… не… Мысль обрывается, тонет в уже громких рыданиях. Юнги сжимает талию Чимина в руках слабо, едва ощутимо, словно ждет, что его оттолкнут. Пак смаргивает пелену слез. Ему тяжело и больно чувствовать отчаяние и боль Мина. Желание защитить врывается и захватывает его полностью. Он целует Юнги в макушку несколько раз и, не выпуская из объятий, ведет в комнату. Пак сажает Мина на кровать и уходит. Он берет вещи, которые совсем недавно носил и он, и Юнги, кидает их на кровать. Потом опустошает шкафы, снова бросает одежду к Мину, наблюдающему за ним с удивлением и болезненной нежностью. Чимин раскладывает одежду по кругу маленькой кровати, берет плед с пола и залезает в центр раскиданных вещей. Он тянет к себе Мина и накрывает их пледом с головой. Пак целует его в лоб, обвивает руками и ногами, вынуждая Юнги уткнуться носом ему в ключицы. Мин дышит жадно смесью ландышей и тюльпанов. Сладость и свежесть переплетаются тонкими нитями, окутывают все его существо. Слезы все еще текут по лицу, но ненависть к себе затихает, пригреваясь глубоко в груди. Юнги расслабляется, прикрывает умиротворенно веки, когда Чимин начинает ласково перебирать пряди его волос. Под пледом становится душно, и Пак откидывает его, чтобы дать свежему воздуху проникнуть в их маленький мирок. Он доволен тем, что ему удалось расслабить Юнги, но желание защищать не замолкает, хочется дарить больше заботы. Чимин решает, что лучшая помощь — просто быть рядом. Он покрывает нежными поцелуями лицо Юнги, собирая губами терпкие слезы, и прижимает к себе еще ближе. Ему бы стать пледом, чтобы обернуться вокруг Мина, спрятать его, но он человек, поэтому остается только обнимать и шептать ласковый бред, чередуя легкие поцелуи и тихие слова. Пак обещает быть рядом всегда, осыпает комплиментами, признается в любви. Он удивляется, когда Юнги тычется лицом ему в шею и снова плачет, смешивая слезы с еще одними просьбами простить. — Я не заслуживаю такой любви. Пак еле разбирает эти слова из-за всхлипов, но стоит ему понять их смысл, как сердце сразу же сжимается болезненно. — Что ты такое говоришь? Мой глупый, нежный хен, ты достоин любви еще большей. — Почему? — голос Юнги пропитан детской наивностью и робким удивлением. Он замирает, готовясь услышать ответ. — Потому что это ты. Мин поднимает на Чимина глаза. Он осматривает его, снимает аккуратно черные очки, чтобы видеть Пака настоящим, без прикрытых тьмой стекол глаз, и касается его щеки своей в доверительном жесте, вверяет себя полностью без остатка. И Чимин принимает его, тянет на себя, укладывая на грудь, и обвивает худое тело руками. Мысленно Пак отмечает, насколько все-таки Мин маленький, безмолвно обещает помогать ему и защищать его. Только вот кому дается это обещание: себе или Юнги? И сможет ли он это обещание сдержать?